Арун. Храм рассвета

Этническая деревня.

Глава 34. Пном Пень, Удонг

– Винай, ты получил от меня весточку из Паксе?

– Там плохо с интернетом?

– Я отправила из турфирмы. Послушай, во-первых, я в Пном Пене, во-вторых, мое путешествие близится к концу, в-третьих, что у тебя на работе?

– Я жду тебя, купил билеты в Мандалай.

– Это что?

– Город в Мьянме. Как тебе столица Камбоджи?

– Гостиница хорошая, город жутко грязный. Через сколько дней ты думаешь закончить работу?

– Может быть, восемь, а может, десять: не все зависит от меня.

– Я понимаю. Что еще интересного?

– Здесь все однообразно. Только ожидание встречи с тобой украшает мою жизнь. Да, забыл: заказал в Мандалае гостиницу.

– Хорошую?

– Не знаю: приедем, увидим. Точно в центре города.

– Мьянма бедная страна, так что там вряд ли дорогое жилье.

– Ты неправа: дешевые хостелы ужасны даже на фото.

– Почему?

– Понимаешь, есть помещения, в которых чувствуется обреченность.

– Уже видела такие. Мне кажется, что и люди бывают с синдромом обреченности.

– Хозяева хостелов жалеют деньги, просто жадничают, считая, что много маленьких денег приносят хороший доход. А приличный вид и уют стоят дороже, и много небогатых путешественников будут отказываться.

– Винай, меня удивляет другое, ведь эти люди имеют деньги на самолеты и другие виды транспорта. Пусть самые дешевые, пусть по акциям. Но все равно это хотя бы несколько сотен долларов. Почему они экономят 5 или 10 долларов, живут в грязи, спят на непонятных постелях, и, чаще всего, в комнате с чужими людьми?

– А может, им нравится такая жизнь?

– Жизнь практически на дне? Они тогда и жизнь городов и стран видят психологически как постояльцы этих хостелов.

– Ты их не понимаешь, я – тоже. Тем более, переезжая из одного места в другое, из одной страны в другую, они платят за транспорт. И питаются где-то.

– А может, есть люди, которым комфортно в дискомфорте

– Наверно. Что тебя интересует в Пном Пене?

– Посмотрела по карте: все храмы и Королевский дворец можно обойти пешком. Говорят, тут интересный рынок. Скажу по секрету: ничего не могу найти интересного в подарок тебе.

– Могу сразу ответить.

– Давай.

– Себя. Лучшего подарка не найти: ты даже не представляешь, как я жду встречи.

« Представляю», – подумала Кэт, -« очень даже представляю».

– Послезавтра хочу взять тук тук и поехать в Удонг. Ты знаешь это место?

– Нет, только слышал название.

– Я уже узнала, что дорога туда пыльная, так как параллельно ей строится новая трасса. Приеду, выкупаюсь и отдам одежду в стирку. Мне рассказали, что нужно проехать монастырь, который все рекламируют, проехать деревню (километров 5) и остановиться у красивой лестницы. Вот она ведет к главному храму Удонга. Говорят, высоковато, но не жарко, везде зелень. И на нескольких уровнях можно остановиться и отдохнуть у красивых прудов с карпами. Еще посоветовали, что можно наверху отойти на метров 100 и посмотреть этот же храм, то есть его остатки, в древнем исполнении.

– Как далеко это от Пном Пеня?

– Километров 40. Знаешь, я, наверно в Сием Риеп поеду автобусом. Говорят, хорошая трасса, хороший автобус и 5 часов времени. Тебя устраивают мои планы?

– Пока меня все устраивает.

– Почему «пока»?

– Потому, что многого не знаю.

« Я тоже,» – подумала Кэт, – «но зачем сомнения произносить вслух?»

– Как ты думаешь, сколько дней займет Ангкор?

– Самый оптимальный билет на 3 дня. День приезда, день отъезда и хотя бы один день посмотреть город. Хотя, говорят, ничего интересного.

– Ты же знаешь, что чужое впечатление и есть чужое.

– Уже знаю.

– Так что, 10 дней – в самый раз. Ты и с билетами так подгадал?

– Да.

– Я скучаю, – тихо сказала Кэт.

Винай от счастья не произнес ни слова: только покраснел, как мальчик.

– Целую тебя, – ответил он.

Пном Пень. Серебряная пагода на территории Королевского дворца. Пол действительно из серебряных плит.

Пном Пень. Парк на территории Королевского дворца.

Музей геноцида Туол Сленг.

Официально, через тюрьму прошли 17000 человек, а выжило только 12, которых не успели расстрелять.

Удонг. Лестница на Холм Королевского Благосостояния.

Удонг. Холм Королевского Благосостояния. На вершине холма расположена 42-метровая пагода Вихеа Пре Ат Роз, в ней долгое время хранилась частица Будды. 

Холм Королевского Благосостояния. Древняя ступа.

Вид на Удонг – древнюю столицу Камбоджи.

Глава 35. Пол Пот

Дорога до Сием Риепа была комфортной и неутомительной. В душе и памяти Кати толпились впечатления о Пном Пене, Удонге и тюрьме Туол Сленг. Она, конечно же, ничего не знала о злодеяниях коммуниста Пол Пота, залившего кровью за два года всю страну. Но Кэт жила в семье, где очень живо интересовались историей, где политические события обсуждались часто и достаточно громко. В этом принимали участие не только мама с папой, но и бабушка с дедушкой с удовольствием высказывали свое мнение. Благо, пару последних десятилетий в Украине не было недостатка в этом.

Иван Михайлович Карамзин сказал коротко, просто и ясно: история должна быть злопамятна или история злопамятней народа.. Но, кажется, даже историки этого не помнят. А уж то, что человеческое сообщество наступает на одни и те же грабли – это аксиома. Иначе, чем объяснить постоянную повторяемость ошибок.

Почти все, с кем общалась Катя, говорили о своих родственниках, погибших от рук Пол Пота. За два года два миллиона жизней, не говоря о калеках с переломанными руками и ногами. А ведь его выбрал народ. Кстати, об отвратительной советской теории: решение большинства всегда правильно. Только последние годы появилось понятие: неуправляемая, а может, как раз управляемая толпа.

В середине 20 века идея коммунизма еще себя не дискредитировала и народ Камбоджи (нищий и безграмотный) проголосовал за светлое, коммунистическое будущее во главе с психически нездоровым Пол Потом.

У Кати спрашивали: знает ли она об ужасах кампучийцев: конечно, знала, ведь росла в такой среде. А вот ее собеседники никогда ничего не слышали о другом диктаторе, имя которого тоже сопровождалось красивыми словами: руководитель Коммунистической партии Советского Союза. У него была короткая, звучащая, почти режущая слух фамилия – Сталин. Как всякий диктатор, он врал во всем: его настоящее имя Сосо Джугашвили, бывший ученик духовной семинарии. Интересно, какой процент жестокосердных выпускает учебное заведение, готовящее служителей Бога?

В Камбодже – 2 миллиона за 2 года, в Советском Союзе 30 миллионов за 30 лет, не считая погибших во время войны.

Оказывается в тюрьме Туол Сленг от страшных пыток погибло 17000 человек. Интересно, что под это кровавое заведение отдали здание школы. Говорят, садисты, работавшие там, были душевнобольными. Страшный способ перевоспитания.

А в Советском Союзе строили красивые, огромные здания Народных Коммисариатов Внутренних Дел (НКВД), в подвалах которых истязали миллионы людей.

Камбоджа небольшая страна, а СССР – огромная (самая большая на земном шаре): вот и размах истязаний другой. Правда, камбоджийцы, к счастью, не знали, что такое Сибирь. А в Советском Союзе пару миллионов человек почувствовали ее, холодную и беспощадную, на своей шкуре: многие, если не большинство нашли там свою смерть.

Складывается впечатление, что великие идеи не могут обойтись без человеческой крови. Коммунизм – первый тому пример. Нет, наверно, первый пример: навязывание великой идеи в виде Бога. Одни крестоносцы чего стоили. Да и современные любители Аллаха – не лучше.

Камбодже повезло больше: ее освободили вьетнамцы. Какой странный поворот истории: социалистический Вьетнам спасает соседей от коммуниста Пол Пота. Но до 21 века эта прекрасная мысль о равенстве еще гуляет странами Азии. Лаос – тому пример. Коммунизм прекрасно сочетает жестокость с «чистой» совестью. А моралисты, как всегда, преуспели на этом поприще. Единственно, что успокаивает смотрящих вперед: ничто не бывает вечно, и тирания в том числе. А то, что система добра и зла сохранится столько, сколько будут жить люди – это неопровержимо.

От тирании общество бросает в противоположность: в демократию. Но и тут ничего веселого: глупая, необразованная, самоуверенная, агрессивная толпа идет на выборы. А потом, не понимая собственной глупости, удивляется результату.

Глава 36. Анкор Ват

– Кэт, я уже два дня не могу связаться с тобой.

– Отчитываюсь: добралась до Сием Риепа, нашла славный хостел в самом центре, возле ночного рынка, договорилась с тук туком о поездке на целый день в Анкор. И отключилась.

– Устала?

– Ужасно. Похвали меня: видишь, я спокойно переезжаю из города в город, из страны в страну. Без труда нахожу приличный, недорогой ночлег.

– Да ты у меня большая умница.

« У тебя?» – молча отметила Катя.

– Кэт, что ты уже видела?

– Кстати, а почему Ангкор до сих пор не привлекал твоего внимания?

– Не знаю, насколько это интересно тебе? Между камбоджийцами и тайцами очень недружественные отношения.

– Из-за чего?

– Это идет из глубины веков. На территории Таиланда достаточно много кхмерских храмов.

– Таких, как в Сукхотае?

– Нет, это уж совсем древность. А вот те, которые поближе к общей границе, не дают покоя. Может, когда-нибудь будем в городе Сурин: там большой, красивый кхмерский храм.

– Так, кто виноват?

– Не знаю. Земля Таиланда, храмы кхмеров.

– Так что, тайцы не спешат в эту страну?

– Не спешат. Хотя Ангкор Ват очень привлекает.

– Сэр, но вы-то наполовину француз?

– А тайская мама? Личиком все равно в маму. Ну ладно, это все ерунда, рассказывай дальше.

– В первый день думала, что пропаду от жары: в тени 36. Сегодня взяла машину с кондиционером.

– Правильно сделала, береги здоровье.

– В гостинице взяла карту Ангкор Вата. Кстати, у меня в номере мебель из красного дерева. Оказывается, мебель они делают только из этого дерева.

– Чего тебя это удивляет?

      – У нас такая мебель стоит огромные деньги. Я даже не знаю, кто это себе позволяет.

– Поверь, позволяют, и многие. Просто ты их не знаешь.

– Первое, куда я подъехала – это То Пром.

– Ты специально начала с этого храма?

– Нет, меня туда привезли. Мистическое зрелище. Остатки строений запутаны в корнях огромных деревьев. Мне кажется, что высота некоторых из них не меньше 7-8 метров. Это храм 12 века, то есть, то, что от него осталось. Но реставрационные работы ведутся. Непонятно, какого результата хотят достигнуть: полного восстановле6ния? Вряд ли.

– Ты расскажи мне о таинственном храме Байон.

– Первое чувство, что тебе постоянно смотрят в спину. Представляешь, 54 башни и в каждой с 4 сторон лицо Будды. Где ни стань – везде просматриваешься Учителем со всех сторон. Но у каждого лица свое неповторимое выражение. Он, конечно, самый впечатляющий. Кстати, ты не знаешь, что делал твой соотечественник Анри Муо в конце 19 века в лесах Кампучии?

– Французы любознательны.

– Я слышала: они любвеобильны.

– Судя по моему отцу, не все. Рассказывай дальше.

– На всех храмах изображение апсар. Даже на стенах почти разрушенного То Прома. Слышал об этих дамах?

– Конечно: танцующие небесные девы.

– Я поняла так: первым строился Ангкор Том. Самое интересное, что никто не знает первоначальное название этой громадины. «Ангкор» переводится, как «город». Кроме Байона там еще достаточно храмов, правда, не очень впечатляющих. Я попыталась подняться на один из них.

– Какой?

– Не помню названия. Ступени высоченные, сантиметров по 40, еще и очень узкие. Так что, на следующий храм нет желания подниматься. Говорят, что все они стремятся к вершине горы Меру, которая центр Вселенной. Ты знаешь об этом центре?

– То есть, о мифе? Но в Таиланде такую мысль выражают не настойчиво: все-таки цивилизованная страна. Ты много видела скульптур наг?

– Это змея охраняющая Будду?

– Да.

– Здесь на каждом шагу. А в тайских храмах не много?

– Не так часто.

– Не уважают, не верят или есть другие защитники?

– Не критикуй святое.

– Не буду, извини. Рассказываю дальше: к Ангкор Тому ведут 4 входа. Один из них – «Врата Победы». Дорога к этим вратам украшена огромными головами воинов. Они стоят с двух сторон дороги: ни одного теплого лица – все злые и жестокие.

– Добрый воин – мертвый воин.

– Ты служил в армии?

– Нет.

– Почему?

– Не хотел.

– Даже так можно?

– Можно. Рассказывай.

– Сам Ангкор Ват очень большой. Говорят, что чуть ли не самый большой в мире. Его изображение в Камбодже везде: на границе, на флаге, на деньгах. Сначала подъехала к насыпи через широкий канал и пошла к нему, такому величественному. Наверх уже не поднималась, обошла мраморный бассейн, огромные каменные панно. Ничего не поняла, но внимательно рассматривала и прониклась интересом к ним. Потом почитаю в интернете подробно. Он посвящен богу Вишну, (король, имя сложное), который его построил, там и похоронен. И все храмы (много квадратных километров) не предназначались для жизни: только для служения Богу. Интересно, имена архитекторов известны?       

И еще две вещи меня удивляют: как песчаник так долго не разрушается, и какие жеумные были ребята 1000 лет назад, строили без связующих растворов, по принципу «замка».

– По этому же принципу строился и Мачу Пикчу в Перу.

– Но на пару столетий попозже.

– Думаешь, подсмотрели?

– Не знаю, но уж очень далековато. Еще я пожалела прокаженного короля.

– Чего пожалела? К нему относились, как к прокаженному?

– Нет, Винай. Когда он заболел, его оградили так: вырыли в земле большую и широкую траншею, украсили, как могли. Он там мог гулять на воздухе. До конца дней король так и оставался под землей.

– Насколько я знаю, во всем мире больные проказой всегда и навсегда покидали общество здоровых людей.

– Жаль короля, молодой ведь был.

– Жалостливая моя.

– А теперь открою тебе еще одну сторону моей любознательности. Пошла, перелезая через большие камни, к храму Кбал Спин. Там в воде все камни вырезаны, как фаллосы разных размеров. Может быть, там очень давно было что-нибудь вертикальное? Но сейчас все лежит.

« Ух ты у меня какая!» – подумал Винай.

– И еще из любовных историй – это храм Пименакас, «Небесный дворец» Заходить страшновато: ступени шатаются. Вроде бы королям нравилось там устраивать себе любовные утехи. Вроде бы он весь был покрыт золотом. В общем, все вроде бы.

– Послушай, ты так много увидела.

– Так я же на машине. Расскажу еще о двух неординарных и хватит. Первый – это водный храм, состоящий из 4 бассейнов, украшенный каменными лотосами и еще чем-то непонятным. А до второго мы ехали 10 километров. К нему стали пускать только лет 12-13 тому назад, потому что его территория была оккупирована коммунистами, приверженцами Пол Пота, красными кхмерами. Но, видимо, коммунизм коммунизмом, а Будду гневить нельзя. Поэтому храм Бантей Срей (женский, из розового камня) очень хорошо сохранен. Изящный, светлый, красивый… Только несколько небольших, каменных страшилищ охраняет его. Теперь, кажется, все.

– Все?

– Нет, конечно. Но все невозможно увидеть, много однотипных храмов и очень много основательно разрушенных. Я тебе послала много фотографий.

– У тебя уставший вид.

– Винай, я сегодня проснулась в 4 часа утра, а в половине пятого уже встречала рассвет над Ангкором. Знаешь, когда стало светло, увидела минимум пару тысяч человек из всех стран мира. Мы все вместе встречали солнце. Мне кажется, что вот так должны жить люди на Земле.

– Я с тобой согласен. Только, как это всем объяснить?

– Нужно не объяснять, а показывать. Только для большинства – это невероятно дорогое удовольствие.

– Если б ты знала, как я за тебя рад, горжусь тобой и очень, очень жду.

– Я тоже.

Ангкор Ват. Гигантский индуистский храмовый комплекс в Камбодже, посвящённый богу Вишну. Является одним из крупнейших из когда-либо созданных культовых сооружений и одним из важнейших археологических памятников мира.

Ангкор Ват. Храм Байон. Одно из лиц многоликого Будды.

Ангкор Ват. Врата Победы – через них воины возвращались домой. Они охраняли великий город.

Ангкор Ват. Вход в храм То Пром.

Ангкор Ват. Монахи отдыхают.

Стена Ангкор Ват.

Ангкор Ват. Апсары – полубогини в индуистской мифологии, духи облаков или воды.

Храм Бантей Срей – уникальный храм кхмеров, построенный из розового песчаника и богато украшенный  утонченной резьбой по камню. 

Храм Бантей Срей – они охраняют вход в храм.

Храм Бантей Срей – “женский храм", очень "тёплый", уютный.

Храм Байон.

Храм Баконг – грандиозный индуистский храм, посвященный Шиве. 

Рукотворное озеро у храма Бантей Кдей.

Ангкор Ват. Терраса прокаженного короля. Считают, что тут проводил время король  Джаявармана VII который, возможно, болел проказой. 

Ангкор Ват. Терраса прокаженного короля.

В отличие от большинства храмов Ангкора, Та-Пром остался практически в том состоянии, в котором его нашли.

Дорога к храму Кбал Срей.

Лингамы вырезаны на дне речки для того, чтобы протекающая над ними вода насыщалась положительными вибрациями и несла на рисовые поля заряд плодородия.

Второе название Кбал Спин – «Река Тысячи Лингамов».

Дно речки на протяжении нескольких десятков метров представляет из себя какое-то лингамное поле. 

Хам Мебон – одна из древнейших построек, сохранившихся до наших дней.

Храм Мебон. Главная лестница.

Храм Неак Пеан. Это было местом паломничества: сюда приходили купаться, и «больные возвращались исцелёнными».

Храм Пименакас – храм божественного духа.

Глава 37. Дорога в Бангкок

Дорога до Бангкока оказалась довольно утомительной. Сначала от Сием Риепа до Камбоджийско—Тайской границы ехали 2 часа на очень неважном автобусе. Опять соврали: обещали комфортабельный. Видно, турагенты во всем мире одинаковые. На границе оформление визы затянулось на 1,5 часа: у кого-то чего-то не хватало. Дальше 7 часов в хорошем минивэне. Правда, одно «но»: туда бы на пару человек меньше, вот тогда был бы полный комфорт. Увы, все не так, как рекламируется.

Но Катю ждал Винай, сегодня она проведет вечер с ним. За все время поездки, благодаря скайпу, они на расстоянии стали ближе, понятней и даже родней. В течение первых двух часов она пыталась поспать – не получилось. Впереди сидели люди, говорящие громко и по-русски. Первое, что она услышала – это анекдот о попугае, пролетевшем над праздничной, первомайской колонной с призывом: «Да здравствует чилийская хунта!». А потом он быстро и трусливо влетел в первую же форточку. Хозяин его не выдал, спрятав в холодильнике от всевидящего ока правоохранителей. Только попозже сказал дрожащей от холода птице, которая вдруг заорала, «Свободу Луису Корвалану»: «Вот теперь ты понял, что такое Сибирь?»

Дальше пошли разговоры и споры, которые так любят люди, пережившие все прелести недостроенного социализма.

Уже прошли времена, когда молодые интеллигенты вслух искали смысл жизни, и в результате самых жарких споров так и не находили его. А вот люди тщеславные и властолюбивые очень даже знают и цель, и смысл своей драгоценной жизни. Правда, параллельно цели и смыслу должна идти зависть. Это не важно, что она является воплощением комплекса неполноценности, то есть, второсортности. Но без нее – никуда. Почти никто из них не хочет помнить и понимать, что желание власти над другими требует еще брать на себя ответственность. . Правда, в Украине это оказалось совсем не обязательным. Нет ответственности за страну и ее жителей, нет ответственности за собственные ошибки, неудачи, поражения, провалы и предательства.