Крылья

1

Судья торопливо зачитывал приговор. Максим стоял неподвижно, пытаясь разобрать речь, но до него доносились лишь отдельные слова. Старушка, а по совместительству предоставленный государством адвокат, уткнулась в бумаги и вообще не обращала внимание на процесс. У стены с потрескавшейся штукатуркой в самом дальнем конце кабинета сидел представитель обвинителя, которого Максим увидел только сегодня. Человек не обращал внимание на происходящее и устало смотрел в окно.

– Учитывая чистосердечное признание, а также… – судья, уже пожилой седой мужчина, продолжал читать текст с такой быстротой и невнятностью, будто ему сегодня предстояло вынести приговор еще половине города, – В качестве меры пресечения назначить подсудимому обязательные работы в количестве двухсот сорока часов.

«Двести сорок часов, – ударило в голове Максима. – Могло быть хуже».

Судья закончил речь. Старушка кашлянула. Человек в углу взглянул на часы. Максим сел на старую деревянную скамейку. Спину накрыло холодом. Да, приговор получился мягче, чем он рассчитывал. Но все равно складывалось ощущение, что его лишают свободы. На секунду наступила пауза и послышалось, как в коридоре кто-то засмеялся.

«Двести сорок часов – это…» – задумался Максим.

– Ну, если работать пять дней в неделю, то есть по сорок часов, то… что у нас получается? – начал судья, словно прочитал мысли подсудимого. – Ровно шесть недель… Полтора месяца… Пустяки…

«Пустяки… Полтора месяца, – закончил для себя Максим, пребывая в смешанных чувствах. – Полтора месяца каких-то непонятных работ».

Только вот отрабатывать свое наказание пять дней в неделю он не мог. За спиной маячила основная работа. Младший оператор аналитического отдела компании ТКС, одной из крупнейшей на рынке сотовой связи. Звучит солидно, но на самом деле работа Максима была больше похожа на сортировку и перекладывание бесполезных бумажек. А также перепечатывание всей информации с них в компьютер, который с каждым месяцем работал все медленнее. В общем, сплошная рутина и скука.

Судья стукнул молотком. Люди стали расходиться. К сидевшему Максиму подошла старушка-адвокат и прохрипела:

– Значит в течение двух недель твои бумаги направят в службу исполнения наказаний.

– Куда направят?

– Куда надо, – отмахнулась старуха. Иногда казалось, что она больше всех пытается наказать Максима. Видимо за годы работы она для себя решила, что каждый в чем-то виновен. А если уж попадаешь под суд – должен сесть в тюрьму. – Встанешь на учет. Тебя направят по месту твоего жительства… ты где живешь, кстати?

– В Машиностроительном районе, в пятом городке.

– Ну значит будешь снег на дорогах убирать. Полезное дело сделаешь. Держи свой обвинительный акт.

Максим взял чуть мятый листок, который решал его дальнейшую судьбу на ближайшие несколько месяцев.

– И не раскисай. Ничего страшного не произошло. Надеюсь, больше не увидимся.

И старушка спешно направилась к выходу.

«Вот и все? – подумал Максим. – Меня осудили? Я теперь преступник?»

Возможно эту историю следовало бы начать с самого преступления, которое совершил наш герой, но оно настолько несущественно, случайно и безынтересно, что не будем заострять на нем внимание. Ведь главное не то, что было, а то что будет.

Максим вышел из здания суда и глубоко вдохнул. Морозный мартовский день подходил к концу и уже начинало темнеть. Ворон, сидевший на голом дереве, несколько раз прокаркал, словно предвещая беду пострашней, чем вынесенный приговор. Молодой человек, которого только что осудили, никого не убил и никому не навредил. Он просто сделал ошибку, за которую по закону поплатился. И в своих мыслях он уже тысячу раз раскаялся. Однако это ему не приносило никакого облегчения.

Скрипучий промерзлый трамвай довез нашего героя до конечной остановки, от которой нужно было еще пятнадцать минут идти вдоль территории завода Витязь. Жил Максим в Темногорске – небольшом промышленном городке некогда великой Империи.

За окном проносились унылые улицы с серыми лицами угрюмых прохожих. Максим наблюдал эту картину каждое утро и каждый вечер. И с каждым разом это зрелище (если это вообще можно назвать зрелищем) вызывало в нем отвращение. Особенно ранней весной, когда погоду лихорадило и коварная наледь на тротуарах сменялась черным месивом.

Районы Темногорска были удалены друг от друга и почти в каждом находились рабочие поселки или городки. В каждом таком городке стояли одинаковые двухэтажные дома, называемые в народе бараками. Но если раньше, в годы производственного и экономического роста страны в них жили строители и рабочие, то сейчас здесь остались только одинокие старики, алкоголики, нищие и прочие сомнительные личности, лица которых можно увидеть на объявлениях в полицейских участках.

Ветер и мелкий снег бил в лицо. Редкие фонари слабо освещали путь. Дорогу к поселку чистили редко и крайне неумело. Но не смотря на холод, Максим не спешил домой.

Дома его ждал отец. Хотя слово «ждал» здесь неуместно. Отец Максима начал пить после смерти жены и делал это практически каждый день. Тем не менее он умудрялся где-то работать, но никогда не говорил где. Да и Максиму было все равно. Разговаривали они мало и если вдруг и происходил какой-то диалог, то преимущественно на неинтересные и обыденные темы вроде погоды или соседей. Отец тоже не знал где и кем работает его сын. Как и не знал он то, что Максима сегодня судили. Иногда их разговоры перерастали в ссоры, после которых Максим запирался в своей комнате. Словом, обстановка, царившая в квартире, была больше похожа на дым, от которого ненароком можно было задохнуться и не очень располагала к уюту.

По дороге домой Максим считал в уме деньги, скопленные за несколько лет. Еще немного и можно будет уехать из Темногорска. Об этом он стал задумываться все чаще в последнее время. Он хотел на юг, где не бывает таких суровых зим. В город, который не славится тем, что в нем находится самый крупный завод по переработке мусора. В мире столько мест, где стоит побывать. Нельзя всю жизнь проводить там, где каждый день видишь только грязь, а радость испытываешь только от дешевого алкоголя.

В последнем Максим начинал походить на отца. Что его, конечно, пугало. Отец пил и раньше, еще до встречи с матерью. Пил он и после свадьбы. Пил иногда так, что бил ее. За это Максим не простит его никогда. Но на сына, справедливости ради, отец никогда не поднимал руку. Даже сейчас, когда ругались они чаще, чем здоровались, отец мог разбить всю посуду, но замахнуться кулаком – никогда.

Максим нередко брал после работы пару банок пива. Вот и сегодня, после такого события, он забежал в единственный в округе магазин, прежде чем переступить порог дома. Событие, конечно, сомнительное, но не каждый день можно получить судимость.

Пиво, к слову, было отвратительным. Но другого и не продавали. Максим пил не так часто, как отец, но иногда, особенно зимой, не мог не выпить, чтоб как-то справиться с тем, что все еще, будучи уже взрослым, живет в бараке с никудышным отцом. И часто он корил себя за такую слабость, но вновь шел в магазин и тратил пару сотен на две-три банки пива, вкус которого больше походил на канализационную воду. Но он знал, что через несколько часов, допив первую банку, снова погрузится в сладковатый мир грез, в котором цепляет на плечо сумку с вещами и садится на последний поезд дальнего следования. Только вот эта мечта сегодня отдалилась от него еще на несколько месяцев.

Все бараки в поселке выглядели одинаково. По центру располагался главный вход со старыми двойными деревянными дверями. За ними парадная, последний ремонт в которой был сделал лет тридцать назад. Доска объявлений, как и стены, были исписаны матерными словами и прочими высказываниями, которые не несли особого смысла. А дальше два крыла с квартирами. В основном однокомнатными. Двухкомнатные располагались только в конце крыла. Именно в такой квартире на втором этаже жил Максим со своим отцом.

Дверь скрипнула, и Максим зашел в коридор. Раздевшись, он прошел мимо кухни, где сидел отец и прошмыгнул к себе в комнату. Быстро закрыл форточку и включил батареи. В комнате было холодней, чем на улице, что всегда жутко его раздражало. Отец всегда отключал батареи, чтоб не платить лишние деньги за тепло и открывал форточку, а иногда и окно. «Проветри, а то у тебя воняет» – повторял он. В итоге, после каждого прихода домой, Максим первый час занимался только тем, что пытался согреться, прикладывая ладони к медленно нагревающейся батарее. На этой почве они с отцом несколько раз ссорились, но это ни к чему не приводило.

Максим поставил сумку с пивом возле кровати, вытащил бумаги, полученные в суде, пробежался глазами по обвинительному акту, зашвырнул его в ящик стола, взял грязную чашку и направился на кухню.

Пьян отец или нет, парень научился определять по расстоянию. А также по громкости телевизора, который отец смотрел сидя в старом кожаном кресле. Кресло стояло прямо в центре кухни, как некий символ победы над пространством. В руках у него был стакан с мутноватой жидкостью.

– Привет, – сказал Максим.

– Привет, – тихо ответил отец.

На этом разговор их был окончен.

Максим закинул пару кубиков сахара, ложку кофе и, дождавшись, когда вскипит чайник, залил все это кипятком. Секунды закипания воды казались ему минутами. В эти мгновения могло произойти что угодно. Максим был готов к любому выпаду и ответу на любой вопрос. Честно говоря, он был даже готов сказать отцу, что сегодня его судили и теперь он будет отрабатывать наказание, но от этого будет только хуже. По телевизору между тем шел очередной малобюджетный сериал про полицейских и бандитов. Каждый вечер одно и тоже. И каждый год.

Вернувшись в комнату, наш герой взглянул в черное окно. Но так как на улице уже было темно, он увидел только свое бледное отражение. Чему он научился за двадцать два года? Чего добился? И как так получилось, что теперь ему необходимо ближайшие несколько месяцев заниматься неизвестно чем?

«Могло быть и хуже», – утешил себя Максим.

Он отпил горячий кофе, переварив в голове все нахлынувшие мысли. Но спустя несколько минут поставил кружку в сторону и открыл банку пива.

«Свою первую судимость нужно отметить», – решил он и сделал большой глоток.

2

Наступил апрель. Морозы кончились, но погода еще преподносила сюрпризы. Через две недели Максим, как ему и сказали, оказался перед Службой Исполнения Наказаний. Возле ветхого здания, больше походившего на многоквартирный дом времен Империи, в котором селились исключительно богатые люди, курили полицейские. Один швырял на снег семечки, прикармливая стайку голубей. Второй задумчиво смотрел куда-то вдаль. Птицы, толкаясь и воркуя, бегали от места к месту, жадно склевывая падающую еду. Из здания вышел еще один полицейский и от дверного хлопка стая мигом разлетелась.

Максим, желавший покончить со всем этим побыстрее, вошел внутрь.

– Вы к кому? – лениво спросил человек в погонах, сидевший за стеклом на входе.

– Я… эээ… – замешкался молодой человек, – мне на учет встать.

– Направо по коридору и до конца.

Миновав турникет, наш герой дошел до нужной двери. В маленьком кабинете, где явно не доставало солнечного света, сидели две женщины. Одна в синей форме за столом, другая в углу на стульчике.

– Здравствуйте. – сказал Максим.

Женщина в форме, лет сорока и светлыми волосами, подняла на него глаза и быстро ответила:

– Садись.

Юноша послушно сел. Не успел он толком осмотреть помещение, как женщина потребовала:

– Документы.

– Да, конечно, – ответил Максим, достав обвинительный акт.

Она какое-то время осматривала бумаги, а Максим обратил внимание на вторую особу, тихо сидевшую в углу комнаты. Это была престарелая цыганка. Что она здесь делает, было непонятно. В руках у цыганки были вязальные спицы и то ли шарф, то ли шапка.

– Паспорт, – сказала женщина за столом.

Максим выложил паспорт и задумался над тем, сколько людей попадает на его место? По телевизору он слышал, что в среднем каждый житель Анкрелии хотя бы раз сталкивается с судом. Либо в качестве обвинителя или потерпевшего, либо в качестве подсудимого. И кем стал Максим, за него решила судьба.

Женщина встала, вытащила из шкафа небольшую коробочку и поставила на стол. Осмотрев полки с папками, недовольно цыкнула и вышла в коридор.

Максиму стало не по себе. Окно было завешено темно-зеленой невыразительной шторой и солнце слабо проникало в кабинет. А искусственный свет ламп неприятно бил по глазам. На стене висела большая карта города, а рядом почти выцветшие плакаты с изображением цветов. На потолке виднелись коричневые пятна и разводы.

Иногда у Максима складывалось впечатление, что все государственные учреждения сделаны так, чтоб у случайно пришедшего сюда гостя отпало всякое желание улыбаться. Каким нужно быть человеком, чтобы работать в таком месте на протяжении многих лет? Темно, душно, пыльно, угрюмо и абсолютно безрадостно. Что в суде, что здесь, Максим чувствовал себя крайне неуютно.

Он невольно бросил взгляд на цыганку, но тут же перевел его на стол, где стояла черная коробочка.

– Удача тебя ждет, – внезапно произнесла цыганка приятным голосом.

Максим снова посмотрел на женщину. Черные волосы ее были распущены и создавалось впечатление, будто она бывает здесь часто. Она отвлеклась от вязания и исподлобья посмотрела на Максима. После, чуть улыбнувшись, добавила:

– И счастье ждет, милый, – цыганка сделала паузу, спрятав улыбку. – Но не здесь. Придется постараться. Встретишь ты…

В этот момент в комнату вернулась женщина в форме.

– Так, закатывай рукава. Готовь ладони, – протараторила она и открыла коробочку.

В ней находился маленький валик с черной краской. И Максим понял что к чему.

«Ну вот, теперь я настоящий уголовник», – подумал он.

– Давай сюда палец.

Максим протянул указательный палец и женщина, особо не церемонясь, быстро и сильно вмяла его в липкие чернила. После, таким же уверенным движением, она перенесла палец на лист бумаги с заранее отмеченными полями для каждого. Максим мог бы сделать это сам, но видимо женщине это не позволял протокол или еще какие-нибудь правила. А может быть ей просто приносило это удовольствие.

Теперь перед ним лежал листок с его отпечатками пальцев. В принципе это не значило ровным счетом ничего, но для нашего героя это имело особое значение. Он никогда не думал, что окажется в подобной ситуации. Осужденный в двадцать два. Преступник. Уголовник.

«Докатился», – подытожил Максим.

Цыганка в это время молча перебирала спицами.

«Счастье ждет, но не здесь, – повторились в голове ее слова. – Скорее всего хотела погадать и выпросить деньги, как это обычно бывает».

– Значит ты у нас из пятого строительного городка? – отвлекла Максима от раздумий женщина, просматривая документы.

– Да, – ответил Максим.

– Пойдешь в ЖЭУ №5, – выпалила она. – Им как раз требуется разнорабочий. Работа не сложная. Что-нибудь покрасить, где-нибудь убрать. Ничего особенного.

– ЖЭУ №5? Это где?

– Это жилой квартал в сторону центра от твоего дома, – она показала на карту. – У них под управлением примерно сорок домов. Так что работы хватит. Я оформлю и направлю все бумаги. А вы, Максим Валерьевич, явитесь туда одиннадцатого апреля, в понедельник, и начнете работу. Вопросы?

У Максима было куча вопросов. Как быть с его текущей работой? Сколько минимум часов нужно отрабатывать в неделю? Сколько можно за день? Что за работа его ждет? К чему быть готовым? Как себя вести? И пока Максим их задавал, получая скупые ответы, он все больше поражался абсурдности ситуации. Женщина дала ему персональную карточку и небольшую тетрадь.

– В этой карточке будет фиксироваться твой прогресс по отработке, штрафы и вообще любые изменения. Отдашь ее в ЖЭУ, – сказала она. – В тетради общие правила и выдержки из уголовного кодекса. Почитаешь. Тебе будет полезно.

– Спасибо, – ответил Максим и тут же задумался о том, за что же собственно он говорит «спасибо».

– Остальное тебе расскажут на месте, – закончила женщина. – Руки можешь вымыть в туалете рядом. Ну а на этом все. И последнее…

– Да?

– Предупреждаю сразу. Если в ЖЭУ на тебя пожалуются или же ты там не объявишься в понедельник, или же по какой-то иной причине пропустишь работу – часы будут увеличены. Повторное нарушение уже грозит реальным сроком, – она сделала паузу и бросила суровый взгляд. – Понятно?

– Понятно.

– Давай, иди.

– До свидания, – сказал Максим, немного растерявшись.

Неужели он похож на того, кто бы мог нарушить правила и действительно попасть за решетку? Неужто люди, давно работающие в полиции, не могут определить, способен ли тот или иной человек на преступление? Впрочем, мы сами себя плохо знаем. Еще хуже знал себя наш герой. Пару месяцев назад он мечтал о том, что подкопит немного денег, наберется смелости и в последний день весны рванет подальше из этого мерзкого грязного города. Кто бы мог подумать, что вместо этого, он будет присутствовать на собственном суде.

Пока Максим ждал трамвай, он размышлял и над странными словами цыганки, и над предостережениями женщины. Дело, кажется, было серьезным. И лучше здесь делать все в точности так, как говорят. Двести сорок часов это ведь не так уж и много. Двести сорок часов это десять суток. Если работать каждый день по восемь часов, то это займет шесть недель. Можно пойти в отпуск и вместо двух недель отдыха – махать метлой возле ЖЭУ. Но в отпуск Максима в ближайшее время никто не отпустит. Политика компании, в которой работал наш герой, не допускала отпуска чаще, чем раз в полгода, а в последний раз Максим отдыхал незадолго до суда. Кто бы мог подумать, что все пойдет наперекосяк.

В ТКС Максим занимал весьма несущественное положение. Это с виду могло показаться, что он целый день перебирал бумажки и что-то печатал на компьютере. На самом деле он анализировал данные, составлял отчеты и вел статистику. Внимательность, ответственность, скрупулезность и склонность к методичной и однообразной работе – вот что ценилось в его профессии. К сожалению, этого не ценили другие. По крайней мере так казалось Максиму.

Но руководство отдела на удивление легко восприняло информацию о том, что отныне Максиму предстоит несколько раз в неделю отсутствовать на рабочем месте из-за непредвиденных обстоятельств. Максим выложил всю правду, решил не врать. Изменилось ли к нему отношение начальства, он не знал (скорее всего да), но, чтобы компенсировать отсутствие, теперь ему необходимо работать по субботам. И этому Максим был рад, так как теперь не нужно было просто так уходить из дома по выходным и бродить по улицам и торговым центрам, дабы не сидеть в одной квартире с отцом. Теперь для ухода есть веская и правдивая причина.

Трамвай доковылял до центральной площади. Надо отметить, что эта часть Темногорска была вполне красивым и презентабельным местом. Новейшие бизнес центры, стеклянные многоэтажные офисные здания. При этом сохранялись и постройки прошлых веков. В одном из парков стояла великолепная бронзовая скульптура дракона, высотой почти в два этажа. Драконы, конечно же, были фольклорным вымыслом, но их образ плотно ассоциировался с горами близ Темногорска. Двести лет назад, когда Темногорск назывался «Тумфалл», что с наречия карликов означает «Темная гора», изображение дракона даже присутствовало на гербе города. Теперь там изображен черный треугольник, а под ним шестеренка и молоток.

Тихие улочки с историческими местами выглядели великолепно, особенно ранней осенью, когда пожелтевшие листья падали на памятники и бюсты известных личностей. К тому же в центре было намного чище, чем на окраине.

Десятиэтажный бизнес центр «Пегас», весь седьмой этаж которого занимала компания ТКС, украшали высокие белые колонны и настенный рисунок, на котором собственно и был изображен пегас. Еще одно сказочное животное, наряду с драконом. В Темногорске было немало мест, которые были каким-то образом связаны с мифическими созданиями. Например, неофициальное название главной площади города – площадь Грифона. Но на указателях было написано – площадь Труда.

Максим спешно вошел в здание и направился к лифту. Поднявшись, он оказался в большом зале, в котором не замолкали телефонные разговоры. Он сел на свое рабочее место, залил кипятком быстрорастворимый кофе и включил компьютер.

Его работа была действительно однообразной. И в какой-то степени даже ненужной. То, чем он занимался, в более развитых странах давно уже делали роботы и программы. К тому же его работа была еще и вредной. Сидеть и смотреть в монитор девять часов подряд – не очень полезно для организма. Да и там, где он сидел, полностью отсутствовал солнечный свет. Зимой, когда начинало светать слишком поздно, а темнеть слишком рано, для Максима существовала только ночь.

На экране монитора загружались многочисленные таблицы. Максим достал тетрадь, которую ему дали в службе наказаний. И пролистав несколько страниц, услышал за спиной:

– Привет!

Это был Саша, старший оператор. По факту Саша был кем-то вроде начальника для Максима, но ни он сам, ни Максим так не считали. Тем не менее, из-за того, что Саша работает в компании уже пять лет, Максим всегда слушал его внимательно и выполнял любую просьбу.

– Вот, держи, – сказал Саша и положил на стол стопку зеленоватых бумаг. – Нужно срочно сделать реестр договоров. Время до среды.

– И тебе привет, – ответил Максим, пряча тетрадь.

– Ну, рассказывай. Как дела? Говорят, ты в суд ходил.

– Да. Было дело. Но ничего серьезного.

«Наверное, начальник разболтал, – подумал Максим. – Интересно, кто еще знает?».

– Ага, ага… Просто так в суд не ходят. – с хитрой улыбкой сказал Саша, в надежде услышать какие-нибудь подробности.

– Да правда, ничего страшного… И вообще… – занервничал Максим.

– Ладно, ладно. Понял, – сказал Саша, решив, что еще рановато для допроса.

И наш герой принялся за работу. Впрочем, если честно, называть его героем еще слишком рано. Максим пока еще не сделал ничего героического. И не особо надеялся на то, что когда-нибудь это время придет. Но в данный момент он старался ни о чем не думать. Монотонная работа отвлекала его от лишних мыслей. И это ему нравилось.

К концу рабочего дня ему даже показалось, что все в норме. Как и прежде. Мало что изменилось. Да, его осудили. Теперь ему нужно будет пару раз в неделю заниматься непонятно чем, но, если задуматься, у каждого человека есть какие-то проблемы. И ведь все остальные живут с ними, стойко перенося трудности. И это наказание, эти двести сорок часов можно считать неким испытанием, которое Максим должен пройти.

3

Холодная река разделяла Темногорск на две части. Южная половина, с немногочисленными бизнес-центрами, магазинами и недавно построенными жилыми комплексами и северная, где, казалось, застыло время. Северный берег был не очень дружелюбным местом. Старые серые пятиэтажки, бледные разваливающиеся бараки, грязные заводы и нелюдимые промышленные зоны, отдаленные друг от друга километрами. Молодежь, жившая на севере, по выходным стремилась на юг, в торговые центры и новые просторные парки. На набережной, особенно летом, каждый вечер собирался народ. На лавочках или у самой реки, парни встречались с девушками, девушки встречались с парнями. Кто-то катался на досках, кто-то просто гулял до самого вечера. Центр города приобретал красно-желтые краски и пульсировал жизнью, пусть и ненадолго.

Максим, еще до отчисления из университета, часто проводил свои вечера на набережной. Сначала со старыми школьными друзьями, потом в одиночестве, держа в руке бутылку пива. Он сидел прямо у воды и смотрел то на южный берег, то просто куда-то вдаль. Или же переходил мост, шел в самый конец набережной и вглядывался в недружелюбные виды северной части города. В тихое черное небо, на котором не было видно звезд из-за городских огней и дыма с заводов. Он смотрел и мечтал.

Несколько раз он сидел так с Олей, со своей девушкой. Но были вместе они недолго, лишь половину лета. Познакомившись на скучной вечеринке, они быстро нашли общий язык. Много говорили о музыке и фильмах. Держались за руки, целовались… Максим так и не понял, что же у них не получилось. Молча и без ссор они просто однажды перестали встречаться, и он на удивление ее быстро забыл, лишь изредка вспоминая ее нежный образ, сидя на набережной.

На северном берегу, у моста, виднелся вход в канализацию. Максим слышал, что под Темногорском находятся настоящие катакомбы. Запутанная сеть из канализационных труб и отсеков постепенно переходила в подвальные коридоры зданий прошлого столетия. Правда ли это? Странно, что о городе его занимал только этот вопрос.