Мой выбор. vita military est

– Вот, знакомьтесь, – Роман хлопнул Антона по плечу, – зовут Антон, учится в институте, со мной в одной группе. С недавних пор, разделяет наши взгляды на жизнь и заинтересован помогать нам по мере сил. Правильно? – это вопрос был адресован Антону.

Тот судорожно кивнул, все, никак не привыкнув к тому, что оказался в центре внимания, да еще и в такой компании.

– Ага, вначале проявил интерес к тому, что мы делаем, а потом – ваша фамилия гражданин? – голос принадлежал парню, на вид лет двадцати, небольшого роста и крепкого телосложения. Казалось этим, он компенсировал все, что не додала ему природа. Как и все, здесь присутствующие, он был наголо стрижен, одет в камуфляжные штаны, черную футболку с надписью «Мы – русские!», куртку он держал в руках. При разговоре, он постоянно морщился, словно ему было неприятно общаться с человеком.

– Бизон, захлопни рот. – Роман глянул на него. – Ты со своей манией преследования, сам с ума сойдешь и всех вокруг погубишь. Ты вообще на что намекаешь?

– Я ни на что не намекаю, я тебе прямым текстом заявляю, легавый он, сто процентов. У меня нюх, на этих легавых.

Все засмеялись, поддержав шутку Бизона. Было видно невооруженным взглядом, что в компании он пользуется авторитетом и довольно весомым.

– Ты сам понял, что сказал? – В голосе Романа послышались металлические нотки. – Ты человека даже не знаешь…

– Подожди Рома, – Антон подошел вплотную к Бизону, – а тебя не учили, что к людям нужно относиться вежливо? Или отсутствие мозга, не позволяет тебе запоминать то, что тебе говорят?

Стоящие вокруг парни, загудели в предвкушении драки, но Антон не собирался драться с Бизоном.

– Чего? – взревел Бизон, – ты сопля вообще испуг потерял или жить надоело? Так я тебе сейчас башку проломлю, и все нормально будет.

Антон усмехнулся и хотя, ситуация обострялась, он не собирался давать слабину, чтобы в дальнейшем подобное не повторялось. Но и делать нужно было все с умом, довести Бизона до бешенства в данной ситуации, было легче легкого, а вот сделать так, чтобы дело не закончилось дракой, и выйти победителем из этого, было сложнее. Но именно так и нужно было поступить…

– У тебя все проблемы решаются физической силой? Если ты не можешь ответить человеку с умом, то не нужно говорить, что ты проломишь ему голову. Ты лучше помолчи, глядишь и за умного примут.

Глаза Бизона налились кровью, казалось он вот – вот броситься на Антона, но тут в их разговор вмешался Роман.

– Бизон, ты достал своей подозрительностью. Тебе что-то не нравиться? Можешь топать отсюда, тебя никто не держит.

– Ты не прав, я пытаюсь тебе объяснить, что приводить людей со стороны, непроверенных, это, по крайней мере, глупо. И уйти, я никуда не уйду. Здесь мои друзья и с ними я останусь.

– А кто тебе сказал, что я его не знаю? – Роман вопросительно посмотрел на Бизона. – Мы с ним вместе учимся, в одной группе, нормальный он парень. Да, я его не знаю, как тебя с детского сада, но это еще ничего не значит.

– Хорошо, хорошо, если ты принимаешь его, я тоже не против. – Бизон пожал плечами и собрался отойти в сторону.

– Подожди, – Роман остановил его, – пожмите друг другу руки, чтобы я видел, что конфликт между вами исчерпан.

Бизон недовольно заворчал, но руку протянул. Антон пожал ее и чуть не охнул от боли, было ощущение, что рука попала в стальные тиски. Бизон же стоял и мило улыбался. Наконец Антон высвободил руку из его лап.

– Как тебя хоть зовут малыш? – Бизон все так же продолжал улыбаться, видимо довольный своей шуткой, которой отомстил по возможности за все.

– Не малыш, во-первых, а во-вторых, меня зовут Антон.

– А-а-а, ну не малыш и ладно. Ну, а так, меня зовут Иван, но как ты понял, здесь все меня зовут Бизон. Ну и ты называй меня также, потому, что все к этому привыкли и по другому здесь быть не может.

Вместе с этими словами, Антон почувствовал, как разрядилась атмосфера вокруг, исчезла напряженность, и стало психологически спокойнее. Остальные парни стали подходить, знакомиться. В голове Антона начали мелькать клички и имена. «Не перепутать бы потом, как кого зовут – подумал Антон».

– Здорово, будем знакомы, меня Игорь зовут, это там… – Игорь неопределенно махнул рукой в сторону. – А здесь меня называют Славян.

Игорь всем своим видом, напоминал завсегдатая ночных клубов и светских тусовок. Высокого роста, худощавого телосложения, в отличие от остальных, он не был забрит наголо, светлые волосы, образовывали короткий ежик. Если бы не разбитые кулаки, то Антон подумал бы, что Славян оказался в данной компании совершенно случайно.

Антон пожал протянутую Славяном руку.

– Меня Антон зовут. Он всех так не жалует? – Антон кивнул головой, в сторону Бизона.

– Не обращай внимания. В последнее время, он какой-то раздражительный стал, даже своих в чем-то подозревает. Везде ему милиция мерещится, вот он к новичкам так и относиться. Познакомишься с ним поближе, начнешь общаться, увидишь, он нормальный.

Славян отошел в сторону и к Антону подошли остальные.

– Значит, с нами хочешь быть? – спросил у Антона, один из парней. И не дождавшись ответа, продолжил, – Я Денис, кличка Фил, а это Кил, – он показал рукой на одного из парней, – родители назвали его Сергей, но он также как и все, наверно уже забыл свое настоящее имя. Мы с ним братья, я старший, он соответственно младший. – Они действительно были очень похожи, только Кил был поменьше ростом и волосы у него были чуть светлей, чем у Фила. Кроме того, у Фила под правым глазом был вертикальный шрам, сантиметра три-четыре в длину. Но не только это отличало друг от друга. Даже сейчас, не зная их обоих, Антон видел, что характерами они, полные противоположенности. Если у Фила было серьезное выражение лица, то Кил в отличие от него постоянно улыбался.

– А вы давно… – Антон пытался подобрать слова.

– Давно ли в движении? – Фил пожал плечами. – Я так-то не считал, но года три уже точно.

– Понятно. – Антон огляделся по сторонам. – И частенько вы тут собираетесь?

– По-разному. Каждый раз, стараемся в разных местах собираться, чтобы не мозолить никому глаза, не привлекать внимание. Мало ли, милиция нагрянет и начнется… Так-то проблем они нам не доставляют, но в местном отделении посидеть придется. Ну ладно, ты знакомься со всеми пока, потом пообщаемся еще.

Фил отошел в сторону и о чем-то начал разговор с Романом. По его выражению лица, можно было понять, что говорят они о нем. Антону даже показалось, что Фил произнес его имя. В это время, Антона окликнули:

– Здорово, – сказавший это парень, был небольшого роста, темноволосый, со сплюснутым, как у боксера носом. – Меня Михаил зовут, Миша, или Михей, как называют здесь.

Михей и вправду оказался боксером, имел звание мастера спорта, выступал на соревнованиях и на многих оказывался призером. В движении находился три года. Познакомился с Романом, который тогда еще только собирал парней – единомышленников, следил за физической подготовкой каждого, был за здоровый образ жизни и терпеть не мог, даже разговоров про курение и спиртное, не говоря уже о наркотиках.

– Я заметил, – сказал Антон, – тут у каждого есть кличка. Для чего это? Неужели нельзя называть друг друга по имени?

– Можно, от чего же нельзя? Но так нужно, если устраивается какая-то акция, то лучше называть друг друга так, потому что свидетели потом могут, показать, что вот, парни называли себя так и так. Не нужно лишний раз засвечиваться. Но подожди, – Михей рассмеялся, – тебе тоже дадут кличку, будешь как все.

В этот момент, к ним подошел парень, светловолосый, высокий. Антон обратил внимание, что на левой руке у него, не было двух пальцев, мизинца и безымянного. Звали его Александр и если не забывать, то, что все здесь друг друга называли по кличкам, он откликался на Гранда. Голос у него был тихий и спокойный, и приходилось напрягать слух, чтобы слышать все, что он говорит.

– Извини, что спрашиваю, – Антон показал на его искалеченную руку, – где тебя так? В драке?

– Нет, – рассмеялся Гранд, – все гораздо проще. Мастерил взрывчатку, вот и переборщил немного. Хорошо хоть голову не оторвало, а только пальцы.

– Когда дерешься, неудобно наверно?

– Да у него правая, будь здоров, – вмешался в разговор Кил, – быка с ног, то есть с копыт свалит. Левая ему вообще без надобности. Да и вообще, не смотри на него, что он такой тихий, спокойный, если что-то начнется, ты его не узнаешь, вмиг меняется и ломает всё и всех в округе.

Кил рассмеялся над собственной фразой.

– Иди отсюда, а то на людей наговариваешь тут, – Гранд посмотрел на Кила, – я тебя и пальцем не трону, а вот брату скажу, он тебя мигом успокоит.

Кил молча, выслушал Гранда и, не говоря ни слова, развернулся и отошел в сторону.

– С ним поаккуратней будь, – предупредил Гранд, кивнув в сторону Кила, – у него по-моему с головой не в порядке. Никто не может с ним совладать, только Фил, его брат имеет на него какое-то влияние.

Подошел Роман, и какое-то время, послушав о чем говорят Гранд и Антон, отозвал последнего в сторону. Все с кем успел Антон познакомиться, опять собрались вместе, словно притянутые магнитом. «Хорошая привычка, держаться вместе, – подумал Антон, – вот оно, единство».

Они с Романом не спеша, пошли по аллее, кое-где освещавшейся тусклым светом фонарей. Роман молчал и только когда они отошли от остальных достаточно далеко, он заговорил.

– Ну, Антоха, я понимаю, ты толком не успел пообщаться с народом, но все равно, кое-что для себя, ты успел заметить. А ко всему этому, я могу добавить только одно: парни объединены одной идеей, одной целью, к которой они идут. Сейчас, если вдруг потребуется отдать за идею свою жизнь, каждый из них, не задумываясь пойдет на это… И если ты решил все-таки быть с нами в одном строю, то идти придется до конца. Ты должен это понимать, прежде чем дашь мне окончательный ответ, с нами ты или нет.

– Рома, ты рассказал мне то, чего я не видел или не хотел видеть. Я понял, насколько был слеп, не видел всего этого. Ты открыл мне глаза на истину, на все, что твориться. И я, несмотря на то, что прошло мало времени, твердо решил для себя, что теперь не смогу жить так, как раньше. Я с вами…

Роман остановился, посмотрел на Антона, затем кивнул и они, развернувшись, так же не спеша, пошли обратно.

– Молодец, – похвалил Роман, – видно, что в тебе есть дух и решительность. Я очень редко встречаю таких людей, хотелось бы почаще.

– Извини, что тебя перебиваю, но если ты можешь, расскажи мне побольше о движении. Интересно все-таки, как оно, например, образовалось.

Образовалось? – усмехнулся Роман. – Ну, общее, поверхностное, ты уже знаешь, а само движение… – Роман на миг задумался. – Зародилось движение в Америке, в 60-х годах. Но этот период можно даже во внимание не брать, потому, тогда, от истинного движения было только одно название. В России же, начало существования, было положено в 90-е годы. Власть долго закручивала гайки, но, в конце концов, перестаралась. Политика, которую они продвигали, не устраивала многих, в том числе молодежь. Не нравилось отношение к русским людям, к которым относились, как к свиньям. И в тоже время, те черножопые и узкоглазые, которые приезжали к нам в страну, пользовались привилегиями и благами. В конце концов, правительство, перестаралось и русское, молодое поколение, поняв, что их мнение никого не волнует, решили подкреплять свои слова действиями. Молодежь начала собираться в автономные группы и избивать приезжих. Тем более поводы были, терпеть их наглость, не было никаких сил. Зайди на любой рынок, и ты увидишь, то, от чего у любого нормального человека, закипает кровь и просыпается справедливый гнев. Какой-то чурка, с поддельной регистрацией, не имеющий права не то, чтобы торговать, а вообще находится здесь, обвешивает бабушку-пенсионерку, при чем самым бесстыдным образом. Мало того, что обвесит, так еще и обматерит вдобавок, с ухмылкой на лице. Бабушку, у которой пенсия настолько мизерная, что на нее и жить то нельзя, только существовать. Кто за нее заступится? Не бросить же ее, на растерзание этим волкам?

А возьми китайцев, например. Ты мимо идешь, тебе дела нет, ни до него, ни до его товара. А он тянет тебя за рукав, тащит куда-то, пытается что-то показать. Отмахиваешься от него, мол, отстань, некогда, а он начинает возмущаться, кричать тебе что-то, пихает тебя. И ты ничего даже не успеваешь сделать, как в мгновение ока, со всех сторон слетаются толпы китайцев, окружают тебя и уже все хором, начинают что-то орать на своем языке. И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что сейчас твоей жизни угрожает опасность. Не надейся, что они успокоятся и разойдутся. Успокоить их может только милиция, которую они справедливо бояться или конечный результат, когда ты, по их мнению, должен быть унижен морально. Ну, а если ты вдруг решил постоять за себя и отразить нападки с их стороны, то в этом случае, хорошо, если тебя просто изобьют. А ведь могут и ножом ударить, покалечить, убить, в конце концов. А за что спрашивается? Да за то, в конце концов, что ты ничего не купил у одного из них. Они разбегутся, как тараканы и ищи их потом. Вот ты сможешь из 20—30 китайцев, узнать того, кто тебя ударил? Нет. Пойдешь, заявление писать в милицию, а там тебе популярно объяснят, что подавать заявление, не имеет никакого смысла, все равно никого не найдут. А если ты будешь настаивать на своем, так на тебя накричат, и в итоге виноватым останешься. Хорошо, если не посадят в КПЗ на несколько суток, для исправления.

Вот и молчат люди, терпят весь этот беспредел. Ведут себя как стадо овец, которых можно гонять из угла в угол, а при желании и зарезать на шашлык. Никому до нас, простых людей, нет никакого дела. Власти получают свою прибыль от приезжих и молчат, глядя на все, что твориться, из своих кресел.

– Подожди Ром, – Антон недоуменно взглянул на него, – о какой прибыли ты говоришь? Что они получают? Я сколько раз по телевизору видел, как всех этих нелегалов ловят на подпольных производствах.

Роман усмехнулся, словно услышал глупость, сказанную малолетним ребенком.

– Все очень просто, каждый нелегал, приезжая в нашу страну, работает на каком-нибудь подпольном производстве. Его работодатели, дабы избежать проверок, приплачивают проверяющим из миграционных служб. А по телевизору, тебе показывают тех, кто отказался им платить. На них то и делаются все эти показательные задержания, а заодно и пугало для остальных, вот мол, смотрите, что будет, если вы откажетесь платить. Показывают, как задерживают, увозят в отделение, а ты видел хоть раз их отправку домой, на родину?

– Нет, но они, же должны…

– Кому они должны? Понимаешь, это все делается для того, чтобы показать тебе, мне, им всем, – Рома показал рукой на парней, стоящих неподалеку, – что они работают, добросовестно отрабатывают деньги налогоплательщиков. И ты никогда не увидишь, как гастарбайтеров отправляют домой, потому, что они остаются здесь. Их, выкупают, как товар и отправляют работать, правда, уже на другую точку. Если же все-таки, ты хоть краем глаза, где-то увидишь, отправку нелегалов на родину, то задумайся, за чей счет, они летят домой первым классом? За твой, счет. Ты платишь налоги, а значит, билет покупают им на твои деньги, с твоего кармана.

– Хорошо, я понял. Но как быть с теми, кто находиться у нас в стране легально?

Роман глубоко вздохнул и Антон понял, что для Романа не имеет значения, легально ли здесь находятся иностранцы или нет. Для него они все были врагами, с которыми он сражается.

– Ты сам-то хоть веришь, в то, что те, кто приезжают сюда легально, ничего плохого не делают? Да от них вреда порой, гораздо больше, чем от тех, кто переходит границу обманом. Потому что одних сразу видно, они скрываются, прячутся от всех, от посторонних глаз, а эти, действуют вполне легально, на виду у всех, прикрываясь каким-нибудь бизнесом. Вот ты, ходишь в ночные клубы?

Антон кивнул, отвечая согласием. А как же, он ходит в ночные клубы, отдыхает, танцует, расслабляется:

– Но в них то, что такого? Народу же нравится ходить в них, отдыхать.

– А теперь вспомни, кто у нас держит все ночные клубы в городе?

И действительно, Антон вспомнил, что всего каких-то полтора года назад, все ночные клубы в городе, выкупил, некто Файзула Алиев. Сам Алиев, появился в городе, за полгода до этого. Быстро развернувшись и встав на ноги, он стремительно стал подминать под себя все более или менее значимые объекты, приносящие прибыль. Таким образом, ночные клубы, как пользующиеся обширным спросом, перешли в его владения.

– Ром, ты извини, конечно, но я пока не понимаю, что в этом плохого? Ну, держит он «ночники», так они сейчас, по-моему, даже лучше стали, чем были. Ремонт сделали, да и в остальном, только плюсы.

Роман рассмеялся.

– Да это все, для отвода глаз. В клубах этих, торгуют наркотой, при чем, вполне открыто, даже не прикрываясь, потому что у них с ментами, все договорено. Девчонки-проститутки, у которых нет документов и которые работают, из-за страха за свою жизнь. Они даже не могут пойти в милицию и пожаловаться. Их вернут обратно, предварительно избив как следует. А все почему? Потому что милиция с ним заодно, Алиев негласный хозяин города и если он вдруг захочет, чтобы тебя не было в этом городе, уже завтра тебя не будет в нем, независимо от твоего желания.

У него вполне легальный бизнес, но для того, чтобы так развернутся, ему бы не хватило честно заработанных денег. Поэтому он и занимается криминалом, который приносит ему немыслимые доходы. На эти деньги, он покупает власть в городе, завозит сюда наркотики, которые тоннами приходят из Афганистана, Таджикистана и оседают здесь, травя молодежь. Ты посмотри, девяносто процентов молодежи, употребляет наркотики. Кто-то легкие, как они считают, кто-то уже прочно сидит на игле, но лично я, не делю наркотики на слабые и тяжелые. Наркотики, они и есть наркотики.

Я сам против наркотиков. – Антон вспомнил, как полгода назад, провожал в последний путь своего друга, сидевшего на игле. Тогда, никто до последнего, не знал, что он употребляет наркотики. И когда он умер от передозировки, никто не мог поверить в случившееся, все считали его спокойным, даже домашним парнем, который никогда не пил и не курил. – Те, кто торгуют наркотиками, заслуживают самого сурового наказания. Но ты, сейчас делаешь акцент на этнические преступные группировки, но кроме них, есть же еще и русские организованные преступные группировки, смешанные, в конце концов. Как с этим быть?

Роман равнодушно пожал плечами.

– А никто не говорит, что таких мы игнорируем. Они ответят за то, что творят. Наша задача, состоит в том, чтобы не было всего этого. Ни преступлений, ни тех, кто их совершает. Не имеет значения, кто это, русский или узбек. Просто сейчас, мы акцентируем свое внимание, на приезжих. Они находятся у нас в гостях и не имеют права творить здесь все, что хотят. Когда покончим с ними, наступит черед и других.

Все, что говорил Роман, кому-то может быть и показалось бы диким, но в данный момент, Антон понимал, что все сказанное – правда, пусть и страшная, но правда.

– Но избивая приезжих, вы сами становитесь преступниками.

– Мы не преступники, мы солдаты своей страны, кровь которой, заставила нас вести эту войну. Пусть она сейчас и похожа на партизанскую, но скоро, все поймут, что так жить дальше нельзя и начнется полномасштабное сражение за нашу землю. Да, мы используем незаконные методы, но что из этого? Власть бросила нас на произвол судьбы, распродала все в округе, и сидят сейчас, эти зажравшиеся чиновники, в своих креслах, считают деньги, полученные от продажи своего народа и земли, на которой проливали кровь наши деды.

Да, может это и звучало громко, но не в этом было дело. Антон понял, что все, что он делал раньше, это лишь паразитическое существование. И если ему самому не безразлично, его будущее, что будет с ним, с его детьми, то он тоже должен что-то делать. И самое лучшее будет, присоединится к парням. Да, их методы жестоки, даже чересчур, но что делать, если иного выхода нет.

– Вот так мы и живем. – Роман подошел к скамейке и сел. – Увидел черного или желтого, сразу ему в рожу. Пусть знает, что делать ему здесь нечего. И неважно, кто это, бизнесмен или рабочий, бедный или богатый, все они одинаковы.

– Подожди, – перебил его Антон. – А при чем здесь рабочие? Они – то какой вред приносят? Работают себе на стройках, пускай работают.

– Ага, работают. Ты посмотри, сколько они получают.

– Сколько? Много что ли? Насколько я знаю, работают они вообще за копейки. Пускай получают их и работают. Почему русские не идут работать на стройку?

– Ты только что говорил, что работают они за копейки. Ты сам бы стал там работать? А я за тебя отвечу, что нет. Потому что, жить на такую зарплату, нереально, по крайней мере, здесь. А ему, этих денег хватит, чтобы на родину вернуться и свой огромный выводок кормить, а потом еще и вернуться обратно. Почему? Потому что у них в Китае, жить дешево, платят им соответственно с их условиями жизни. У нас же, как они считают, платят баснословные деньги, даже чернорабочим. Но это они со своей колокольни так рассуждают. Для нас же, это гроши, если посмотреть на те условия, в которых мы живем.

– Как же с этим бороться? – Антон ходил вдоль скамейки, туда-сюда. Разговор, все больше и больше поглощал его, заставляя переживать все это.

– Да очень просто. Нужно максимально снизить поток «дешевой» иностранной рабочей силы. Поставив работодателями выбор, или сворачивать производство, или продолжать работать, но уже с русскими, которым они будут платить нормальные деньги. Да, у них уменьшится прибыль, но они не пострадают существенно от этого.

Роман замолчал, выжидательно глядя на Антона.

– Что, еще не передумал? – спросил он.

– Нет. Наоборот, еще больше укрепился во мнении, что все, что вы делаете, правильно.

– Молодец, правильно мыслишь. Пойдем к остальным, сегодня тебе предстоит еще кое-что, – загадочно сказал Роман. Антон не стал спрашивать, что именно, справедливо полагая, что когда придет очередь, он все узнает. Они медленно, неспеша, побрели обратно к парням, которые от безделья, уже не знали чем заняться.

– Слушай, а почему вас называют фашистами? Какое вы к ним отношение имеете? – спросил Антон. – Меня можно сказать только это и смущает. С детства, ненависть к фашистам. У меня дедушка, всю войну прошел, а умер в мирное время, от застрявшей фашистской пули. Пошла гангрена, пока спохватились, было уже поздно. Сердце не выдержало на операционном столе.

– Да кто тебе сказал, что мы фашисты? – искренне возмутился Роман. – Я никогда им не был и не буду.

– Для чего вы тогда используете фашистскую символику? Зачем она вам нужна?

– Эта символика, прежде всего, используется как форма протеста. Это вообще соответствует национально-освободительному движению, особенно на начальных этапах развития. Ты читал «Тиля Уленшпигеля»?

– Читал, но еще в школе, давно. – Сказал Антон, не понимая, куда клонит Роман.

– Так вот, если ты читал, то должен помнить, что были там такие – храбрые гезы, отстаивавшие независимость Нидерландов от испанцев. Так вот, гезы, чтобы позлить испанцев и римский престол, использовали символы, приводившие тогдашних европейцев, в гораздо больший ужас, чем нынешняя фашистская символика. Гезы, носили на шляпах, зеленые полумесяцы и надписи «Лучше служить султану турецкому, чем Папе». Но никаких симпатий к турецкому султану, они не испытывали – им просто хотелось, как можно сильнее задеть ненавистного противника.

Ту же роль, играют и пресловутые свастики: поскольку считается, что для людей, находящихся у власти, этот символ крайне неприятен, русские националисты пытаются задеть своих врагов, в любой мелочи, хотя бы этим. Что-то типа, «Ах, вы называете нас фашистами? Хорошо, для вас мы будем фашистами! Зиг хайль!». Запомни, символы – оружие безоружных.

Да-а-а, – протянул Антон, – как все закручено. Ну, теперь, я хоть смогу объяснить, за что и против кого сражаюсь.

– Сможешь, сможешь, – поддержал его Роман. – Ну вот, в принципе все, что я смог, я тебе рассказал. Если тебя что-то интересует или непонятно, спрашивай, всегда рад. А так, ты уже наверно заметил, когда знакомился, что все здесь, имеют клички, по которым друг друга называют. Это можно сказать мера предосторожности, для того, чтобы случайные свидетели, если таковые вдруг появятся, имен не слышали, а то мало ли…

– Слушай, – перебил его Антон, – я вроде бы всех запомнил – Бизон, Славян, Михей, братья Кил и Фил, а вот тебя как называют?

– Шторм, – коротко, как отрезал, сказал Роман, – так что забывай, как меня зовут и привыкай.

– Понял, – улыбнулся Антон, – а как меня вы будете называть?

– Ну, это мы сейчас посмотрим.

Они подошли к скамейке, на которой сидели парни. Те скучали, вяло и лениво, озираясь по сторонам, изредка перекидываясь парой фраз. Увидев, что к ним подошли Шторм и Антон, они заметно оживились.