Крылья

– Да-а… Сейчас бы пивка.

– Ой, не говори. Можно эта… Я же в столовой, в кафе подрабатываю. Можно туда после работы. Как тебе такое?

– В смысле выпить? – спросил Максим.

– Ага. Я там всех знаю. Несколько стаканов пропустим.

– Ну… Я не прочь.

«Если я по собственной воле буду работать разнорабочим или грузчиком, то непременно сопьюсь».

Наполнив песком пятую песочницу, Максим выбился из сил. Куча в кузове уменьшалась и каждый раз требовалось больше усилий, чтобы перебросить очередную лопату. Да и сам инструмент словно потяжелел. Руки немели. Олег же работал как ни в чем не бывало. Он снял свою старенькую курточку и уже в изношенной футболке продолжал размахивать лопатой, словно взял ее пять минут назад.

«Работать на износ за восемь тысяч в месяц? Да он сумасшедший, – подумал Максим. – Хотя нет. Это нормально. Работать на износ за бесплатно – вот это настоящее сумасшествие».

Время летело стремительно. Асфальт, казалось, медленно плавился. Климат в Темногорске все-таки был суровым. Не каждый смог бы здесь прожить. Зимой слишком холодно. Летом слишком жарко. Беспощадная зима была одной из причин, по которой Максим хотел уехать отсюда. Но летом, особенно в такие теплые дни, он впускал в свою голову мысль, что «все не так уж плохо».

– Устал? – спросил Олег с улыбкой на лице.

– Руки отваливаются… – вытянул с трудом Максим.

– Сколько еще? – крикнул дварг водителю.

– Добросаете здесь и еще два адреса. На последнем ваша помощь не понадобится. Вывалю так.

– Ну, крепись, – почесал свой большой нос Олег. – Немнохо осталось.

– Финальный рывок? – прокряхтел Максим. Жажда стремительно съедала его.

– Аха. Финальный рывок.

Подъехав к последней песочнице, оба выпрыгнули из кузова. И тяжело дыша, наблюдали, как оставшийся песок засыпает деревянный квадрат. Кузов со скрипом вернулся в исходное положение и водитель, который хоть и все время сидел в кабине, тоже подустал, крикнул:

– До встречи, пацыки. Удачи!

– Пока! – поднял руку Олег.

Максим тоже молча махнул рукой.

Вернувшись в ЖЭУ, Алена Алексеевна их тут же отпустила, несмотря на то, что на часах еще было четыре часа дня. Галина Сергеевна была против, но не нашла в себе упрямства препятствовать решению коллеги.

Максим сложил в уме сегодняшние часы и вдруг понял, что отработал уже ровно половину своего срока.

«Сто двадцать часов, мать вашу! – вспыхнуло у него в голове. – Сто двадцать! Такое непременно нужно отметить!»

И захлопнув за собой дверь ЖЭУ, Олег спросил:

– Ну что? По пиву?

– Давай!

Они побрели к остановке, а дальше пешком, вдоль трамвайных путей. Жара не думала спадать, но порой сквозь зной прорывался прохладный ветерок.

– Думаю вот велосипед купить, – начал Олег. – Почти уже скопил на простенький, но Эва снова заболела.

– Эва?

– Сестра моя. У нее иногда бывает, что голова очень болит. У меня тоже, но как-то это… Проходит. Пью там эти, таблетки всякие… Обычные…

– На такой работе на велосипед особо не накопишь.

– Дык а где еще мне… Я смотрел там газеты, объявления. Везде вроде требуются… Грузчики всякие, разнорабочие тоже…

– Да в каком-нибудь крупном магазине грузчик, мне кажется, гораздо больше получает, чем здесь.

– Получает. Я ведь даже пробовал устроиться… В строительный большой такой…

– Ага. Ну и?

– Сказали «нет». Вы нам не подходите. Рост у вас, говорят, это, маловат.

Максим и не подумал, что дваргу в Анкрелии порой необычайно сложно найти нормальную работу. Особенно не в столице. Там, где он может поработать мускулами – его не берут из-за роста. А там, где требуются мозги – из-за того, что он дварг.

– Слушай, а как там говоришь плотника зовут? – сменил тему Максим. – Василий Макарович?

– Аха. Он. А что?

– Где я его могу найти?

– Так он почти каждый день работает. Хоть это… Хоть в любой день к нему можно прийти в его этот…

– Подвал?

– Да. Он его как мастерскую оборудовал. Девятый дом на Турбинной. Подвал возле второго подъезда. Да и видел ты его не раз, по утрам то…

– Да видел, видел, но я ж не работаю с мастерами. И по имени никого не знаю.

«Турбинная улица, дом 9. Сегодня уже вряд ли получится туда заскочить. Но завтра – первым делом».

– А ты где живешь? В общежитии? – спросил Максим.

– Да, возле Витязя которая.

– Возле Витязя? Недалеко от меня. И там же столовая?

– Столовая, да. Я вот так и делаю каждый день. После ЖЭУ в столовку. Там до десяти работаю и домой. На пару с сестрой комнату делим.

– Сурово.

– А что ты хотел, – хмыкнул Олег. – Только так и получается как-то жить. Хотя… Я вон слышал, что плату за комнату хотят поднять.

– Да сейчас все дорожает…

– А по телевизору вон говорят, что бохаче становимся.

– Что-то незаметно, – закончил Максим.

Дойдя до стен завода, они свернули в сторону трамвайного депо. Здесь Максим никогда не бывал, несмотря на то, что район довольно близко находился к его дому. Но, как оказалось, ничего интересного здесь и не было. На скамейке, в центре трамвайного кольца расположились несколько пьяных потертых мужичков. Они что-то живо обсуждали, то и дело подливая себе в пластиковые стаканчики мутную жидкость. Рядом, под вывеской «Продукты» сидело трое молодых морков. Сплевывая семечки, они внимательно изучали вновь пришедших. Максиму казалось, что сейчас эти трое подойдут и к ним, но парни быстро сменили свое внимание на пышногрудую деваху, которая вынырнула из-за угла неработающего почтового отделения. На другой стороне, возле мигающей двери с названием «Труба» тучный лысый мужчина с золотыми зубами матерился, говоря по телефону на весь квартал. Но его громкая брань никак не мешала бездомному, который, завернувшись в потрепанную куртку, спал на скамейке.

Олег привел Максима к старому зданию, которое вполне возможно тридцать лет назад выглядело роскошно, но сейчас больше походило на одно из тех строений, которое обрекли на снос. Под выцветшей надписью – «У Завода» находились большие деревянные двери. На небрежно приклеенном листке бумаги читалось: «Обед – 100 креллов».

Олег зашел внутрь, Максим следом. В нос ударил запах квашенной капусты, сырого картофеля и какой-то переваренной каши. Стоявшие возле стен столы уже пустовали. Зато из соседнего помещения доносились веселые голоса и шумные разговоры. Столовая, где подавали самый дешевый в Темногорске обед, после четырех часов превращалась в бар (скорее всего тоже самый дешевый). И посетителями были в основном дварги, а также немногочисленные рабочие завода Витязь. Прямо сейчас за стойкой сидело четверо выпивох, а рядом, за столами, беглым взглядом можно было насчитать еще около десяти посетителей. И так как сама комнатка была небольшая, находившийся в ней народ, в сумме с возгласами, смехом и болтовней казался огромной толпой.

– Олега! – крикнул бородатый дварг за стойкой. – Рановато сегодня!

– Да вот! Уработались! Решили надо и отдохнуть, – ответил Олег и уселся на высокий табурет возле стойки.

– Кто твой друг? – нахмурился дварг.

– Это Максим. Мы с ним иногда работаем, – сказал Олег. – А это Хорум, – показал он на бармена. – Он здесь главный! И очень хороший мой друг.

Максим улыбнулся и протянул дваргу руку. Тот ухмыльнулся в ответ:

– Хах! Не-е… Мы жмем руку только тем, кого знаем и только тогда, когда уважаем того, кого знаем.

– О, я не знал, – растерялся Максим.

– Вот-вот! Но ты не расстраивайся. Сейчас будем это исправлять, – расхохотался басом дварг и достал две большие чистые кружки. – Пьярра? Или может ерша?

– Эм-м, пожалуй, простого пива.

– Давай столичное, а потом как пойдет, – вмешался Олег.

– Как скажите, – сказал Хорум и направился к пивным кегам.

Отвратный запах капусты остался позади и Максим ощущал только сладковатый аромат дешевого пива и хмеля. С кухни пахнуло жаренными сосисками. В животе заурчало. Он понял, что вообще ничего не ел с самого утра.

– Я бы чего-нибудь перекусил… Есть здесь какое-нибудь фирменное блюдо?

– Конечно! Хурган, – ответил Олег, – но тебе скорее всего оно не понравится.

– Почему?

– Это жаренная крыса!

– Крыса? Вы едите крыс? – оторопел Максим.

– А еще кротов, червей и все, что живет под землей, – ухмыльнулся Хорум и поставил на стойку две большие кружки.

Сделав долгожданный глоток холодного пива, Максим почувствовал себя лучше. То, что он сейчас сидит и пьет в баре с дваргами – было редким событием. Дварги не очень любят людей, относятся к ним с опаской, а люди в свою очередь избегают маленький народ, считая его грязным и необразованным. Но если приглядеться, особенно сквозь мутное стекло пивного бокала, то становилось понятно: сходств куда больше, чем различий.

В истории были случаи, когда дварги и люди действовали заодно. Вместе сражались, вместе терпели поражение. И даже вместе пили. Прямо как сейчас. Но это было сотни лет назад…

– И вот мы заходим все вчетвером, – заливался смехом крупный дварг с роскошными бакенбардами, сидя за столиком в дальнем углу, – а Хорум говорит: «Что-то я не припомню, чтобы заказывал живых свиней!»

Остальные сидевшие рядом с ним тоже разразились пьяным смехом.

– Все так и было! Правда, Хорум?

– И с того дня, Боря, ничего не изменилось! – крикнул Хорум.

И снова по столикам прошелся смех.

На стене у барной стойки висела картина, которая моментально привлекла внимание Максима. На ней грубыми мазками была изображена какая-то подземная крепость. Большие колонны удерживали каменный небосвод. А за ними скрывалась тьма, но такая влекущая, что в голове сразу же возникали образы глубинных монстров.

– Что это? – заинтересовался Максим.

– Это ворота в Дедамир, – ответил Олег.

– Родина дваргов?

– Она самая, – довольно подтвердил Хорум.

– И как там? – спросил Максим.

– Лучше, чем здесь, – хмыкнул Олег и сделал большой глоток пива.

– Ты то откуда знаешь? Ты ж там никогда не был! – сказал Хорум.

– Значит когда-нибудь там побываю, понятно? Ага?

– Мечтай…

Хорум вернулся к работе, а Олег продолжал:

– Я просто знаю, что там лучше. Везде лучше, чем здесь.

– Не сомневаюсь, – добавил Максим.

Оба быстро пьянели от жары и усталости. И Олег рассказал Максиму о Дедамире. О том, что знал.

Все владения дваргов находились под землей и простирались на сотни километров. На картине был изображен один из немногих входов в Королевство Дедамир. Одно из самых древних королевств. Только вот считалось, что если дварг покидает Дедамир, то Королевство от него отрекается. Те, кто ушли – не могли вернуться. Но те, кто родились вне королевских пещер вполне могли претендовать на свое место. К таким относился и Олег, и Хорум, и большинство дваргов, населяющих Анкрелию. Но это было несколько сотен лет назад. Законы и традиции изменились. Великие Империи и Волшебные Королевства перестали существовать. Да и дварги не спешили вернуться на свою родину. У всех имелись разные причины. Деньги, родственники, привычка, расстояния. Самый ближайший вход в Дедамир находился за пределами Анкрелии, далеко на юго-востоке. Не каждый осмеливался отправиться туда просто так. К тому же ходили слухи о реальном положении дел в Дедамире. Королевство давно перестало быть сильным, могучим и богатым. Покинувшие Дедамир дварги говорили, что в пещерах больше невозможно жить. Кто-то им верил, кто-то нет. Вот и Олег отказывался принимать тот факт, что его родина далеко уже не такая, какой ее описывали в книжках.

– Все ходы ведут в столицу Хармалор. Это самая большая пещера в мире. В центре площадь значит эта… Статуи… Много статуй героев Дедамира, – не унимался Олег. – И Королевский Дворец. Я читал, что от дворца на много километров тянутся секретные ходы. Каждый такой ход ведет в другие города Дедамира. И еще кое-куда…

– Куда?

– На поверхность. В наземные храмы и крепости. Представляешь?

– Ну если это правда, то невероятно, конечно…

– Это точно правда! – дварг хлопнул ладонью по столу. – Даже у этой столовой есть секретные ходы.

И тут Олег посмотрел по сторонам, словно то, что он хочет поведать, является большой тайной. Он повернулся к Максиму и почти шепотом сказал:

– Вон прям за той дверью кухня, а за ней склад и погреб. И в погребе спрятан люк, ведущий в коридоры. Уж относятся ли они к заводу или нет, я не знаю, но один из таких коридоров ведет в канализацию, а та прямо к речке в центре Темногорска. Представляешь?

– Угу, – задумался Максим.

Это действительно было тайной.

– Только тшшш… Ага? Я тебе ничего не говорил, – улыбнулся дварг.

– Конечно, – ответил Максим.

Олег поднял кружку, оба чокнулись, допили пиво и заказали по последней.

Изрядно охмелев, Максим кубарем вывалился из столовой. Вечерело. Воздух становился мягким и холодным. Но в груди Максима разгорался пожар. Алкогольная улыбка не сходила с уст. Приятная вибрация из сердечного центра растекалась по всему телу прямо до кончиков пальцев.

– Давай! – пожал ему руку Олег.

– Спасибо, что пригласил, – ответил Максим, заплетающимся языком.

– Дойдешь?

– Дойду! – крикнул он.

Дварг вернулся в столовую, а наш герой, дыша всей полнотой жизни, побрел в сторону трамвайных путей. Желтое солнце, словно гигантский кусок масла, плавилось в красном небе. Идти домой совершенно не хотелось. И Максим решил навестить Арию, пусть и в таком не самом презентабельном виде. И несмотря на то, что они с Олегом вытрясли из обуви весь песок, он все равно ощущался при каждом шаге.

Максим дошел до ближайшей остановки и решил сократить путь через пустырь. Место не самое спокойное, но алкоголь значительно притупил чувство страха. К тому же, он и здесь никогда не бывал. Пора бы уже выйти из так называемой зоны комфорта и изучить места, рядом с которыми ты живешь уже больше десяти лет.

Юноша посмотрел на мягкое небо и вспомнил слова из какой-то песни:

Пока мы покидали эти места,

я все пропустил,

пропустил все это.

Начав нашу жизнь с чистого листа,

Я все ждал тебя.

Ждал наше лето…

«Откуда это? Не могу вспомнить…»

– Я все ждал тебя, ждал наше лето, – проговорил он еще раз вслух.

«Оказавшись снова здесь, брось всю свою осторожность на ветер…»

Насчитав в кармане 132 крелла, Максим решил, что ему вполне хватит на две бутылки пива. Одну он возьмет себе, а вторую даст Арии. Может быть это не самая хорошая затея – заявляться пьяным к ней на крышу. Да еще и с пивом. Но Максим был уверен, что все происходит именно так, как должно происходить. Он хочет к ней. Зачем себя останавливать?

«Вот щас бы плеер, да музычку, – подумал он. – Надо будет прикупить какой-нибудь для работы».

Пустырь, на месте которого еще пять лет назад хотели построить жилые дома, переходил в гаражный парк. За ним уже виднелись многоэтажки спального района. В редких окнах зажигался свет. Начинало темнеть.

И тут, вдалеке, совершенно внезапно, из-за угла вышли трое. Максим замедлил шаг, пытаясь разглядеть идущие на него фигуры. Но тут же задал себе простой вопрос: что могут делать среди гаражей трое парней?

Инстинкт самосохранения сработал молниеносно. Максим свернул направо. Только вот куда идти дальше? Быстро развернуться? Убежать? Еще есть шанс. Или же попробовать проскользнуть вперед? Максим прошел еще немного и его посетила другая мысль – а что если он запаниковал зря? Подумаешь, трое парней гуляют вечером среди гаражей. Он ведь тоже гуляет. И как глупо он выглядел, свернув в сторону. Дорога здесь только одна – вперед.

Максим повернул налево, представляя в голове примерное расположение гаражей. Но это был самый настоящий лабиринт, который он, увы, не знал. Пройдя еще немного, он решил, что парни ушли дальше по своим делам.

«Какой же ты трус, черт возьми…»

Но тут за спиной послышался свист. Максим обернулся. Высокий худощавый парень не спеша двигался в его сторону. Максим ускорил шаг, но было уже поздно. Перед ним появились двое морков. Один сутулый, бледноватый и с неровным носом. Второй повыше, краснокожий и по мускулистей. Максим замер, пытаясь подобрать слова. Лицо первого морка показалось ему знакомым.

– Здарова, – цыкнул первый.

– З-з… П… – выдавил из себя Максим.

– Че, сука, немой что ли? – вякнул второй, поздоровее. В его руке блеснул кастет.

– Нет, я… Я… Здарова…

– Ну че, выворачивай карманы, падла.

Максим обернулся. Тощий медленно приближался к нему, пряча руки в карманах.

«По любому у него нож!»

– Ты че, реально глухой? Карманы, блять! – крикнул морк.

– Чел, нас трое, ты один… – спокойной сказал второй.

– Да все нормально, парни, – вышел из оцепенения Максим. – Секунду.

Он начал копаться в карманах, делая вид, что ищет деньги. Деньги, конечно же, искать не пришлось. Но Максим искал не их. Левой рукой он сжал ключи, пожалев о том, что не носит их в правом кармане. Но поменять руку, если что, он успеет. Осталось понять, как быть дальше. Мозг, моментально протрезвев, не успевал рисовать возможные варианты. И Максим сделал то, что первое пришло в его голову. Он рванул назад! Все-таки впереди двое, а сзади всего один.

Тощий двинулся на него. Максим, разбежавшись, решил пнуть парня в прыжке, но не рассчитав своих сил и возможностей противника, оказался на земле. Не успев осознать, в чем была его ошибка, он почувствовал первый удар, который пришелся на плечо.

«Вставай!»

– Пиздец тебе! – крикнул один из морков.

Тощий замахнулся ногой для еще одного удара, но Максим успел вывернуться и схватил его за пятку. В следующую же секунду он резко, что есть сил, вывернул ее в сторону. Максиму могло показаться, но он услышал тонкий хруст. Тощий взвизгнул и ругнулся.

И только у Максима получилось встать, как двое морков накинулись на него, как голодные гиены. Били руками и ногами. Один удар пришелся в нос. Второй под глаз. Несколько раз досталось подбородку. В этом месиве Максим все-таки сумел подгадать момент. Зажав ключ от чердака в правой руке, он хорошенько двинул самого здорового морка прямо в челюсть. Но другой, не растерявшись, вмазал Максиму по голове, от чего тот снова упал.

– Он мне ногу сломал, блять! – кричал тощий парень, сидя на земле. – Ну его нахер, пацаны.

– Сука! – взревел здоровый морк, зажав ладонью губы. Под рукой виднелась кровь.

– В следующий раз – убьем, – заключил бледнолицый, глядя на лежащего Максима. Он нагнулся, быстро достал из кармана мятую купюру в сто креллов, плюнул Максиму в лицо и в последний раз пнул его по спине. – Убьем.

– Этот щенок мне зуб сломал, – жаловался здоровый.

– Да заткнись ты! – прикрикнул второй.

Оба помогли тощему встать и как можно быстрее удалились за ближайший гараж.

Максим продолжал какое-то время неподвижно лежать на земле, постепенно осознавая, что с ним только что произошло. Стоило немного шевельнуться, как боль пролетела по всему телу.

«Гады. Серьезно поработали…»

Он перевернулся на спину, ощупывая лицо. Во рту чувствовался вкус крови. Максим не удивился, когда увидел ее на руках. Поверженный, в неравной битве, наш герой решил уж никуда не спешить. Он продолжал лежать на спине среди гаражей, смотря на уже черное небо, на котором не было видно звезд.

Наконец, поднявшись, он отряхнулся и сплюнул кровь. Теперь идти куда-либо не хотелось вовсе. Но и оставаться в гаражном лабиринте не было смысла. Пересчитав оставшиеся деньги, он решил, что этого вполне может хватить на самую дешевую бутылку пива. Сообразив, где находится ближайший магазин, Максим, прихрамывая, направился в сторону домов.

«Вот же твари… Здорово помяли. Под глазом наверняка будет синяк. Уже болит… Но вроде бы ничего не сломали».

Добравшись до яркой вывески «Продукты», Максим вошел в магазин, в котором, кроме него уже отоваривались помятого вида нетрезвые мужички. Вполне обычная ситуация для окраины Темногорска. На нижней полке ему все-таки удалось увидеть бутылку, которая оказалась ему по карману. «Красное Солнце», 5 % крепости, 29 креллов.

Он вышел из магазина, завернул во двор и тихо присел возле дерева.

«Ну и дерьмо! Какое же дерьмо вокруг! Как же меня… – он открыл бутылку и сделал несколько больших глотков. – Как же меня бесит этот город. Эти улицы. Эти люди».

Пиво оказалось на удивление не таким уж отвратным, как можно было подумать.

«Черт! Как же все это надоело!»

Злившись на мир и на самого себя, Максим просидел так с полчаса, пока бутылка не опустела. Болел подбородок, болело лицо, руки, колени. Болело все. Пиво вместо аптечки. Темный двор вместо теплой постели. Порванные штаны. Пустые карманы. А бледное лицо одного морка он видел еще весной, когда впервые пришел в ЖЭУ.

«Значит он вместе с тем лысым… Это, видимо, его банда. Спорим, это они напали на маму Арии? Всем нутром чую – это они. Чертовы отморозки».

И с этими тревожными мыслями наш герой осторожно встал и побрел домой.

12

Бывает, что воздух вокруг превращается в воду. Да не в чистую морскую, а в зеленоватую, пахнущую водорослями, болотистую жидкость. А ты, умеющий только дышать, но не плавать, начинаешь тонуть. Медленно погружаешься на дно. Но не умираешь. С тяжестью в сердце наблюдаешь за происходящим. И остальные люди тоже тонут. Кто-то сопротивляется, а кто-то камнем уходит на илистое дно. Что делать? Слишком много ран. Слишком много слез. Как вернуться наверх? Что нужно, чтобы снова сделать этот невообразимо дорогой, практически бесценный глоток воздуха?

Научиться плавать.

Оказавшись снова здесь, брось всю свою осторожность на ветер…

Максим стоял на крыше. Что он здесь делает? Черное небо, казалось, вот-вот упадет. Закружилась голова. Он нашел выход на чердак. Спустился вниз. Белоснежно белые стены молчали. Вокруг ни души. Только слышно, как на крыше забарабанил дождь. Небо все-таки упало.

Он отыскал спуск вниз, на лестничную клетку. Нужно выбираться отсюда. Какой это этаж?

Максим аккуратно слез по ржавой лестнице. Он узнал это место. Он здесь уже бывал. Двадцать второй этаж. Только крыши с чердаком раньше не было…

Спускаясь вниз, движения снова давались ему с трудом. Кое-как, прилагая нереальные усилия, он переставлял ноги. Одна ступенька, вторая, третья… Вот так. Осторожно.

Он спустился до пятого этажа. Дошел до квартиры номер 36. Поискал в карманах ключ, но безуспешно. И тут дверь приоткрылась. За ней он увидел старушку. Максим тотчас узнал ее. Мерзкая старуха – адвокат. Что она здесь делает?

– Ну проходи, что стоишь? – прокряхтела она.

Максим зашел в квартиру, ожидая увидеть знакомые стены, которые он покинул в семнадцать лет. Но вместо этого оказался в зале суда. Снова.

– Садись! – указала на скамейку старуха.

На заднем ряду сидел сероватый, неприметного вида мужичек. Впереди престарелый судья. Слева от него мужчина в форме. Справа – девушка, записывающая каждое произнесенное слово в этом помещении.

– Садись уже! – прикрикнула адвокатша.

– Максим Валерьевич, как же так? – строго спросил судья.

– Извините… – растерялся молодой человек, силясь понять, что здесь происходит.

– За неоднократное появление на рабочем месте в нетрезвом виде, за постоянные прогулы и за неуважение к сотрудницам ЖЭУ №5, суд постановил в качестве меры пресечения назначить подсудимому… – он специально сделал многозначительную паузу, – Пятнадцать лет лишения свободы.

– Что?! – выкрикнул испугано Максим.

– Подсудимый будет немедленно направлен в исправительную колонию строгого режима…

– Погодите! Вы не можете… За что? Что… Что я сделал? Что происходит? Что…

Он вот-вот хотел закричать во все горло и в следующую же секунду открыл глаза.

Максим не сразу понял какой сейчас день и сколько времени. Голова гудела так, что хотелось сделать маленькую дырочку в черепе, дабы мозги хотя бы чуть-чуть проветрились. Но приятный шум дождя за окном сглаживал похмелье.

Сегодня Максиму никуда не надо было идти. Впервые за долгое время, не считая воскресных дней. Но план был составлен еще с вечера, пусть и пьяной головой.

«Нужно отыскать плотника. Спросить его об… Как же звали ее мать?»

Во рту явно кто-то умер. И глядя на свое отражение, Максим понял кто. Вид был не важный. Правый глаз опух. Губа разбита. Нос покраснел. На лбу тоже что-то темнело. И сложно было сказать, что привлекает внимание больше всего: сверкающий сиреневый синяк под глазом или темно-красный, практически черный кровавый след на губе. Помимо лица болело колено, в нескольких местах спина. Обе руки, особенно кисти. На животе и груди также можно было обнаружить парочку синеватых пятен. Все тело стонало не только из-за побоев, но и после разгрузки песка. Особенно плечи. Сейчас бы пролежать в кровати весь день, но наш герой не мог себе этого позволить.