Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 5. Часть 7. Разбитые мечты

Встречи родственников корейской национальности, проживающих в Китае и Южной Корее, начали осуществляться с 1984 года, а переписка между ними – с 1979 года. Вопрос о взаимных поездках родственников был решен во время переговоров Накасонэ с Ху Яобаном и Чжао Цзыяном в марте 1984 года. Как официально подтвердил представитель МИД КНР, Чжао Цзыян дал согласие на предложение японской стороны разрешить проживающим в КНР корейцам встречаться со своими родственниками, проживающими в Южной Корее[57].

С 1984 года китайские самолеты, выполняющие регулярные рейсы в Японию, пролетают через воздушное пространство Южной Кореи и обслуживаются ее диспетчерами. Китай согласился предоставить аналогичные услуги для самолетов Южной Кореи. В ноябре 1984 года швейцарская авиакомпания осуществила чартерный полет по маршруту Пекин – Сеул.

В апреле 1984 года между Южной Кореей и КНР периодически практикуется открытие телефонных, телексных и телеграфных каналов связи через Японию на время международных спортивных состязаний (чемпионата Азии по баскетболу среди юниоров, чемпионата Азии по плаванию в Сеуле в 1984 году и т. д.).

Пекин и Сеул неоднократно успешно сотрудничали в последние годы при возникновении различных инцидентов: имели место переговоры между официальными лицами КНР и Южной Кореи, китайская сторона именовала партнеров представителями Республики Кореи.

Проблемы двустороннего характера. Разногласия и противоречия в северокорейско-китайских отношениях

Разногласия существуют в северокорейско-китайских отношениях и по проблемам двустороннего характера.

У сторон отсутствует полное понимание и одобрение внутренней политики друг друга. Анализ высказываний китайских лидеров на встречах с руководителями КНДР, материалов прессы КНР показывает, что Пекин предпочитает игнорировать «идеи чучхе». О них упоминается крайне редко, и не как об идеологии, а только как о принципе «самостоятельности». В Китае, хотя и уделяют в последнее время повышенное внимание Ким Чен Иру, но в большинстве случаев избегают называть его наследником Ким Ир Сена. В частных беседах китайские представители открыто высказывают свое отрицательное отношение к чучхе, методам управления экономикой в КНДР, к «наследованию» власти, «культу личности» и т. п. Проводится мысль, что корейское руководство близко по своему мировоззрению китайской «банде четырех».

У руководства КНДР, в свою очередь, порождают настороженность и опасения некоторые перемены в китайской внутренней политике, связанные с пересмотром наследия Мао, антикультовыми тенденциями, отказом от кооперирования в деревне, широким допуском в страну иностранного капитала, послаблениями в области идеологии, проникновением в КНР «буржуазного образа жизни».

При освещении XII съезда КПК в 1982 году корейская печать опустила выдвинутые Ху Яобаном положения об ошибках Мао и недопустимости «культа личности», о затухании классовой борьбы в период строительства социализма, об опасности волюнтаризма, штурмовщины и авралов в экономике, о необходимости использовать рыночный механизм, материальные стимулы в развитии народного хозяйства и т. п.

В ознаменование 90-летия со дня рождения Мао Цзэдуна газета «Но-дон синмун» опубликовала редакционную статью, в которой в превосходных тонах характеризуются заслуги Мао в революционной борьбе китайского народа, в международном революционном движении. Публикуются другие подобные материалы[58].

В корейской печати, как правило, обходится стороной китайская политика «открытых дверей». Японская газета «Иомиури симбун», комментируя переговоры между Ху Яобаном и Ким Ир Сеном в мае 1984 года, указывала, что «по вопросам политики “открытых дверей” выявились разногласия в мнениях сторон». Газета обратила внимание на то, что Ху Яобан делал акцент на важность упомянутой политики, Ким Ир Сен же, как видно из китайских и корейских публикаций, «не отреагировал на эти заходы, отмалчивался»[59].

Печать КНДР весьма скупо информировала о 3-м Пленуме ЦК КПК 12-го созыва, на котором было принято решение о проведении крупномасштабных реформ в городе и который в КНР охарактеризовали как «исторический пленум». «Нодон синмун» поместила лишь краткое изложение протокольного сообщения Синьхуа о созыве пленума, составе его участников и двух принятых им постановлениях[60]. В последующем корейская печать не давала каких-либо дополнительных материалов по Пленуму ЦК КПК, не излагала и не комментировала решение о проведении экономической реформы.

Появляющиеся в печати КНДР упоминания об экономической политике Пекина носят самый общий характер и не раскрывают ее сути. Корейские представители и на двусторонних мероприятиях в речах и тостах уклоняются от собственных оценок перемен в подходе Пекина к управлению народным хозяйством. Самое большое, на что идут корейцы, – это выражение в общей форме удовлетворения по поводу достижений и пожелания новых успехов в выполнении решений съезда и пленумов ЦК КПК.

Вместе с тем в последнее время корейцы стремятся ознакомиться с тем новым, что появляется в КНР в социально-экономической области. В частности, интерес к нововведениям, к опыту создания специальных экономических зон был проявлен в ходе визитов в Китай Кан Сен Сана, Ким Ен Нама, министра внешних экономических дел Тен Сон Нама. Весьма вероятно, что опыт китайцев учитывался в КНДР при подготовке закона «О совместных предприятиях» (сентябрь 1984 г.), да и сама идея принятия такого закона, очевидно, родилась под влиянием китайского образца.

Источником определенных разногласий между двумя странами остается пограничный вопрос. Корейская сторона стремится на договорной основе зафиксировать границы. При этом она хотела бы получить от Китая всю территорию горы Пэктусан, которая является символом антияпонской революционной борьбы в Корее, по возможности добиться других территориальных уступок. Во время визита Чжао Цзыяна в Пхеньян в 1981 году был поднят вопрос о желательности полного отнесения к КНДР горы Пэктусан. Чжао Цзыян ответил, что не уполномочен решать данный вопрос. Позднее от Пекина был получен ответ, в котором говорилось, что еще не подошло время, когда нужно решать вопрос о горе Пэктусан[61].

Вплоть до настоящего времени китайская сторона весьма неохотно идет на обсуждение пограничных вопросов, не желая зафиксировать границу в документах и тем более идти на уступки КНДР в территориальном вопросе.

Объектом споров между КНР и КНДР является континентальный шельф у берегов Кореи. 30 января 1974 года Сеул и Токио заключили «соглашение о совместном освоении южной части континентального шельфа», предусматривавшее «создание зоны совместного освоения» на континентальном шельфе в Восточно-Китайском море к югу от 32 градуса северной широты. Сразу после подписания соглашения КНДР и КНР выступили с протестами. В заявлении МИД КНДР от 2 февраля 1974 года указывалось, что «континентальный шельф нашей страны является ценным достоянием нашей нации и никто не имеет права посягать на него»[62]. 4 февраля 1974 года МИД КНР охарактеризовал соглашение как посягательство на суверенитет Китая. Пекин утверждал, что вопрос о том, как делить континентальный шельф, должен быть решен Китаем и другой заинтересованной стороной[63]. Печать КНДР этот протест китайцев не упомянула.

В мае 1980 года в связи с началом разведочного бурения шельфа в «зоне совместного освоения» Пекин выступил с новым протестом, в котором говорилось о суверенитете Китая над той частью Восточно-Китайского моря, где ведется разведка морского дна[64]. «Нодон синмун» поместила редакционную статью, охарактеризовавшую соглашение как «недопустимый акт грабежа национальных богатств корейского народа»[65].

В последние годы данный вопрос не поднимался Китаем или КНДР, но вместе с тем решения он пока не нашел. По сообщениям иностранной печати, в КНДР выражают недовольство тем, что Пекин без согласования с корейской стороной начал сдавать в аренду западным нефтяным компаниям участки континентального шельфа в Восточно-Китайском море.

О территориальных претензиях Китая к КНДР свидетельствуют публикации в последние годы географических карт, на которых Корея обозначена как утраченная территория Китая[66].

Примечателен и факт различной трактовки в КНДР и КНР древнего государства Пархэ (Бохай), просуществовавшего с 698 по 926 год. Корейские ученые считают, что Пархе было самым могущественным государством в истории корейского народа. В Центральном историческом музее КНДР его границы показаны по реке Ляохэ на Ляодунском полуострове, по реке Амур и северной границе нынешнего Приморского края СССР. Сделаны ссылки на хронику 727 года и археологические раскопки в упомянутых районах. Корейские представители подчеркивают в беседах, что необходимо с крайней осторожностью относиться к утверждению китайских исторических хроник, которые грешат неточностями и апологетикой политики китайских императоров. В китайских же публикациях Бохай называется древним китайским государством[67].

Определенные трения возникают между КНР и КНДР из-за проблемы эмигрантов.

Вплоть до 1960-х годов в КНДР проживало около 40 тысяч китайцев, к 1981 году их оставалось уже не более 10 тысяч, а по состоянию на середину 1985 года – только 6 тысяч. Китайское население уменьшается за счет массового выезда на родину. В частных беседах с иностранными дипломатами в Пекине в 1982–1985 годах китайские представители жаловались на «серьезные притеснения» хуацяо корейскими властями. По китайским данным, хуацяо практически дозволяется заниматься в Корее лишь физическим трудом. Их зачастую не принимают на работу, существуют ограничения для поступления китайцев в корейские средние специальные и высшие учебные заведения. Китайцев не допускают на политические занятия, которые проводятся на заводах и предприятиях, где они работают. В 1984–1985 годах в некоторых вопросах эмигрантам сделаны послабления, но, по мнению китайской стороны, недостаточные.

В Китае проживает около 1,5 млн корейцев, в основном в Яньбянь-Корейском автономном округе на северо-востоке КНР. В ходе визита в КНР в 1982 году Ким Ир Сен, по некоторым сведениям, жаловался на ассимиляторскую политику китайских властей в отношении корейских эмигрантов[68]. Пхеньян не устраивает, что корейцев насильно заставляют учить китайский язык, запрещают иметь в доме портреты Ким Ир Сена, селят вместе с китайцами. За последние годы только нескольким корейцам разрешили учиться в вузах КНДР, на родине предков.

Периодически между Пхеньяном и Пекином имеют место и другие инциденты, как, например, переход на китайскую территорию группы высокопоставленных северокорейских офицеров в 1982 году и т. п.

Советский фактор в корейско-китайских отношениях

Политика Пхеньяна в отношении Пекина тесно связана с советско-северокорейскими отношениями. Корейское руководство на протяжении последних двадцати с лишним лет стремилось лавировать между КНР и СССР, не примыкая ни к одной из двух сторон и используя советско-китайские противоречия для извлечения политических и экономических дивидендов. Как уже отмечалось выше, национализм, нежелание находиться в рядах соцсодружества, особые идеологические и политические позиции на деле сближали Пхеньян с Пекином в ущерб советско-корейским отношениям.

В последний период (1982–1985) в позициях корейского руководства произошли определенные подвижки. Появившаяся тенденция к улучшению советско-китайских отношений, неудовлетворенность многими аспектами политики Пекина, эскалация военных приготовлений США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР), сложное экономическое положение страны и ряд других факторов толкнули корейское руководство на активизацию отношений с СССР, видоизменение позиций по международным проблемам, на проведение более сбалансированной линии в отношении СССР и КНР. Одновременно КНДР, которая ранее упорно отказывалась выражать свое мнение по вопросам отношений между СССР и Китаем, теперь стала предлагать свои посреднические услуги в интересах их урегулирования. Пхеньян явно опасается остаться в стороне от процесса нормализации советско-китайских отношений.

После визита Ким Ир Сена в СССР в мае 1984 года КНДР заметно активизировалась в области двусторонних советско-корейских отношений. Руководство КНДР и лично Ким Ир Сен стали уделять подчеркнутое внимание советским делегациям, произошли положительные изменения в отношении к советским представителям и специалистам. Корейская сторона предлагает расширить делегационный обмен в различных областях и поднять его уровень, она заметно увеличила число студентов, аспирантов и стажеров, в том числе гуманитарного профиля, направляемых в СССР. Особая заинтересованность проявляется в расширении экономического сотрудничества, включая элементы производственной кооперации.

КНДР стала поддерживать советские внешнеполитические инициативы. Так, корейской стороной одобрено предложение СССР о комплексном подходе к проблемам безопасности в Азии. Об этом заявлялось на официальных встречах представителей двух стран, в частности во время визита Кан Сен Сана в СССР (24–29.XII.1985)[69].

В коммюнике по итогам визита в СССР Ким Ен Нама (16–23.IV.1985) подчеркивалось: «Отметив как позитивный фактор оживление связей между СССР и КНР, стороны выразили убеждение, что нормализация советско-китайских отношений соответствовала бы коренным интересам народов двух стран, делу мира и укрепления позиций мирового социализма»[70]. Интерес Пхеньяна к улучшению советско-китайских отношений фиксировался в целом ряде других случаев.

Что касается Пекина, то на него возымело действие обновленная линия КНДР в отношении СССР, на что в Пхеньяне и рассчитывали. Начиная с 1960-х годов китайское руководство неизменно стремилось ограничить советское влияние на КНДР и по возможности оттеснить СССР из этого района. Потепление в советско-корейских отношениях не могло не вызвать беспокойства в Пекине.

В 1982–1983 годах КНР все еще не оставляла попыток открыто провоцировать недоверие в КНДР к СССР. Во время приема Ким Ир Сена осенью 1982 года китайские лидеры публично выступали с тезисами о «внешней агрессии в Афганистане», о «схватке двух сверхдержав за гегемонию», о «гонке вооружений СССР и США» и т. д.[71] В китайской печати проводилась мысль о том, что Советский Союз несет ответственность за обострение обстановки на Корейском полуострове и т. п.[72]

В 1984 году Пекин изменил линию поведения, отказался от публичных и вообще прямых, «в лоб», попыток подрыва советско-корейских отношений. Накануне отбытия Ким Ир Сена в поездку в СССР и страны Восточной Европы Ху Яобан пожелал корейскому руководителю успеха[73]. По его возвращении Ху Яобан выразил удовлетворение успешной поездкой[74].

Параллельно Пекин прилагал усилия по нейтрализации движения КНДР в сторону СССР. Так, по мнению иностранных обозревателей, это было главной целью визита Ху Яобана в КНДР в мае 1984 года, накануне поездки Ким Ир Сена в Советский Союз. Японская газета «Нихон Кэйдзай симбун» писала, что «в условиях переориентации Северной Кореи на Советский Союз Генеральный секретарь ЦК КПК Ху Яобан отправился в Северную Корею, чтобы приложить самые большие усилия для сохранения союзнических отношений с Северной Кореей». Газета далее подчеркивала, что «готовясь к поездке в Советский Союз, Ким Ир Сен намерен добиться некоторых дипломатических преимуществ над Пекином, который опасался влияния Советского Союза на своего стратегически важного союзника»[75].

Гонконгская печать указывала, что «Ху Яобан хочет предотвратить переход Северной Кореи в стан СССР»[76]. Министр обороны США К. Уайнбергер, касаясь визита в Москву Ким Ир Сена и Ху Яобана в КНДР, высказывал мнение, что «эти визиты, возможно, связаны с соперничеством между СССР и Китаем»[77].

Пекин по-прежнему прилагает усилия, чтобы предотвратить «крен» корейской политики в сторону СССР. Больше стало публиковаться материалов в поддержку позиции КНДР по «корейскому узлу», еще больше внимания уделяется корейским делегациям. Одновременно различными косвенными путями китайская сторона пытается посеять сомнения в КНДР относительно мотивов СССР и даже припугнуть корейское руководство. В частности, в гонконгской прессе появлялись сообщения о том, что китайские лидеры в беседах с представителями ряда развивающихся стран, дружественных КНДР, проводили мысль, что Китай «не потерпит советских военных баз» в Корее, что Советский Союз рассчитывает использовать Пхеньян в качестве «пешки» в противоборстве с США[78].

Различия в подходе КНДР и КНР к другим международным проблемам

Имеются различия в подходе КНДР и КНР к другим международным проблемам. Они также затушевываются, и догадаться об их существовании можно лишь путем сравнительного анализа заявлений руководителей и материалов прессы двух стран.

Главное, что не устраивает Пхеньян во внешней политике Пекина, – это курс на тесное взаимодействие с США и Японией, поддержка военных приготовлений Вашингтона и Токио на Дальнем Востоке, игнорирование их попыток сколотить тройственный альянс с привлечением Сеула. Соединенные Штаты не признают КНДР и многое из того, что они делают в АТР, направлено прямо против Пхеньяна. Естественно, что для КНДР США вместе с их союзниками являются противниками, создают угрозу безопасности республики. Китайцы же, напротив, рассматривают Вашингтон и весь западный лагерь в АТР в качестве экономических и политических партнеров.

Показательно в этой связи, что все последние годы пресса КНДР практически замалчивала политические и военные контакты Пекина с Вашингтоном и Токио. В КНДР почти ничего не сообщалось о поездках в Китай Дж. Буша (1982), Дж. Шульца (1983), Р. Рейгана (1984); Накасонэ (1984); в США – Чжао Цзыяна (1984), Ли Сяньняня (1985); Ху Яобана в Японию (1983) и т. д. Различной была реакция КНДР и КНР на поездки Рейгана и Накасонэ в Сеул и Чон Ду Хвана в Вашингтон и Токио, Рейгана в Токио (в КНДР эти поездки подвергали резкой критике, в Китае – они освещались в чисто информативном плане, без какого-либо осуждения).

В то время как в Пекине проявляют определенный интерес к идее создания «Тихоокеанского сообщества» (выдвигаемой США и Японией), отношение Пхеньяна к ней резко негативное. Корейская печать выступает с критическими статьями, разоблачающими реакционность замысла «Тихоокеанского сообщества». Как подчеркивал теоретический орган ЦК ТПК журнал «Кыллочжа», «корейский народ будет и впредь, как и раньше, активно бороться за сохранение мира в АТР, против попыток создавать агрессивные «союзы» и «сообщества», идущие вразрез интересам и чаяниям народов этого региона»[79].

Как уже говорилось выше, корейская сторона выразила полную поддержку предложениям СССР, направленным на стабилизацию обстановки на азиатском континенте. В КНДР расценили решение участников Организации Варшавского договора о продлении срока действия Договора как «весьма правильное», поддерживают мирные инициативы соцстран, направленные на оздоровление обстановки в Европе, осуждают возрождение западногерманского реваншизма, отмечают необходимость дальнейшего укрепления единства содружества, активизации борьбы за мир, противодействия опасным планам США.

КНДР развивает отношения с ДРА. С 21 по 28 октября 1985 года по приглашению ЦК НДПА в ДРА находилась очередная делегация ТПК. Корейские представители выражали солидарность с борьбой афганского народа против «империализма и региональной реакции». Говорилось о необходимости дальнейшего развития межпартийных связей с НДПА на основе принципов пролетарского интернационализма[80]. В начале декабря 1985 года афганская делегация во главе с членом руководства НДПА М. Барьялаем находилась в КНДР и была принята Ким Ир Сеном[81].

У Китая по всем упомянутым вопросам иные позиции.

Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что корейская сторона постоянно поднимает тему общих задач КНДР и КНР в борьбе с империализмом, на что Пекин отвечает молчанием.

Недовольство корейской стороны различными аспектами внешней политики Пекина проскальзывает порой в беседах с представителями СССР и других стран. Делались, в частности, высказывания о том, что Корея всегда опасается неожиданных и опасных шагов КНР в сторону США и Японии. Корейцы сетовали, что Китай ведет закулисные переговоры с Вашингтоном, не информируя об их содержании. Указывалось, что КНР в стремлении развивать отношения с Западом игнорирует интересы соцстран, включая КНДР.

Корейцы неоднократно признавали, что в КНДР не одобряют курса Пекина на расширение связей с Японией, не согласны с позицией КНР относительно претензий Японии на «северные территории» и размещения советских ракет «СС-20» на Дальнем Востоке.

Китайские руководители со своей стороны пытаются успокоить Пхеньян, убедить его в правильности китайского внешнеполитического курса. Ху Яо-бан в ходе визита в КНДР в 1984 году подчеркивал, что развитие отношений с США полезно для стабильности в мире и для осуществления четырех модернизаций, просил «не беспокоиться» о «стратегических отношениях» с США. Американцы, мол, стремятся создать такое впечатление, но Китай не будет втянут в стратегическое партнерство. Развивая межгосударственные отношения, Китай всегда будет выступать против «непотопляемых авианосцев» (американские войска в Корее и т. д.). Пекин постоянно уговаривает КНДР перейти к политике «открытых дверей» по китайскому образцу.

Различия между Пхеньяном и Пекином в подходе к международным проблемам не следует вместе с тем преувеличивать. Национализм руководства ТПК по-прежнему толкает его на позиции, близкие Китаю и недружественные СССР.

Так, на переговорах в Индонезии 27–28 ноября 1985 года Пак Сен Чер осудил «доминационистские устремления сверхдержав» в регионе, высказался за вывод вьетнамских войск из Кампучии и за проведение там всеобщих выборов с участием представителей «коалиционного правительства». Пак Сен Чер предложил Джакарте наладить регулярные политические консультации в рамках движения неприсоединения «с целью сохранения чистоты движения»[82].

В те самые дни, когда в Пхеньяне принимали делегацию НДПА, Ким Ен Нам находился с официальным визитом в Пакистане. Корейский мининдел подчеркивал дружеский характер отношений между КНДР и Пакистаном, близость позиций двух стран по проблемам Азии, движения неприсоединения, упрочения мира и международной безопасности. Ким Ен Нам молча выслушал выпады Президента Пакистана Зия-уль-Хака против Афганистана, передал ему приглашение посетить КНДР[83]. По пути в Пакистан Ким Ен Нам останавливался в Пекине и вел там переговоры с У Сюэцянем[84].

Торгово-экономические связи между КНДР и КНР

В Пхеньяне и Пекине придают большое значение взаимным торгово-экономическим связям. Для КНДР Китай является вторым по важности после Советского Союза экономическим партнером, который обеспечивает значительную часть необходимых импортных товаров, помогает в реконструкции и строительстве хозяйственных объектов, оказывает финансовую и военную помощь, посредничает в установлении контактов с западными фирмами.

Чисто экономический интерес Китая к сотрудничеству с КНДР в настоящее время ограничен из-за слабости корейской экспортной базы, большой клиринговой задолженности корейской стороны, нежелания нынешнего китайского руководства отвлекать средства на помощь за рубежом.

Однако в политическом плане с точки зрения предотвращения отхода корейского руководства от Пекина, сближения КНДР с СССР экономические связи рассматриваются Китаем в качестве важной составной части его взаимоотношений с Пхеньяном. При этом в последнее время Пекин уделяет все большее внимание обеспечению собственных коммерческих интересов в торгово-экономическом сотрудничестве с КНДР (табл. 2).

Таблица 2

Торговля КНР с КНДР (в млн руб.)*

Экономические связи КНДР с КНР в прошлые периоды по экономическим и политическим причинам неоднократно подвергались колебаниям[85]. Сохраняются трудности в торгово-экономическом сотрудничестве двух стран и в последние годы.

Удельный вес КНР во внешней торговле КНДР колеблется в районе 15 % (СССР – более 24 %), удельный вес КНДР во внешней торговле КНР очень незначительный, менее 1 %. Торговля с 1980 года ведется в швейцарских франках по мировым ценам, на клиринговой основе.

Как видно из табл. 2, товарооборот между КНР и КНДР, несколько варьируясь, в целом не вырос за последние годы. В 1984 году он был немного ниже, чем в 1981 году, в 1985 году, видимо, вернется к уровню 1981 года. Экспорт КНР сокращался, а импорт возрастал (в 1985 г. наблюдается обратное явление), но при этом китайский экспорт во все годы (за исключением 1982 г.) превышал импорт КНР из КНДР.

Характерный момент торговли КНДР с КНР – регулярное недовыполнение корейской стороной своих обязательств (это явление наблюдается и в торговле КНДР с большинством других стран). Китай же свои обязательства, как правило, выполняет. Все это вместе ведет к несбалансированности товарооборота.