И добавьте немного лжи

С этими словами Жером выскользнул из их хижины. Оставшаяся компания занялась подготовкой ко сну, но было очевидно, что заснуть сразу им не удастся. Родриго бормотал что-то о значении знаний и их правильном использовании. Пьер снова вспомнил свою «песню» дня и начал тихо стенать о том, что его рука ноет из-за усердного труда по перерисовке дикарских картинок. Джон в свою очередь вслух не проявлял своих эмоций, но внутри него тоже бурлили страсти. Когда он лёг на свою кровать, то мысли его скакали, порождая воспоминания о том, как он начал этот путь и что его привело в сердце Африки4. Он вспомнил Габриэлу, которую казалось любил и ради которой он посещал все эти пафосные и, на его взгляд, дурацкие тусовки спиритуалистов, охотников на призраков и прочих одарённых силой5 индивидуумов. Видно, Гэбби чувствовала настроения Джона и поэтому решила бросить его. Она только сказала, что неверие Джона отрицательно сказывается на её ментально-психическом поле. На том же конвенте, посвящённом палеоконтактам, Джон в последний раз напился и также познакомился со своими нынешними спутниками. Его радовало только одно, что это произошло не одновременно.

Эти мысли не давали ему уснуть, и он решил выскользнуть из хижины и подышать свежим воздухом. Выходя, Джон заметил, что Родриго и Пьер тоже никак не перейдут во власть сна. Глядя на деревню бунси, Джон вспоминал, как вначале им двигало желание доказать Гэбби, с какими идиотами она связалась. Он надеялся, что с помощью своих нынешних компаньонов покажет несостоятельность всех, ну или хотя бы части, астральных теорий. Позже, когда у него появились сомнения в обоснованности своего скептицизма, он надеялся, что ему удастся принять участие в великом открытии, разгадать тайну Стоунхенджа или найти Атлантиду, и что это вернёт её любовь. Но теперь он стоял и с глупой и счастливой улыбкой смотрел на звёздное небо, потому что знал – этот путь он проделал на самом деле только ради себя и ради своей жажды знаний. Почему-то он вспомнил тот мотив, который напевал Когто, когда они покидали его. Мелодия показалась Джону соответствующей моменту, и он начал его насвистывать. И казалось, что эта простая мелодия является олицетворением достижения успеха, конечной точкой восхождения к вершине.

С последней мыслью к Джону пришло осознание того, что он знает эту мелодию и знал её ещё до того, как его нога вступила на африканский континент. И, что хуже всего, никакой мудрец дикого изолированного африканского племени не мог знать эту мелодию. Вечер перестал быть таким радостным и огни костров деревни бунси всё больше наводили на неприятные мысли.

– Вот чёрт…

Глава 2

– Слушай, Джонни, при других обстоятельствах я бы с радостью послушал твои песенные потуги и, возможно, только возможно, у всякой добродетели на свете есть свои границы, даже попытался бы похвалить тебя, но сегодня мои запасы человеколюбия истощены, и я хочу только спать.

Тот факт, что Джон отвлёк своих друзей от столь прекрасного времяпрепровождения как сон, не добавил убедительности его открытию. Даже более сдержанный Клеменсо явно не был в восторге от поведения Моргана.

– Действительно, Джон, все присутствующие здесь люди разумные, и мы понимаем, что рассказ Когто нам ещё предстоит оценить критически. Но я практически уверен, что для этого у нас будет достаточно времени, и условия при этом будут более цивилизованные.

– Ха, да даже сортир для работников на виноградниках моего деда и то может претендовать на большие права символизировать человеческую цивилизацию. В общем, друг мой, это приключение максимально опустошило меня, но, если это подарит мне несколько часов сна, то я торжественно клянусь, что на борту корабля, который заберёт нас из этой печки, по какой-то странной причине именуемой землёй, я буду горланить любые песни, и только угроза вернуть меня на сей континент сможет заткнуть меня.

Джон ожидал, что он столкнётся с определёнными сложностями, когда будет знакомить своих спутников с его догадкой, но их реакция неприятно удивила его. Но и сдаваться он не собирался, и, если ему не удалось убедить их нахрапом, то придётся убеждать их поодиночке. Первой целью он решил выбрать более рассудительного Родриго.

– Послушайте, да, мы будем проверять полученные сегодня данные, но, что будет если мы наткнёмся на расхождения или противоречия? Нам придётся возвращаться сюда, всё перепроверять.

– Ну так в чём проблема? Я сомневаюсь, что бунси в ближайшее время отважатся на переезд. Да даже если и так, то я думаю, что захватить пещеру с собой они вряд ли удосужатся, – Пьер активно что-то искал среди их вещей, но всё равно внимательно ловил каждое произнесённое в хижине слово.

– Пьер, пожалуйста, сообщи нам, когда проснутся твои мозги. Через 30-35 часов погаснет наша подаренная Когто лампа, и вряд ли мы сможем рассчитывать на повторный тёплый приём. Скорее всего нас сразу же проткнут копья, как только мы ступим на их землю.

Пьер обнаружил объект своих поисков, флягу с водой, и, сделав пару глотков, примирительно поднял руки.

– Ладно, ладно. Не нервничай так, Джонни. Ох уж эта твоя техасская вспыльчивость. Конечно, я не хочу закончить свой прекрасный жизненный путь нашпигованный копьями наших радушных хозяев, но пока ты только, отчаянно фальшивя, напел нам один мотивчик.

– Это не просто какой-то мотивчик. Когто вполне чётко и полно исполнял «Севен нейшен арми» от Уайт страйз. Откуда в этой глуши он может знать эту песню? Мы проверяли, проводились ли экспедиции в этом районе за последние тридцать лет, и последней была исследовательская экспедиция бельгийцев в 89 году, когда они искали золото в этих местах. Вспомни, Родриго, скольких трудов нам стоило найти проводника? Практически никто кроме Жерома не знал этих троп, а он утверждал, что сам бывал в этих местах последний раз пятнадцать лет назад, когда бежал от своих кредиторов.

– Так ты предполагаешь, что старик нас обманывал, и его истории нельзя верить? Но в чём его интерес? Не проще ли было нас убить? Зачем рассказывать историю о пришельцах?

– Предполагаю, что, если бы мы не ползали перед ним на животах, то этим бы всё и закончилось бы. Но наше поведение показало бунси пример поклонения ему и карать за это было бы глупо. А так он сможет говорить своим воинам, что все склоняются перед ним и бунси тоже должны почитать его. Чем не повод одарить нас своими сказками за это? Но теперь представьте, что я прав, и Когто рассказал выдуманные им или его предшественником байки. И теперь мы эти байки представим всему свету как наше историческое открытие. Как глубоко утонет наша репутация в таком случае?

Последние слова Джон произнёс, адресуя их конкретно Родриго. Потеря репутации для испанского аристократа была бы самой болезненной из всей компании. Морган надеялся, что страх публично опозориться заставит принять его сторону. Но к его удивлению первым отреагировал Лапурель.

– Да, даже креветки в сортире будут смеяться над нами, так низко мы падём.

– Конечно, Пьер, наше положение станет незавидным, но, эм, сначала… Слушай, почему ты так зациклился на туалетах? Это, что, больная тема для тебя?

– О, даже не начинай. Я часы считаю, когда я, наконец, смогу воспользоваться этим прекраснейшим изобретением светлого гения человечества. И, я даже на стыжусь этого, расплачусь при его посещении и, возможно, напишу прекрасный сонет, посвящённый туалетной бумаге.

– Так ты, что, так и не воспользовался отхожим местом бунси ни разу?

– Я пытался. Вы знаете, что во время похода меня спасал мой биотуалет, но чёртовы бунси выкинули его. Нет, я пытался посетить, как ты его назвал Родриго, отхожее место бунси. Но мне оно показалось настолько мерзким, что даже дерьмо, казалось, пытается сбежать оттуда. Так что я почти уверен, что, предоставь я такую возможность, дерьмо из выгребной ямы предпочло бы сменить своё место пребывания на мою задницу.

Клеменсо с Морганом не знали, как реагировать на такую жертву друга и поэтому только молча переглядывались друг с другом. Тишину рискнул нарушить Родриго.

– Э, так, э, нам очень жаль, Пьер, но попробуем вернуться к нашим общим проблемам.

– Ну, существует вероятность, что моя проблема станет нашей общей, но ладно, продолжай.

– Спасибо. Подведём промежуточный итог. Вероятно, племя бунси не является таким уж изолированным от внешнего мира, как нам казалось. Но согласись, Джон, одной песни для отрицания всего, что мы сегодня узнали всё-таки недостаточно. Может, ты ещё на что-нибудь обратил внимание?

Джон только пожал плечами, но, к его удивлению, заговорил Пьер.

– Если вспоминать о странностях, то я тоже столкнулся с одной. Когда вы с трепетом слушали байки старой задницы, а я в поте лица работал карандашом, то я довольно близко подобрался к ещё одному выходу из пещеры. Предположу, что он ведёт к апартаментам его задничества. Так вот, там я уловил лёгкий аромат кьянти 2010 или 2011 годов.

– Прости, но какого хрена ты молчал об этом? – Джон явно боролся с противоречивыми чувствами.

– Я не был уверен, что это не галлюцинации, вызванные мыслями о том, что на следующее утро мы сможем покинуть эту проклятую последними чертями сковороду, – Лапурель не демонстрировал ни грамма раскаяния. – Если бы я об этом сказал вам, то даже последний пьяница в Марселе уверенно поставил бы свою бутылку с портвейном на то, что меня сразу же запишут в славный отряд пропойц. Джонни, ты к тому же сам почувствовал, что значит скепсис товарищей, и не можешь на меня злиться.

– Не могу злиться? – лицо Моргана постепенно приобретало кровавый оттенок. – Чёрт тебя подери, лягушатник изнеженный, я тут почти час, как обезьяна, скакал перед вами, доказывая свою правоту, а ты только нос воротил от моих доводов. Да я не злиться на тебя имею право, я могу тебя засунуть в ближайшее болото вниз головой, и даже местные обезьяны спустятся с деревьев, чтобы поаплодировать мне.

Джон уже активно размахивал руками, и было вопросом времени, когда он начнёт действовать более целенаправленно, и было очевидно, что Пьер своей невозмутимостью только чётче обрисовывал мишень на своей груди. С другой стороны, крики и оскорбления, адресованные ему, были привычным фоном для него. Далеко не один партнёр его дедушки столь же бурно выражал своё возмущение тем фактом, что купленное им у Пьера благородное вино оказывалось в лучшем случае благородным уксусом6.

– Джонни, во-первых, это так некрасиво называть наших радушных хозяев приматами, пусть даже они и не смогли обеспечить нам хотя бы минимальный комфорт. А, во-вторых, именно такая неадекватная реакция и является основной причиной неприятия миром некоторых догм, постулируемых твоими соотечественниками.

– Всё, вдохни поглубже, теперь ты мне расскажешь, сколько всяких гадов живут в местном болоте и …

Неизвестно, чем бы закончилась эта перебранка. Возможно, Морган воплотил бы в жизнь свои угрозы, но голосом разума решил выступить Родриго, до этого погрузившийся в свои мысли и только теперь, казалось бы, принявший какое-то важное решение.

– Я считаю, что, если вы хотите выяснить свои отношения, то для этого вполне можно выбрать и более подобающую обстановку. А в данный момент вы позволяете себе отвлекаться на второстепенные вопросы. Важнейшей же задачей для нас теперь является решить, что мы должны теперь предпринять.

Спокойный тон Клеменсо практически мгновенно остудил накал страстей. Джон перестал сжимать свои кулаки, а Пьер – занимать более выгодную для старта через дверь позицию.

– Пока вы предавались своему соревнованию в остроумии, я пытался осмыслить некоторые факты, которые мы узнали сегодня. Джон, будь любезен, подай мне свои записи рассказов Когто.

Джон окончательно разжал свои кулаки и, подойдя к своей кровати, достал из сумки свои записи. Родриго, пролистав большую их часть, углубился в изучение последних нескольких страниц. Морган вопросительно посмотрел на Лапуреля, надеясь, что он лучше понимает, что пытается найти их спутник. Но Пьер только пожал плечами, показывая, что поведение испанца столь же загадочно и для него. Затем Родриго принялся за прослушивание аудиозаписи рассказа местного мудреца.

– Ага, вот. Мне тоже один момент не давал покоя. Я не был уверен, не показалось ли мне, и я думал после нашего возвращения более спокойно проанализировать ситуацию, но раз уж мы решили форсировать наше приключение, то я должен обратить ваше внимание на это.

После этих слов Родриго вновь пустил запись. На этот с максимальной громкостью. Но после прослушивания отобранного Клеменсо отрывка, два его друга опять только переглянулись. Признаться в их невнимательности решился Пьер.

– Всё прекрасно, только я не понимаю, что мы тут должны услышать? Старая задница бормочет, Жером переводит.

Родриго вновь отмотал запись:

– Вот, вслушайтесь в слова Когто.

На этот раз оба товарища услышали то, что насторожило Родриго.

– Мне не показалось, он действительно прошамкал слово «караван»?

– Вот ещё одна вещь, которая должна быть неизвестна для бунси, пусть и самого мудрого, как и современные песни, и вино.

– Господа7, похоже у нас нет другого выбора, кроме как вернуться в пещеру Когто, и на этот раз нам предстоит не быть пассивными слушателями баек старика, но и активно попытаться выяснить правдивую историю.

Вновь Пьер и Морган уставились друг на друга. И хоть Родриго отгосподил их, но высказанная им идея не пришлась ни одному из них по душе. На этот раз Пьер выжидающе смотрел на Джона, намекая, что на этот раз настал его черед перечить гордому перенейцу.

– Это, конечно, интересная идея, Родриго, но, эм, может нам обсудить и прочие альтернативные варианты действий?

– Какие альтернативы, Джон? – Клеменсо говорил максимально сдержанно, как будто общаясь с ребёнком. – Как тебе кажется, что мы должны делать после того, как узнали о странностях старика бунси? Что мы должны были делать, по-твоему, после твоего открытия?

– Ну, я … – начал Морган и замолчал. Действительно, а к чему должно было привести его наблюдение о вокальных предпочтениях Когто? В глубине души он признавался себе, что в тот момент им овладели мальчишеская обида и желание убежать из деревни бунси, хлопнув дверью. Но эта заминка никак не повлияла на Родриго. Он и не думал дожидаться ответа на свой вопрос.

– Безусловно, нам соврали или в лучшем случае не всё услышанное нами было правдой. Но это не означает, что мы должны перестать думать логически. Вместо одной загадки перед нами возникла другая. Нам надо выяснить, кем является Когто на самом деле, и каков источник происхождения рассказанной им истории. В конце концов, Джон, ты верно подметил, что чуть больше, чем через сутки наше возвращение в деревню бунси станет довольно проблематичным мероприятием.

– Ты считаешь, в его сказках есть хоть доля правды? – Пьер даже не пытался скрыть своего удивления.

– Не знаю, но пока я не готов исключать любую вероятность. Возможно, этот старик какую-то часть своей истории всё-таки не придумал сам. В противном случае, я хотел бы узнать, как ему удалось убедить бунси, что они должны слушаться каждого его слова.

Джон и Пьер достаточно хорошо знали своего товарища и поняли, что его гордость не позволит принять факт провала их экспедиции, и что он до последнего будет пытаться добиться хоть какого-то успеха.

– Ну, тогда, может, ознакомишь нас с твоим планом действий, как нам добиться повторной встречи со старой задницей? – Пьеру всё равно не удавалось настроить себя на позитивный лад. – Вряд ли его головорезы так просто пропустят нас к нему.

– Для начала нам необходимо найти Жерома. Без его участия у нас не так и много шансов.

С этим словами Родриго уверенно вышел через дверь их хижины. Джон с Пьером в свою очередь продолжали собираться с духом.

– Ну что, происходящее помогло тебе отвлечься от твоих переживаний об ужасном состоянии местной отхожей ямы и ностальгии о передовой сантехнике?

– Вообще-то, нет. Я всё ещё с сожалением вспоминаю о своём последнем посещении нормального туалета.

– Ты имеешь ввиду аэропорт в Киншасе? Ты же полчаса проклинал его за отвратительный запах и лежавшую на полу грязь. Возникло желание взять свои слова обратно?

– Ни в коем случае. Я надеюсь, мне представится ещё возможность повторить их все до последней запятой. И на этот раз я буду это делать с гордостью, с гордостью за тот путь развития, который мы прошли от листа пальмы до сортира в Киншасе.

***

Возможно, на Пьера и Джона повлиял факт того, что Когто не был тем, кем прикидывался и не исключено, что обманывал их, но несмотря на безоблачное ночное небо они плохо видели, куда им идти. Только костры деревни придавали уверенности в том, что им удастся преодолеть этот путь. С другой стороны, мысль о том, что где-то тут может находиться болото, снова воскрешала сомнения в разумности их действий. Эти сомнения только крепли из-за того, что хоть Родриго только минутой ранее покинул хижины, но нигде вокруг не было видно и следа его существования.

– Дьявол, если он на первом же шаге споткнулся и свернул себе шею, то со стороны это должно выглядеть забавно. Отчаянные авантюристы в противостоянии против племени дикарей гибнут из-за того, что невнимательно смотрели под ноги.

– Мне очень жаль, Лапурель, что вынужден лишить тебя такой великолепной возможности посмеяться, и не погиб глупой смертью, – Родриго не скрывал, что шутка Пьера не произвела на него впечатления. Вслед за голосом Клеменсо появился и его хозяин, который в это время обходил хижину. – К сожалению, для тебя, я решил проверить, не приставлен ли кто следить за нами. Кроме того, я проверил, чтобы было открыто окно в нашем временном пристанище на тот случай, если нам не представится возможность цивилизованно вернуться через дверь.

Джон видел, что у Пьера на лице было предельно чётко написано сомнение в возможностях Родриго проверить наличие слежки за ними, особенно пусть и в лунную, но всё-таки ночь. Но француз на этот раз смог сдержать зарождение саркастичного комментария. Тем временем Родриго внимательно смотрел в сторону деревни бунси.

– Жером – хитрый пройдоха, поэтому он уже должен был найти друзей среди бунси. Так что искать его надо среди них, точнее среди их пьющей и увлекающейся азартными играми части. Значит нам надо попасть туда, и постараться привлечь как можно меньше внимания.

– Думаешь им не понравится, что мы шастаем вокруг?

– Нет, просто, если наши подозрения по поводу Когто верны, то он может отдать приказ пресечь любые наши попытки узнать что-нибудь кроме того, что он сам нам рассказал.

Тем временем Джон решил сменить своё созерцательное состояние и принять участие в дискуссии.

– Так как мы планируем добраться до деревни?

– Я так думаю, что, как и все нормальные люди собираются к своим целям – пойдём по дороге.

Джон попытался рассмотреть на лице Пьера признаки издёвки, но лицо последнего олицетворяло предельно возможный для него уровень серьёзности.

– Мне кажется, мы договорились, что нам лучше не встречаться с бунси во время нашей вылазки, и почему-то мне кажется, что наибольшая вероятность встретить их именно на тропе. Что скажешь, Родриго?

– Боюсь, что предложение Пьера вполне разумно.

– Разумно?!

– Да. Мы больше бы рисковали, если бы решили идти нехожеными путями. Кто знает, что или кого мы там можем встретить? Поэтому отправимся по тропе. Первым пойдёт Пьер. Он обладает лучшим обонянием среди нас. От наших глаз может быть не очень много проку, так что тебе придётся вести нас. Потом пойдёт Джон, в случае чего он должен будет успеть прийти тебе на помощь. Я же буду замыкать наш отряд и следить, чтобы нас кто-нибудь не нагнал.

– Да, я всегда мечтал побыть собакой у славных господ, – перспектива идти первым явно не радовала Пьера, что он и выражал своим бормотанием, но при этом не слишком громким, чтобы его услышал Клеменсо. – Просто невероятная по глупости мысль – вынюхивать путь.

– Прости, Пьер, ты что-то сказал?

– Просто хотел заметить, что местная вонь, как человеческого характера, так и естественного происхождения, столь сильна, что я вряд ли смог бы отличить хорошее вино от уксуса.

– Ну так постарайся следить за их пропорциями. – Даже это замечание вызвало неудовольствие Родриго. – К тому же твои глаза ничем не уступают нашим, и ими ты тоже можешь пользоваться. Хватит спорить об этом. Мы не можем здесь торчать до рассвета. Нам предстоит многое сделать, так что вперёд.

На этот раз Пьер решил оставить последнее слово за Родриго и со вздохом сделал первый шаг по тропе к деревне. Спустя пару секунд, за ним двинулся Джон, который впал в задумчивое состояние и сейчас действовал отчасти механически. Последним, бросив ещё один взгляд на их временное пристанище, на тропу ступил инициатор этого приключения.

В ушах у Пьера стучало так, будто он весь день пил молодое вино. Он отчаянно старался не упустить какой-нибудь важный знак, который поможет спасти жизнь. Но пока стоял всё тот же сырой болотный аромат с примесью местных джунглей и, когда ветер дул со стороны деревни, к ним присоединялся запах костров. Кроме этого, он слышал крики обезьян, вышедших на ночной промысел, перебранки бодрствующих ночью птиц и постоянное жужжание местного гнуса. Но страх не услышать или учуять приближение праздношатающегося бунси полностью правил разумом Лапуреля. Даже тот факт, что сразу несколько москитов пьют его кровь, не мог отвлечь его от выполнения задачи.

Шаг. Остановка. Попытка услышать, не идёт ли кто навстречу. Но были слышны только шаги Джона. Насчёт Родриго Пьер не был так уверен, что слышит, как он идёт. Возможно, он серьёзно от них отстал или, быть может, поступил более разумно и вернулся в их хижину.

Шаг. Остановка. Из признаков человеческого присутствия только сопение Джона. Пьер задумался, интересно, он ещё не пожалел о своей наблюдательности и музыкальном слухе. Возможно, именно ему следовало идти первым, раз он тоже обладает такими острыми органами чувств. Хотя, находясь в хижине, он разделял недовольство своих друзей по поводу попытки обмануть их – а он в отличие от Родриго не верил, что в истории старой задницы было хоть слово правды, очень уж она хороша была –, отправившись в путь, он пересмотрел своё отношение к ней. Она была достаточно хороша, чтобы насладиться ей, вернуться домой и потом, спустя годы, сидя на веранде дедушкиного дома с бокалом хорошего вина, придаваться воспоминаниям о пережитой, и это самое главное, авантюре.

Шаг. Хруст ветки под ногой. Незамедлительная остановка. Попытка удержаться от стремительного бегства к хижине.

Пока Пьер старательно вслушивался в звуки ночи, его успел нагнать Джон, и теперь они вдвоём пытались уловить момент, когда им придётся спасаться бегством. В тоже самое время они очень чётко осознали, что в предложенном Родриго плане был один изъян: они не обговорили, что им делать, если бунси засекут их попытку подобраться к Когто. Но спустя некоторое время окружающая их действительность стала возвращаться в своё естественное состояние. Звуки ночной жизни леса стали раздаваться с прежней интенсивностью.

– Признаюсь честно, Джон, в данный момент у меня возникло много убедительных аргументов, почему нам лучше отправиться назад и проспать всё оставшееся до рассвета время, – Пьер старался говорить, как можно тише, но разыгравшееся воображение шептало ему, что его крики слышны всей деревне.

В ответ Джон неопределённо пожал плечами.

– Ты сам понимаешь, что Клеменсо сейчас ничто не в силах переубедить. Тут и его честь задета, и сам знаешь, что у него были далеко идущие планы, связанные с нашими открытиями. Так что, боюсь, либо мы двигаемся вперёд, либо он лично столкнёт нас в какое-нибудь болото. Да и в наших же интересах выяснить, сколько баек нам понарассказывал старик. Мы не можем вернуться домой с лживой информацией. Так что Родриго прав, у нас нет другого пути.

После этих слов своего товарища Пьер вновь возобновил свой ритмичный путь. Шаг. Остановка. Попытка уловить какие-нибудь изменения, сигнализирующие о приближении воинов бунси. Только на этот раз Пьер следил, чтобы слишком не отдаляться от Джона.

– Послушай, а какова вероятность, что на нас нападёт не представитель племени хомо сапиенс?

– Ты имеешь ввиду, можем ли мы пополнить рацион местной фауны? Что же вероятность этого довольно велика. Многие хищники отправляются на охоту ночью. Опять же, кто знает, вдруг неподалёку водятся бегемоты. Они как раз ночью предпочитают выходить на выпас.

– Вот почему, Джон, ты не мог мне просто соврать?

Шаг. На этот раз очень осторожный шаг. Остановка. Попытка уловить на этот раз не только наличие бунси, но и поиск признаков присутствия диких хищников. На этот раз, похоже, им повезло.

Шаг. Остановка. Показалось ли Пьеру или сбоку от них блеснули глаза, возможно, тигра? Спустя долгую паузу, достаточную длинную, чтобы убедиться в отсутствии представителя кошачьих и вспомнить, что они не обитают на этом континенте, организм и разум готовы к следующему шагу.