Отличники от других… Первая четверть

– Но я же вернусь, Маш. Мы снова встретимся.

– Это и обнадёживает!

Мы обошли вокруг задней части большого дома, и я увидел среди стройных высоких сосен уютный постриженный газончик с качелями и перекладиной на вкопанных в землю стойках. Я подошел к турнику и, подпрыгнув, повис, намереваясь подтянуться несколько раз. Маша присела на качели, положила костыли на колени, с интересом наблюдая за мной. Я подтянулся раз шесть, стараясь не дёргать ногами, и тут услышал, как весело залаял Джек, и послышался стук открываемой калитки. Высокий молодой человек быстрыми шагами прошёл по аллее, ведущей к дому. Потом он увидел меня, покачивающимся на перекладине, и направился к нам.

– Привет, молодёжь!

Наклонившись, он поцеловал сестру. Затем, подошел ко мне и протянул руку. Я, спрыгнув с перекладины, пожал её, оценив силу рукопожатия Машиного брата.

– Я – Владислав, друг Маши.

– Михаил. Рад познакомиться! Маришка рассказывала о тебе. Дружишь со спортом?

– Стараюсь, – ответил я. – Поздравляю, Михаил, Вам удалось поступить в Бауманку!

– Спасибо, это оказалось не так сложно, как я думал прежде. Москва – огромный город! Вот что произвело на меня бόльшее впечатление. И ещё, давай сразу на «ты». Так общаться проще, не так ли?

Голос Михаила звучал дружелюбно, и его уверенность передалась мне.

– Вот, мальчики, и познакомились, – громко сказала Маша, встав с качелей. – Пойдёмте ужинать! Мишка, как друзья тебя проводили?

– Нормально. Я не стал до ночи сидеть, завтра ведь рано уезжать…

– В котором часу твой самолёт?

– В одиннадцать утра уже вылет. В девять надо быть в аэропорту.

– А папа отвезёт тебя?

– Я бы удивился, если бы не отвёз.

– Тогда я с вами в аэропорт поеду! – Маша сказала это тоном, не допускающим возражений.

– Хорошо, сестрёнка, поможешь мне чемодан нести.

– Очень смешно!

Мы поднялись в дом, и я сказал, ни к кому конкретно не обращаясь:

– Поеду, наверное. Уже вечер. Мне тоже завтра с утра в школу. А вы пообщайтесь в семейном кругу.

– Подожди, Влад, может, поужинаешь с нами? – Михаил приветливо смотрел на меня, – Завтра я в Москву уеду, в институт. Потом, только на каникулах появлюсь месяца через три. Было бы интересно с тобой поговорить.

– Да, Владик, голодного тебя не отпущу! – вставила Маша, смущённо посмотрев на брата.

Я глянул на часы. Было чуть больше семи.

– Хорошо. Я согласен. Спасибо!

– Я сейчас, быстро приведу себя в порядок…, – крикнул Михаил, взлетая по лестнице.

– Владька, подожди внизу, я тоже зайду к себе на минутку, а потом будем ужинать.

Подруга, осторожно поднялась по лестнице и скрылась в своей спальне, а я зашёл в ванную умыться после прогулки. Мне понравилось, что везде, куда бы я ни заходил в этом доме, всё сияло чистотой. В самой ванной комнате на высоте полутора метров начиналось окно, сложенное из матово-прозрачных стеклянных кирпичей. Благодаря этому, здесь всегда был уютный рассеянный свет. «Разумная экономия электричества» – подумал я, вспоминая наглухо закрашенные слуховые окна в ванной комнате нашей квартиры. Выйдя в холл, стал рассматривать фотографии на стенах. Одна мне очень понравилась. На ней была вся семья Морозовых, включая дедушку, на фоне заснеженных гор. Маше было лет девять. Худенькая и хрупкая, она стояла в шортах, кутаясь в большой вязаный свитер, а Мишка её обнимал, пряча от горного студёного ветра. Дедушка Тима стоял, держа спину прямо по-военному, и смотрел в объектив добрыми глазами через круглые очки в тонкой металлической оправе. Фёдор Тимофеевич и Анна Петровна, обнявшись, стояли рядом с дедушкой, щурясь от солнца. Видимо, все на минутку выскочили из тёплой машины, чтобы сфотографироваться на фоне такой красоты. Мне вдруг очень захотелось хоть на время оказаться в их семейном кругу, на вот этом мягком угловом диване и при потрескивающем камине слушать истории о путешествиях. Я не заметил, как сзади подошел Михаил.

– Влад, пойдём, я покажу тебе спортзал, пока Маришка разогреет нам ужин.

Я растерянно оглянулся, ища взглядом девушку, и снова поразился её перемене. Она успела переодеться в домашний халат, причесаться и собрать волосы в длинный хвост. Ловко спустилась с лестницы уже без костылей и подошла к нам, сказав:

– Мальчики, у вас минут десять, а потом за стол!

Мы с братом одновременно кивнули и зашли в спортивный зал. Я сел на скамью сложного тяжелоатлетического тренажёра и с усилием свел рукоятки, с помощью системы тросов и шкивов, связанные со стопкой грузов сзади.

– Ого! – Мишка уважительно посмотрел на меня. – Сила есть. Можешь накачать неплохие мускулы, если заниматься правильно и каждый день. Жаль, я уезжаю, а то бы позанимались с тобой месячишко-другой…

Он лег на другую скамью с лежащей над ней на стойках штангой и без напряжения отжал её от груди раз десять. Я посчитал по указанным на «блинах» значениям веса, оказалось 80 кг.

– Знаешь, Владислав, – начал Михаил без предисловий. – Я очень боюсь оставлять сестрёнку. Уезжаю надолго, а она здесь без защиты. В школе и на районе всяких мерзавцев полно. Подчас мне приходилось и встречать, и провожать её. А Маришка – девушка неординарная, красивая. Может, кого и спровоцировать, и послать подальше, если приставать будут. Я научил её нескольким приёмам дзюдо, чтобы могла подонка под кайфом отрезвить, но ей сложно с одной ногой в стойке стоять, защищаться, тем более не выздоровела ещё полностью. Я обрадовался, когда она рассказала, что с тобой познакомилась на море. Правда, сомневался, что ты придёшь искать её здесь.

– Почему? – спросил я недоумевая.

– Видишь ли, скольких её «друзей» я знал, всех готов был через какое-то время вышвыривать за дверь. Они ведь не к ней дружить приходили, а свой имидж поднимать. «Смотрите, какую классную девчонку подцепил…!» А когда с ней несчастье случилось, ни один из ухажёров даже в больницу не зашёл проведать! И сейчас в классе в глаза ей заглядывают многие, фальшиво сочувствуют, но помочь даже уроки сделать – ведь никто не зайдёт! Суки, брезгуют связываться с инвалидом. Вот я грешным делом и подумал о тебе так же. Извини, если ошибся…

– Напрасно. Мне Маша очень понравилась с первого знакомства. Я просто благодарен Судьбе за то, что свела меня с ней. Я готов её защищать и помогать ей готов, – сказал я с жаром.

– А драться готов за неё? – Миша посмотрел мне прямо в глаза.

– Готов, – сказал я, выдержав взгляд Машиного брата.

Он снял со стены две пары боксёрских перчаток и одну протянул мне. Я неумело развязал шнуровку и натянул великоватые перчатки на руки, чуть согнул ноги в коленях, изобразив стойку боксёра, как я её представлял. Юноша, надевавший свои перчатки, улыбнулся, глядя на меня.

– Да, боксом ты вряд ли занимался. Но давай, попробуй меня сейчас ударить. Не жалей сил!

Я неуверенно сделал выпад и выбросил правую руку в надежде дотянуться до Миши. Он легко ушёл от моей перчатки и неожиданно сильно ударил меня в бок левой рукой. Я сохранил равновесие, отскочив назад и, нагнув голову, пошёл в атаку, упреждая траекторию отхода соперника, нанёс ему серию ударов правой и левой, стараясь, чтобы и мои удары показались жёсткими и сильными. Он одобрительно кивнул, отбив локтем два из них и правой перчаткой чётко припечатал мне в челюсть, в последний момент, остановив руку так, что я почувствовал всего лишь мягкий толчок, от которого голова резко дёрнулась назад. Войдя в азарт, я подскочил к нему и нанёс пару ударов по корпусу, вложив в них всю свою силу. Я почувствовал, что по крайней мере, один из них достиг своей цели. Миша закрылся, отпрыгнул в сторону и плавно, что я даже не заметил как, левой ударил меня в грудь, удерживая на вытянутой руке от дальнейших боевых действий.

– Хорош- хорош. Для первого раза очень неплохо. Над реакцией надо поработать, и конечно, техника нужна, вес тоже набрать неплохо, – перечислял Михаил мои «промахи». – В целом, Владислав, не боишься, и это главное! Сейчас я могу поверить, что ты не убежишь, оставив девушку в беде. В какой-то мере я буду спокоен, но предупреждаю: Даже не думай о сексе! Если обидишь мою сестру или допустишь, чтобы её обидели на твоих глазах – брошу всё и приеду отрывать тебе голову. Хоть Маша и слегка старше тебя, ты отвечаешь за её безопасность наравне с родителями! Понял?

– Понял, Миша, понял. Ты очень доходчиво и ненавязчиво умеешь всё объяснять, – проговорил я, начиная дышать и снимая перчатки. – И, спасибо за проверку. Я понял, в чём я слаб и теперь, буду тренироваться. Может даже, в какую-нибудь секцию боевых искусств похожу.

– Хорошо! Этими тренажёрами тоже можешь пользоваться, когда захочешь. Маришка любит здесь заниматься. А вот с «Виллисом» будь осторожен. Это память о нашем дедушке. Знаю, что ты пробовал его завести. Учиться водить, здесь нет места. За пределы двора ни в коем случае не выезжай. Даже, если сестра разрешит. У него старые номера и техосмотра нет. Тебя первый мент хлопнет, да и соседи стуканут. Могут гаишники приехать разбираться. Я права получу, займусь им. Ну а ты, если интересно, приведи его в порядок, заведи, масло поменяй. Всё равно твоя техническая душа не успокоится, – Мишка дружески улыбнулся, похлопав меня по спине. – А теперь пошли чай пить!

– Что, опять из-за девушки подрались? – прыснула от смеха Маша, увидев нас, выходящими из спортивного зала.

– Нет, что ты. Мы обсуждали возможность доказательства теоремы Ферма, – сказал Михаил, приглаживая волосы и заправляя рубашку перед зеркалом.

Я тоже глянул в зеркало, висящее в холле, и вид отразившегося в нём растрёпанного подростка меня развеселил.

– Давайте руки мыть и за стол! – крикнула она голосом мамы, решившей приструнить своих расшалившихся детей.

Мы, толкаясь, зашли в ванную. А когда сели за стол, я опять удивился мастерству и ловкости девушки в таких, казалось бы, незаметных домашних делах. Я понял, что именно она и есть «виновница» всей чистоты и порядка в доме.

Мы набросились на груду оладий с вареньем, сметаной и сгущёнкой, запивая ароматным дымящимся чаем. Я вдруг почувствовал, что реально проголодался и, уплетая угощение, с благодарностью поглядывал на Марию, весёлую и потрясающе красивую. Она улыбалась, аккуратно жуя оладушек. А я вспомнил, как на море она в первый раз угостила меня мороженым.

– Как ты успела приготовить такую вкусноту? – не удержался я, чтобы не похвалить девушку.

– Это – секрет! Кушайте на здоровье, – лукаво подмигнула Маша.

– Ты – прелесть, сестрёнка! – поддержал Миша. – Поделишься несколькими рецептами? Я попробую в общежитии приготовить. Мало ли, как и когда придется кушать.

– Для тебя раскрою самые секретные рецепты, брат! – шутливо отозвалась девушка.

Наша лёгкая беседа за чаем продолжалась еще минут сорок. Я чувствовал себя непринуждённо и свободно среди добрых, умных и понимающих людей, которые нравились мне все больше и больше.

Тепло попрощавшись с хозяевами гостеприимного дома, я пожелал удачи Мише на новом месте и стал собираться домой. Маша проводила меня до калитки, не забыв снабдить пакетом с книжкой. Я бережно обнял девушку, вдыхая аромат её волос, и прошептал:

– Я буду очень ждать нашей следующей встречи, Машенька!

– Я тоже, Владька! Буду скучать. Позвони завтра, хорошо?

– Конечно, девочка, я с нетерпением буду ждать завтра. Когда вернешься домой?

– Давай часов в пять созвонимся?

– Давай!

Я поцеловал её в щеку, смутившись от мысли, что Михаил за нами может наблюдать.

– Пока, Маришка!

– Пока! – смущённо улыбнулась подруга, покраснев.

Обратный путь домой занял у меня почти час. Трамвай оказался полон людей, и я еле втиснулся на площадку, выходя и выпуская пассажиров на каждой из трёх последующих остановок. Но летел домой, окрылённый новыми впечатлениями, крепко прижимая пакет с драгоценной книжкой, которую мечтал сегодня же вечером начать читать. Я сегодня узнал и пережил столько нового! Меня наполняло раньше неизведанное чувство ответственности перед тем, кто мне стал небезразличен. Казалось, я повзрослел сегодня, стал серьёзнее воспринимать свою жизнь и жизнь вдруг ставшего дорогим мне человека.

Дома меня ждали родственники, немного удивившись не столько моему позднему возвращению, а скорее, таинственной улыбке, которую я никак не мог спрятать.

Одноклассники. Я читаю книжку Маши.

«Доброе утро!» – голос бабушки заставил меня приоткрыть глаза, в которые тут же ударил яркий солнечный свет из окна. Это она раздвинула шторы, решив меня разбудить радикально. На часах было десять часов. «Угу!», – сказал я, прищурившись. У меня был ещё час до школьного сбора учеников. Хотелось быстрее отбыть это мероприятие и вернуться домой к чтению Машиной книги. Вернее, я хотел другого: взять с собой книгу, а после собрания, забраться куда-нибудь в парк и почитать на свежем воздухе. В моей комнате было уютно, но что-то неосязаемое, как радиация, мешало осознавать себя дома взрослым. «Наверное, издержки моих комплексов», – подумал я, умываясь. Завтрак на кухне. Сестра уже куда-то ушла, так что только бабушка «опрашивала» меня, пока я ел. Решил одеться получше – всё-таки с одноклассниками встречаюсь. Белая рубашка и брюки будут в самый раз. Ну и пусть жарко, не растаю. Ручка, тетрадка, «трояк» с мелочью в кармане и драгоценная книга в сумке – я готов прожить заключительный день этого лета. Пока шёл в школу, все время думал о Маше: «Все-таки, замечательная девушка! Вот бы сегодня с ней встретиться. Но, наверное, она занята будет, или подумают её родители, что я зачастил к ней…» Я нащупал в кармане брюк заветную монетку. Сомнения как рукой сняло. И тут под ногами оказался школьный двор, а с ним и шум и гвалт. В общем, думать мне помешали.

Девятый «А» класс тусовался в тени высоких тополей. Расположившись полукольцом ребята, оттесняли собой группу «бэшников» – наших вечных оппонентов. Между нами всегда, то соревнования проводились, то конкурсы, то просто субботники по сбору макулатуры по принципу «кто больше». Девочки же, многие из которых заметно выросли и оформились за лето, оказались в центре полукольца, разговаривали и шутили сразу все и со всеми. Я стал с краю, почти замкнув наш круг общения. Но не успел переброситься несколькими фразами с товарищами, как в центр круга протиснулась классная руководительница Дина Петровна и энергичными хлопками в ладоши, как обычно привлекла внимание большинства из нас, объявив зычным голосом, что через пять минут ждёт нас на третьем этаже в 29-м кабинете. На её голос обернулись, по меньшей мере, две трети присутствовавших на школьном дворе, и я был уверен, что к упомянутому кабинету стянется как минимум человек сто пятьдесят. Дина Петровна почувствовала, что за ней готовы пойти многие, и громогласно уточнила: «Касается только девятого „А“ класса»!

Через указанное время мы зашли в кабинет, где на партах уже лежали двойные листки в клеточку. Да-да, здесь, как в музее, в разделе о довоенном народном образовании еще сохранились деревянные парты образца 1940 года, различающиеся своими размерами. На маленьких, я мог сидеть только, выставив ноги в проход. Так тесно и низко от сидения находился откидной столик, жестко прибитый к основанию лавки с дощатой спинкой, окрашенной эмалью для полов. А за большими наши самые низкорослые ученики могли работать только привстав.

Дина Петровна всегда заботилась о том, чтобы её конспекты были записаны не абы куда, а хотя бы, на отдельные листки, которые ученики, по её словам, «забывшие дома головы», смогут унести домой, и может даже там прочитать. Лекции по географии, которую она вела, требовалось записывать под диктовку, но скорость, с которой она их диктовала, делала из нас стенографистов на сорок пять минут в день, как минимум. Все стонали, когда она замещала какой-либо урок своей географией, увеличивая время занятий скорописью в два раза. Популярной «отмазкой» у ребят в прошлом году было приходить на её урок с забинтованной правой рукой. Однажды, увидев, что на географию пришел почти весь класс с «изувеченными» десницами, она привела медсестру, и та весь урок учила всех «раненых» делать перевязки, обильно смазав зеленкой им руки по самый локоть. Только один мальчик избежал этой участи, поскольку его правая рука была на перевязи в настоящем гипсе, и медсестра побоялась его вскрывать…

Заняв свои места, мы сразу схватили ручки, готовые конспектировать каждый вздох учительницы. Я мельком обратил внимание на девочку, севшую передо мной на первую парту. Раньше я её не видел и понял, что она не из нашей школы, а то бы гораздо быстрее среагировала на команду «Взяли ручки!». Начавшая поступать сплошным потоком из уст Дины Петровны информация, заставила меня сосредоточиться на записи, и я не успел хорошо рассмотреть соседку. Исписав за пятнадцать минут свои листочки, мы просмотрели записи и поняли, что это оказалось расписание занятий на месяц, список учебников, фамилии учителей и предметов, номера кабинетов, в которых будут проходить уроки, и… домашнее задание по географии на субботу. Затем «классная…» сделала пятиминутную паузу, давая возможность неуспевшим, списать друг у друга. Подойдя к новенькой, она несколько бесцеремонно взяла её за руку и вывела к доске.

«Внимание, ребята! … – Дина Петровна добилась абсолютной тишины. – А сейчас познакомьтесь с Оксаной Чаренцевой. Она перешла из 72-й школы, и будет учиться в нашем классе. Прошу любить и жаловать! … Это не то, что ты подумал, Борисенко. „Прошу любить и жаловать“ – это идиома старорусского языка, призывающая уважать человека», – решила рассеять у нас все сомнения в двусмысленности сказанного учительница.

Девочка, как будто сумела справиться с робостью и, застенчиво улыбаясь, обвела взглядом лица своих новых одноклассников.

– Привет, Ксюха! – донеслось с заднего ряда.

Смех прокатился по галёрке. Оксана прищурилась, стараясь рассмотреть автора реплики.

– Доброе утро, парни! Здравствуйте, девушки! Познакомимся после собрания, хорошо? – немного низким голосом сказала она.

– Итак! Вернёмся к нашим баранам, – вновь завладела нашим вниманием Дина Петровна. – Сделаем перекличку…

И она, открыв журнал, быстро прочитала фамилии, коротко дожидаясь ответного «Я!» от каждого названного. Наконец, с формальностями было покончено, и мы, дождавшись команды «Свободны!», стали пробираться к выходу, громко хлопая откидными крышками о парты.

Я с удовольствием вдохнул свежий воздух на улице, избавляя лёгкие от кислого запаха свежей краски, каждый год наполнявшего школу обычно ещё месяца два после начала занятий.

– Владислав, если не ошибаюсь…? – услышал я и, обернувшись, увидел мою соседку спереди, внимательно осматривающую меня.

– Да, меня так зовут, – улыбнулся я.

– Хорошо! Вот и познакомились. А этот парень, Сергей Борисенко – твой друг?

– Не думаю, что он меня таковым считает. Между понятиями «друг» и «недруг» очень много оттенков, от светлого до тёмного. Скажем, я в более тёмной его части.

– В таком случае, я бы предпочла попасть в светлую часть твоей радуги, – улыбнулась девушка приветливой улыбкой.

– Хорошо! – просто сказал я.– С удовольствием подружусь с тобой. Мне на площадь. Ты куда сейчас?

– На трамвай, – усмехнулась Оксана.

– Тогда я могу тебя проводить.

– Ты не понял – это шутка. За мной сейчас приедет мамин водитель.

– А, ну тогда, до завтра! – ответил я равнодушно и повернулся, чтобы идти.

– Хочешь, подвезём тебя? – предложила она.

– Не, спасибо! Я привык пешком. – Нетерпеливо ответил я и, махнув девушке рукой на прощанье, пошёл в сторону дома.

Немного отойдя от школы, я снова вернулся к своим мыслям. Книжка в сумке всё больше будоражила мои фантазии.

Добравшись до площади, я пересёк оживлённую в любое время суток улицу, пропустив прогрохотавшие в обе стороны трамваи, и повернул к детской площадке, где были скамейки, и можно было почитать. Открыв заветную книгу, я незаметно для себя увлёкся чтением, с удовольствием проглатывая целые страницы повести, написанной простым и немного ироничным языком.

В самом начале книги ярко описано путешествие в Домбай. Там Маша быстро научилась спускаться на горных лыжах, и с восторгом обгоняла и родителей, и брата на виражах, осыпая их искрящейся на солнце снежной пылью. Я живо представил себе величественные горные пейзажи Кавказа, катание на лыжном подъемнике над склоном и пропастью и головокружительные скоростные спуски, с которыми не сравнится ни один известный мне аттракцион. Рассказ Маши о путешествии по скованному льдом руслу горной реки к таинственному замёрзшему водопаду навеял мне картины из фантастических книжек о далеких загадочных планетах, населённых диковинными формами жизни. Возвращение на машине по горной дороге вдоль засыпанного снегом ущелья, и сошедшая в опасной близости от их автомобиля снежная лавина на какое-то время погрузили меня в увлекательный приключенческий фильм о Джеймсе Бонде.

***

Возвращение в зимний Ростов, приветливый теплый уютный дом, дедушка, встречавший их, уставших, но веселых, заряженных энергией для предстоящей учебы и работы.

Февраль, день рождения, гости из Москвы, веселые игры во дворе, подарки и…

Аварию Маша описывала очень скупо и коротко:

* * *

Я с трудом оторвался от книжки, заметив, что солнце значительно сместилось на запад. Посмотрев на часы, обнаружил, что уже почти пять часов. И мой план попасть на книжный рынок и раздобыть там недостающие методички из списка, надиктованного Диной Петровной, может не сработать. Трамвая до площади Гагарина я прождал минут двадцать. Решив, что так едва успею к закрытию книжного рынка, я сел на «пятерку», которая часто ездила от вокзала в Рабочий городок. Ходить пешком я всегда любил больше, чем ездить. А с транспортом, не всегда возможно рассчитать время: то пробки, то впереди трамвай сломается на рельсах, что не объедешь. Узенькие улицы, заполненные вереницами трамваев или троллейбусов – обычное дело для нашего города. Вот и сейчас, моя «пятерка» проехав цирк, глухо встала в хвост очереди из таких же вагонов, среди которых были и долго ожидаемые мной, 16-е маршруты. Идти пешком не было времени, и я решил проехать пару остановок на троллейбусе, а там уже пройти до цели останется всего каких-то три квартала. Ёмкости подошедшего троллейбуса не хватило, чтобы вместить всех пассажиров из только что остановившегося трамвая. Пришлось зависнуть на подножке, подперев дверь, чтобы не закрылась, отсекая собственной спиной излишнее количество граждан. Повезло, что водитель не упёртый оказался; так и поехал, да еще с ветерком, так что только держись! Я продержался запланированные две остановки, нисколько не позавидовав сдавленным потным ростовчанам, волею случая, оказавшимся в самом чреве общественного транспорта. Как же я обрадовался, увидев сидевшую на скамейке остановочного комплекса Машу.

– Машенька, привет!

Не сразу понял, что девушка, пожалуй, излишне бледная.

– Привет! Ты приехал меня спасать? – она посмотрела на меня с вымученной улыбкой, а в потемневших глазах была боль.

Я наклонился к Маше и нежно поцеловал её в щеку. Она ответила таким же робким поцелуем. И объяснила, что ударила повреждённую ногу, что ей очень больно на неё наступать, и она не знает, как добраться домой.

Порция адреналина в кровь помогла мне не зависнуть на церемонии встречи, а быстро принять решение и помочь моей подруге.

– Может «скорую помощь» вызвать? – предложил я, оценив ситуацию.

– Не надо «скорую», – попросила она тихим голосом. – Мне нужно домой.

Я бросился к дороге, поднял руку, чтобы поймать такси, на ходу соображая, что, пожалуй, моего запаса «наличности» может не хватить. «Волга» с зелёным огоньком остановилась быстро, и пожилой шофер участливо спросил: «Что случилось?», видимо заметив что-то в моих глазах. Я неожиданно громким ломающимся голосом объяснил таксисту, что моей девушке плохо, и попросил его отвезти нас домой. Мужчина выскочил из машины, открыл заднюю дверь и подошёл к скамейке, тревожно оглядывая Машу. Но я его опередил, подхватил её на руки и осторожно усадил на сиденье, остро переживая, что сделаю ей больно. Она откинула голову на спинку и закрыла глаза.

– Может всё-таки в больницу? – спросил шофер, усаживаясь за руль и попутно проведя ребром ладони по шее, чтобы было видно водителю троллейбуса, который не мог подъехать к остановке и не отпускал кнопку клаксона уже не меньше минуты.

– Пожалуйста, домой! – простонала девушка с заднего сиденья.

Мы поехали, крутым виражом перестраиваясь в левый ряд, чтобы успеть повернуть налево в конце квартала. Я, обернувшись к Маше, держал её за руку, пальцами чувствуя холод, и внимательно смотрел на побледневшее лицо. Почти физически ощутив её боль, я стал думать, что «пусть лучше мне будет больно. Потерплю. А ей не надо…!»

Такси пробиралось между ямами улицы Варфоломеева, и водитель, стараясь вести машину плавно, то и дело оборачивался, с тревогой поглядывая на пассажирку. Наконец, «Волга» остановилась у знакомых ворот. Я протянул водителю три рубля и уже начал говорить «спасибо!», как услышал: