Бог в человеческом обличье

Наверное, стоило бы прикинуть новые версии произошедшего, но сил на это не осталось. Обстановка угнетала и высасывала энергию. Да и до чего он мог додуматься, не имея минимальной информации? Нужно ждать и надеяться, что со временем ситуация прояснится.

Попробовал задремать, но сон не шел. Мысли вертелись вокруг Марины. Как она отреагирует на звонок похитителей? Как поведет себя? Не надумает ли сообщить в прессу? Шумиха Илье Крестовскому сейчас совсем не нужна. Раньше ему нравилось внимание журналистов. Раньше ему было что сказать. А сейчас нет.

Черт побери, как это произошло? Как он утратил способность облекать эмоции в музыку и слова? Ему всегда давалось это легко, играючи. Он просто садился за фортепиано или брал в руки гитару – и мелодия рождалась сама, он лишь воспроизводил ее.

Они встречались с Мариной две недели. Она осталась у него с ночевкой, – он тогда снимал убогую крохотную квартирку – и они весь вечер валяли дурака. Илье ужасно хотелось растормошить эту серьезную девушку. Они успели приготовить ужин и загадить всю кухню, позаниматься сексом, шуточно подраться подушками, и теперь валялись на диване, переговариваясь и хихикая.

Илья перевернулся и, зачарованный, навис над Мариной. Она была миниатюрная, воздушная. Волнистые рыжие волосы в беспорядке разметались по ее плечам; свет настенной лампы отражался в ее больших, зеленых глазах, превращая их в два мерцающих моря. На ней были белая майка и белые трусики. Она выглядела лет на семнадцать. Он взял ее детское запястье и поцеловал с тыльной стороны – там, где под бледной кожей светились тонкие голубые венки.

– Сыграй мне что-нибудь, – попросила она. – Если ты, конечно, не наврал, что умеешь.

Илья спрыгнул с дивана, снял со стены гитару и вернулся обратно:

– Что тебе спеть?

– На твое усмотрение, – Марина уселась повыше, подтянула к себе подушку и обняла ее, приготовившись слушать.

Илья на мгновение задумался, а затем взял первый аккорд и тихо провел по струнам. На протяжении нескольких минут Марина не отводила от него внимательных глаз. Ее взгляд был таким острым, что мог поранить. Илья почувствовал себя пациентом под скальпелем хирурга.

– Потрясающе, – выдохнула она, когда он закончил. – Чья это песня? Что за группа? Странно, что я не слышала. Это какой-то хит, да? Как ты красиво его исполнил!

Илья мгновенно расслабился и улыбнулся. Такой реакции он не ожидал.

– Это я сам сочинил.

– Сам?

– Ну да. Я иногда пишу. Когда накатывает.

Марина помолчала. На ее лице читалось сомнение. Она медленно отложила подушку в сторону, придвинулась к парню и повторила:

– Ты это сам сочинил?

– Ну что мне, на крови поклясться, чтобы ты поверила? – усмехнулся Илья. Марина явно преувеличивала достоинства песни. То есть песня была не плохая, но далеко не шедевр.

– Есть и другие? – продолжала допрашивать она. – Много? Можно услышать?

Обычно сдержанная Марина в тот вечер проявляла несвойственное ей возбуждение. Она не отстала, покуда Илья не сыграл ей несколько своих произведений. Ему льстило такое внимание, но незапланированному концерту он бы предпочел секс.

– Все, хватит! – категорично заявил Илья, отставив гитару к стенке. – Теперь займемся чем-нибудь менее возвышенным и более физическим.

Он потянулся к девушке, но та остановила его.

– Погоди, Илюша, погоди, – она взяла его за руки и посмотрела со всей серьезностью. – Ты осознаешь, что талантлив? Ты понимаешь, что это, – она кивнула на гитару, – это реально хорошо? У тебя здорово получается! Почему бы тебе не заняться музыкой серьезно?

В тот вечер Илье удалось кое-как замять разговор. Но в последующие дни Марина то и дело возвращалась к этой теме. И чем воодушевленней она говорила, тем больше поддавался Илья. Он все чаще размышлял о том, что идея о музыкальной карьере не так уж плоха. В конце концов, музыка являлась единственным занятием, которое ему не надоедало. Если сделать на нее упор…

Прошло несколько месяцев, прежде чем Илья озвучил Мэту и Крепостному свою идею. Парни не ломались, согласились моментально. Довольно быстро они записали первый сингл и отправили его на радио. Через две недели с ними связался представитель крупной звукозаписывающей компании и пригласил на встречу. Еще через полгода они выпустили первый студийный альбом.

Как-то гладко у них все складывалось, без сучка без задоринки. Словно кто-то там, наверху, давно ждал, когда они возьмутся за инструменты, и заранее расчистил дорогу – только идите. Они не прозябали в нищете, не играли в дрянных клубах в надежде, что кто-нибудь их заметит. Они мгновенно нашли свое место. Ни Илья, ни Мэт, ни Крепостной не верили, что с ними могло случиться нечто настолько удивительное. Верила только Марина.

Ноющая боль в затылке оторвала Илью от воспоминаний. Голова гудела, все тело ломило – неслабо его отделали. Он бросил взгляд на винтовую лестницу. Его приковали за руки к перилам, и он приложился затылком о край железной ступеньки.

Неприятно засосало под ложечкой. На короткое мгновение Илья допустил страшную мысль, что не выберется отсюда живым, – но сразу же отмел ее. Если бы его хотели убить, то убили бы сразу. Нет. От него однозначно чего-то хотели. Вот только чего?

Он сомкнул веки, надеясь немного поспать. Лежал без движения, стараясь игнорировать копошащееся внутри беспокойство. Постепенно сознание затуманилось, мелькавшие перед глазами образы утратили яркость и растеклись в бесформенное, серое пятно. Он забылся чутким, тревожным сном.

Среди ночи его разбудил шорох под дверью. Он вскочил, моментально проснувшись, и взбежал по лестнице. На полу валялся сложенный вдвое листок. Илья развернул его и прочитал:

«Вы должны сочинить песню».

Глава 5

Какую визу получать – канадскую или американскую, Вика решила быстро. С канадской стороны вид на Ниагарский водопад гораздо эффектнее. Необходимые для посольства документы собрала за несколько дней. Следующие три недели тянулись бесконечно долго. Ожидание раздражало, но Вика не сомневалась, что получит разрешение на въезд. Краем уха она слышала, что незамужней молодой россиянке въехать в страну кленового листа довольно сложно – визовые офицеры опасаются нелегальной иммиграции и отказывают любому, кто, на их взгляд, входит в группу риска. Волина не сильно вникала в подобные нюансы: в ее случае все будет хорошо.

Она долго искала выход из тупика, но не видела ничего, кроме жутких безликих стен. И когда появились очертания двери, Вика с радостью устремилась вперед. Не осталось ни волнений, ни сомнений – она точно знала, что идет в правильном направлении.

Получив извещение из курьерской службы, Вика поспешно оделась, схватила сумку и выбежала из дома.

К окошку выдачи паспортов тянулась длинная очередь. Чтобы скоротать время, Волина представляла, какие испытает эмоции, когда увидит Ниагару. Наконец на табло высветился ее номер. Она получила конверт с документами и тут же вскрыла его.

Солнце светило нещадно. На город опустилось душное, знойное лето. Давно не видевшая дождя трава еще не выгорела, но уже утратила жизнерадостную зелень. В воздухе висел запах бензина и раскаленного асфальта.

Вика надела темные очки и медленно побрела домой. Время от времени останавливалась, доставала из сумочки стандартный бланк отказа и перечитывала снова и снова: «…не уверены, что по истечении срока пребывания в Канаде вы покинете территорию страны».

Интуиция ее обманула. Все планы рухнули. Так бывает, когда слишком на что-то рассчитываешь.

Вика достала мобильный и набрала номер Семена. Они знали друг друга целую вечность, приятель всегда проявлял интерес к ее делам и никогда не отказывал в моральной поддержке.

– Мне очень, очень плохо, – простонала она в трубку.

– Водки? – без колебаний предложил Семен.

– Водки, – подтвердила Вика.

– В каких декорациях? Будничных или творческих?

– Поясни.

Семен деловито кашлянул:

– Будничное распитие водки – это дома на кухне. Творческое – с шашлыком в хорошей компании. У тебя на вечер планов нет? Мы с друзьями собираемся на дачу к Рыжему на все выходные. С нами хочешь?

Волина кивнула в трубку.

– Ты с нами, говорю? – переспросил Семен.

– Да.

– Тогда через пару часов заеду. Оденься по-спортивному, буду тебя по лесу водить.

Семен появился как обычно, секунда в секунду, веселый и румяный. Ему цветок в петлицу и шапку набекрень – был бы вылитый Иван Бровкин.

Всю дорогу до дачи – а это без малого три часа – Вика ныла о своей неудаче с визой. Семен стойко выслушивал ее стоны, кивал сочувственно и не пытался приободрить – он знал, что в таком состоянии жалость и утешения только взбесят подругу. К концу пути Вика утомилась от собственных причитаний и стала с интересом поглядывать по сторонам. На место прибыли, когда уже стемнело.

Дача представляла собой старый обшарпанный дом с убого обставленными комнатами и стоявшим внутри затхлым запахом.

– Ха-ха, – Вика поднялась по ступенькам на крытую террасу и зашептала Семену на ухо: – У меня такое ощущение, что я оказалась в дешевом фильме ужасов. Компания молодых придурков приезжает в заброшенный уединенный домик, камера делает наезд на покосившиеся ворота, затем берет общий план. Сарай, деревья, огород, чучело. Местечко неприятное, и все же сильных негативных эмоций не вызывает. Но с наступлением темноты окружающие предметы меняют свои очертания. Воздух дрожит зловещим маревом грядущей опасности. А дом будто бы оживает, превращаясь в мыслящее существо, единственная цель которого – поглотить неразумных путников.

– Тебе бы триллеры писать, – Семен приобнял подругу за талию и подтолкнул к входной двери. – Пошли, выберем тебе самую уютную комнату. Когда ты выпьешь, окружающая обстановка заиграет более радужными красками.

– Я и так триллеры пишу, козел, – пробормотала Вика и шагнула внутрь. – Это ничего, что в доме воняет. Лишь бы трупов не было. Хотя…

Пока разожгли костер, подготовили угли, накрыли на стол – было уже совсем поздно. Кто-то следил за шашлыком, кто-то беседовал, устроившись в пластиковых креслах.

После трех стопок Семен включил русские народные песни.

– Опять ты свою шарманку завел, – беззлобно шикнула Вика. – Всем ты прекрасен, только не любовью к фольклору.

– Ты не понимаешь, Викуль. Все очень продумано, – глаза Семена блестели. – Мелодика и ритмика русских народных песен идеально вписываются в опьянение водкой. Именно водкой, никаким другим алкоголем. Это ж все не просто так. В культурных традициях любого народа доминирует гармония, веками выработанная. Понимаешь? Водка, она бодрит по-особенному, удаль придает, силу. Улавливаешь? Никакая другая мелодия на этот эффект не ложится, – ни испанская, ни японская, никакая, – парень подхватил девушку и закружил по деревянному настилу.

Вика неохотно поддалась, – лишь бы не думать о проклятой визе и Ниагарском водопаде. А вскоре уже сама с удовольствием отплясывала под «Маруся раз-два-три». Водка и бесшабашная обстановка сделали свое дело. Прав был Семка, чертовски прав! Любой национальный напиток отражает культуру, историю и душу нации. Вика поняла, что здорово опьянела.

В двухстах метрах от дачи имелось маленькое озерцо. Вике захотелось немедленно посмотреть на воду, Семен увязался следом. На берегу она остановилась и несколько минут молча глядела на сумрачную поверхность озера.

– Я ведь совершенно не знаю, что делать, Сема, – заплетающимся языком проговорила она. – Я думала, что нашла решение, а оказалось пшик. И я из-за этого всех вокруг ненавижу. Поскорее бы мне восемьдесят стукнуло, чтобы я могла бить всех тростью и прикрываться старческим маразмом.

Семен с трудом подавил улыбку.

– Не отчаивайся. – Он бережно обнял ее за плечи и привалил к себе. – Все обязательно наладится.

– Ничего не наладится! – вспыхнула она и тут же обмякла, по-пьяному захныкав. – Я так надеялась, что этот чертов водопад каким-то мистическим образом мне поможет. Но мирозданье… щелкнуло меня по носу.

– Мирозданье здесь ни при чем. Просто у визового офицера было плохое настроение, и он тебе отказал. А возможно, ты просто собрала не все документы и была недостаточно убедительна.

Вика вскинула голову:

– Говорить подвыпившей девушке, что она сама виновата – не самое умное решение.

Семен не успел ответить: со стороны дачи раздались громкие крики. Вика и Семен переглянулись и припустили к дому.

Похоже, что-то стряслось. Четверо парней столпились у края огорода – там, где росли кусты малины, – и сосредоточенно глядели вниз.

– В чем дело? – окликнул друзей Семен.

Один из парней оглянулся и поманил их рукой. Глаза у него были как два блюдца.

– Да что там такое? – раздраженно бросила Вика и нетерпеливо шагнула вперед. Парни расступились, уступая ей место. На грядке, наполовину засыпанный землей, лежал человеческий скелет.

– Я поссать отошел, – негромко объяснил Рыжий. – Гляжу – что-то белое блестит. Ногой разгреб – а тут такое.

– Охренеть можно, – выдохнул кто-то из парней.

– И что нам с этим делать? – поинтересовался другой.

Смех Семена заставил всех повернуться в его сторону.

– Ты чего ржешь? – зло сощурился Рыжий. – Нервное, что ли?

– Да видел я у тебя этот пластиковый скелет в сарае, когда за дровами ходил, – весело проговорил Семен. – Если ты хотел розыгрыш устроить, так спрятал бы его получше для начала.

– Так это че, фуфло, что ли? – послышались голоса. – Ну ты, Рыжий даешь! А я ведь реально поверил!

Пока друзья обсуждали неудавшуюся шутку, Вика незаметно отделилась и исчезла в доме. Десять минут спустя Семен нашел ее в комнате. Она сидела на кровати, раскачиваясь из стороны в сторону, и плакала. Не говоря ни слова, парень устроился рядом и принялся гладить ее по голове.

– Не убивайся ты так из-за этой проклятой визы, – в голосе Семена звучала искренняя озабоченность. Вика отняла ладони от лица и посмотрела на него покрасневшими, рассредоточенными глазами:

– И скелет тоже!

– Что «скелет тоже»? – не понял он.

– Я-то уже понадеялась, что мне повезло, и мы действительно нашли останки человека. Кто-то давным-давно убил его и закопал труп в огороде… Какая бы могла получиться увлекательная завязка для книги…

– Погоди… Ты огорчилась, что скелет ненастоящий? – Семен с трудом подавил улыбку.

Несколько секунд Вика с тоской смотрела на собеседника, а затем снова заплакала.

– Слушай, подруга, – ласково проговорил он. – А почему бы тебе не попробовать записывать свои грустные эмоции, пока ты вынуждена сидеть без дела? Вдруг потом эти записи пригодятся для новой книги?

– Никому не интересны чужие сопли, – Вика шмыгнула носом и вдруг задумалась. – Семен!

– Да?

– А чего ты такой хороший? Чего ты со мной возишься?

– Силу воли развиваю.

– Мою?

– Понятное дело, чью же еще? – Его губы дрогнули в полуулыбке. – Своей у меня нет.

Вика хихикнула. Другу по-прежнему удавалось развеселить ее даже в самой безрадостной ситуации.

– Ты же не питаешь надежд на совместное будущее, да? Не хочу, чтобы ты страдал.

Парень лукаво ухмыльнулся:

– Кто знает, как судьба повернется? Авось я тебя все-таки покорю?

– Да-да, – Вика кивнула. – Мужчины сначала покоряют женщин, а потом не могут отпроситься на пиво с друзьями. Оно тебе надо?

Семен рассмеялся:

– Сплю и грежу попасть к тебе в рабство.

– Шарик, ты балбес. – Она взъерошила его короткие непослушные волосы. – Давай спать! Жизнь прекрасна. Не моя, конечно, но всё же…

Полночи крутилась в кровати, подыскивая удобную позу, и задремала лишь под утро. Ей приснились чугунные перила на краю обрыва, зеленая бурлящая река, белая искристая стена водопада и застывшее в воздухе коромысло радуги.

Вернувшись в Москву, Вика решила, что попробует подать документы второй раз. Только теперь подойдет к делу более обстоятельно.

Она открыла ноутбук и торопливо застучала по клавиатуре:

«Дорогой офицер!

Прошу рассмотреть мою заявку на получение канадской визы. В моей предыдущей заявке № 085570B мне отказали. Я решила подать новый запрос, потому что теперь имею принципиально новую информацию и дополнительные документы. Приношу извинения за то, что подошла к делу с недостаточным усердием: предоставила не полный пакет документов и не подробно рассказала о целях моего визита в Канаду. Сейчас я исправлю эту ошибку.

Единственная цель моей поездки в Канаду – желание поближе узнать культуру и обычаи страны, чтобы использовать собранную информацию для написания моей новой художественной книги, которую я готовлю к изданию в России. Помимо основной работы в компании «М-Групп» в должности офис-менеджера, я занимаюсь писательской деятельностью. К настоящему моменту в России вышло девять моих книг. Вы можете ознакомиться с копиями договоров с издательством, подтверждающих мое авторство.

Я планирую книгу, в которой часть сюжетной линии будет развиваться в Торонто и Ниагара-Фолс. Чтобы быть достоверной в деталях, мне необходимо посетить эти места и проникнуться их духом. В сентябре на основной работе в компании «М-Групп» мне дают оплачиваемый отпуск. Я хочу использовать эту возможность, чтобы посетить Канаду, собрать необходимую информацию и сделать наброски книги.

Убедить вас в том, что по истечении срока пребывания в Канаде я вернусь в Россию, помогут мои сильные социальные связи с Россией, такие как…»

Вика остановилась, чтобы перечитать текст. Послание получалось необычным, но вдруг именно это и сработает? Главное – предоставить побольше сопроводительных документов: договоры с издательством, синопсисы произведений, фотографии с презентаций…

Вика вспомнила, как послала в издательство свою первую рукопись. Нервничала страшно. Начиталась форумов, где авторы плакались о том, как сложно пробиться и опубликовать книгу. Волина морально готовилась к отказу, хотя и понимала, что все равно не опустит руки. Будет пытаться снова и снова, пока ее рукопись не увидит свет. Тревоги не оправдались. Уже через месяц с ней связался редактор крупнейшего российского издательства и предложил подписать договор.

Никто не верил, что начинающему автору без связей и опыта может так повезти. Но Вика понимала, что везение – следствие упорного труда. Когда ставишь перед собой цель и работаешь над ее осуществлением, то постепенно сам формируешь нужные обстоятельства. Вот и весь секрет великих удач.

Первая книга распродалась в рекордные сроки, издательство требовало новый роман. Вика не собиралась упускать такой шанс.

Для многих авторов один из самых счастливых моментов – поставить точку в последнем предложении. Вике же больше нравился сам процесс творчества. То пьянящее чувство, когда герои обретают форму, а неясные линии соединяются в стройный сюжет. Это была отдельная, параллельная жизнь; уникальный мир, где Вика являлась богом. Как же отчаянно не хватало ей этих упоительных, волшебных эмоций…

Волина вернулась к открытому на ноутбуке документу и продолжила печатать. Она привыкла, что многие вещи удавались ей с первого раза, и слегка расслабилась. Что ж, придется доказать самой себе готовность совершать вторую, третью, тридцатую попытку, чтобы добиться желаемого.

Возможно, вся затея с поездкой на Ниагару – ошибка и самообман. Возможно, она достигла своего писательского предела и больше не напишет ни одной строчки. Мысль настолько же чудовищная, насколько разумная. Но у Вики еще будет время впасть в отчаяние – если идея с водопадом не принесет желаемого результата. А сейчас следует поменьше думать и побольше делать.

Глава 6

Сочинить песню?

Это невозможно. Абсолютно невозможно. Если бы Илья мог – он уже давно написал бы десяток новых композиций и выпустил третий альбом, которого так ждали фанаты. Но вдохновение покинуло его. Чертова Муза помахала ручкой и свалила в неизвестном направлении. Это во‑первых. А во‑вторых – какой похититель будет требовать у заложника написать песню?! Это же бред какой-то, бессмыслица! Если только…

Илья покрутил кожаный браслет, пытаясь ухватить мелькнувшую в голове мысль. А что, если он ошибался насчет намерений похитителей? Что, если они держали его отнюдь не ради денежного выкупа?

Он уперся рукой в стену, наклонил голову и замер, сосредоточенно изучая пол. Версия казалась невероятной, но многое объясняла. И все же для конкретных выводов не хватало информации.

– Эй! – он поднялся по ступеням. – Вы можете внятно объяснить, какую песню и зачем?

Илья замолчал, прислушиваясь к звукам за дверью. Он постарался придать своему голосу убедительности:

– Я не отказываюсь. Но мне нужно знать, чего именно вы ждете.

Никто не ответил. Илья с досадой пнул дверь. Он-то надеялся получить хоть какие-то объяснения, способные прояснить ситуацию. Хотелось верить, что его тюремщики не лишены здравого смысла и удерживают его по логичной причине. С адекватным преступником можно договориться. А вот с психом… Илья сильно рассчитывал на первый вариант.

Он спустился по лестнице, каждый шаг звучал неправдоподобно громко в плотной тишине подвала. Эта тихая, лишенная событий реальность начинала всерьез действовать на нервы.

Илья всегда находился в эпицентре. Его жизнь была стремительной чередой встреч и авантюр. Такой ритм утомил бы кого угодно, но только не Илью. Новые люди, новые впечатления, новый опыт развлекали его. Только так он ощущал, что дышит полной грудью, живет настоящей жизнью.

Илья вспомнил первый концерт. К тому моменту их дебютный альбом продавался рекордными тиражами, и на группу обрушилась стремительная известность. За считаные месяцы Илью, Мэта и Крепостного стали узнавать на улицах и просить автографы, а электронные ящики наводнили письма поклонников. Это было неожиданно и вместе с тем естественно, комфортно. Как будто Илья давно готовился к этой роли, учил слова, репетировал жесты и, выйдя на публику, без волнения исполнял свою партию.

Но концерт в огромном зале на несколько тысяч зрительских мест… Это было за гранью. К такому подготовиться невозможно.

Он стоял за кулисами и смотрел, как зал постепенно наполнялся людьми, каждый из которых пришел послушать его, Ильи Крестовского, песни. Группе «Waterfall» было без году неделя, а кто-то уже добровольно расставался с деньгами ради возможности воочию увидеть трех музыкантов. Невероятно!

Илья не мнил себя гением. У него получалось писать хорошие песни; некоторые из них могли считаться талантливыми. Но ведь сколько талантливых людей на планете? Совершенно непостижимо, что кто-то отдавал предпочтение творчеству группы «Waterfall».

Мэт тоже нервничал. Он всегда отличался эмоциональностью, но, когда нужно, умел собраться, засунуть подальше эмоции и выполнять то, что требуется. Сейчас он призывал все свое самообладание, чтобы не бросить палочки на пол и не сбежать к чертям собачьим.

– Круто, мужики, а? Никогда такой толпы не видел. – Крепостной выглянул в зал и довольно хрустнул пальцами. – Ух, мы оторвемся сегодня!

Илья так до конца и не понимал феномен спокойствия Крепостного: то ли железные нервы, то ли недостаток воображения. На самом деле звали его Андрей, и долгое время его величали не иначе как Рок-н-ролла. В клубах, куда друзья приходили побуянить и оторваться, Андрей отжигал по полной программе. Чтобы не разыскивать его по всему клубу, Илья и Мэт ставили Андрея на колонку, – там он и выплясывал под всеобщее улюлюканье. В такие моменты он был вылитый Рок-н-ролла из фильма Гая Ричи – буйный и отвязный. А потом он встретил свою нынешнюю пассию, Кристину. Красивая и стервозная девушка живо прибрала его к рукам. Андрей и не заметил, как намертво угодил под каблук. Сам он искренне считал, что нисколько не изменился, а друзья усмехались, когда на предложение попьянствовать Рок-н-ролла звонил девушке и спрашивал разрешения.

Как-то, подначивая товарища, Илья обронил, что у подруги Андрея самое подходящее имя.

– Да? – удивился Андрей. – Это почему же?

– Имя Кристина созвучно слову «крестьянин». А ты как раз и ведешь себя как крепостной.

Присутствовавший при разговоре Мэт развеселился и сказал, что отныне будет звать Андрея только так – Крепостной. С тех пор прозвище прилипло.

До начала выступления оставались считаные минуты, и волнение Ильи усиливалось с каждой секундой. Он сам не понимал, что именно его беспокоило. Аппаратура в полном порядке, программа подготовлена отлично – они миллион раз отрепетировали, отшлифовали каждую песню и движение. Голос в норме, самочувствие тоже. Все должно пройти гладко. Но пальцы почему-то одеревенели, а в районе солнечного сплетения вибрировал вязкий, скользкий комок.

Мягкая ладонь легла на его предплечье и ободряюще пожала. В неровном свете мерцающих ламп рыжие волосы Марины струились медными змеями. На ней было короткое летнее платье, больше подходящее для школьницы, чем для взрослой женщины. Илья порывисто обнял ее, оторвав от земли, и аккуратно поставил обратно.