Псы войны. Противостояние

– Они взбираются на гору гораздо южнее, там, где наших не было и нет, – сказал посыльный. – Я вам всё покажу, масса…

Передав командование лейтенанту Вижейру, Бенъярд в сопровождении посыльного покинул окопы. С собой он взял ещё четырёх человек, уроженцев гор. Очень скоро его маленькая группа оказалась к югу от скальных баррикад. Здесь они встретили трёх жандармов во главе с капралом Пипером. Он уже несколько недель дежурил на перевале и знал здесь каждый выступ, каждый грот и каждый куст. Подобное знание местности давало Бенъярду и его людям неоценимое преимущество перед врагом, как бы силен он был. В ожидании врага, девять жандармов выбирали позиции среди расселин и выступов, установив визуальную связь друг с другом. Бенъярд расположился несколько позади них…

Но кимбисты были уже научены горьким опытом. Свои главные силы они перебросили по противоположному склону к седловине. Достигнув лесной опушки, они поспешили установить на ней пулемёты, которые сразу открыли беспорядочный огонь по передовой линии жандармов. На сей раз они не причинили никакого вреда. Тем временем, перед позицией Бенъярда появились четыре вражеских разведчика. Двигались они с чрезвычайной осторожностью и довольно неуверенно – сразу же можно было определить, что это жители гилеев, мало знакомые с горами. Они неуклюже пробирались от укрытия к укрытию, каждый раз долго выбирая, куда ступить. Видимо, их командир предположил, что уже находится в тылу у противника. Одного из своих людей он оставил у расщелины, велев подать сигнал главным силам. Несколько мгновений сигнальщик стоял и несколько бестолково махал своим кепи. Прошло довольно много времени, прежде чем появились остальные, – солдаты двигались, боязливо ступая по камням. Со стороны складывалось впечатление, что они идут не по земле, а по кипятку. Бенъярд стал рассматривать противника в бинокль и увидел знакомого советника. Подгоняемые своими командирами, кимбисты наконец достигли того места, где их поджидал передовой дозор. Они даже не успели рассредоточится, как сразу же попали под перекрестный огонь. Выстрелы обрушились на них из пустоты: даже самые храбрые растерялись и не знали, как и от кого им обороняться. Дикий рев, стоны, крики… Поднялся великий переполох, но тут по жандармам ударил пулемёт. Ему вторили разрывы ручных гранат. Вновь зазвучала какафония боя.

– Как они успели его установить!– удивился Бенъярд, меняя обойму в своём «Кольте». Он крикнул своим людям, очень надеясь, что его услышат: – Всем стрелять по пулеметчику!

Бенъярд хорошо видел ноги пулеметчика – очень худые и кривые, в грязных обмотках и очень старался попасть по ним. Однако, характеристики его «Кольта» никак не позволяли взять правильный прицел. В отчаянии он выпустил две или три обоймы в направлении ненавистных обмоток. Вдруг вражеский пулемет затих. Генри увидел, как его противник привстал, упал на бок и покатился по крутому склону, точно зеленый мешок. Он докатился до куста опунций и застрял в нем. Несколько секунд он дёргался, но потом затих. Теперь стреляли только винтовки и «шмайсеры» жандармов. Складывалось впечатление, что кимбисты забыли, что вооружены. Спасаясь от пуль, они бестолково суетились среди каменных глыб, беспомощно прижимались к скалам, цеплялись за колючий кустарник, толпились над обрывистой кручей: некоторые из них сорвались вниз и падали с диким криком, кувыркаясь и подскакивая, словно мячи. Пока добивали отставших, основная группа кимбистов пыталась кратчайшим путем выбраться из смертельного лабиринта скал. Вражеские солдаты по приказу инструктора скатывались с кручи, не разбирая дороги и стремительно разворачивались в цепь, отвечая жандармам редкими выстрелами из винтовок. Стрельба у баррикады послужила для солдат противника, затаившихся на противоположном склоне у опушки, сигналом для перехода к фронтальной атаке. Под прикрытием пулемётного огня повстанцы выскакивали из чащи, палили в куда-то пустоту из винтовок и автоматов, падали, стреляли, вскакивали, бежали вперед и снова бросались на землю. В это самое время к ним присоединилась группа, вырвавшаяся из скал. Инструктор в солнечных очках остановил группу бегущих и пытался вновь погнать их в атаку. Солдаты послушались, залегли и сразу же открыли огонь. Увидев, что противник пытается развернуть фронт со стороны скальной баррикады, Бенъярд связался по уоки-токи с Вижейру и приказал выдвинуть человек пять на фланг противника. Они прибежали через несколько минут и обрушили град пуль на кимбистов, не думая ни об укрытии, ни о боеприпасах. Таким образом, прорвавшееся подразделение противника попалов огненый мешок и быстро откатыватилось на исходные позиции. Будь Бенъярд немного опытней, сохрани хладнокровие, кимбисты были бы полностью уничтожены. Ну а так – им удалось уйти, прикрывшись пулемётным огнём. Хотя пять бойцов закрывали им путь и долгое время вели прицельный огонь вслед, основной части вражеской колонны во главе с инструктором в солнечных очках удалось уйти к подножью перевала. Там они встретили полковника Буассу с уцелевшими бойцами второй и третьей рот.

В какой-то момент боя Бенъярд вновь утратил контроль над собой: им овладел трепет неведомого упоения, он слушал безумные ритмы своего сердца. Из его горла рвались гортанные звуки какого-то дикого, забытого языка: будь он в трезвом уме, они привели бы его в ужас. В этот момент весь окружающий мир во сто крат стал невесомее зёрнышка, слабее колебания гитарной струны. Это была бешенная пляска в кроваво-красных отблесках автоматных выстрелов, не причинявшая боли только ему, одновременно танцмейстеру и плясуну.

– Это джу-джу, – сурово произнёс капрал Пипер. Он наклонился над извивающимся в истерике майором. Прижав его одной рукой к земле, он попытался раскрыть ему веко и посмотреть в глаз. – Сильное джу-джу. Но это его джу-джу!

– Ва-ва-ва, – закричали вокруг. Жандармы признали в Генри носителя Непознанного. Его боялись, ему поклонялись, ему верили даже христиане…

Как это ни странно, но это странное действо вернуло Бенъярда к действительности. С этой минуты, он стал следить за ходомбоя уже как командующий, а не сторонний зритель. Он не только видел, но и чувствовал каждого из своих бойцов, каждого из своих врагов. Он входил в контакт с ними и внушал одним веру в себя, другим – её отсутствие…

Семь носильщиков, девять солдат и один сержант были взяты в плен. Жандармы хладнокровно, как будто это само собой разумелось, дали почувствовать им, что такое месть. Двух пленных так и не удалось спасти, но остальных пленных лейтенанты Вижейру и Кайвоко прикрыли своими телами, в то время как Нис, Эйнекс и большинство жандармов с недоумением смотрели на столь незаслуженное милосердие. Ещё долго Бенъярд и остальные офицеры убеждали разгорячённых боем бойцов в разумности и справедливости своего поступка. Все радовались этому успеху и особенно тому, что его достигли малыми жертвами. После этого на собрании офицеров наметили порядок дежурств на ночь, а всем участникам боя предоставили сутки отдыха: на позициях их заменили бойцы второй линии. Легкораненых сразу же отправили в Ханипу, но пленных повстанцев и носильщиков оставили на перевале: их решили задействовать на восстановительных и строительных работах. Рано утром в Ханипу приехал грузовичок с севера. За его рулём сидел лейтенант Слит. Бенъярд подсел к нему в кабину. В кузов погрузили раненых, пленного лейтенанта и двух охранников. По углам распихали трофеи, и автомашина отправилась в Кларенс. В десять часов утра президенту доложили, что с перевала в Кларенс прибыл грузовик. Он привез хорошие новости: кимбисты атаковали позиции жандармерии, но были отбиты с большими для них потерями. Взято много трофеев и пленных.

– Бенъярда немедленно ко мне! Я хочу знать подробности! – потребовал президент у Куомы.

– Это невозможно, сэр, – ответил мажордом. – Министр свалился как убитый. Он просил дать ему передохнуть хотя бы пару часов. Вчера весь день шёл бой, затем всю ночь подсчитывали потери и трофеи, а утром майор выехал в Кларенс на автомобиле вместе с ранеными. Когда он их доставил в госпиталь, доктор Хааг насильно уложил спать. В полдень он будет как новенький. Хорошо, Кати, свяжи меня с Хейде!

– Да, сэр!

После короткого разговора со старшим инструктором президент решил провести совещание в бывших полицейских казармах и пригласить на него министра Пренка и комиссара Хороса. Затем он вызвал по селектору Кати:

– Мисс Брегма, разыщите мне лейтенанта Слита.

– Он находится в приёмной, господин президент!

– Тогда пригласите его ко мне.

– Одну секунду, сэр.

Дверь открылась и на пороге показался Слит в запылённом офицерском мундире.

– Здравствуй, Гебе, – произнёс президент тихим голосом. – У меня к тебе только один вопрос!

– Да, сэр!

– Ты хочешь стать моим адъютантом?

Кадык рослого негра зашевелился, он вперился удивлённым взглядом в босса и не раздумывая произнёс:

– Да, сэр!

– Тогда скажи мне, пожалуйста, куда делись пошлины за проезд?

Через полчаса президент вновь вызвал по селектору мисс Брегму и приказал:

– Сообщите мистеру Раму, что расследование по уплате пошлин можно не проводить и попросите Фортуса Кана доставить пять тысяч гвианийских фунтов в наше казначейство.

Ещё через полчаса лейтенант Слит стал адъютантом.

Полуденное солнце палило немилосердно, даже морской бриз приутих. Воздух был неподвижен, небо было ясно-голубое, без единого облачка. Если долго смотреть вслед медленно парящему в небе белому альбатросу, начинало резать в глазах. Несмотря на рабочий день Кларенс казался словно вымершим в этой влажной полуденной жаре, наводившей сонную одурь как на людей, так и на животных. Но у широко раскинувшихся полицейских казарм на окраине города неумолчно гудели грузовики, тарахтели мотоциклы. На стрельбище лаяли пулеметы. На невыносимом солнцепеке маршировали кадеты; они отрабатывали штыковую атаку и бросали деревянные ручные гранаты. Наблюдавшие за занятиями инструкторы покрикивали на них, покуривая сладковато пахнущие сигареты местного производства. Звучали команды, блестели стальные каски, где-то вдали возвращавшаяся с учений команда горланила нелепую солдатскую песню про маленького зуава по имени Филибер. Вдруг какая-то волна прокатилась по гарнизону: внимание всех было обращено на блестяще-белый «мерседес», который на большой скорости проехавший через главные ворота и теперь мчавшийся к недавно построенным баракам на северной оконечности военного городка. Его сопровождали два мотоциклиста. Этот автомобиль был единственным в Кларенсе и принадлежал президенту Республики. Проехав въездные ворота, над которыми висел большой деревянный щит с ничего не говорящей надписью: «Жандармерия. Часть № 182», Окойе приказал Фортусу Кану сбросить скорость и с любопытством выглянул из окна, осматривая строения. За всё время своего пребывания у власти он ни разу не посетил главную базу жандармерии. Сначала здесь не на что было смотреть, а потом просто не было времени. Это было его первое за последний месяц посещение штаб-квартиры жандармерии.

Новоиспечённый адъютант сидел на переднем сиденье и с огромным любопытством рассматривал новостройки. Сидевший рядом с президентом Джойд Куома без умолку рассказывал о том, как строительные рабочие и заключённые с необыкновенной быстротой поставили эти низкие здания из досок и бамбука, застеклили их, проложили между ними дорожки, а потом обнесли забором. Легковая автомашина остановилась. Водитель поспешно открыл дверцу, и президент подчеркнуто браво вышел из машины. На нём был полувоенный мундир с майорскими погонами, на котором красовалась его единственная боевая награда – красно-зелёная ленточка медали Биафры. Вслед за ним вылез щеголеватый майордом. Он ещё не освоился со своей новой ролью и вёл себя несколько скованно. Приложив ладонь к козырьку фуражки цвета хаки, перед ним тотчас вырос как из-под земли капитан Хейде. Это был подтянутый сухощавый мулат среднего роста с бушменским разрезом глаз:

– Господин президент. Майор Бенъярд доставлен из госпиталя и ожидает Вас внутри.

Президент равнодушно принял рапорт. Он уже привык выслушивать своих коллег и подчиненных, отдавать распоряжения и приказы. Его военная карьера была короткой, опыт – кровавым. Два года в скрученой голодом и болезнями африканской стране привили у него предубеждение к милитаристам, представителем каковых был Хейде.

– Министр Пренк уже на месте?

– Так точно, сэр! С ним комиссар Хорос. Сейчас вызову офицерский состав. Через десять минут всё будет готово, чтобы провести совещание.

– Пригласите только офицеров, – приказал Окойе сопровождавшему его капитану. – Я хочу выслушать их мнение, а потом дам дальнейшие указания.

В указанное время все приглашённые собрались в штабном помещении. Их было немного: президент, оба министра, капитан полиции, майордом дворца, квартирмейстер, лейтенанты Слит, Тецами, Моксан, Урому и Мосаса, а также двое белых – новоиспечённый майор Серж Компана и доктор Арендт Хааг. В ожидании офицеров президент успел перекинуться парой слов с Бенъярдом, Пренком и Хоросом. Когда все собрались, Окойе ограничился кратким выступлением. Это никого не удивило: все привыкли, что он говорит точно и лаконично. Доктор Окойе вполне ясно сказал, о чем идет речь:

– До окончания сезона дождей мы должны очистить Страну Винду от повстанцев. Для нашей республики – это единственный источник доходов. Лес, каучук, кофе – все, что нужно нашему правительству, дабы уцелеть. Какие будут предложения?

– Предлагаю выслушать доклад майора Бенъярда, который участвовал в бою за перевал. Вероятно, его сведения будут нам полезны, – предложил Хейде.

– Да, пожалуй, это не будет лишним, – согласился с главным инструктором Окойе. – начинайте, господин майор. Мы вас внимательно слушаем.

Доклад государственного министра изобиловал деталями и мелкими подробностями, которые заняли более часа. Не имея специального военного образования, Бенъярд даже не попытался чётко изложить ход боя и предался своим воспоминаниям. Никто из присутствующих даже не пытался его прервать.

– Вы красиво рассказываете, Генри, Вам бы романы писать, – сказал Пренк, когда Бенъярд закончил своё повествование. – Вы не могли бы дать больше конкретики? Потери, трофеи и так далее…

– Конечно, сэр, – спохватился Эйнекс. – Мы захватили сорок три маузеровские винтовки, четыре автомата ППШ, два «дегтярёва», большое количество патронов, штыков, около полусотни комплектов обмундирования, ботинки…

– А сколько человек потерял противник?

– Всего мы насчитали восемнадцать тел. Некоторые из них ещё дышали. По приказу капитана Ниса их всех добили!

– Вы расправились с беспомощными ранеными? – возмутился президент. – Это противоречит нашим принципам.

– Позвольте возразить Вам, сэр! Если бы я и мои люди попали бы к ним в лапы, то были бы немедленно перебиты, не взирая на степень наших ран, – возразил Хейде. – При этом я не уверен, что наши пленные не подверглись бы пыткам…

– Поддерживаю решение капитана, – вмешался в разговор доктор Хааг. – Тяжелораненых в тех горах всё равно нельзя было спасти, а их транспортировка ослабила бы гарнизон перевала. Скажите капитан у Вас много раненых?

– Шесть раненых, среди них ни одного тяжелого. Я их перевёл в блокгауз Виндубрюкке. Там они отдыхают и лечатся.

– Правильное решение, – кивнул головой доктор. – Это всё, что Вы нам хотели доложить?

– Да, господа! – выпрямился Бенъярд. – Я по дороге расспросил пленного офицера. Он сказал, что вслед за ними двигается ещё один батальон. У него на вооружении есть базуки и миномёты…

– Вы внимательно выслушали, майора Бенъярда, господа? – прервал речь министра президент. – Я хочу выслушать ваши предложения.

Первым слово взял Пренк, некогда служивший в оперативном отделе одной из биафрийских бригад. Несмотря на то, что его положение, как правой руки президента было поколеблено, министр решил первым высказать своё мнение:

– Совершенно очевидно, что нам требуется провести мобилизацию всех наших сил! Потребуется провести набор добровольцев, мобилизовать полицейских…

– У меня осталось в распоряжении только девятнадцать человек, включая двух тюремных надзирателей, а необходимо иметь вдвое больше, – проворчал комиссар Хорос. – Остальных выгребли при формировании экспедиционной роты…

– Полегче, Керк, – осадил его шеф. – Мы вполне контролируем ситуацию.

– Только в городе и его окрестностях, – огрызнулся комиссар. – Для обеспечения порядка я бы хотел иметь штат в сорок человек, а не двадцать три…

– Это невозможно, в первую очередь, по финансовым соображениям, – прервал комиссара полиции президент. – Дженсен, что мы имеем в арсенале.

– С учётом трофеев, доставленных майором Бенъярдом, мы можем вооружить около сотни человек. Как я уже неоднократно докладывал, только две трети из них будут пригодны в бою.

– Понятно! Есть ли какие-нибудь соображения, господа?

– Да, господин президент, – вдруг произнёс Ханс Хейде. – Я предлагаю начать формирование подразделений прямо в гарнизонах, отказавшись от централизованной подготовки. Для этого у нас есть все возможности, сэр.

– Вот как?

Хейде подошёл к висевшей на стене карте Зангаро и стал тыкать в неё указкой:

– Посмотрите, господа! Наши гарнизоны весьма компактно расположены вдоль Равнинной Дороги от Кларенса до Турека. Я предлагаю в каждом из них развернуть взвод в составе тридцати человек. Унтер-офицерами в них будут жандармы, уже состоящие на нашей службе. При этом готовить мы будем не жандармов, а пехотинцев – это будет проще и эффективнее. Называться это будет резервом жандармерии, хотя на самом деле эти подразделения станут регулярной армией.

– Содержание и обучений чисто армейских подразделений дешевле, чем жандармских, – поделился своей информацией Джойд Куома. – Мне специально подготовили справку из казначейства. Хотите ознакомиться?

Небольшая папка пошла по кругу: офицеры её быстро просматривали, иногда пропуская страницы…

– И времени формирование пехоты займёт меньше, – не сдержал своих эмоций Бенъярд.

– Главная задача привлечь в наши ряды ибо, – поддержал его Хейде. – Где они рассеяны, господа? А?

– Здесь в Кларенсе, поясе плантаций… – раздались разрозненные голоса.

– Верно! – улыбнулся старший инструктор. – Поэтому я предлагаю назначить начальниками гарнизонов лейтенантов Кайвоко, Мосасу и Мэрайю, а капитана Ниса отозвать с перевала в Турек. Взвод в Кларенсе возглавит лейтенант Вижейру.

– Кто же будет командовать на перевале? – озадаченно спросил Окойе.

– Мне кажется, что лейтенанты Кайвоко и Эйнекс отлично справятся с обороной перевала, – бодро заявил Хейде. Бенъярд судорожно сглотнул:

– Мне кажется, что отзывать Ниса с перевал нет никакой необходимости. Его люди уже там, а тренирует их Кайвоко. Пришлите им только оружие: пулемёты, автоматы, базуки…

– Спасибо, майор, за важное уточнение, – вальяжно произнёс Хейде. – Я учту ваши замечания.

– Конечно, Патрик лучше справиться с обучением. У него большой опыт, – поддержал Бенъярда Пренк. – Мне нравится предложение старшего советника. Оно даёт нам призрачную надежду…

– Вероятно у нас нет выбора, – после долгой паузы согласился президент. – С созданием резерва жандармерии у Республики появится перспектива.

Все присутствующие немедленно согласились с президентом. Затем речь пошла о деталях.

– Я полагаю, что надо усилить оборону перевала тяжёлым оружием, – добавил Пренк.

– Что мы можем немедленно отправить на перевал, Дженсен?

– Пару базук, один трёхдюймовый миномёт и безоткатное орудие. Это всё, что у меня есть.

– Но пушка охраняет вход в порт!

– Я заменю её «эрликоном», ещё два я предлагаю поставить у аэропорта.

– А что с четвёртым?

– Я не смог его починить и разобрал на запасные части. Если понадобится могу сделать одну спарку.

– Это было бы неплохо, – произнёс молчавший доселе Моксан. – Аэродрому нужно прикрытие с воздуха.

– Нам тоже было нужно прикрытие с воздуха, – передразнил его Бенъярд. – Его не было.

Серж Компана вступился за своего коллегу:

– Будет Вам поддержка! «Миниконов» смогут поддержать оборону перевала с воздуха, если их вызовут заранее и будет лётная погода.

– Когда вы сможете совершить свой первый боевой вылет, Серж? – иронически поинтересовался Бенъярд.

– Хоть через полчаса, майор! Если на это будет приказ господина президента! – с вызовом ответил француз.

– Не ссорьтесь, господа, – примирительно произнёс Окойе. – Капитан Хейде расскажите более подробно, что вы задумали.

– Господа, вы все прекрасно понимаете, что в случае возвращения кимбистов, первыми пострадают ибо. При помощи доктора Хаага и его персонала, я провёл предварительный опрос их настроений и выяснил, что многие из них вступят в ряды армии, если правительство даст им гражданство и землю. Господин президент, я предлагаю сделать это немедленно: и мы сразу получим несколько сотен добровольцев…

– Но подобный закон уже был принят! – возразил Бенъярд.

– К сожалению, он не действует: добровольцам закон только обещает землю и гражданство. Они их смогут получить только через шесть месяцев службы. Я же предлагаю делать это при подписании контракта: мы же ничем не рискуем в случае дезертирства – землю можно отобрать…

– Неплохо, Хейде, совсем неплохо. Даже очень хорошо. Я впечатлён, – процедил сквозь зубы Хорос, недолюбливавший рехоботера.

– Итак сколько подразделений мы сможем сформировать, капитан?

– На первом этапе это будет пять взводов: всего полторы-две сотни человек, а на втором этапе – втрое больше, но для этого нам понадобится стрелковое оружие.

– Вы можете представить списки всего необходимого, капитан, – спросил Дженсен.

– В этом нет нужды лейтенант, – ответил старший инструктор. – Пехота имеет более приспособленную для ведения боя структуру, чем жандармерия, поэтому может обходится меньшим количеством автоматического оружия.

– И всё же, – настаивал интендант.

– Для начала на каждый взвод выдадим по четыре-шесть единиц, остальное – винтовки. Снаряжение и обмундирование на тридцать-сорок человек. Всё будет зависеть от притока добровольцев. Учитывая, что командные должности во взводе займут состоящие на службе жандармы, для полного оснащения потребуется примерно полторы сотни единиц стрелкового оружия, может чуть меньше.

– Таким количеством я, пожалуй, смогу обеспечить, – кивнул головой Дженсен и посмотрел на Бенъярда. – Однако, лучше бы было, если бы к нам доставили обещанный груз из Луиса.

– Мы работаем над этим, – произнёс майор.

– Как долго это займёт? – задал вопрос Пренк.

– Подразделения будут ограниченно боеспособны через две недели – примерно в конце сентября, а вся программа подготовки сможет быть запущена примерно через месяц, если, конечно, мы получим необходимое снаряжение.

– Что это означает «ограниченно боеспособны», – поинтересовался Бенъярд. Он впервые слышал такой термин.

– Это значит, что они смогут оборонять объект от противника равного ему по силе, – пояснил за Хейде Пренк. – Полной боеспособности они смогут достичь примерно через месяц…

– Я Вас понял, – произнёс президент, поднимаясь с места. – Завтра подготовим необходимые декреты, а вы приступайте к реализации Вашего проекта немедленно. Нам необходимо продержаться до сезона дождей! У остальных есть вопросы?

Все присутствующие на совещании последовали примеру президента и встали.

– Итак, господа! Наше посиделки закончены, – обреченно произнёс Окойе. – Прошу приступить к исполнению своих обязанностей. Поедешь со мной, Генри…

Доктор, его министр, адъютант и майордом проследовали к выходу. Все присутствующие вытянулись по стойке «смирно» и отдали честь. Переступая порог зала совещаний президент вяло козырнул. Он быстро прошёл к своей машине, за ним проследовала его свита.

– Набились, как сельди в бочке, – недовольно прошипел сухощавый президент, подпираемый с обеих боков министром и адъютантом.

Взревел мотор «мерседеса». В сопровождении двух мотоциклистов он быстро проскочил двор военного городка и выехал на прибрежное шоссе. Участники совещания высыпали вслед за своим боссом на крыльцо. Они стояли, приложив руки к своим головным уборам, до тех пор, пока президентский эскорт не миновал за ворота. Затем заработали мотор полицейского автомобиля, на котором прибыли Пренк и Хорос, следом за ним машина из госпиталя… Последней площадку покинул джип с эмблемами ВВС. Дженсен проводил отъехавшие автомобили взглядом, смачно сплюнул на песок и проворчал:

– Вот начальства-то развелось!

Услышавший эту реплику лейтенант Мосаса засмеялся и хлопнул его по плечу:

– Не расстраивайся! Дальше их будет ещё больше! Я уже привык к этому…

– Закон Паркинсона, – процедил сквозь зубы Урому, закуривая сигарету.

– Что за тип? Почему не знаю? – пошутил Тецами.

– Один англичанин. Он сказал, что если есть какая-нибудь проблема, то её будут решать так долго, сколько есть времени в запасе, и потратят столько денег, сколько имеется в наличии.