Культурное развитие Обдорского Севера в XVIII – начале XX вв.

В отчете А. Тверитина за 1868 г. можно найти описания некоего языческого святилища, погребального обряда, шаманского камлания, «нгытырмы» – духа предков. Но, наиболее интересен рассказ Александра Тверитина об увиденном у шамана Лямби идоле, изображающем женщину, сидящую в медном котле и с медной личиной, голова фигуры была покрыта платком. Также привлекает внимание рассказ о шамане Пяся, который предсказывал, какой будет улов рыбы.51

П. Попов в рапорте Архиепископу Варлааму пишет о совершении шаманского ритуала приношения жертвы идолу, свидетелем которого он стал сам.52 В своем отчете он описывает также почитание ненцами и хантами божества «Мастерко», известного русским как Троицкий шайтан: «Рассказывая о Мастерке своем, остяк удивлялся сперва тому, что я доселе не знал о нем ничего тогда, как он находится среди Русских селений, что все Русские его знают, и почитают, знает про него и начальство и никому не запрещает покланяться ему, что значит Мастерко большой Бог, посланный с неба. … На этом идоле сосредоточено внимание всех остяков и самоедов каменных и низовых».53

Несомненный интерес как источник представляют собой путевые заметки священника Н. Герасимова, (ненца по национальности), в которых он излагал свои впечатления и делал выводы во время миссионерской поездки по стойбищам оленеводов. В его отчете мы находим подробное описание похоронного обряда и погребального сооружения ненцев.54

Особого внимания заслуживает рукописная работа И. Н. Шухова, исследовавшего Обдорский край в 1911 г., хранящаяся в фондах Омского государственного архива. Ценность ее состоит в приложенных фотографиях местности и населения.55 Автор в своих путевых записях анализирует особенности топографии, климата, растительного и животного мира Обдорского Севера, большое внимание уделяет религии, быту и нравам местного населения, в том числе и ненцев.

Вопросы истории православия в Березовском крае рассматривались в статьях и отчетах миссионера И. Шемановского.56 Это чисто краеведческие работы. В них он большое внимание уделил описанию быта, нравов, обычаев, основных хозяйственных занятий коренного населения, записал несколько легенд и преданий. Написаны они на основе исторических справок и выписок из церковных летописей, предоставленных священниками, а также своих собственных наблюдений и заметок, сделанных во время поездок в селения и стойбища коренного населения. Он подходил к проблеме с точки зрения истории церкви как «истории ее святости», списывая все трудности миссионерства на упрямство и дикость язычников, распространяя на «святых» отцов церкви ореол мученичества.

В течение пяти лет, путешествуя по тундре, архимандрит Вениамин изучал язык, быт и верования ненцев. Им был написан ряд работ, посвященных религиозным традициям ненцев, но они подаются с православно-обличительных позиций.57 В своих отчетах и очерках он подробно описывает ненецкие святилища и культовые скульптуры. Пытается также описать пантеон верховных божеств, пережитки различных культов, рассмотреть образы духов. Шаманские действия Вениамин считал делом дьявола, а самих шаманов его слугами. Но он понимал важность знания традиционных верований того народа, среди которого ему нужно было насаждать христианское вероучение. Его материалы по ненецкому шаманству, хотя и несколько тенденциозные, являются существенным дополнением к имевшимся ранее. Однако ввиду отсутствия у него профессиональной этнографической подготовки реконструировать более или менее достоверную картину традиционного мировоззрения ненцев ему не удалось.

С 1914 по начало 1920-х годов научные исследования на территории проживания ненцев были приостановлены, что было связано с войнами и революцией. Новый всплеск исследовательской деятельности приходится на 1920-е – начало 1930-х годов. Во второй половине 1920-х гг. проводится целая серия экспедиций по северу Сибири, посвященных вопросам освоения северных территорий Западной Сибири. В эти же годы Академия наук возродила геологические поиски во внутренних районах Сибири. В результате проведенных исследований появляется целый ряд работ описательного характера, а также ряд статей, затрагивающих религиозные традиции ненцев.

Вклад в изучение традиционной культуры коренного населения Обдорского Севера и коми-зырян внес лингвист, этнограф, историк, фольклорист Г. А. Старцев. Из его работ следует отметить книги «Самоеды»,58 «О зауральских зырянах»,59 «Остяки: Социально-этнографический очерк»60. В них он рассматривал жизнь и быт, религиозные традиции коренного населения, описывая их ритуальные действия по случаю удачной охоты, пополнения стада и т. д.

Историография советского периода охватывает более широкий круг проблем, дающий представление об общей религиозной ситуации в Российской империи, о положении конфессий и государственной религиозной политике Советской России. Этот период характеризуется утверждением концепции воинствующего атеизма, когда основное внимание отводилось вопросам практической реализации декрета об отделении церкви от государства. История отдельных конфессий в СССР рассматривалась официальной исторической наукой с точки зрения классовой борьбы.

В реализации государственной антирелигиозной политики в 20-30-е гг. большую роль сыграла общественная организация Союз воинствующих безбожников (СВБ) и «безбожная» пресса.61 Наиболее активным автором из просветителей-атеистов того периода был И. М. Суслов, основной темой работ которого стало «разоблачение классового врага, вредителя и обманщика – шамана». Этому посвящена монография И. М. Суслова с характерным для того времени названием «Шаманство и борьба с ним».62

В. Г. Карцов усиленно занимался сбором источников по истории христианизации северных народов, извлекал из архивов огромное количество материалов. Изучив документы, он дал объективную оценку миссионерской деятельности Русской православной церкви на Севере Западной Сибири.63 Работа интересна тем, что в ней раскрываются политика правительства в отношении религиозного мировоззрения ненцев, взаимоотношения церкви и государства. Им были подвергнуты обличению все методы христианизации, применявшиеся царским правительством и церковью с XVIII в. В. Г. Карцов указывал, что политика церкви не всегда носила мирный характер, но в XIX в. насилие исключается из средств и методов духовенства.

Изучению миссионерской деятельности на севере Западной Сибири посвятил свой труд А. Г. Базанов.64 Культурная миссия церкви, рассмотренная в работе о школах на севере Западной Сибири в XVIII в., предстает как набор насильственных методов. В работе приводятся примеры насильного увоза детей в миссионерские школы: «Православие должно вести борьбу не просто с чужой верой, но и с чужой национальностью, чтобы сделать их не только по вере, но и по национальности русскими. С этой целью миссионеры силой отбирали детей у родителей и отвозили их в церковные школы, где пытались привить им то, что они называли русской культурой».65 Особенно много внимания автор уделил работе Обдорской миссии. Он привел данные о численности школ и учащихся в Обдорском крае, о предметах, которые изучались, о трудностях, с которыми сталкивались ученики и учителя. А. Г. Базанов сделал вывод о том, что миссионерские школы были средством распространения православия и служили целям угнетения, хотя в их деятельности и был положительный момент – обучение коренного населения письму и счету.

К числу исследований, посвященных разоблачению антигуманной деятельности русской православной церкви, относится книга И. И. Огрызко.66 В отличие от других исследователей христианизации народов севера Западной Сибири он использовал архивный материал, который изобилует фактами, свидетельствующими о насилии, произволе, вымогательствах и бесчинствах священников и миссионеров. На основании широкого круга источников и глубокого анализа документальной базы предшественников И. И. Огрызко пришел к выводу о том, что миссионерами использовался широкий диапазон различных методов крещения, которые включали в себя как насилие, так и различные поощрения и льготы, предоставляемые принявшим православие. И. И. Огрызко отрицательно относился к насильственным методам христианизации, злоупотреблениям властей и духовенства.

К проблемам христианизации народов Сибири обратился Н. А. Свешников, продолжив исследование И. И. Огрызко.67 Он рассматривал причины, методы и степень проникновения христианства на север Западной Сибири, в том числе – влияние православия на жизнь и культуру ненцев. Н. А. Свешников отмечал слабые позиции церкви в среде новообращенных «инородцев Сибири», которые формально принимали православие в угоду государственной политике христианизации при фактическом сохранении верности своим религиозным традициям. В целом, как результаты, так и деятельность миссионеров оценивалась автором негативно.

О развитии хозяйства и культуры северных народов в условиях совместного проживания с русскоязычным населением прекрасно свидетельствуют материалы коллективного труда серии «Народы мира»: «Народы Сибири», «Историко-этнографический атлас Сибири».68 В монографии «Народы Сибири» в разделе «Ненцы» с использованием материалов Г. Д. Вербова рассматривается религиозное мировоззрение ненцев.

К проблемам политической, социальной, экономической и культурной истории народов Западной Сибири накануне и в первое столетие после ее вхождения в состав России обратился видный историк-сибиревед С. В. Бахрушин. В работах «Остяцкие и вогульские княжества в XVI – XVII вв.», «Самоеды в XVII веке» он показал жизнь и быт местного населения на переломном этапе его развития.69 Характеризуя социально-административное устройство народов Северо-Западной Сибири в XVII в., С. В. Бахрушин первым поставил вопрос о соотношении системы административного деления народов Северо-Западной Сибири с их традиционной социальной структурой. В своих работах он широко использовал архивные, этнографические и другие источники. Первые крупные работы, посвященные начальному этапу русского заселения Сибири, были созданы крупнейшим знатоком истории Сибири С. В. Бахрушиным. Уже в первой своей работе по истории Сибири – «Очерки колонизации Сибири в XVI – XVII в.» он подробно исследует этапы проникновения русских в Сибирь и пути, по которым оно осуществлялось. В дальнейшем С. В. Бахрушин уделил много внимания русскому населению сибирских уездов, специфике его хозяйства и быта и обосновал свое понимание характера заселения русских Сибири в целом.

Начало нового этапа развития исторического сибиреведения было связано с именем Б. О. Долгих. В 1960 г. вышел капитальный труд Б. О. Долгих «Родовой и племенной состав народов Сибири в ХУП в.»,70 явившийся результатом тщательного изучения многочисленных архивных материалов, относящихся к этому периоду. Он изучил племенной и родовой состав народов Сибири в ХУП в. и сравнил полученные материалы с данными о родовом составе современных народностей.

Исследованию материальной и духовной культур ненцев, ханты, манси, истории их формирования как этнических общностей посвятили свои труды В. И. Васильев, В. М. Кулемзин, Г. И. Пелих, Л. В. Хомич, Ю. В. Симченко, Н. В. Лукина, З. П. Соколова.

В. И. Васильев в монографии «Проблемы формирования северо-самодийских народностей»,71 используя новейшие данные по этнографии, антропологии, языку и фольклору, показал становление и развитие культурных связей самодийских народов с другими этническими группами и русским населением. В книгах Л. В. Хомич «Ненцы», «Проблемы этногенеза и этнической истории ненцев»72 рассмотрен генезис основных элементов традиционной культуры ненцев и освещены некоторые события их этнической истории. Ю. Б. Симченко в «Культуре охотников на оленей Северной Евразии»73 рассмотрел дооленеводческую культуру древнего населения тундровой зоны Северной Евразии.

Из специалистов, занимающихся этнографией ханты, следует отметить по материальной культуре работы Н. В. Лукиной,74 по религиозным представлениям труд В. М. Кулемзина «Человек и природа в верованиях хантов».75 Социальной организации посвящена монография З. П. Соколовой «Социальная организация хантов и манси в XVIII – XIX вв.».76

Изучением истории Северо-Западной Сибири в ХУШ – первой половине Х1Х в. занималась Н. А. Миненко, затронувшая сложные вопросы, связанные с продвижением на восток русских землепроходцев, их взаимоотношениями с коренными жителями Сибири, учреждением местных органов управления, организацией сбора податей и повинностей, – прежде всего, ясака.77 Н. А. Миненко рассмотрела не только вопросы хозяйственных занятий народов Сибири, особенности их обрядовой жизни, но и проблему взаимодействия религиозных традиций коренного населения и церкви, связанной с деятельностью духовных миссий. Она проанализировала социально-политический строй и культурный уровень коренного населения, чтобы ответить на вопрос, почему ханты подвергались христианизации и русификации в большей степени. По ее мнению, крещение северных народов стало этапом в процессе развития культурного взаимодействия между русскоязычным и коренным населением. Отметила развитие торговых отношений русско-зырянского населения с коренными народами севера Западной Сибири, административное деление и систему управления крупных населенных пунктов.

В последние годы вышли в свет сборники, монографии, опубликовано множество работ, посвященных проблемам организации управления коренными народами, материальной, духовной культурам народов Западной Сибири. Статья Е. Г. Федоровой «Обские угры: вехи этнической истории» охватывает временной период истории хантов и манси с XV по XVII века. В ней рассматриваются основные события из истории присоединения западной Сибири к русскому государству, обсуждается проблема территории и этнонима Югра, а также дается очень содержательный и основанный на богатом фактическом материале очерк исторической этнографии обских угров, включающий этническую историю отдельных групп, хозяйство, социальную организацию и различные компоненты материальной и духовной культуры. В качестве отличительной особенности данной работы хочется особо отметить прекрасное знание автором разнообразных исторических источников и материалов по исторической этнографии хантов и манси.78

К проблемам этнокультурных взаимодействий в Обдорском крае обращались такие видные ученые как Н. Д. Конаков (1984, 1987) и О. В. Котов (1989). Они плодотворно работали по исследованию коми-переселенческих групп в Сибири. В 1991 г. вышла в свет их совместная работа.79 В ней освещаются такие вопросы, как этнические и историко-культурные взаимоотношения коми-зырян с представителями коренного населения Нижнего Приобья. Авторы раскрыли специфику этнокультурных связей коми-зырян с каждым из них в отдельности, отмечая взаимозаимствования. Все это способствовало развитию экономики и культуры народов севера, охватывая самые различные стороны народной жизни, и обогащая их язык. Исследователи отметили, что группы коми-зырян Обдорского Севера характеризуются компактным проживанием, сохранением традиционной хозяйственной специализации, родного языка и этнического самосознания, что позволяет им до сих пор в значительной степени сохранять этнический облик. По мнению Н. Д. Конакова, в ходе этнокультурных контактов коми-ижемцев на Обдорском Севере у них выработались «стойкие этнические стереотипы», важнейшим из которых является межэтническая коммуникабельность, подкрепленная знанием языков соседей. Наличие этого стереотипа позволяло коми-переселенцам мирно внедряться на иноэтническую территорию и избегать длительного и стойкого антагонизма со стороны коренного населения.

Монография А. В. Головнева «Говорящие культуры», посвящена этнографическому описанию культур коренных народов Северо-Западной Сибири.80 В книге Л. А. Лара «Шаманы и Боги» дана характеристика шаманства в системе традиционной ненецкой культуры, показано его место и значение в жизни народа.81 В монографии А. Ю. Конева «Коренные народы Северо-Западной Сибири в административной системе Российской империи» рассматривается взаимодействие традиционных форм самоуправления и социальной организации коренных народов с местными государственными управленческими институтами.82 Труд Е. П. Мартыновой «Очерки истории и культуры хантов» – это первое обобщающее исследование о формировании и культуре хантов, которое основано на архивных и полевых материалах, где рассматриваются расселение и изменение их численности в XVII – XIX вв., этническое взаимодействие друг с другом, социальная организация.83

История религиозной жизни коренного населения, христианизация в XIX – начале XX вв. на севере Западной Сибири, ее особенности и причины, обусловившие их, анализ миссионерской деятельности в Обдорском крае, рассматриваются в работах A.M. Аблажей,84 М. О. Акишина,85 В. Ю. Вануйто,86 Е. М. Главацкой.87 Необходимо отметить работу М. О. Акишина, которая позволяет раскрыть наиболее острые вопросы государственно-религиозных отношений дореволюционного периода.88 Опираясь на источниковую базу архивов России, он старается обосновать утверждение, что крещение северных народов, в т. ч. и в Обдорской волости, проводилось только «тихой евангельской проповедью».89 А насилие по отношению к коренному народу надо понимать только как психологическое давление со стороны отдельных невежественных и недобросовестных служителей церкви. А ненцы, по его мнению, облеченному в терминологию уголовного права были «бандитами», которые занимались «умышленными убийствами, нанесением тяжких телесных повреждений, изнасилованиями, лишением свободы людей и грабежами».90 Мы считаем, что этот вопрос является дискуссионным. Если были даже единичные случаи давления на «язычника», зафиксированные в официальных документах, то это уже считается нарушением прав человека в выборе веры. А таких случаев насилия во время крещения ненцев, не учтенных администрацией Обдорской волости и церковью, было немало. Память о них хранят легенды, песни, сказания.

Книга Е. М. Главацкой написана на стыке нескольких самостоятельных дисциплин: истории, этнологии и исторического религиоведения, с использованием характерного для каждой из них круга источников и методов научного познания.91 В центре внимания исследования – история изменений, которые произошли в религиозных традициях северных народов (хантов) на протяжении четырех веков их нахождения в составе Российского государства в результате политики правительства и межэтнического взаимодействия. Автор попыталась на основе новых методологических подходов доказать насильственное массовое крещение коренного населения. В противоположность М. О. Акишину,92 Е. М. Главацкая делает вывод о том, что коренное население не было до прихода русских примитивным народом, каким его представляли некоторые священники, миссионеры, историки и исследователи XIX – начала XX вв.

Свой вклад в дело введения в научный оборот новых источников внесли А. Ю. Конев и В. Я. Темплинг. А. Ю. Конев систематизировал основные нормативно-юридические акты, определявшие политику российского правительства и церкви в области правового, административного и податного устройства коренного населения севера Западной Сибири. Он сделал акцент на материалах, непосредственно относящихся к северным народам, связанных в течение длительного времени общностью исторических судеб и находящихся в постоянных контактах с русскими. В сборнике А. Ю. Конев сгруппировал документы по разделам, что облегчает исследователям работу по их анализу для изучения процесса реализации реформы 1822 г.93

В условиях возросшей интенсивности исторического изучения Западной Сибири появилась необходимость издания систематизированного комплекса документальных материалов по истории миссионерской деятельности на севере Западной Сибири. За воплощение идеи взялся В. Я. Темплинг, который сделал попытку хронологически систематизировать документы. Отобранные соответствующим образом документы позволяют судить об отношении просвещаемых северных народов к миссионерам, о восприятии ими нового мировоззрения, образа жизни.94

Новейшие исследования различных проблем истории, этнографии и религиозных традиций ненцев, многовековых взаимодействий русскоязычного и коренного населения севера Западной Сибири содержатся в обобщающих изданиях конца XX – начале XXI вв.: «Очерки культурогенеза народов Западной Сибири»,95 где можно найти информацию о ритуальных действиях, связанных с представлениями перехода человека из реального в потусторонний мир и многое другое.96 В монографии «Этнография и антропология Ямала» обобщены материалы по традиционной духовной культуре сибирских ненцев, описана система религиозных представлений. «Остров Вайгач. Культурное и природное наследие»97 свидетельствует о многовековом взаимодействии и взаимовлиянии русской и ненецкой культур. В сборнике «Русское освоение Ямала до начала XX века»98 существенное внимание уделено проблеме христианизации севера Западной Сибири. Книга «Ямал в XVII – начале XX вв.: социокультурное и хозяйственное развитие (документы и исследования)» посвящена роли православной церкви в освоении Ямала, проблеме христианизации и миссионерской деятельности в крае. Монография «Народы Западной Сибири»99 рассматривает духовную культуру, семейную обрядность, мировоззрение, культовую практику и шаманизм северных народов.

Следует отметить изданную Лабораторией истории и культуры Сибири на базе Тюменского государственного университета серию «Сибирский раритет», в которой собраны на основе документов Тобольского государственного архива материалы по истории православия северо-запада Сибири.100

Источники исследования

Для решения поставленных задач привлечен широкий круг источников, часть из которых впервые вводится в научный оборот. Источники можно разделить на несколько групп.

Первая группа – законодательные акты и справочно-статистические издания. Наиболее значимым и основополагающим из опубликованных источников по церковному законодательству можно назвать «Полное собрание законов Российской империи» (ПСЗ), первым изданием которого руководил непосредственно М. М. Сперанский,101 различные собрания законодательных актов и другие официальные распоряжения, которые издавались на основе ПСЗ.102 Большое значение имеют также тематические сборники постановлений по церковному ведомству.103 Использованы акты дореволюционного периода, регулирующие религиозную жизнь населения Империи, опубликованные отдельно (Своды законов Российской империи, уголовное законодательство) и в специальных сборниках.104

Вторая группа – делопроизводственные документы: протокольная документация, переписка и отчетные документы. Деловая переписка между государственными учреждениями содержит информацию о храмах, методах крещения и христианизации, об отношении северных народов к представителям светских и духовных властей. К их числу относятся сообщения, донесения, приказы, отчеты официальных лиц, судебно-следственные документы. Таким образом, материалы делопроизводства представляют собой широкий круг документов, содержащий разнообразную информацию, которая освещает жизнь коренного населения. Переписи содержат информацию о численности населения, его составе, дает возможность выявить этнический состав населения, возрастно-половую и брачную структуру населения XVIII – XIX вв., среднюю продолжительность жизни различных категорий населения и др.

В фондах Тобольского общего губернского управления (ф. 152), Тобольского губернатора (479), Березовского уездного комиссара Тобольской губернии (ф. 729) содержится переписка администрации: с департаментом государственного казначейства, министерством финансов, Главным Управлением Западной Сибири, высшими духовными лицами и губернаторами о состоянии духовных дел; рапорты и сведения губернаторов о строительстве и содержании тюремных камер; отчеты чиновников о командировках, о постройке церквей, часовен, сведения о жизни коренного населения, анализ отношений северных народов с русскими и коми-зырянами. В фонде Березовского окружного полицейского управления (ф. 738) содержатся жалобы, прошения и обращения коренного населения, следственные материалы. В прошениях и жалобах коренного населения описывается их положение, нужды, обиды, которые появлялись в результате определенных конфликтов.

Документы по истории религиозной жизни населения Березовского края отложились в фондах Обдорской церковноприходской школы (ф. 702), Мужевской Михайло-Архангельской церкви (ф. 707), Хэнского миссионерского стана (ф. 703). Они дают представление о деятельности православных храмов, священников, миссионеров и об организации учебно-воспитательного процесса в школах Крайнего Севера. В этих же фондах содержатся указы по назначению и увольнению церковнослужителей по хозяйственным делам, разрешение крестных ходов, справки о разрешении на крещение детей.

Фонд Тобольского епархиального Комитета православного миссионерского общества (ф. 58) содержит документы о деятельности Церкви по распространению православия, материалы, характеризующие участие населения в жизни церкви, сведения о школе и учителях, о назначениях на церковные должности, перемещениях по приходам и иерархии, системе поощрений и наказаний, биографические данные священников и миссионеров.