Игра в ассоциации

«Как будто мои мысли подслушал и стал оправдывать своего друга», – мысленно удивилась проницательности коллеги-пианиста Саша. Конечно, ничего не сказала, улыбнулась и пригласила Михаила к столу.

– Саш, да Вы просто идеальная хозяйка! Так всё вкусно, мне кажется, я ничего подобного ни в одном ресторане не ел, – восхищался Двинцев, – удивительно, совсем молодая, а всё умеете. Вы специально учились?

– Специально не училась. Просто росла в семье с папой и дедушкой. И как-то рано поняла, что поскольку я единственная женщина в семье, должна вести хозяйство. Конечно, у нас всегда были домработницы, всякие помощницы. Но, как-то так сложилось, я очень рано стала чувствовать ответственность за своих мужчин. Вот и научилась готовить. У меня отец, когда в Москве, только дома ест. Надоедают рестораны, как бы не было вкусно – всё не дома, а ездит он много.

– Это правда, на гастролях бывают моменты, когда начинаешь чувствовать себя совсем бездомным и никому не нужным. Последнее время работаю гораздо больше в Европе. Гуся даже мне всё время говорит, что жить где-то там было бы удобнее и выгоднее. А я отсюда уезжать не хочу. Люблю домой возвращаться. Правда, меня никто не ждёт. Так что, завидую Вашему папе. – Двинцев помолчал, глотнул кофе и сменил тему, – Саш, а что же мы торт не пробуем?

– Ой, я и забыла. Конечно, давайте попробуем. – Саша встала, хотела притащить коробку, но Михаил её опередил.

– Давайте я сам, – поднял коробку и засмеялся, – с тортиком я действительно погорячился, – водрузил на стол коробку, снял крышку.

– Да, роскошный, – восхитилась Саша и взяла телефон, чтобы сфотографировать красавца и засмеялась, – невозможно удержаться, уж очень хорош.

– Главное, чтобы вкусный был, – улыбнулся Михаил и признался, – я, честно говоря, ужасный сладкоежка, – разрезал торт, выбрал самый красивый кусочек и протянул Саше тарелку, – пробуйте.

Торт был действительно очень вкусный. На несколько минут Саша и её гость притихли и углубились в дегустацию. Сосредоточено ели торт, потом посмотрели друг на друга и рассмеялись.

– Вы оказывается не меньшая сладкоежка, чем я, – сказал Двинцев, – очень рад, что Вам понравилось.

– Действительно, очень вкусный торт, – кивнула Саша, – но надо остановиться, а то я уже играть не смогу.

– Да, действительно, давайте заниматься. А то получится, что я совершенно бесполезно приехал.

– В любом случае, не бесполезно, – засмеялась Саша, – я Вас завтраком накормила, Вы меня тортом угостили. Всё не бесполезно. Но заниматься, давайте.

Саша показала Михаилу свою программу. Она прекрасно видела, что он не в восторге. Восторгаться было особенно нечем. Хотя сыграла она вполне сносно, и Михаил её даже похвалил: дал несколько советов, показал какие-то свои приёмы. Работать с ним было интересно и легко. Саша даже не заметила, как прошло три часа.

– Саш, отдохните немножко, – сказал Михаил и предложил, – хотите пока я Вам что-нибудь сыграю?

Саша кивнула. Двинцев сел за рояль, заиграл.

«Так интересно, – подумала она, – папин старенький Bechstein в руках молодого музыканта звучит как-то совершенно иначе. То ли тоже помолодел, то ли вспомнил молодость. По-особенному звучит».

Михаил играл вдохновенно. Саша заслушалась. Оба окунулись в какую-то другую, музыкальную реальность и даже не заметили, как в комнату вошел Сашин отец.

Первый очнулся Двинцев, закончил музыкальную фразу, остановился, встал навстречу гостю-хозяину.

– Добрый день, Андрей Семёнович.

– Ой, папа! – вернулась из волшебного мира мечтаний Саша, – а ты, что не позвонил?

– Я звонил, – усмехнулся отец, – но ты не слышишь, занята очень.

– Мы занимались, – начала оправдываться Саша, – а телефон, даже не знаю, где положила. На кухне что ли оставила?

– Михаил, так неожиданно Вас здесь увидеть, – Андрей Лавров пожал руку коллеге, – я даже не знал, что Вы знакомы с моей дочерью.

– Мы познакомились два дня назад, – проинформировал родителя Двинцев, – Саша была на моём концерте, потом зашла за кулисы, нас Вернер познакомил.

– Ну да, Вы же его ученик, – кивнул Андрей Семёнович.

– А вчера Михаил предложил со мной позаниматься, вот мы сегодня позавтракали и занимаемся, – сказала Саша.

– Не знал, что Вы два дня знакомы и уже завтракаете вместе, – прокомментировал сказанное Лавров.

– Андрей Семёнович, Вы не так поняли, – почему-то смутился Двинцев, – я пришёл утром, мы действительно завтракали и теперь занимаемся, – и сделал комплимент, – Ваша дочь замечательно готовит.

– Это она умеет, – подтвердил отец и спросил, – а играет?

«Ну, началось! – расстроилась Саша, – сейчас два известных пианиста обсудят, как бездарно я играю. Будут, щадя меня, стараться говорить аккуратно, но получится всё равно, невесело». Но вдруг Двинцев сказал:

– Знаете, Андрей Семёнович, я послушал Сашу, и мне понравилось. У неё есть своё лицо. Техникой нужно заниматься – это правда. И программу Аркадий Ильич подобрал, очень подходящую именно ей, и по эмоциям, и по образу.

Отец слушал, и на его всегда довольно суровом лице, появилось выражение напоминающее улыбку. Естественно, ему было приятно слышать похвалы профессионала в адрес дочери.

– Ну хорошо, друзья, я Вас оставлю ненадолго, пойду, приведу себя в порядок, переоденусь. Потом пообедаем вместе. – И обратился к Саше. – Накормишь, дочь?

– Ну, конечно, – откликнулась Саша, – разве когда-то бывало иначе?

Двинцев засобирался, сказав, что с удовольствием в следующий раз позанимается с Сашей, что не будет мешать, что Андрею Семёновичу нужно отдохнуть…

Господин Лавров прервал выступление молодого коллеги и сказал:

– Михаил, я очень рад Вашему знакомству с Сашей, рад Вашему визиту и буду рад, если Вы не откажитесь с нами пообедать.

Сашу так порадовало расположение отца, что она попросила:

– Михаил, если у Вас есть время, не отказывайтесь пожалуйста, – улыбнулась и добавила, – Вы же не всё успели попробовать.

Двинцев уехал только вечером. Как-то так получилось, что они очень легко нашли общий язык с Сашиным отцом. У них оказалось много общих знакомых и не меньше тем для обсуждения.

Саша удивилась, её отец не просто сходился с людьми, а тут с лёгкостью расположился к молодому коллеге. К концу визита называл «Миша» и на «ты», прощаясь, приглашал в гости.

Когда Михаил уехал, отец сказал дочери:

– Хороший парень. Способный. Неглупый. Карьеру грамотно строит. Мне приятно, что он так к тебе расположен. – И спросил, – а о чём Вы шептались, когда ты его провожала?

– Да мы особенно ни о чём не шептались. Просто он предложил со мной ещё позаниматься. Я не отказалась. Договорились на среду.

– От таких предложений не отказываются, дочь. – И, как всегда строго спросил, – а к Аркадию Ильичу ты, когда идёшь?

– В пятницу, – доложила Саша и добавила, – я и вчера была, но мы не занимались, Сардор приезжал. Плов готовил.

– Я знаю, он мне звонил. Жаль, что не повидались.

– Он тоже жалел.

– Двинцев тоже там был? – поинтересовался отец.

– Нет, он вечером ко мне приехал.

– Вечером? – со значением переспросил отец.

– Он вечером приехал, потом уехал и приехал уже утром. Ты ничего не подумай, папа, – оправдывалась Саша.

– Я и не думаю. Хороший парень, – повторил свою оценку Андрей Семёнович, – он мне понравился. Ладно, пойду спать. Устал. Спокойной ночи.

Саша поцеловала отца, такие нежности были нечастым явлением в их доме, но сейчас почему-то у неё было такое настроение, что захотелось.

– Спокойной ночи, папа.

6. Двинцев. Сандра и профессор

В пятницу Саша примчалась к Вернеру с некоторым опозданием. Московские пробки коснулись и её. Последние дни Михаил Двинцев, практически постоянно её сопровождал. Встречал после лекций, приезжал к ней домой заниматься, вечером предлагал какие-то развлечения. Самым необычным было то, что строгий Андрей Семенович, любые предложения Михаила приветствовал и в его сопровождении безоговорочно отпускал дочь везде.

Вот и сегодня Двинцев подвозил Сашу на занятия к Вернеру. Был конец рабочего дня, трудящиеся продвигались по домам и, конечно, машина пианиста, хоть и пыталась бороться с затруднениями движения, но у неё это не слишком хорошо получалось. В результате Саша опоздала.

– Аркадий Ильич, извините, – залепетала она, заходя в квартиру к профессору, – такая жуткая пробка, никак невозможно было вырваться.

– Ты купила машину? – ехидно поинтересовался профессор. – Не знал, что у тебя были такие планы. Или водитель со своим транспортом появился?

– Водитель появился, – Саша взглянула на профессора, он посмеивался и, явно был в приподнятом настроении.

– Как же его угораздило в пробку попасть, он же всегда так лихо ездит? – продолжал допрос учитель.

– Да сейчас, как не езди, всё равно пробираться сложно, – ответила Саша.

– А, что ты его на улице бросила? Взяла бы с собой.

– Да он по каким-то делам отъехал, где-то тут недалеко. Через два часа вернётся.

Забавно, они ни разу не назвали имени, но явно говорили об одном и том же человеке.

– Проходи, Сашенька, позанимаемся, – пригласил Аркадий Ильич и засмеялся, – а то мы с тобой прямо какие-то двоечники и прогульщики.

– Я эти дни занималась и очень много, – гордо сказала Саша, – так что я не двоечница.

– Ну, пойдём, покажешь свои достижения.

Саша вошла в гостиную, где стоял рояль, на диване сидела Сандра. «Вот это да! Красавица в своём репертуаре, профессор не устоял», – Саша восхитилась способностям одноклассницы.

– Привет, Саш, – как-то осторожно поздоровалась Сандра и испытующе посмотрела на подругу, видно ждала реакции.

Но, реакции не последовало. Саша решила не оценивать ситуацию. Хотя, честно призналась себе, что не в восторге от встречи в этом доме с госпожой Зарукаевой.

– Привет, – кивнула Саша и пошла к роялю.

В комнату зашёл профессор, обратился к своей ученице:

– Ну что, начнём?

– Не буду мешать, – Сандра встала, – пойду с ноутом на кухне посижу.

– Ты нам нисколько не мешаешь, – начал было Аркадий Ильич. Но, Сандра покачала головой и вышла.

Вернер посмотрел на Сашу, сказал:

– Не осуждай.

– Я не осуждаю. Как я могу Вас осуждать.

– Не судите и не судимы будете, – как бы про себя процитировал профессор фразу из Евангелия.

Саша ещё раз посмотрела на него и открыла ноты. Сыграла произведение целиком, подняла голову, ещё раз посмотрела на Аркадия Ильича.

– С Двинцевым много занималась? – спросил Вернер.

– Несколько раз, по три часа, – она даже не удивилась, что он не спросил, занималась ли она, вообще, с его учеником, а поинтересовался сколько времени. Видимо, что занималась, для него было совершенно очевидно.

– Молодец Мишка, видимо, его, как он говорит «фишечки» и тебе подходят. Переняла моментально. Здорово сыграла. Он сумел сделать, то что я за несколько месяцев не смог, – и ещё раз похвалил, – молодцы и ты и Миша. Отец слышал?

– Слышал. У него теперь Двинцев лучший друг, – усмехнулась Саша, – прямо удивительно, как легко Андрей Семёнович попал под его обаяние.

– Мишка славный парень. Я рад, что Андрей это оценил, – сказал профессор и обратился к Саше, – ну, давай, показывай, что ещё наработали.

Саша сыграла всю программу. Учитель остался доволен. Когда занятие завершилось, Аркадий Ильич предложил:

– Может быть, чаю попьём, пока твой провожатый не приехал?

– С удовольствием, – кивнула Саша.

– Сашуня! – окликнул профессор, обращаясь не к Саше Лавровой.

«Сашуня, – позабавилась Саша, – попробовал бы кто-то нашу звезду так назвать». Сандра заглянула в комнату.

– Сашуня, мы закончили. Приготовь чай, пожалуйста.

«Сейчас она ему такой чай покажет, – предвкушала Саша, – мало не покажется». Саша подумала, что нужно пойти и заварить чай самой, благо на кухне у Вернера она ориентировалась прекрасно. Но, Сандра повела себя совершенно для себя нетипично. Она улыбнулась профессору, кивнула и пошла исполнять поручение.

– Высший пилотаж! – не удержалась от оценки Саша, – Шекспир «Укрощение строптивой». Вы гений, Аркадий Ильич, просто виртуоз!

– Тоже мне гения нашла. Просто с твоей подругой никто толком, никогда не говорил. Родители любили, как умели: кормили, одевали, баловали, думаю, даже слишком, возили по заграницам, дарили подарки. Мальчишки восхищались её внешними данными, но никто толком с ней не говорил, совсем. Знаешь, у меня впечатление, что она всю жизнь в одиночной камере просидела, а сейчас на свободу вышла. Наговориться не может. А я, иной раз, стараюсь просто слушать. Хорошая девочка. Но мне кажется, что у нее никого близких нет. Вы же нечасто общаетесь?

– Сейчас нечасто, – согласилась Саша, – мы и в школе общались компанией, а не индивидуально, кто-то с кем-то, а сейчас вообще редко видимся – у каждого своя жизнь.

Сандра внесла поднос с чаем и водрузила его на рояль. «Сейчас получит от профессора „на орехи“ за такую фамильярность по отношению к инструменту», – подумала вредная Саша. Но, Аркадий Ильич мягко сказал:

– Сашунечка, пожалуйста, никогда на рояль ничего не ставь. Для этого журнальный столик есть.

Сандра молча взяла поднос и переставила на стол, спросила:

– Саш, ты с лимоном?

Саша кивнула.

– С лимоном.

– И конфеты бери, очень вкусные, – на правах хозяйки угощала Сандра.

Компания мирно пила чай, когда у Саши зазвонил телефон.

– Миша приехал, – сказала она, взглянув на дисплей.

– Пригласи, пусть зайдёт чайку попить с нами, – предложил профессор.

Саша пригласила, но Двинцев отказался, сказав, что сегодня у него не очень много времени.

– Пойду, – заспешила Саша, – а то получится, что я его задерживаю.

Она попрощалась с профессором и Сандрой, отметила, что подруга совершенно не собирается домой, застегнула шубу и побежала по лестнице вниз. Даже работающий лифт в старом профессорском доме, как обычно, не внушил ей доверие.

– Как позанималась? – поинтересовался Двинцев.

– Хорошо. Аркадий Ильич нас с тобой хвалил. – Саша случайно назвала Михаила на «ты» и смутилась. – Извините за моё «ты». Не нарочно получилось. Как-то вырвалось.

– А мне кажется правильно получилось, вполне можем такое обращение друг к другу закрепить. Если ты не возражаешь?

Саша улыбнулась, она не возражала. Обратный путь оказался быстрее, бордовый Maserati остановился у Сашиного дома.

– Миш, извини, я опять у тебя отняла столько времени, ты же куда-то спешил.

– Я никуда не спешил, – ответил Двинцев, явно собираясь выходить из машины.

– Но, ты же отказался к Вернеру зайти, потому что у тебя какие-то дела.

– Я отказался, потому что нас ждет твой отец. Он пригласил меня в гости.

– Да?! А почему я не знаю? – удивилась Саша.

– Ты против?

– Нисколько. Я рада. Просто Вас же с Андреем Семёновичем нужно чем-то кормить, раз уж у нас званый ужин.

– Нас ничем кормить не нужно, тем более, мы сами о себе позаботились, кстати, и о тебе тоже, и заказали всё в ресторане. Хотя ты, разумеется, готовишь вкуснее, но потерпим. Так что пошли, – пригласил Двинцев Сашу к ней же домой.

7. Саша вышла замуж

Саша вышла замуж. Произошло это как-то само собой. На протяжении нескольких месяцев Двинцев бывал у них дома почти каждый день. Перед экзаменами много с ней занимался, часами общался с Андреем Семёновичем, играл с ним в шахматы – оба оказались заядлыми шахматистами. Часто приглашал Лаврова с дочерью на свои выступления. Водил Сашу в театры и рестораны.

Как-то так случилось, что очень быстро всё пространство вокруг неё было занято одним человеком – Михаилом Двинцевым. И это обстоятельство её нисколько не раздражало. Правда нельзя было сказать, что она влюблена. Скорее приняла его постоянное присутствие, как данность. Хотя, Михаил ей нравился, а его внимание, ставшие традиционными цветы и подарки, были приятны и повышали самооценку.

Одним словом, когда Михаил сделал ей предложение, она, долго не раздумывая, согласилась, понимая, что это именно тот исход, к которому всё шло. Отец был очень доволен и выбор дочери благословил, считая Михаила человеком своего круга, вполне способным составить счастье его Саши.

Получив одобрение отца и согласие дочери, Двинцев преподнёс невесте кольцо с бриллиантом и справедливо посчитал вопрос решённым.

Пышной свадьбы не было, потому что Михаил полагал, что они люди публичные и совершенно незачем перемены в их личной жизни делать достоянием широкой общественности.

На роспись в ЗАГС были приглашены только самые близкие: Сашин отец, Аркадий Ильич с Сандрой и ещё пара давних друзей Андрея Семёновича. Со стороны жениха не было никого, кроме вездесущего Гуси, и нескольких журналистов. Двинцев сказал, что лучше самим пригласить знакомых и адекватных «акул пера», чтобы подали событие в том свете, в котором его необходимо подать.

Саша была расстроена, что ей не удалось позвать всех членов «Александр – секстета», но ей объяснили, что так как никакие особенные празднования не запланированы, то и приглашать большое количество гостей совершенно необязательно. Тем более, буквально через несколько часов после оформления брака Саша с Михаилом улетали на неделю в Швейцарию, куда должна была приехать Сашина мать познакомиться с новоиспеченным зятем.

Ещё одно разочарование постигло Сашу тогда, когда она узнала, что в свадебное путешествие они едут не вдвоём с Михаилом, а вместе с его директором.

Она была этим обстоятельством неприятно удивлена и осторожно спросила Двинцева, зачем им нужен, господин Устинов. Михаил ответил, что Гуся его директор: получает зарплату, обязан сопровождать своего артиста везде, решать любые вопросы и устранять проблемы.

Саша промолчала, для себя объясняя своё молчание тем, что, скорее всего, Михаил прав.

Так сложилось, что эта первоначальная формулировка, что муж всегда прав, утвердилась и перешла, как непререкаемый постулат, на их дальнейшую жизнь. И Саша со временем с этим смирилась и приняла свою новую семейную жизнь такой, какой её нарисовал и осуществлял господин Двинцев.

8. Матвеич приглашает на работу

Телефон разрывался, но в обозримом пространстве его нигде не было. «Как всегда забросила куда-то, – ворчала на себя Саша, – днём с огнём не сыскать». Она шла на звук и наконец нашла гаджет под ворохом нарядов, которые решила разобрать.

– Алё.

– Лаврова, привет! – Матвеич, как всегда, «взял с места в карьер», – дело есть на сто тысяч.

– На сто тысяч? В какой валюте? – поинтересовалась Саша.

– Возьми себя в руки, – хмыкнул Матвеич, – ты же никогда не была меркантильной, – потом добавил, – хотя о деньгах речь тоже пойдёт.

– Очень интересно. И, что же за дело?

– Слушай, помнишь, ты в прошлом году с моей командой песни записывала?

– Помню, конечно. Опять что-то записать потребовалось?

– Хуже. Не записать. Нужно с нами на гастроли поехать.

– На какие гастроли, шутишь что ли?

– Да мне не до шуток. Там понимаешь, какая штука вышла, мы работали уже не первый месяц, всё было клёво. У меня девчонки красивые, в мини юбках, под твою фанеру стояли, рты открывали, попами трясли. А недавно на концерте нас один продюсер заметил и предлагает на фестиваль поехать. Очень мы ему приглянулись.

– Здорово! Поздравляю! А я при чём?

– А ты при том, что фонограмма то твоя, тебе и ехать нужно. Там работать нужно живьём. Поняла?

– Куда ехать?

– Да недалеко, в Новгород. На три дня. Если всё хорошо пройдёт, может, этого продюсера зацепим. Он мужик продвинутый, известный. Может, слышала Артемьев? Роман Артемьев. – Саша не слышала. – Ну, конечно, когда тебе, слышать витаешь там, в своих классических облаках, – оценил познания подруги в попсовых сферах одноклассник.

– А, когда ехать-то нужно? – заволновалась Саша.

– То есть ты согласна, – не спросил, а утвердил Матвеич, – отлично!

– Нет, подожди, что значит согласна?

– А, что тебя, как всегда папа не отпустит? – засмеялся Матвеич.

– Папа тут ни при чём, – буркнула Саша, «папа не отпустит» – это была для её одноклассников «притча в языцех», строгий Андрей Семёнович вечно с трудом отпускал дочь на всякие мероприятия, а сейчас он был действительно ни при чём, – я у мужа спросить должна.

– Господи! – простонал Матвеич, – где такую женщину найти, для которой мужчина: папа или муж авторитет, он может ей что-то запретить или разрешить, отпустить или не отпустить. Где такие водятся?

– Ты хоть какую-то найди, а то всё шляешься, – усмехнулась Саша, – или уже нашёл?

– Никого я не нашёл. Не везёт мне, одинокий я, – посетовал Матвеич, – вон Алекс с Шуркой в пятом классе решили, что поженятся и сейчас, наконец, заявление подали. Скоро на свадьбу пойдём.

– Заявление подали, здорово! Я даже не знала.

– Да никто ещё не знает. Только я, потому, что их возил заявление подавать, у Шурки же машины нет, а хотелось всё красиво, на машине, с цветами. Сама знаешь, Шурка же любит из всего праздник делать. Он меня и попросил. Ну, так чего, Сашка, – вернулся к «своим баранам» Матвеич, – едем покорять родную страну?

– Саш, я даже не знаю, я на сцене только на рояле играла, петь не пела никогда.

– А мы тебе клавиши поставим, будешь петь и на клавишах играть. Прикольно получится. Ну, не капризничай, Саш, мне очень нужно, – заканючил Матвеич, – ну, пожалуйста!

– Саш, я даже не знаю, получится ли у меня, – продолжала сомневаться Саша.

– Безусловно, получится! – заверил бывший одноклассник, – даже не сомневайся!

– Потом ты сказал, что у тебя девочки красивые стояли, я вроде не так хороша, как для попсовой картинки нужно.

– Ты что, Сашка, говоришь то? Ты смотришься в сто раз лучше. Они хорошенькие девчонки, но так, «дворняжки», а ты королева.

Матвеич умел припечатать. Саша даже не нашла, что ответить и решила оставить без внимания Беловское неоднозначное высказывание, только уточнила:

– Ты мне не ответил, когда ехать-то?

– В конце месяца, двадцать пятого, на три дня. Двадцать пятого рано утром уедем, двадцать седьмого вечером вернемся. Концерт двадцать шестого.

– Ладно, Саш, я вечером с мужем поговорю, он как раз с гастролей приезжает и о результатах тебе перезвоню или СМСну.

– Хочешь, я с ним поговорю, – предложил Матвеич.

– Нет, Саш, вот этого точно не нужно.

Это было действительно не нужно. Саша знала наверняка, что её муж, возможность подобного общения, даже рассматривать не будет. Вернее не возможность общения с Сашиным одноклассником, а вообще какие-либо переговоры с незнакомым человеком о ситуации, так или иначе связанной с его женой.

Нельзя сказать, что события происходящие в жизни жены его сильно интересовали, Саше даже казалось, что скорее они его совсем не интересуют, просто будучи человеком гордым и, в некоторых проявлениях, даже высокомерным, он не рассматривал возможности пустого общения с малознакомыми людьми. Но, поговорить с ним Саше было нужно.

Живя с отцом, она привыкла, что в какой-то степени всегда находится в подчинении. Нельзя сказать, что Двинцев ставил ей какие-то условия. Но Саша понимала, что его известность диктует определённый стиль поведения и достаточно ограниченный круг общения. И муж, и отец всегда говорили о том, что очень просто дать повод, для ненужных разговоров и пересудов. И очень сложно любую негативную молву или статью, заглушить или заставить забыть. Поэтому, она должна в полной мере соответствовать статусу семьи, не давать поводов для обсуждения и интервью и общаться только в кругу, определённом мужем и отцом.

Отец говорил дочери, что Двинцев на ней и женился только потому, что понимал из какой она семьи, и что она отвечает требованиям, которые он предъявлял к своей будущей спутнице жизни.

Саше подобные разговоры не очень нравились, но она понимала, что, скорее всего, отец недалёк от истины.

Двинцев приехал с гастролей, поужинал, прилёг отдохнуть, и Саша подумала, что это подходящий момент, чтобы с ним поговорить. Она зашла к нему в кабинет, где муж обычно проводил вечера, когда бывал дома, где стоял рояль, и он занимался, готовясь к концертам, где изредка принимал немногочисленных друзей. Это была его территория, которую Саша посещала нечасто. По крайней мере, в его присутствии.

Стороннему взгляду такое общение молодых супругов, могло бы показаться странным. Но, во-первых, в их доме редко могли быть «сторонние взгляды», а во-вторых, Саша была приучена к чему-то подобному в доме своего отца. У Андрея Семёновича был кабинет, где он отдыхал, готовился к выступлениям, общался с друзьями. Дочь там бывала редко, да и большого стремления к этим посещениям не проявляла, потому что обычно туда отец вызывал её «на ковёр», чтобы отчитать за какую-то провинность, или сказать, что он не доволен её игрой на рояле, или ещё что-то – всегда не слишком приятное. И поэтому Саша легко приняла такую модель общения и в своей семье.