Смерть. Эссе

Здесь повторюсь: мысль проста: умирание происходит в реальном мире, в конкретных пространстве и времени. Смерть наступает (биологическая) там, где все мы находимся до своего рождение, о чем и написал Данте, назвав, правда, это никому неведомую «реальность» смерти «тысячелетием».

Умирание может сопровождаться яркими галлюцинациями. Я ничуть не удивляюсь, что, как в разных частях планеты люди начали читать и горячего обсуждать книги Раймонда Моуди, у которого тут же появились «соавторы», ибо книга произвела типичную психическую эпидемию, они, поклонники, умирая, уже умирали так, как обещал великий Моуди. Меньшую, но не малую волну душевного покоя людей, причисляющих себя к интеллигентам, произвела книга «Центр циклона». (Автор: Лилли Джон, Раздел: Путь к себе). В СССР эта книга не продавалась, хотя и не была запрещена. По рукам ходили экземпляры самиздата.

«Пространство» человека к своей смерти – плотно заполнено порой вещами, которые поражают воображение и вызывают вопрос: «А есть ли предчувствие своей смерти?» Сначала расскажу (я в разных местах это давно рассказываю), что касается смерти Василия Макаровича Шукшина (подробно описано моей женой Мариной Черносвитовой и дочерью Екатериной Самойловой в книге «К истокам русской духовности»). Я никогда не узнаю, почему Василий Макарович прилетел в Москву за два дня до своей смерти, зная, что в Москве нет никого из его родных, а у него – никаких дел. Он позвонил мне на работу – я учился в клинической ординатуре ЦОЛИУ врачей, на кафедре профессора Владимира Евгеньевича Рожнова и сказал, что хочет со мной встретиться. Я попытался перенести встречу на вечер, но он улетал на съемки «Они сражались за Родину». Он зашел в мой кабинет с большим кожаным портфелем, наполненным разными бутылками и бутылочками с настоями алтайских трав и ягод. Все это он аккуратно поставил у стенки за моей спиной. Потом громко вскрикнул, и начал чесать затылок: «Женя, я же тебе не подарил ни одной своей книжки! У тебя нет ни одного моего автографа!» – «Успеешь, подаришь. Какие наши годы?» – «Да нет, давай сейчас! Может у вас в библиотеке мои книги есть?» – «Ты что, Вася, сдурел? Я буду воровать твои книги из больничной библиотеки?» – «А ты знаешь сколько будут стоить мои книги после моей смерти с автографами? Не меньше трех сотен капусты! Давай распишусь тебе где-нибудь. Ну, вот, в истории болезни…» (я сидел за раскрытой историей болезни своего больного). Я молча пристально посмотрел в глаза Василия Макаровича и не дал ему нигде расписаться… На другой день я был в медицинской библиотеке, что в начале Кутозовского проспекта и машинально листал книгу своего друга. Вдруг кто-то громко включил радио: объявили о скоропостижной смерти Василия Макаровича Шукшина… Было без двадцати 12 второго октября. (P.S. В 1989 году, в октябре месяце я был на Капри вместе с советскими писателями, политическими и религиозными деятелями по приглашению иезуитов – «черного папы». Тогда у итальянских коллег я поинтересовался сколько они заплатили бы за книгу Василия Макаровича Шукшина с автографом автора – «300 долларов США» – был ответ. Вечером я пошел в номер гостиницы, в которой мы проживали (La Pineta) Василия Ивановича Белова и выпросил у него пару книг с автографами).

В одну из мучительных ночей, когда я страдал сальмонеллёзом, мне приснилось завидовское кладбище, несколько человек, в том числе и я, стояли у свежевырытой могилы в изгороди, где похоронены тогда были мой папа и моя бабушка. Я стоял у самого края могилы, и кто-то хотел столкнуть меня в нее. Не видел кто. Я резко его отшвырнул и проснулся. Сон был четкий.

Вспомнился еще один случай. Я 15 июля 1990 года прилетел в Барнаул на «Шукшинские чтения», утром. Мой друг, известный алтайский писатель Виктор Горн повел меня завтракать в огромный зал, который был уставлен столами с алтайскими напитками и закусками. Вот мы входим в широкие двери в зал, поперек зала перед нами длинный стол, заваленный яствами. И я вижу, что стол покрыт красным сукном с черной обшивкой. Ясно вижу! Я говорю Виктору: «Мы собираемся праздновать день рождения Шукшина. А стол убрали, как гроб!» Он посмотрел на меня удивленно, ничего не успел сказать, вбежала его жена и сказала, что у меня сегодня умер отец, позвонила Марина из Москвы… Стол, убранный сукном, как гроб – были мои вещие галлюцинации…

Отсутствие страха перед покойниками сделало меня судебно-медицинским экспертом – за три с лишним года я вскрыл три тысячи трупов и освидетельствовал полторы тысячи избитых, изнасилованных и лиц, посягающих на самоубийство. Подробнее читай Первый том «Озорные рассказы из мертвого века» (Ридеро.2018). Исчезновение страха перед аннигиляцией моего «Я» в смерти, сделали меня сначала философом, а потом, вкупе, психиатром – Читай второй том «Озорные рассказы из мертвого века» (Ридеро. 2018).

Сознание – субъективная реальность

Понятие «субъективная реальность» я ввел в научный обиход и детально (даже для сегодняшнего дня) разработал. Не собираюсь это доказывать. Просто отсылаю скептиков к журналам «Философские науки» и «Вопросы философии», опубликованные с 1973 по 1985 годы. А также к множеству коллективных трудов, сборников, материалов научных конференций Философского общества СССР, Институтов философии и психологий, института социологии. Глобальная научная общественность оценила мой доклад, как лучший. См.: «Consciousness in the structure of self-consciousness. To the analysis of subjective reality». (Abstracts. V.5. LMPS. 1987). Принятие «субъективной реальности» советскими ведущими философами произошло на конференции, посвященной сознанию, в 1985 году в Институте Философии АН СССР, в отделе профессора Владислава Александровича Лекторского. До понимания сознания как субъективной реальности все его функции сводились к двум: ориентировки в пространстве и времени. В разгаре были споры международного охвата вокруг кошки, съевшей сердце хозяйки. Кратко: за обедом кошка сказала хозяину, чтобы он убил жену, вынул ее сердце и скормил ей. Хозяин безропотно это сделал. Но… он был полностью ориентирован в пространстве и времени, следовательно, сознание его не было нарушено. В моей практике, когда я только постигал основы большой психиатрии в 13 ПБ имении графа Дубровского – в Золино, что под Клином, ко мне в наручниках привезли молодого мужчину, который бурно и буйно доказывал, что он «нормальный». А произошло вот что. Возвращался он с женой и двухгодовалым сыном из отдыха из Крыма. Было жарко. Окно в поезде было открыто. Чета радостно обсуждала детали удавшегося отпуска. Не переставая говорить, отец, как ни в чем не бывало, выбросил своего сына в открытое окно поезда, продолжая беседу с женой. Он тоже был полностью ориентирован в пространстве и времени. Следовательно, был в сознании. Кстати, из больницы он выписался слабоумным. Какого-либо бреда и галлюцинаций у него выявить не удалось. Субъективная реальность – это моя попытка сохранить «Я» от уничтожения в Смерти. Собственно, что такое бессмертие, как не сохранение «Я»? Останется «Я» – остальное не важно! Поэтому, близки были те к истине, кто образом (функциями) сознания считал зеркало и свечу (См. мою работу «О двух функциях сознания». В сб.: Методика изучения личности и особенностей характера человека. Часть 2. М. ИСИ АН СССР. 1981). Но, зеркала и свечи недостаточно, чтобы, допустим, сознание даровало человеку бессмертие. Читая в молодости «Золотого осла» Апулея, меня мучил вопрос, как герой, охваченный метаморфозами, узнавал себя? При остром психозе есть синдром интерметаморфозы, когда больной также испытывает превращение в иные существа, а не других людей. Русские народные сказки полны такими метаморфозами. Достаточно сказать про царевну-лягушку, вспомнить «Аленький цветочек» или бабу Ягу. Ниже мы еще коснемся метаморфозы «Я-не Я». «Моя бессмертная душа» имеет только один смысл – сохранность «Я». Но, мало в смерти сохранить «бессмертную душу». Нужно еще узнать себя. Поэтому, две основные функции сознания не суть зеркало и свеча. Они есть аутоидентификация и аутоидентичность. Об этих функциях сознания я подробно написал в статье «Самосознание в структуре сознания: аутоидентичность и аутоидентификация». Философские науки. 1985. №3). Аутоидентичность – сознания себя, как Я, суть сложные процесс аутоидентификации. Во многих трудах трех последних веков с научных позиций описаны этапы выхода человека из комы. Здесь сразу заметим, что между глубокой комой и клинической смертью существует тонкая грань. Но, если при выходе из комы человек проходит ряд психологических (и биологических) состояний, начиная с возвращения к «смутному брожению духа», как тонко заметил Гегель, в примечании в «Феноменологии Духа», то из клинической смерти он сразу попадает в реальный мир. Это – чрезвычайно любопытно для философских раздумий о смерти, в поисках «иного мира» (загробного). Содержание «книги мертвых» (сохраненное частично на каменных пластинках), а также – в множественных фантастических «свидетельств» танатологов, типа Муди, не имеет подтверждение в клинике «оживления» (огромнейший опыт накоплен в ХХ-ом веке реаниматологами). Я считаю, что логичнее говорить о жизни и смерти, считая «клиническую смерть» частным случаем жизни. Жан Поль Сартр был прав, полагая, что «клиническая смерть» и «кома» – качественно разные состояния. Если в коме может быть, но может и не быть психическая жизнь («Состояние невесомости», описанное Анджеем Кусневичем – это как раз психическая жизнь в коме), то в состоянии клинической смерти никакой жизни быть не может (только для реаниматолога клиническая смерть есть частный случай биологической жизни, для умершего клиническая смерть есть смерть). Тоннель, стремительный полет к мерцающему свету в конце тоннеля в сопровождении скарабея – это не смерть, это – умирание! Мы отдаем себе отчет насколько тонки здесь грани между стадиями умирания и смертью; даже биологическая смерть – понятие чрезвычайно широкое: так, человек с «мертвым» мозгом может жить десятилетия – известный случай с одной особой королевского английского Двора.

Вопрос аутоидентичности и аутоидентификации – весьма сложный. Наше безошибочное узнавание себя связано, конечно, с настроением. Даже больше, чем с возрастом. Поэтому и существует весьма ложное разделение «реального» и психологического возраста. При этом различии большое значение имеет самочувствие. Как говорится, «быть в своей тарелке». Немаловажно, как нас воспринимают родные и близкие нам люди. Если они не видят наш неудержимое старение, то психологический возраст (пусть здесь будет без кавычек) будет отличаться и возможно значительно от «биологического». На самом деле есть только один «земной» возраст. Те, кто с этим не считается, часто оказывается «умершим скоропостижно». Да, бывает эмоциональный выброс «омолаживающих» гормонов. Но… в организме нет «кладовки», ни один гормон не содержится в организме про запас. Отсюда, если ты выглядишь моложе своих лет и это твое обыденное состояние, то можешь рассчитывать на то, что в экстремальном состоянии останешься жить и определить это a priory нельзя. О трагедии Николая Амосова, об успехах Федора Углова – двух великих советских медиках, академиках, боровшихся за продление жизни, читай здесь: https://kp.ua/life/552649-kak-uchenye-pytalys-prodlyt-sebe-zhyzn (см. также Петер Акст «Ленивые живут дольше», написанную им совместно с дочерью – врачом Михаэлой Акст-Гадерманн)

…Как это так, что все умрут и я тоже? Как это так, что Вселенная (не важно, расширяющаяся или сужающаяся) имеет конец? Почему человек не безотходное «производство» (разве природа не могла создать человека без функции выделения, хотя бы, выделения кала, ведь это так просто. И Цельс мог бы это сделать!) – Вот эти для меня проклятые вопросы, которые мучают меня, как я начал размышлять. Мысль моя утыкается в тупик, когда я ищу ответы на данные вопросы. Но, если бы только это? А сколько еще «мелочей» на которые не находишь простого ответа? Вот, два, нет три вопроса, тоже беспокоящие меня с детства и имеющие прямое отношение к Смерти, то есть, к Ничто-Небытию.

Я смотрю в зеркало и думаю, что вижу себя (как и все люди на Земле, даже Алиса Люиса Кэрролла). Но, из зеркала на меня смотрит человек, у которого все наоборот. Все «правое» есть «левое», а все «левое» есть «правое». У нас, землян, нет возможности увидеть себя такими, какие мы есть наяву! И на фотокарточках, и на кинопленке – везде наши двойники! И, испокон веков люди ошибаются, утверждая, что, в какой колодезь не загляни – всюду твое лицо! Допустим, что душа наша сразу не испаряется, как утверждает народная и ученая (оккультная) мудрости. Тогда в гробу действительно она видит не себя, а своего двойника. Кто может доказать, что все люди на земле не двойники себя? Ведь у животных не так. Самое разумное животное – человекоподобная обезьяна, способная к обучению или дельфины, не узнают себя в зеркале! У меня восемь месяцев назад ощенилась чихуахуа, принесла мне прелестных мальчика и девочку. Так вот, начиная с четырех месяцев собачки с удовольствием, запрыгивая на скамейку, смотрятся в зеркало. Но они видят не себя, а другую собачку! Они даже не путают свое отражение со своей сестренкой или братишкой, а начинают беспокойно искать собачку, которую они увидели в зеркале, если я зеркало переворачиваю.

Животные, которые могут с любопытством смотреть в зеркало, как мои Вики и Теодор, если убираешь зеркало, начинают искать именно ту собачку, которую видели в зеркале, не обращая внимание на реальных братишку или сестренку. Они ищут свое alter ego! А у нас, у людей, alter ego суть половинка гермафродита (читай у Платона, Бальзака про Серафимов; несчастный Альбрехт Дюрер всю жизнь искал свою половнику по пропорциям, даже шил женские платья и писал свои автопортреты в них, а потом заменив пропорции на простые числа и числа, из ряда Фибоначчи, получил «автопортрет» в виде «Молодого человека».

Альбрехт Дюрер «Портрет молодого человека», 1521 год.

Альбрехт Дюрер «Автопортрет с чертополохом», 1493 год.

А это я, по пропорциям Альбрехта Дюрера нашёл его мадонну – alter ego.

(Читай: Екатерина Самойлова, Евгений Черносвитов. «Пятая книга о пропорциях человека» Ридеро, 2017)

Да, здесь пора подчеркнуть, что для меня смерть суть tabula rasa. Не в банальном, конечно, смысле.

Сколько берез на Белом Свете (развивая идею Николая Ануфриевича Лосского, опередившего Карла Юнга с архетипами на 12 лет)?

В моей усадьбе я посадил березу. За два года она хорошо подросла. Тогда перед березой, у завалинки, я выстрогал скамейку. А, так как моя усадьба не имеет изгороди, на скамейке в погожие дни стали собираться бабушки. Скамейка вмещала четырех бабушек, одна из них всегда приходила с внучкой и брала ее на руки. Березка росла прямо перед ними в метрах десяти. Старушки болтали о том, о сем, в разговор иногда вмешивалась и девочка. Было Анютке, так звали красавицу, 5 лет. Я как-то спросил бабушек – 50 лет, 61 год, 69 лет, 79 лет и 82 года – нравится ли им березка? До моего вопроса они о березе не разговаривали, хотя, как оказалось, каждая из них о ней и думала и меня благодарила, что я так удачно березку посадил. Я взял диктофон и попросил каждую старушку рассказать о березке и Анюту тоже. Читатель, чтобы я не заполнял здесь лишние строчки, не буду описывать, как мне представили березку старушки и Анютка. Придется поверить, что по рассказам бабушек получилось, что перед скамейкой, на которой они сидели, росло пять разных берез и одна береза Анюты. И, самое главное – ни одна береза, о которой мне рассказали бабушки и Анюта, не были похожи на растущую, сама по себе, березку, ту, которую я посадил и которую я видел. Получилось, что перед скамейкой с бабушками росло 7 берез, если учитывать мою. А, возможно, ни одной березы не росло перед скамейкой – посаженная мной березка, так не похожая на березки, о которых мне рассказали бабушки и девочка. Это, как говорят философы, отстаивающие данную нелепость, не объекта без субъекта. Но, точно также сейчас говорят и физики, которые наблюдают микромир. Эрвин Шредингер со своим то умирающим, то оживающим котом вообще запутал дело и там, в мире квантов и кварков. «Если б он не видел тебя во сне, где бы, интересно, ты была? – Там, где я и есть, конечно… – Тебя бы тогда, вообще нигде не было! Ты просто снишься ему во сне…» – Это, как все понимают, об Алисе из Зазеркалья.

Здесь открывается огромная тема: «Сон, Смерть, Иллюзии Жизни». Пока мы их касаться не будем, как и фантазмов, перед которыми пасовал даже Владимир Ильич Ленин, ирландского философа Джорджа Беркли, утверждающего, что «бытие – это или то, что воспринимается, или тот, кто воспринимает». Что же касается «Сон, Смерть, Иллюзии Жизни». Отсылаем читателя к великим испанцам – Лопе де Вега, Кальдерону, Сервантесу. Или – поближе к нам, лауреатке конкурса «От Сервантеса до наших дней» 2018 года, Марине Черносвитовой, указав на ее феноменальную повесть, которой восхищался Борис Стругацкий и ставивший повесть Марины выше своего «Пикника на обочине». Речь идет о «Рине Грушевой» (Ридеро, 2018 год)

«Знание есть процесс дифференцирования действительности путем сравнивания» – Николай Онуфриевич Лосский.

В 1896 году Николай Онуфриевич преподавал философию рабочим в школе рабочей молодежи в Петербурге. Это было за семь лет до знаменитой ссоры Альфреда Адлера и Зигмунда Фрейда. Наблюдавший эту ссору Карл Юнг открыл типологию личности, ставшую такой знаменитой. Я имею в виду экстравертов – яркий представитель Альфред Адлер, и интровертов – яркий представитель, по Юнгу, Зигмунд Фрейд. Потом он обозначил свои типы, как линии Аристотеля и Платона. Николай Онуфриевич Лосский не открывал типов личности. Его интересовал процесс познания человеком, той его составляющей, которая дана человеку с рождения до смерти. Рабочим он наглядно показал, что существуют три формы познания и зависят они не от человека, а от его позиции во всех актах познания всю жизнь. Лосский нарисовал мелом огромный шар и поместил познающих шар в три позиции: одного посадил в шар, другого – на шар, а третьего поставил возле шара. Вопрос ко всем познающим был один – как выглядит шар? Естественно, что получалось три бескомпромиссных ответа! Работы Н. О. Лосского лучше всего читать в журнале «Вопросы философии и психологии» (журнал, издававшийся в Москве с ноября 1889 до 1918 года при Московском психологическом обществе. Вдохновителем создания и первым главным редактором журнала был Н. Я. Грот). В одной из статей на вопрос, что такое смерть для умершего Николай Онуфриевич применил образ шара, познающего тремя философами. Он сказал буквально следующее: «Смерть для того, кто умер – это одно и что это такое мы не узнаем, пока не умрем. Но это далеко не одно и тоже для всех умерших. Потому что, есть смерть для тех, кто знает, что умирает (находится на шаре). И есть смерть для тех, кто не знает, что умирает (обычно в таких случаях говорят о преждевременной смерти); даже когда ты стоишь на эшафоте и палач готов накинуть тебе петлю на шею, это еще не значит, что ты умираешь и «видишь» смерть. Те, кто знает, что умирает, могут умереть безвозвратно и с ними умрет их представление у смерти. Если же они не умрут (клиническая смерть не перейдет в биологическую), то чаще всего после оживления они все забудут. Напомню о своих умираниях, из которых я запомнил только первое (читай выше). В ряде институтов мозга, начиная с широко известного института Испания – США Хосе Дельгадо и наших институтов в Москве и Ленинграде, проводились эксперименты. На голосовые связки надевались датчики и человека вводили в состояние клинической смерти. Не нужно было давать особые инструкции, чтобы умирающий говорил, что видел. В любом случае все умирающие непременно говорят в состоянии клинической смерти и получается речь, как правило, спутанная. Таким образом до сих пор наука ни на йоту не придвинулась к знанию, что есть Смерть? Повторюсь – точно также и к знанию, что есть за границей Вселенной? В «Этике Вселенной» (в «Монизме Вселенной» повтор) Константин Эдуардович Циолковский писал, что «…нас ослепляет близость Земли…» Смерть он представлял очень по-доброму. Душа человека превращается в частицу, подобную электрону, прилепляется к другой такой же частицы и отдыхает… миллиарды световых лет. Потом просыпается и оказывается в своей Вселенной со своей Землей. Чтобы понять космологию Вселенной, Бытия и Небытия, как это представлялось Циолковскому, можно попробовать через «ключик» – заменить Космос Небом. Как виделось Николаю Клюеву и Сергею Есенину. Или Спиридону Дрожжину, а то и Василию Ивановичу Белову – в «Ладе» (см. Марина Черносвитова, Екатерина Самойлова. «К истокам русской духовности», а также мою книгу, издание 2, «Пройти по краю. Василий Шукшин – мысли о жизни, смерти и бессмертии).

«Средний показатель длительности жизни в России:

для мужчин – 65,9 лет;

для женщин – 76,7 лет.

Средний срок жизни у пенсионеров мужского пола сегодня составляет 3—4 года, а у женского – 17—18 лет». На это я наткнулся случайно в Дзене. В голове тут же появилось «…а до смерти четыре шага». Я поучаствовал в попытках объяснения, почему именно «4»? Написал, что у многих народов цифра «4» символ смерти. У Суркова – это гениальный прорыв в стихи, написанные перед боем («Землянка»). Запрыгали мысли, что никто из живущих на Земле не имеет никакой гарантии, что, ложась спать, он проснется. Или, что, проснувшись, он вечером будет жив, чтобы вновь лечь спать. Это я утверждаю, как врач с 40-ка (sic!) летним стажем клинической работы и четырьмя (sic!) годами работы судебно-медицинским экспертом. Мне смешны потуги ущербных человечков утвердиться в жизни. Например, современных российских нуворишей строить себе квартиры в 1,5 квадратных километра или иметь «самую большую яхту». Жалко таких и эта жалость сродни жалости, какую Василий Макарович Шукшин испытывал к тем, «кто под холмиком» («На кладбище»). Здесь я скажу о своей формуле смерти. Одноименная книга вышла тремя легальными тиражами и переведена, наверное, на все цивилизованные языки. Ее, в принципе, можно вычислить, имея три обыкновенных фотокарточки разных лет. Но… есть большое «НО». Человек, вычисливший свою формулу смерти тоже не имеет никаких гарантий, что проживет столько лет, сколько у него получается по формуле Эрвина Шредингера или какого-нибудь другого математика. Все дело в том, что по разным причинам мы можем в миг, как с «шагреневой кожей» потерять всю свою, гарантирующую нам жизнь, функциональную асимметрию. Есть у нас, русских, такое наблюдение: «Да на тебе же лица нет!» Не буду здесь повторяться и описывать случаи из своей практики единичных определений функциональной асимметрии. Читайте книгу «Формула смерти». Лучше – издание 3 (Ридеро).

Социум и смерть

Между человеком и смертью находится Социум. Это, конечно, сейчас, прежде всего, виртуальная реальность. Еще Сен-Симон, основоположник социологии и выдающийся психолог отрицал научный подход к смерти. Именно из-за того, что человек, задумываясь о смерти, тут же попадает в один из «капканов», расставленных ему социальными условиями, в которых он «дожил до мысли, узнать, что такое смерть». Не мудрствуя лукаво каждый, кого волнует, что с ним будет после того, как он умрет (сказать «после смерти» уже, по сути, мотивироваться мыслью, что ты бессмертен), думает только о своем «Я», «бессмертной душе» (если все же верить, что у всех людей есть души и только у Сергея Юрского, по его признанию – см. выше – «души нет»). Но, не было и нет на Белом Свете мудреца, который мог что-то сказать о «Я», не сказав о «не-Я»! Не будем это доказывать за очевидностью положения вещей. С «не-Я» в мир приходит Смерть и все, что о ней надумали мыслители всех веков и народов. Мы «выносим за скобки» (хорошее выражение Эдмунда Гуссерля, не верящего в бессмертие) мудрствования «ученых», которые вещуют «о жизни после смерти» «с точки зрения науки». Нужно отметить, что и великие ученые, чаще всего математики и физики, в вопросах смерти остаются, как правило, обывателями. Мы не затрагиваем великие мировые религии в вопросах о смерти, ибо это не наше амплуа, а о «симбиозе науки и религии» – можно говорить все что угодно, кроме того, что есть смерть. Так вот, социум («социалка», по выражению некоторых наших «властелинов колец») может умирающему человеку в скором времени, по нашему мнению, предложить «виртуальное бессмертие», предлагает же и дает уже виртуальный секс! Нет необходимости перечислять все, что предлагает Социум человеку, который жаждет бессмертия – это легко найти в интернете. Самое отвратительное, с моей точки зрения врача, это когда врачи торгуют бессмертием. Прежде всего – «продлевают за хорошие деньги» молодость. Нет, глупо бороться с дельцами, омолаживающими бренное тело человека. Да и бесполезно, ибо на их стороне толпы, охваченные психическим безумием, заложенным в «мине» вечной (или – продолжительной до ∞) молодости. Если бы хоть один, вступивший на стезю омолаживания, подумал бы с уважением о своем теле, ибо, если от состояния тела зависит продолжительность жизни, то с телом нужно делать то, что делали древние богатыри египтяне (не только фараоны и жрецы). Не бросать его в сырую землю с червями на два метра, произнося противоречивое – «пусть земля тебе будет пухом…» и одновременно «царство тебе небесное». Я уверен, что не из-за невежества и лени забыто полное пожелание «земли пухом»! Вот это: «Пусть земля тебе будет пухом, И мягко покрывает песок, чтобы собаки могли вырыть твои кости». А – бальзамировать (по моим данным в наше время развивается новая психическая эпидемия среди нуворишей – бальзамировать себя после смерти, как в Италии – см. фильм «Сиятельные трупы» (Cadaveri eccellenti) Франческо Рози). Пока же «увековечивают» свои бренные останки путем, завещания своего трупа музею Гюнтера фон Хагенса (Gunther von Hagens):