Пощечина снежному человеку

Планируется, что из долины реки Ауспия наша группа перевалит в долину реки Унья и по реке Вишера спустится на юг к горе Ойка-Чакур. Один день отводится нам для восхождения на гору Ойка-Чакур. После этого восхождения группа по реке Северная Тошемка выйдет к поселку Вижай. Весь маршрут протяжённостью триста километров мы должны пройти за восемнадцать дней.

Вот так. Осталось только правильно подготовиться за оставшиеся до выхода дни и пройти это самый маршрут. Всем всё ясно? Вопросы у кого-нибудь есть? Нет. Прошу каждого без напоминаний и суматохи выполнять все порученные ему дела.

Игорь Дятлов аккуратно сложил карту, передал её Колеватову.

– Саша, спасибо за карту. Твоя сестра очень нам помогла.

Колеватов улыбнулся, махнул рукой.

– У неё знакомый хороший – заместитель начальника треста, у них там с этим добром всё просто.

– Да, ещё, коллеги…

Дятлов посмотрел на ребят, выдержал паузу.

– У меня есть предварительные сведения, что наш новый товарищ, Золотарёв Семён, уже принимает самое активное участие в подготовке нашей группы к походу. Причём очень, очень активное. Спасибо, Семён!

Семён шутливо раскланялся перед ребятами и за спиной, так, чтобы увидела только она, показал кулак Люде Дубининой.

Та прыснула, смутившись.

Золотарёв тронул руководителя похода за рукав.

– Игорь, а можно мне чем-нибудь тяжёлым, существенно-полезным заняться? Потаскать чего?

– Молодец! Как раз вовремя! Сегодня в спортклубе, здесь, в институте, нужно будет получать снаряжение. Это на первом этаже, в подвале, Люда Дубинина тебе покажет. По списку: штормовки, рюкзаки, лыжи, ботинки, палатка, ледоруб. Там всё просто, список уже утверждён, всё уже подобрано по размерам, нужно только получить и принести сюда, в аудиторию. Только… Одному тебе не справиться, палатка тяжёлая, неудобно тащить на пятый этаж. Ребята, кто может сегодня помочь Семёну перетащить имущество из склада?

Колеватов поднял руку.

– Я смогу. После четырнадцати часов.

– Отлично! Да, и не позабудьте отдельным приложением к списку получить лыжные костюмы, пять комплектов.

– А почему так мало?!

Зина Колмогорова обернулась, закончив что-то записывать в большую тетрадь.

– Как же остальные?

– Извини, но я и это количество в спорткомитете с трудом согласовал! Сказали, что у кого-то из нас обязательно должны быть свои костюмы. Я не стал с ними ругаться, разберёмся потом между собой. Так, Семён, с тобой всё понятно… Получите, принесёте, сложи всё здесь, в углу. У кого какие пожелания имеются по инвентарю? Вспоминайте сейчас, потом поздно будет.

Соскочил со стола, грохнув большими ботинками по полу, Кривонищенко. Изо всех сил стараясь сделать серьёзное, как перед ответственным докладом, лицо, он повернулся в сторону Игоря Дятлова.

– Товарищи! Я считаю, что одежда и снаряжение участников нашего похода вполне удовлетворяют требованиям, предъявляемым к участникам зимних туристских походов. Единственным недостатком можно считать то, что наша группа не имеет запасов спирта! Знаю, что данная позиция никакими походными инструкциями не предусмотрена, но…

Тут уж и Семён захохотал вместе со всеми.

Дятлов махнул рукой.

– Вот ты, Юрка, как самый инициативный, и займёшься этим вопросом! Не вздумай только ничего разбить. Люда, выдели товарищу необходимые деньги под запись.

– Хорошо. Юрка, ко мне!

– Игорь, а ты в курсе, что в спортклубе потребовали, чтобы мы в этот раз оплатили штормовки?! Говорят, что бесплатно они положены только альпинистам. А позавчера я там был, так свитера вообще контрабандой получал!

Пожаловаться руководителю у Сашки Колеватова получилось очень уж рассудительно и с большой обидой в голосе.

– Как это?

– Два раза я на склад заходил, примерял свитера, но сумел по три штуки зараз на себя напялить, а расписался всего только за две штуки.

– Верни обязательно, когда вернёмся.

– Ладно, понял…

– Зина, Зина, держи, твоё поручение выполнил!

Открывая на ходу небольшой рюкзак, к девушке подошёл Рустем Слободин.

– Вот, индийский чай, как ты просила и спички. Отметь, пожалуйста.

– Молодец, Рустик, а то я действительно позабыла бы. Ничего больше тебе не нужно было купить?

– Нет, дополнительно только это.

– Юрка! Дорошенко! А ты вчера последний экзамен сдал?

– Ага. Вот зачётка, можете поздравить.

– Молодец!

Не отчитавшийся до конца за полученное имущество Сашка Колеватов продолжал озабоченно маячить за спиной руководителя группы.

– Игорь, и лыжи нам дали такие же, как и в прошлый раз! Новых, сказали, ещё не получали, им в первом квартале обещали их привезти. Лёгкие будут, с окантовкой.

– То есть мы снова идём в поход на лыжах прославленного Кировского деревообрабатывающего комбината?!

– Да. Получается так…

– А личных лыж разве ни у кого из вас нет?

Вопрос Семёна Золотарёва как-то выделился из общего шума. Ребята замолчали.

– Я на своих обычно хожу. Мне старик манси подарил осенью. Я носок на одной сломал, оставил, стоят сейчас у меня в Коурова, на турбазе.

– Самодельные?

– Да! Каждый может под себя подходящие сделать, ну, конечно, если желание есть. Или попросить помочь того, кто порукастей. Для начала можно купить у охотников «голицы», ну, это такие мансийские лыжи, ещё не обшитые мехом.

– Сколько стоят?

Юрка Криво заинтересовался практической информацией.

– Рублей пять, как договоришься. Главное, правильно выбрать длину под себя. Потом манси натягивают на лыжи кис, ну, шкуру с голеней лося или оленя.

– Я видел, что у них лыжи какие-то высокие…

– Да, у всех охотников-манси на лыжах сделаны приступки высотой до десяти сантиметров, это куда ставится нога. Если приходится идти по большому свежему снегу, то совсем не черпаешь ступнёй снег. Нет сопротивления. Удобно.

– Эй, мастера лыжного дела, обратите внимание и на культмассовые мероприятия! Я отвечаю за нашу общую походную летопись, поэтому выдаю каждому по экземпляру. Пишите каждый день, не забывайте. Потом будет что вспомнить!

Зина Колмогорова вскочила на стул и принялась размахивать стопкой новеньких голубых блокнотов.

– Это всем для личного пользования, для трогательных и обязательно грамотных записей!

– Зина, дай мне!

– И мне!

– Юрка, а тебе я уже его подписала, у тебя будет именной блокнот!

Юдин засмеялся.

– И что такое ты там написала?!

– «Голубоглазому Ю.Е. для дневника». И очень, очень прошу всех, чтобы почерк у каждого был аккуратным и разборчивым, это нужно для истории!

– Такой, как у тебя?

– Да.

За первые же часы совместной работы Семён Золотарёв в полной мере сумел убедиться, что не зря ему рекомендовали Дятлова как толкового и грамотного руководителя. Игорь говорил мало, но всегда точно, по делу; помнил обо всех мелочах, о сделанных и незавершённых делах; о том, что и когда он кому-то поручал. Шутил метко, а если и ругал кого, то по-доброму.

Сессия была позади, впереди их ожидали долгожданные каникулы, и видно было, что ребята, прекрасно понимая трудности предстоящего пути, с нетерпением ждут приключений. Они смеялись, шутили, делали всё возможное, чтобы не потерять хорошее настроение.

Семён сам не заметил, как быстро они с Сашкой Колеватовым перетащили весь инвентарь из подвального склада на пятый этаж, как вместе с другими, подчиняясь звонкому голоску Зины Колмогоровой, разложили вещи по отдельным кучам. Между ребятами, шумными и громкими, дисциплинированно сновала Люда Дубинина, отмечая в своём знаменитом блокноте все их действия.

– Криво, а ты чего такой грустный?

– Узнал, что с завтрашнего дня хлеб в студенческой столовой будет выдавать кассир. Для меня это личная трагедия.

– Кто взял с собой медвежат?! Признавайтесь! Талисманы должны быть у всех!

Первым признался в содеянном Рустик Слободин.

– У меня на рюкзаке давно уже есть прикреплённый. Старый мишка, ещё с прошлого похода.

– Молодец.

– А я против суеверий и всяких прочих примет!

Юрка Кривонищенко встал в гордую позу классического нигилиста.

– А если тебя тщательно обыскать?

– Ладно, признаюсь. Мой медвежонок лежит в кармане штормовки. Но это всего лишь добрый талисман, наша общая примета. А вот, что касается относительно суеверий… Запишите, что я по-прежнему против!

– Трепач.

Дорошенко хотел было подвести черту под обсуждением, но не успел. В том, что она имеет игрушечного мишку, честно призналась и сама Люда Дубинина.

– Более того, каюсь, я взяла с собой ещё ежика и ещё одного резинового мишку…

– Запасных?

– Это подарки.

– Кому?! Мне, как самому рассудительному?

Юрка Криво начал плотоядно потирать руки.

– Нет! Но тоже для хорошего человека…

Игорь несколько раз выскакивал в деканат, звонить по каким-то вопросам в институтский спорткомитет.

К семи часам вечера большое дело было сделано. За столами бывалым путешественникам сидеть стало уже как-то неуютно, поэтому они все попрыгали на палатки, рюкзаки и свитера, правильными горками разложенные на полу аудитории.

Видно было, что девчонки устали, да и Юрка Юдин последние полчаса демонстративно пыхтел, молча требуя пощады.

В последний раз оглядев поле боя, Игорь Дятлов вытер лоб рукавом ковбойки.

– Утром я буду здесь с восьми часов. Так что пусть каждый, кто придёт примерно в это же время, не ищет лишний раз меня, добивает свой рюкзак вещами из указанной для него кучи, отмечает принятые позиции в списке, берёт с собой что-то из общественного имущества, что ему по силам, и топает в общежитие; там собираемся и окончательно всё упаковываем.

Семён поднял руку.

– Что ещё?

– В общежитии в какую комнату мне всё заносить?

– Извини…

Игорь улыбнулся.

– В нашу знаменитую, пятьсот тридцать первую. Уверен, что мимо не пройдёшь, – грохота и хохота там до самого отъезда будет предостаточно.

Луна старела, но этой ночью и в половину зимнего диска ей удавалось сиять на безоблачном, звёздном небе вполне даже приятно и качественно.

После трудного, напряжённого дня, наполненного разговорами, хохотом, вопросами и обсуждениями, ребятам и девчонкам не хотелось в этот спокойный вечер ничего делать быстро и громко.

Из здания института вышли всей толпой, изредка пересмеиваясь.

– Ну, пока, коллеги! Я на троллейбус вполне успеваю…

– Я с тобой!

Первыми рванули на близкую остановку Тибо-Бриньоль и Александр Колеватов.

Через квартал свернул на свою улицу, помахав всем, Юдин, потом попрощался с товарищами Игорь Дятлов. Неимоверно повезло Рустику – из-за угла, теряясь в городских сугробах маленькой улицы, неожиданно выполз какой-то уж очень медленный автобус.

– Ого, это мой!

И Рустик бросился наперерез автобусу, уговаривая его остановиться.

– Ну вот, все убежали…

Зина Колмогорова зябко шевельнула плечами.

– Нам с товарищем Дорошенко предстоит следовать в дальний корпус общежития… Криво, ты с нами?

– Ага. Дома меня не ждут, а пропуск в общагу у меня всегда с собой.

– А я…

– А тебя, Люда, до твоего общежития придётся провожать мне.

Семён развел руками.

– Не против?

– Нет.

Когда компания окончательно распрощалась, из всех звуков остался заметным только хруст снега под ногами, а из света – луна и редкие уличные фонари.

– Семён, вы не устали от нашей суматохи?

– Послушай, Людмила, ты и у костра, и в палатке тоже выкать будешь? Или мне нужно официально предложить тебе перейти на «ты»?

– Считай, что уже предложил. Согласие получено.

Слегка тронув рукавичкой сугроб, Люда потёрла лоб лёгким морозным снегом.

– А я вот устала, честное слово. С ног валюсь… Завтра ещё столько нужно сделать, кое-что ещё купить, главное – ничего не позабыть!

– Блокнот свой не потеряй и всё будет в порядке.

– Хороший совет.

Семён тронул Люду за локоть.

– А мне понравилось с вами сегодня. Отличные ребята, простые. Опытные. Дятлов в этих местах уже бывал?

– Да, несколько раз.

– А ты?

– Прошлой зимой сама водила институтскую группу на Чистоп. С Сашкой Колеватовым и Юрой Дорошенко мы два раза были в походах на Саянах.

– Значит, опытные и бывалые люди.

– Не смейся, так оно и есть!

– Я ж от чистого сердца, совсем не в насмешку! Не сердись. Кстати, далеко ещё до твоего общежития?

– Всего несколько шагов. Устал?

– А в каком корпусе находится ваша знаменитая комната номер пятьсот тридцать один, в которой завтра собираться надо? В твоём или куда Зина свернула? Я у Дятлова совсем позабыл спросить.

– Здесь. Вот вход. На вахте скажешь, что к дятловцам, тебя обязательно пропустят. Ну что, я пришла. До завтра.

– До завтра. Я рад, что всё так получилось…

– Как?

– Ну, хорошо… Что встретились, познакомились. И завтра увидимся.

– Смешной ты, Семён. Встретимся завтра обязательно, куда мы денемся?!

Усталые люди редко, когда обманывают другого человека и ещё реже хотят, чтобы в минуты усталости обманывали их самих.

Этим поздним вечером владычица Луна по-прежнему продолжала быть главной на небе, разрешая только некоторым знаменитым звёздам блестеть возле неё ярко и заметно.

Не отвлекаясь уже ни на какую суету, Семён думал о большом и важном деле, которое должно было изменить всю его дальнейшую жизнь. В эти счастливые минуты мечтаний и размышлений Золотарёв не знал, не мог даже представить, что совсем рядом, в тайге, на каком-то несущественном от него расстоянии, выглядывая из тёмного и смрадного пространства гранитной пещеры, вместе с ним смотрит на небо ещё кто-то, огромный, ужасный, несущий смерть…

И совсем скоро им придётся встретиться.

23 января

Заниматься недоделанным накануне хорошим делом всегда приятно, это всё равно что, заранее договорившись, встретиться со старым приятелем.

Пятьсот тридцать первая действительно гремела с самого утра.

Некоторое заранее приготовленное имущество никак не умещалось в рюкзаки, особенно разные нужные мелочи. Овсянка, банки с тушёнкой то и дело падали из рук парней, каждый раз с одинаковым грохотом докатываясь до порога комнаты.

– Ну, конечно! Соль! Я соль позабыл положить к себе! Это же по списку. Почему никто не напомнил мне про соль?! Эх, а ещё товарищи…

– У меня тоже ничего до конца не влазит, у-у, чёрт!

– Признавайтесь, у кого мой ножик?! Кто присвоил такой хороший нож? Только что ведь на подоконнике лежал…

Завхоз Дубинина стояла над всем этим художественным безобразием спокойно, минутами даже меланхолично.

– Юрка, у тебя ещё безмен в рюкзак войдёт? Да? Хорошо, отмечаю.

– Где мои пимы?!

Тибо-Бриньоль расстроился настолько капитально, что даже принялся с целью проверки суматошно вытряхивать свой хорошо уложенный рюкзак, но тут Люда отвлеклась от блокнота и ткнула карандашом в кучку вещей, оставшихся после Колеватова.

– Колька, не кричи так безнадёжно. Вот твои пимы, лежат не на месте. Возьми. Отмечаю.

– Рустик, ты уже со своими вещами справился? Хорошо. До вокзала вот этот свёрток ещё захвати, ладно? Потом в вагоне напомни мне про него, разберёмся.

– А в трамвае в мандолину играть будем?

Зина Колмогорова присела на рюкзак рядом с Дубининой.

– Люд, ты ведь с утра ещё и по магазинам бегала?

– Да, всего не упомнить, брала всякую мелочь. Сдуру купила ещё пять метров батиста, помнишь, мы говорили, что нужно будет полог в палатке делать? Лучше ведь, чем простыня, как ты считаешь?

– Конечно. Да, пока не позабыла… Вот, держи деньги.

– Откуда? Сдача?

– Нет, это я Юрку Криво от магазина завернула, отняла деньги, которые он у тебя на водку выцыганил.

– Дятлов же, вроде как, не против был?

– Всё в порядке. Мне папа обещал спирт с завода принести, вот вчера и принёс. Держи флягу, только мальчишкам не показывай, спрячь, чтобы шибко не радовались. Игорь про этот спирт в курсе. Поэтому водка уже не нужна.

– Здорово!

Стараясь подробно припомнить все магазинные траты этого дня, Люда отвернулась к окну и принялась пересчитывать оставшиеся крупные деньги.

Семён тронул Юрку Кривонищенко за плечо.

– А эту штуку ты чего в сторону отложил?

– Фотоштатив? Да ну его, тяжеленный и совершенно бесполезный! Не хочу надрываться. Я такой приборчик на геодезической практике уже натаскался, хватит! Всё равно не пригодится.

– Давай, я его понесу, а? Вдруг будет нужен для качественных фотографий?

– По рукам, договорились! Ребята, послушайте, наш новый коллега, уважаемый Семён Золотарёв, только что, находясь в здравом уме и ясной памяти, выразил добровольное желание таскать по горам мой фотоштатив! Он – герой!

– Повезло.

В суматохе и поспешных разговорах как-то неожиданно пришло назначенное время отъезда, вспоминать о чём-то забытом или несделанном было уже поздно. Присели на дорожку, пообнимались с друзьями-студентами, которые пришли провожать группу, попробовали даже что-то спеть на прощанье, но тут Игорь Дятлов решительной командой поднял всех.

– На выход!

Странное зрелище в центре большого заснеженного города – вереница людей с огромными рюкзаками на плечах. И все хохочут.

Начало похода получилось удачным: трамвай, идущий до вокзала, оказался полупустым. Очень быстро все покидали рюкзаки на заднюю площадку, заскочили сами. Как и было обещано, в руках Юрки Криво красиво зазвенела его маленькая мандолинка.

На привокзальной площади кто-то из мальчишек обратил внимание, что вокруг главного здания вокзала недавно появилось очень много башенных кранов, шло большое строительство. И что между яркими и красивыми трамваями и троллейбусами неспешно двигалось множество конных саней, от лошадок поднимался пар трудового дыхания.

На перекрестке возле них лихо притормозил грузовик с траурной красно-черной лентой на деревянном борту. В кузове ровно стояли стулья, на одном из них сидел понурый дядька в полушубке. Глаза у него у него были красные, опухшие, наверно от езды по морозу…

– Смотрите!

Через щели в кузове виднелся гроб.

Одинокий, жалкий дядька. И простая грузовая машина без обязательной торжественности, без лент, венков и ёлок…

На платформу группа поднялась вовремя. Поезд номер сорок три, с паровозом в начале состава, уже стоял на путях, посадку объявили только что, проводницы всё ещё продолжали старательно протирать поручни вагонных дверей.

– Наш паровозик пыхтит как грузовая лошадь на площади. А областные электрички по соседству с ним похожи на современные трамваи.

Коля Тибо произнёс это задумчиво и негромко, рассчитывая на то, что его услышат только друзья, которые были рядом.

Дорошенко подскочил к открытой двери вагона.

– Минут десять у меня есть?

Проводница охотно отвлеклась от своих привычных и, в общем-то, скучных обязанностей, чтобы ответить статному симпатичному парню.

– Чего тебе? Куда ещё бежать хочешь?

– Да я быстро, мне бы только до магазина «Дорожные товары» доскочить, это же совсем рядом, ну, на Челюскинцев, на площади! Кое-что купить в поход позабыл. Очень, очень нужно!

– Успеешь за пять минут. Только быстро!

Песни у предпоследнего, «дятловского», вагона звучали громко и интересно. От соседнего вагона прибежали представители группы Блинова, которые тоже ехали в том же направлении; быстро, обнимаясь и пожимая руки, договорились встретиться вечером, поговорить, попеть.

Юрка Дорошенко вернулся из привокзального магазина на перрон вовремя, ничуть не желая опоздать или подвести добрую проводницу. Она махнула рукой, отметив его прибытие.

– Чего хоть такое срочное-то тебе покупать понадобилось? А ну, покажь…

– Вот.

– Безопасная бритва?! Да ты что, спятил?! На кой ляд она тебе в дикой тайге-то нужна будет? Не пригодится же, зря только с собой таскать будешь. Или перед ведмедями красивым хочешь выглядеть?

– Не перед ними. Другие персоны есть.

– Тогда другое дело, беги в вагон, там ваши красавицы-девахи уже вовсю надрываются, поют, голосистые они у вас.

Паровоз загудел, зашипел, накрыл волнистыми клубами пара толпу провожающих на платформе, фонарные столбы, пивной ларёк и серьёзного краснощёкого милиционера в форменном тулупе.

– Ура! Поехали!

Через час после отправления поезда из Свердловска произошли два события.

Во-первых, аккуратная и педантичная Люда Дубинина, наконец-то освободившись от множества обязанностей общественного завхоза и от своего подробного блокнота, вдруг вспомнила, что в комнате общежития остался её любимый свитер, который она планировала обязательно взять в поход.

– Ч-чёрт!

Вдобавок к такому выражению личных чувств Люда хотела было заплакать, но быстро передумала, потому что именно в эту минуту произошло второе событие: в «дятловский» вагон ввалились долгожданные гости, «блиновцы», ребята и девчонки из второй институтской группы, с которыми им предстояло добираться до Ивделя.

Страдать стало совершенно некогда. Сразу же начали петь, тут уж вполне ожидаемо и особым образом из всех выделился кротовский бас, знаменитый голос парня из «блиновских». Соревновались, кто знает новые песни, разговаривали о новинках современной эстрады.

Людин свитер сразу же был позабыт, когда попробовал петь Семён Золотарёв. Оказалось, что он знает много песен, ребята просили его продиктовать тексты, «блиновцы» обещали ему непременно их выучить. Бенефисом Семёна стала его игра на гармошке, которую он выпросил на время у какого-то пожилого пассажира. Весь вагон пристукивал по столам и деревянным скамейкам, когда Золотарёв, нахлобучив на чуб свой чёрный фетровый колпак, наяривал молдавскую «Цумбу»!

Разошлись в третьем часу ночи.

Напоследок мужская часть «дятловской» группы перед лицом своих товарищей и подруг дала торжественную клятву, что не будут курить весь поход. «Блиновские» девчонки тут же стали упрекать этим своих парней, а те в ответ обещали придумать что-нибудь похлеще и очень скоро удивить своей силой воли выскочек-конкурентов.

24 января

Просыпаться так рано, почти в восемь утра, и сразу же выходить на морозный перрон из натопленного, уютного, ставшего почти родным железнодорожного вагона было ужасной неприятностью. В Серове туристов встретили и негостеприимная погода, и непонятно по каким причинам очень строгие органы правопорядка. На вокзал милиционеры обе студенческие группы не пустили, предложили расположиться около здания, но сидеть на рюкзаках на морозе целый день, до шести вечера, дожидаясь поезда на Ивдель, бывалые туристы сочли сумасшествием.

Юрка Кривонищенко попробовал было приставать к завхозу, требуя от неё хоть какой-нибудь кормёжки в привокзальной столовой, но получив от Дубининой отказ, стал нудно шпынять её, обвиняя в скупости и жадности.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.