Игра в ассоциации

– Миша, если ты не занят, мне нужно с тобой поговорить, – Саша заглянула в кабинет Михаила.

– Заходи, – радушно пригласил муж, – слушаю тебя.

– Помнишь, я тебе как-то говорила, что записывала песни для группы, у них руководитель – мой одноклассник Саша Белов.

Муж кивнул, Саша не была уверена, помнит ли он, наверняка, на его взгляд, столь незначительное событие, но в данном случае – это было не так важно.

– Ну вот, а сейчас он меня попросил съездить с ними на гастроли. Будет фестиваль, там должен быть живой звук, и мне нужно с ними выступить, – почему-то было сложно говорить, Саша была уверена, что Двинцев воспримет эту информацию негативно.

– Тебе, что не хватает денег? – поинтересовался Михаил.

– При чём тут деньги? – не поняла Саша.

– Мне казалось, что работать артисты ездят, чтобы получить гонорар. Или я ошибаюсь?

– Нет, ты не ошибаешься. Но, в данном случае, это не главное.

– А, что главное? – начал раздражаться Михаил. – Есть же причина, по которой моя жена едет на какие-то непонятные гастроли, в обществе каких-то сомнительных музыкантов и не может даже сформулировать ради чего.

– Ну, если люди просят помочь, – Саша постаралась пропустить мимо ушей «сомнительных» музыкантов, чтобы не вступать в ненужную полемику.

А музыканты были вполне приличные: все с образованием, неплохо слышащие, а главное, любящие музыку. Когда Саша была на записи, её это обстоятельство приятно удивило. Но в разговоре с господином Двинцевым, это вряд ли имело значение.

– Почему нужно отказывать, если у меня есть время, и я могу с ними выступить?

– Не можешь, хотя бы потому, что ты моя жена. И мне не нужно разговоров, что ты выступаешь неизвестно с кем, на каких-то заштатных площадках.

Саша представила, как она сейчас ответит ему: «Я всё решила. На гастроли поеду. В твоём разрешении не нуждаюсь», встанет и гордо выйдет из комнаты, но вместо этого она сказала:

– Миш, ну отпусти меня, пожалуйста. Там меня никто не увидит, фамилии у нас разные, никому не придёт в голову, что жена Михаила Двинцева поёт с какой-то неизвестной группой.

– Ты хочешь сказать, что тебе хочется поехать? – усмехнулся Михаил.

Саше показалось, что впервые за разговор выражение его лица чуть смягчилось, обычно это была, по определению Саши, «насмешливая отстранённость», а тут вдруг мелькнул интерес, конечно, может быть, она выдавала желаемое за действительное, но так хотелось в это верить.

– Хочется, не хочется, сама не знаю, – честно призналась она, – Белову хочу помочь, это правда. – Подумала и добавила, – а вообще, может быть, и хочется поехать.

– Не понимаю, чего тебе не хватает? – ворчал Двинцев, – всё есть: прекрасная квартира, машина, часть моих гонораров идет сразу тебе на карту. Никто в расходах тебя не ограничивает и отчёта не спрашивает. Покупаешь, что хочешь, салоны, спортклубы, дорогие шмотки. Подарки я тебе делаю регулярно. Что ещё женщине нужно?

«А действительно, что ещё нужно, такая шоколадная жизнь», – думала Саша, но иногда от этой жизни хотелось наложить на себя руки. От тоски, от пустоты, от одиночества.

Какое одиночество, при наличии такого роскошного красавца мужа? Муж действительно был, семьи не было. Было два разных, в общем, чужих человека, по не известной причине, оказавшихся под одной крышей.

Когда Саша это поняла, что-то менять было уже поздно. Отгремела шумная, шикарная свадьба, которую Двинцев всё-таки организовал, когда они вернулись из, так называемого, свадебного путешествия. Организовал, решив, что такое событие, если оно правильно организовано, само по себе шикарный информационный повод. Сам он это решил, или кто-то подсказал, но торжество было организовано роскошное, информация, о котором появилась на первых страницах глянцевых журналов. До обложек не дотянули, потому что классический жанр в котором работал Двинцев, как сказал кто-то из его приятелей, «до обложек не дотягивал». Переезд в его великолепную квартиру. Многочисленные свадебные подарки, которые Саша разбирала не одну неделю. И интервью, которые бесконечно после свадьбы давала молодая пара. Журналисты, какие-то съёмки, фотосессии вдвоём и с Сашиным отцом, всё это на какое-то время, отвлекло Сашу от реалий её довольно странной семейной жизни.

Жили Саша и Михаил в одной квартире, но в разных комнатах, так изначально решил Михаил, объясняя это тем, что он очень устаёт, плохо спит и каждый малейший шорох, может лишить его сна на всю ночь, а его самочувствие, напрямую связано с благосостоянием их семьи. Саша старалась такое положение вещей понять и принять, хотя изначально представляла семейную жизнь несколько иначе.

На её слабые возражения, Михаил всегда говорил, что в девятнадцатом веке дворянские супружеские пары жили на разных половинах и ни у кого это не вызывало вопросов. У Саши вопросы были, но она старалась их не задавать.

Нельзя сказать, что Двинцев не уделял внимание своей молодой жене, конечно уделял, но чаще это внимание уделялось на людях. Публичные мероприятия, открытия фестивалей, презентации пара посещала вместе. Двинцев очень любил появляться в обществе под руку со своей изящной, красивой, одетой, как с картинки женой. Ему нравилось видеть какие восхищённые, а часто и завистливые взгляды, бросают на них окружающие.

Саша эти выходы в свет не очень любила, но в её не слишком разнообразной жизни, это было хоть каким-то развлечением. А сейчас развлечением, для неё была поездка на фестиваль с группой Белова. И поэтому, она ещё раз попросила:

– Миш, ну отпусти меня, пожалуйста. Тебя самого в эти дни не будет в Москве.

– А, ты помнишь, что двадцать восьмого мы идем на открытие кинофестиваля?

– Ну, конечно помню, – засуетилась Саша, – я, так же как и ты, двадцать седьмого вернусь.

– Я двадцать восьмого утром прилетаю, – уточнил Двинцев.

– Вот видишь, ты и не заметишь, что меня не было. Миш, ну давай я поеду.

– Хорошо, поезжай, – наконец «раскошелился» супруг, – надеюсь, одного раза тебе будет достаточно, чтобы понять, что тебе всё это совершенно не нужно.

– Спасибо, Миша, я очень тебе благодарна.

Саша представила, что в подобных обстоятельствах и при других отношениях, жена бы бросилась на шею мужу, расцеловала. Но, Саша ограничилась словами благодарности и пошла звонить Матвеичу.

– Саш, ну отпустил он меня. Если у тебя планы на мой счёт не изменились, то я готова.

– Ты что, конечно не изменились. Молодец, Лаврова. Тогда в пятницу репетиция, на базе у нас. Помнишь, где прошлый раз ты была? Сможешь в пятницу?

– В пятницу? – Саша посмотрела на календарь, висевший на стене, – в пятницу могу, – подумала, что Двинцев, к счастью, в пятницу уезжает на целую неделю.

– Репетиция в пять часов, – сказал Матвеич и предложил, – если хочешь, я за тобой в четыре заеду.

– Да я в общем, на машине, но хочешь, заезжай, вместе поедем.

– Ну и суперски! Так и договоримся.

– Слушай, Саш, а ты мне песни пришли, я хоть их вспомню.

– Замётано, считай, что песни уже у тебя на почте. Всё, давай до пятницы. Спасибо, Сашка, ты молодец!

– Саша, чаю мне принеси! – подал голос из кабинета Двинцев.

– Тебе с лимоном? – откликнулась жена.

– С мятой, – заказал супруг.

И Саша побежала выполнять распоряжение.

9. Лунный календарь. Репетиция

Матвеич, как договорились, заехал за ней перед репетицией, поинтересовался:

– Ну что, песни удалось послушать?

– Конечно, да я их в общем помнила, так, слова в памяти восстановила. Слушай, а «Лунный календарь» у Вас такая считай главная песня?

– Ну да, названиеобразующая, – усмехнулся Белов, – у нас же и группа называется «Lunar calendar». А, что?

– Я в этой песне иначе бы сейчас спела.

– Творческий подход не возбраняется, а даже поощряется, – заметил Матвеич, – пробуй, что хочешь, для этого и репетиция. У нас же ноток нету. Шаг вправо, шаг влево – расстрел, не подразумевается. Так что, твори сколько душе угодно. Послушаем и решим, как лучше.

– А песни, кто у вас пишет? – поинтересовалась Саша.

– В основном басист наш Федька Ершов. Он, кстати, виолончелист, консерваторию закончил, не в Москве, не помню в каком городе. Всё пытался нам нотки писать. Но, нас что-то не пропёрло. Хотя все ребята грамотные и ноты читают.

– Я помню, – поддержала разговор Саша, – у тебя музыканты хорошие.

После такого комплимента Матвеич расплылся в улыбке, подумал, – «классная она девчонка – Сашка Лаврова. Никогда не выпендривалась, не задавалась, не давила окружающих своим образованием, знаниями и известным отцом. Сочинения, чуть не всему классу диктовала, списывать давала, если кто попросит». Александр Матвеич Белов довольно часто просил, никогда себя зубрёжкой не изнурял.

– А тексты песен, кто пишет? – вывела его из задумчивости хорошая девчонка Сашка Лаврова.

– А тексты, в смысле стихи, – похвастался Матвеич, – я пишу.

– И у тебя это здорово получается, – похвалила Саша, – правда, я что-то не помню, чтобы ты в школе стихосложением баловался.

– Никогда не баловался. Просто не устраивало, что профессионалы пишут. Не мог своего автора найти. От безысходности сам попробовал и пошло. Потом остановиться не мог.

– И не надо останавливаться, – и вдруг попросила, – а напишите мне песню, – сама себе удивилась, что за странные желания. А Белов ухватился.

– Слушай, а это клёвая идея! У Фёдора есть мелодия красивая. Он мне показал, я говорю: «кто петь-то будет?». У нас же мужская группа, лирики особенно нет. А для тебя как раз сольную песню сделаем. Сейчас в студии наброски, то что есть покажу. Я уверен, тебе понравится. Ну, вот и приехали. Пойдём.

Музыканты встретили Сашу радушно. Ей показалось, что она попала в какую-то совсем знакомую и привычную обстановку. Оказалось, ей так не хватало общения, как она для себя сформулировала: простого «человеческого общения», а здесь оно было в избытке. Весёлые разговорчивые ребята. У Саши сложилось впечатление, что они искренне рады её появлению и каждый старался ей чем-то помочь. Кто-то притаскивал стул, кто-то наливал чай, кто-то показывал, как обращаться с клавишным синтезатором. Такое внимание было приятно и репетиция пролетела, как одно мгновение.

– Матвеич, – обратился к Белову басист Фёдор Ершов, – а почему ты сразу Сашу не позвал с нами работать, а каких-то девиц безголосых приводил?

– А ты попробуй Сашу нашу заполучи, – проворчал Матвеич. Он хотел сказать, что её очень трудно заполучить без санкции отца, а теперь ещё и мужа. Но поймал Сашин грустный взгляд и промолчал. Саша Белов впервые подумал о том, как ей надоели, наверное, эти разговоры о её несвободе в принятии решений.

– Что, так много работы? Что с нами выступать некогда? – допытывался Ершов, обращаясь к Саше.

– Дело не в работе. Я просто никогда не думала о себе, как о певице. Поэтому, Сашка мне даже не предлагал с Вами выступать.

– А зря не предлагал, поёшь ты здорово. Тембр прекрасный. И каждая фраза вкусно звучит.

– Спасибо, – улыбнулась Саша и в ответ тоже сделала комплимент, – у тебя очень хорошие песни, а Матвеич прямо настоящий поэт.

Все остались друг другом очень довольны. У Саши давно не было такого безоблачного настроения. Даже возвращаться домой было приятно. Приятно потому, что господин Двинцев отбыл на гастроли, и дома её никто не ждал. Это, к сожалению, был для Саши очень позитивный момент. Она сама понимала, что позитивный он, действительно, к сожалению, но поделать с этим ничего не могла.

Музыканты репетировали, готовились к выступлению. Саша получала удовольствие от того, что она кому-то нужна, что к ней прислушиваются, с её мнением считаются.

День отъезда приближался, и новоиспеченная артистка вдруг подумала о сценическом костюме. Дизайнерские платья, которыми были забиты шкафы, вряд ли могли пригодиться для такого случая.

– Матвеич, а вы в чём работаете?

– О, правда, тебе же одеться во что-то нужно, – вместо ответа озадачился Белов и всё-таки ответил, – работаем в черных джинсах, чёрных футболках, а сверху надеваем такие серебристые пиджаки, – и засмеялся, – название «Lunar calendar» обязывает. – Порылся в смартфоне, показал фотографию, – вот так это выглядит, так что подумай, Сашка, что-нибудь в этом роде.

– Может быть, тоже джинсы и какой-нибудь топ серебряный, – предположила Саша.

– Ну, может быть, – как-то без энтузиазма протянул Белов, – а вообще, может лучше не джинсы, – и вдруг заявил, – у тебя такие ноги классные, что их под штаны прятать?

– Матвеич, – расхохоталась Саша, – я прямо не ожидала, что ты ценитель женских ног.

– Не женских, вообще, а твоих в частности, – поправил Сашка и разоткровенничался, – я помню, в классе восьмом, ты у доски стояла, а я на ноги на твои смотрел и ничего с этим поделать не мог, даже не слышал, что ты там вещала.

– Правда? А я не замечала, – виновато улыбнулась Саша.

– Ты вообще ничего не замечала. Эта часть школьной жизни прошла мимо тебя. Все влюблялись, сходились, расходились, ссорились, страдали, мирились и снова влюблялись. А ты, по-моему, даже не замечала, что происходит вокруг, в каких-то своих облаках витала.

«Может и правда витала», – думала Саша. Мир её фантазий, какой-то параллельной выдуманной истории, был ей всегда ближе, понятнее, а главное, интересней реальной жизни. И наверное поэтому, она пропустила школьные романы и юношеские страсти и просто не заметила взгляды влюблённого мальчишки.

– Прости, Матвеич, я действительно в этих вопросах от вас всех заметно отставала. Вечно музыкой занималась.

– И папу слушалась, – подсказал Белов, – и вообще была пай-девочка, не нам рванине чета. Ладно, пай-девочка, про костюм подумай, пожалуйста, поройся в своих закромах. Может, найдёшь, что-нибудь путное.

– Я подумала, раз уж ты считаешь, что ноги не нужно прятать, то можно одеть джеггинсы черные и топ. Это и ноги, и приблизительно костюм как у вас. Ладно, пороюсь, сфотографирую, что есть в наличии, тебе пришлю, решим.

– И про каблуки не забудь, какие-нибудь шпильки офигенные, – заказал Матвеич.

– Шпильки? – с сомнением протянула Саша, – я на шпильках выше вас всех буду.

– Ну и клёво, – отреагировал Александр Матвеич, – пусть все нам завидуют, – и дал начальника, – ладно, давай иди костюм подбирай.

10. Концерт и новые ощущения

Концерт прошёл с успехом. Большая сцена, шикарный звук, толпа разгоряченных зрителей. Всё это окрыляло и внушало крайне оптимистичные мечты и замыслы. Матвеич общался с журналистами, давал интервью, рассказывал о творческих планах. Когда, наконец, все процедуры, сопутствующие успеху, были пройдены, Белов вздохнул с облегчением и вернулся к своим артистам.

– Ребята, нам предлагают выступить завтра на каком-то закрытом мероприятии. Вернёмся послезавтра. – Матвеич «потирал руки». – Работа хорошая. Надеюсь, никто не возражает?

Никто, безусловно, не возражал. Только Саша предложению не обрадовалась.

– Как послезавтра? Мне же обязательно нужно завтра вернуться. Матвеич, я же тебя предупреждала.

– Саш, ну что у тебя, «семеро по лавкам», что ты не можешь на денёк задержаться? – возмутился руководитель коллектива, – все могут, только ты нет. Что за дела?

В гримёрку зашёл Артемьев, спросил Белова.

– Договорились? Всё нормально?

– Да ничего не нормально, – проворчал Белов, – у нас, у Александры Андреевны другие планы.

– Саша, что-то серьёзное? – поинтересовался продюсер.

– Я просто обязательно должна быть дома завтра: пусть поздно, пусть ночью, но до утра.

– Что ты Золушка на балу? – ворчал Матвеич, – домой не вернёшься и карета превратится в тыкву, а лошади в крыс?

– Александр, подождите минутку, – прервал Белова Артемьев и обратился к возмутительнице корпоративных правил поведения, – Саша, давайте договоримся так, мы завтра отработаем, и я Вас сам, сразу после выступления, отвезу. Мы ночью часов за шесть, в крайнем случае за семь, прекрасно доедем. А ребята переночуют здесь, отдохнут и спокойно поедут утром на автобусе. Устраивает Вас такой вариант?

– Меня устраивает. Но, это наверное не очень удобно. Зачем Вам ночью ехать?

– Ехать всё равно нужно, раз я на машине, – засмеялся Артемьев, – здесь её не оставишь, а ночью или днем – значения не имеет. В общем, ночью даже лучше. Ну, договорились?

– Договорились, – улыбнулась Саша, – спасибо.

– Видишь, как всё удачно разрулилось, – радовался Белов, когда группа вернулась в гостиницу, – а то не могу, не хочу. В коллективе так нельзя, Саш.

Саша промолчала. Она вроде подписывалась на одну работу, но видимо Матвеич об этом благополучно забыл и относился к ней, как к постоянному члену группы.

Отработав концерт, Саша быстро собралась, наскоро простилась с музыкантами, чмокнула Матвеича и, вслед за Артемьевым, вышла к машине.

– Пристёгивайтесь, Александра, поедем быстро, – предупредил Роман и спросил, – Вы машину хорошо переносите?

– Хорошо. И к быстрой езде привыкла: у меня и отец и муж гоняют, – хотела сказать «со всей дури», но передумала, добавила только, – быстро оба ездят. Сама я законопослушный водитель, но быструю езду люблю, когда не сама за рулём. И машина у Вас хорошая. Я надеюсь, нормально доедем.

– Так, сейчас двадцать три часа, думаю, часам к пяти доедем, – Роман посмотрел на Сашу, улыбнулся. – Ну что, вперёд?

Саша кивнула.

– Вперёд. – И пожелала. – Счастливого нам пути!

Артемьев включил музыку, спросил:

– Не мешает?

Саша покачала головой.

– Будет мешать, скажите, не стесняйтесь.

– Не беспокойтесь, мне нисколько не мешает.

– А то, знаете, как музыканты говорят: «выключи музыку, с детства её не люблю», – усмехнулся Артемьев.

– Я хоть и музыкант, но музыку всё-таки люблю, – улыбнулась Саша, – тем более «Rolling Stones».

Какое-то время проехали молча. Саша отметила, что Артемьев был человеком довольно не многословным, это было приятно. Ей всегда нравились молчуны. Краснобаи и «парень – душа компании» обычно раздражали. Прошло ещё какое-то время пока продюсер прервал молчание.

– Саша, а Вам Белов предложил уже работать с его группой на постоянной основе?

– Нет.

– Странно, я его просил.

– Вы? – удивилась Саша.

– Ну да, Белов же хочет, чтобы я начал работу с его коллективом. А я сказал, что не возражаю, но только в том случае, если группа будет постоянно в одном и том же составе.

– У него уже не первый год, один и тот же состав, – сказала Саша.

– Да, но только совсем недавно я видел, что они работали под фонограмму, и девушки были другие. Вот такой вариант меня не устраивает. Раскручивать группу, которая позволяет себе работать под фанеру, я не буду. Такие времена прошли. Я всё это Александру озвучил. А он мне честно сказал, что состав у него постоянный, а вот Вы пришли, на конкретный концерт, хоть и записывали фонограмму. Белов сказал, что о планах Ваших не осведомлен и обещал с Вами поговорить. Ну, раз ещё не поговорил, считайте, что я говорю.

Саша молчала. На самом деле, она бы с удовольствием поработала с Сашкиной группой. Ей понравились ощущения, которые она испытала стоя на сцене, исполняемая ими музыка не раздражала, даже некоторые песни просто нравились. А больше всего ей нравилось чувствовать себя нужной, равной другим музыкантам. Нравилось ощущать себя полноправным членом коллектива, а не бесплатным приложением, пусть и к известным, мужу и отцу.

– Саша, я от имени Белова и от себя лично приглашаю Вас на работу в группу «Lunar calendar».

– А Вы уверены, что Белов хочет, чтобы я постоянно работала с его коллективом?

– Думаю, да, – кивнул Артемьев, – но мы ему сейчас позвоним и пусть сам подтвердит, – Роман достал телефон.

– Два часа ночи, может не стоит сейчас звонить, – забеспокоилась Саша.

– Вы можете представить нормального музыканта, после концерта, на гастролях, который спит в столь ранний час, если он, конечно, не пьян. Кстати, не знаете, он не пьёт?

– Знаю, не пьёт, – и добавила, – он совсем не пьёт, то есть абсолютно. Когда-то в очень ранней юности неудачно попробовал, и с тех пор в рот не берёт. И в коллективе у себя не приветствует.

– Это похвально, – оценил Артемьев и пояснил, – беря коллектив, хорошо бы знать, какие подводные камни тебя ждут.

– Ну, если речь идёт о Сашкином коллективе, этих подводных камней, мне кажется, опасаться не стоит. Какие-то другие, наверное, могут быть, а пьянство вряд ли.

– Вы так хорошо его знаете?

– Кого, Матвеича? Конечно хорошо знаю, с первого класса.

– С первого класса – это стаж, – засмеялся Артемьев, – а то я наблюдал за вами, вижу, что у вас неформальные отношения, а кем вы друг другу приходитесь, не догадался.

– Мы одноклассники и хорошие друзья, – хитро улыбнулась Саша, – если интересно, никаких других отношений у нас нет и не было никогда.

– А почему Вы его Матвеевичем зовёте? – полюбопытствовал продюсер.

– Так он сам так представился в первом классе. Все дети говорили: Вася, Петя, Катя, а он встал и говорит: «Белов Александр Матвеич». Так смешно было, он ростом тогда самый маленький в классе был, а туда же – «Александр Матвеич». Его потом все так и звали. И дети и учителя.

– Сейчас не скажешь, что самый маленький был, – усмехнулся Артемьев, – такой видный парень.

– А у нас мальчишки в седьмом классе за лето все вытянулись, и Сашка в первых рядах.

– Ох, я же не позвонил ему, – спохватился продюсер и взглянул на телефон, – ну вот, а теперь и приёма нет, в лес какой-то въехали.

– Да ладно, Роман, давайте до завтра этот разговор оставим. Я всё равно подумать должна.

– А Вы работаете где-то, и Вам трудно будет совмещать? – поинтересовался продюсер.