Курсант

А вычислитель за ухом вновь ощутимо нагрелся.

Из электронного дневника Дмитрия Васнецова:

…столько всего произошло, а я почему-то думаю о Колобке. Ему уже под тридцать лет, а до сих пор лейтенант… И все время нашего пребывания в училище он возился с нами как с малыми детьми, даже не пытаясь подать рапорт о своем переводе в астероидный пояс или хотя бы на Луну. Про свое прошлое он не говорит, а попытки выяснить его ни к чему не приводят. Что-то случилось в начале карьеры?..

Но он хотя бы офицер, а что ждет в космосе нас, недоучившихся гражданских штафирок?!

Глава 1

Я понимаю, что вам нечем,Но все ж – попробуйте понять!

– Я пилот, а не мусорщик! Поймите же!

Мольба о помощи беспомощно разлетелась, столкнувшись с гранитной невозмутимостью немолодой тетки, развалившейся перед ним в кресле.

– А что, космические мусорщики не должны иметь профильного образования? И сколько, кстати, у вас часов налета?

Митька поморщился.

Комендант станции, одновременно исполняющая обязанности начальника отдела кадров, явно скрывала какие-то свои проблемы под плотным облаком парфюмерной отдушки. Если сам вид ушлой дамы, которая во время его прихода жевала, макая какие-то печенюшки в отвратительную на вид зеленую пасту, Митька еще мог перенести, то запах цветочной гнили в небольшом помещении с никудышной вентиляцией выворачивал его наизнанку.

Двухмесячное пребывание в душном железном ящике, только по инерции называемом транспортом, настроения никому не прибавляет. Здоровья тоже, учитывая пребывание в невесомости. Ежедневные занятия на тренажерах и инъекции для восстановления работы иммунной системы и кровеносных сосудов, конечно, компенсировали некоторые издержки космического путешествия, но зрение все-таки просело, и на орбитальной станции Цереры Митька надеялся его поправить.

Однако здесь всем было не до проблем будущих космонавтов. Сплошные очереди и просьбы подождать.

– Свыше тысячи шестисот! – нехотя выдавил он на вскользь заданный вопрос.

– В реальном космосе?!

– Какая разница? – наигранному Митькиному возмущению не было предела. – Любые официальные полетные данные заносятся в общую базу, и все из них мы используем, когда работаем в виртуальных симуляторах!

– И все же?

Тетка неторопливо облизала палец и с ленцой потянулась за салфеткой, чтобы стереть со стола пятно капнувшего соуса.

– Шесть часов, – обреченно выдохнул Митька. – Но у меня отличные оценки по всем предметам! И нам обещали свободный поиск, пусть и по конкурсу! Дайте хотя бы возможность!

– Оценки я вижу, – комендантша зачем-то послюнявила палец, листнула им страницу голографического экрана, удовлетворенно хмыкнула и, наконец, соизволила объяснить: – Однако у Корпорации на настоящий момент переизбыток летного состава… Точнее, она испытывает огромный недостаток в пилотируемых аппаратах.

– Но я слышал, – продолжил настаивать Митька, – что на марсианской орбите запустили новый завод по электронным компонентам, а Луна все еще исправно выпускает как автоматизированные комплексы по переработке сырья, так и роботы для печати металлоконструкций!

– Меньше произноси умные слова, мальчик, и еще реже слушай новости! Эти комбинаты еще не вышли на планируемые объемы, а у Земли сейчас другие проблемы и ей некогда восполнять недостаток комплектующих.

– Я все же настаиваю, что…

– Настаивалка еще не доросла! Хватит! Между прочим, из-за вашего транспорта я уже сутки на ногах и за это время даже не поела ни разу! – в ответ на его напор тетка рассердилась окончательно и стала добивать потенциального пилота рублеными, тяжеловесными фразами: – Повторяю в первый и последний раз! На прошлой неделе какой-то крупный осколок перебил космический лифт! Станция приема с нашей стороны улетела к черту на кулички! Как итог, с Цереры за все прошедшее время не было поднято ни тонны очищенной воды, ни капли горючего! На станции введен режим экономии! Не помыться, не подмыться! Всё, что движется и не движется, брошено на чистку пространства около станции! Всё! Поэтому или ты получаешь древний космический челнок с десятимегаваттным движком на последнем издыхании, восстанавливаешь его и идешь тралить космос, или сваливаешь отсюда к еб… куда хочешь, сваливаешь!

– Да, мэм! – непроизвольно сглотнул Митька.

– Я тебе не мэм! Я Степанида Ароновна! Уже пятьдесят лет как! Сопляки! Насмотрятся голливудской трескотни про войну и мэмкают тут мне! – комендантша возмущенно поднялась и припечатала: – Ну что, выписывать тебе обратный билет?!

– Никак нет, э… Степанида Аро-но-новна, – запнулся бывший курсант, после чего резко мотнул головой, подскочил и отчеканил: – У нас в преподавательском составе женщин не было, да и как обращаться к гражданским на полувоенной базе нас не учили! Я согласен на челнок!

Тетка мгновенно успокоилась и откинулась на спинку кресла.

– Тогда идешь на склад к Кузьмичу, он тебя устроит на ночь и покажет ангар, где стоит твой будущий корабль. Именно идешь, поскольку электрокары и лифты сейчас не ходят, водородное топливо для резервных мощностей, как я уже сказала, застряло на Церере и лишние потребители отключены. Сам склад находится на третьем уровне, отсек Ф22, дорогу покажет первый попавшийся «летун». Приведение корабля в готовность тоже через Кузьмича. Допуск к полетам у дежурного по диспетчерскому пункту. Всё!

– А… а подъемные?

– Вазелин еще надо заслужить! – повысила голос комендантша, но потом неожиданно смилостивилась и бросила: – Спросишь в бухгалтерии двести энергокредитов, они в курсе нового приказа… Все уже, свободен!

Вылетев в коридор, Митька облегченно вздохнул. Тетка давила сильно, а как общаться с такими мегерами, в училище почему-то не обучали. Вот любой молодняк своего пола он бы построил, вплоть до мордобития и применения табуретки по нежным частям тела, а как быть с женщиной…

Сама станция, медленно вращающаяся неподалеку от Цереры, представляла собой идеальный тор, почти разросшийся в своих размерах до плоского блина. Разве что форма внешнего периметра была не круглой, а мелко ограненной, но это было сделано ради легкости монтажа секций и удобства жителей. Представьте себе комнату с кривым полом, и вы сразу поймете, зачем это нужно.

Поскольку тор совершал обороты вдоль своей оси, люди жили на нем в условиях привычной им гравитации. Однако из-за того, что искусственная сила притяжения прямо зависит от расстояния до центра вращения, земная сила тяжести была лишь на внешнем, первом уровне станции, постепенно уменьшаясь до нуля в центральной ее точке.

Вращалась станция медленно, примерно два оборота в минуту. Но даже такая скорость слегка сносила человека в сторону, противоположную вращению, он будто бы проскальзывал при ходьбе. А уж если бы кто-то попытался раскрутить станцию сильнее, то сила Кориолиса (она же одна из сил инерции) элементарно укачала бы ее обитателей до состояния полной невменяемости. Если выражаться простым языком, то большинство стали бы беспрерывно блевать, что плачевно сказалось бы на всеобщей работе.

Собственно, именно из-за желания человека жить при земной силе тяжести и нежелании крутиться, как волчок, все такие сооружения делали неимоверно огромными, минимальный их радиус составлял двести пятьдесят метров.

Поэтому, чтобы попасть с первого на третий уровень (к каждому из которых дополнительно прилагался технологический этаж), Митьке нужно было забираться вверх по сквозной винтовой лестнице, идущей к центру станции, почти на высоту пятиэтажного дома.

Всего уровней было пятьдесят, однако выше десятого, где находились оранжереи, готовых секций было очень мало, у корпорации на них попросту не хватало ресурсов. Тем не менее внешние корочки блина, толщина которого достигала семидесяти метров, были смонтированы, а в его центре установлена причальная станция для космических кораблей. Лестница тянулась прямиком до нее и дальше, на противоположную сторону тора.

Ринувшись покорять новые вершины, Митька представил себе, как кто-то поднимается к нему с противоположной стороны станции вверх ногами, и передернулся. К такому положению вещей еще надо было привыкнуть, как и к постоянным перепадам пола на каждом этаже станции. Вообще, в соответствии со здравым смыслом и законами физики низ всегда находился на внешнем ободе уровня, но поскольку каждый этаж в итоге замыкался в кольцо, то при переходе между секторами пол причудливо ломался, и приходилось следить за своими ногами, чтобы не споткнуться. Однако уследить не получилось.

Около бухгалтерии, куда он заскочил, чтобы пополнить свой виртуальный кошелек, показывающий дно с самой Земли, он засмотрелся на прелестное сероглазое создание, идущее ему навстречу.

Нога запнулась, и он ринулся прямиком в объятия молодой девушки, несущей пачку чипов, только что распечатанных для новых сотрудников. Карточки, на которых были запечатлены голографические фигуры и лица вновь прибывшего пополнения станции, прыснули веером, и прелестница только взвизгнула, стремясь поймать разлетающиеся в разные стороны электронные документы.

Конечно, все они были архаизмом древней эпохи. Расчеты давно можно было провести с помощью вычислителя, привязанного к владельцу, а личность определить обычным объемным геносканированием, однако зачем везде ставить дорогие расчетные и сканирующие устройства, если в большинстве случаев их можно заменить дешевым считывателем? А если учитывать, что вариант подкожного чипа то ли из-за какой-то боязни, то ли из-за брезгливости люди старались не использовать, карточки прижились на столетия, разве что диапазон их применения вырос до бесконечности.

– Замри!

Девушка вышла из замешательства, отодрала от своего комбинезона вцепившиеся в нее мужские пальцы и нагнулась, чтобы подобрать рассыпавшиеся чипы. В этот момент ее короткая русая прическа скользнула вниз, и Митька невольно засмотрелся на изящную девичью шею, покрытую соблазнительным пушком около корней волос.

Когда он наконец-то вышел из ступора и ринулся помогать собирать карточки, то наткнулся на поднятый девичий палец, заканчивающийся четким овалом перламутрового ноготка.

– Стой, кому сказала! Не дай бог, раздавишь хоть одну! Меня бухгалтерия живьем съест и больше ни одной булавки не доверит!

– Ладно… Я не хотел, прости!

– Просто помолчи, хорошо?

– Молчу. Кстати, меня зовут Дмитрием и я из нового пополнения станции.

Изысканно выгнутый палец переместился в сторону соседней подсекции, и девушка, не оборачиваясь, что-то буркнула.

– Что?

– Тебе туда.

– Хм… А я могу задать бестактный вопрос во время своего беспрерывного молчания? Как тебя зовут?

– Меня не зовут, я сама прихожу.

Девушка выдрала из-под плинтуса последнюю упавшую карточку и поднялась, скептически оглядев своего собеседника с ног до головы. Ростом она была с Митьку, а ее серые глаза напротив так лучились смехом, что он бросился с головой в омут, скорчив умиленную физиономию.

– Значит, ты Люба?

– С чего бы это?

– Так только любовь сама приходит, когда ее не зовут. Ты по мою душу, да?

Девушка фыркнула и двинулась прежним маршрутом, но все-таки не выдержала и в движении слегка наклонила точеный профиль своего лица, подарив Митьке самую прекрасную из улыбок.

– Меня зовут Анна, а прихожу я лишь к непослушным мальчикам, пытающимся толкнуть добытые ресурсы мимо корпорации – порю ремешком, ставлю в угол… Обращайся, если что!

– Ага, снимаю штанишки перед таможенной службой… – мечтательно кивнул вслед девушке Митька и, дурашливо помотав головой, поправился: – Ой, конечно же шляпу! Так где мне тебя найти? Девушка не подскажет номер своего жилого модуля?

Анна остановилась и неожиданно серьезно произнесла:

– Девушка не сводит знакомства с первым встречным и уж тем более не приглашает его к себе домой. Если молодой человек столь уверен в своих желаниях и мечтает о серьезных отношениях, то он может найти меня на работе. Нижняя причальная секция, цех концентрата, тридцатый уровень. Но туда непросто попасть… И у нас скорее захолустная служба добычи и переработки, чем таможня, но спасибо за комплимент!

– Я тебя навещу!

– Ко мне можно прийти только по делу, дурашка… Ограниченный допуск!

Анна повернула за угол, и ему осталось лишь кивнуть самому себе.

«Действительно дурень! Слон наверняка поинтересовался бы номером коммуникатора…»

В мечтательном настроении Митька как в тумане прошел небольшую бухгалтерию из трех человек и одного вычислителя, обслуживающих две тысячи работников станции, торопливо заправился в столовой «топливом», состоящим из разваренного картофельного порошка и кубиков мелко порезанного белка с запахом курятины, запил все свои впечатления стаканом воды с капелькой лимонного концентрата… А потом неожиданно понял, что ему надо делать.

«Судя по ощущениям, я запал на девушку серьезно… Но что я могу ей предложить? Разделить со мной тесный жилой модуль? Судя по ее словам, на это я могу не рассчитывать… Нужно срочно делать карьеру и выбираться наверх! А что для этого требуется? В первую очередь грузовой челнок, а возможно, и жилая модульная секция, если выделенный мне корабль способен с ней жестко стыковаться. Занимаясь добычей или перевозкой ресурсов, вполне можно заработать первоначальный капитал… Помимо прочего, я буду проводить время на тридцатом уровне и смогу с Анной чаще общаться!.. Но помощи мне ждать неоткуда!

Рашид на Луне, пристроился к отцу возить оборудование для местной верфи. Слон на Марсе, куда его взяли помощником пилота на орбитальные перевозки, хотя подозреваю, что он будет реализовывать себя в качестве Казановы для местного женского контингента. А Колька где-то в астероидном поясе. Скорее всего, его поставят присматривать за комплексом переработки около какого-нибудь крупного и ценного обломка, а точнее сидеть на буксире, таскающем этот заводик вдоль летящего астероидного роя. Ну что ж, где наша не пропадала…»

И «она» практически пропала.

После того как Митька посетил склад, побеседовав там о смысле жизни с Кузьмичом, оказавшимся одним из выпускников Полтавского училища, и устроился в жилой кубрик на втором уровне, он не стал дожидаться утра и решил осмотреть выделенный ему ангар. Другими словами, отдать должное старому челноку, перевозившему, наверное, еще первых покорителей астероидного пояса.

Отдал…

…И пришел в ужас.

Черные оспины, избороздившие серые противоосколочные панели корабля, доходили чуть ли не до слоя вязкой термозащиты, а в одном месте обнажилась даже алюминиевая обшивка стандартной трехсантиметровой толщины, вроде бы предохраняющая экипаж от радиационной опасности в случае вспышек на Солнце. Толщина, как помнил Митька, рассчитывалась на основе пробега протонов в алюминии, но такие решения применялись настолько давно, что факт их обнаружения вызвал у него неподдельные мурашки на коже.

Потом стало еще страшнее.

Наружные радиационные датчики оказались разбиты. Аккумулятор был полностью разряжен, и подпитываться пришлось от бортовой сети станции. Пилотажный вычислитель после включения выдал сообщение о несовпадении контрольных сумм и замеров. Аппаратура навигационного комплекса пожаловалась на отсутствие точек привязки и автономно запускаться не пожелала. Цепи управления двигателем не прошли предстартовую проверку. Даже автономное освещение после короткой вспышки погасло, и в воздухе запахло горелой изоляцией.

Тестер был прихвачен Митькой с собой, и после получасовой возни, потраченной на съем лючков внутренней обшивки, горелые провода были заменены на новые из выклянченного у Кузьмича ремкомплекта, однако удручающее впечатление никуда не исчезло. Даже вспомнился древний фильм по этому поводу.

– Безобразие! Ваш самолет совсем развалился!

– А чего ему не развалиться, тридцать лет уже летаем!

– А как же мы сели?!

– А чего же не сесть, тридцать лет уже садимся!

Не иначе с этим было в точности так же.

Вычислитель просигналил о скором ужине, и Митька обтер руки слегка влажной тряпкой. Вода в ангаре было отключена, и ему удалось лишь намочить кусок полотенца небольшой струйкой воды, оставшейся в трубопроводе. Собрав вещи, он попытался связаться с искином станции, чтобы заказать на вечернее время что-нибудь более съедобное, чем получил на обед, но тот почему-то не отвечал. Он пощелкал пальцем по вычислителю за ухом: «Хьюстон, у нас проблемы?»

Голосовой интерфейс начал что-то произносить, но неожиданно хрюкнул и замолк, после чего и визуальный пошел рябью и отключился.

«А, черт! Накрылся, что ли?» Митька выругался и вздрогнул, бросив взгляд в сторону. Под челноком лежала знакомая черная кошка и как обычно щурила свои глаза. Это на станции, где свободно гуляющей живности не могло быть по определению!

«М-м-м-рау! Слушай меня внимательно, курсант. Заменишь личный вычислитель на профессиональный. После подписания контракта в бухгалтерии ты имеешь право провести его обновление из запасов корпорации практически по себестоимости. Модель Астра-2Е, недавняя поставка. Старый экземпляр сразу на склад не возвращай и некоторое время держи рядом с новым».

Раздавшийся в голове кошачий голос заставил Митьку подпрыгнуть чуть ли не до потолка. Привыкнув к спокойному и механическому голосу вычислителя, новые интонации он воспринял с испугом и дрожью в коленках. Однако за время, которое его организм потратил, чтобы покрыться холодной испариной, свет в ангаре мигнул, кошка исчезла, словно ее и не бывало, а вычислитель радостно запиликал, информируя о быстрой перезагрузке. На визуальном интерфейсе приветственно замигал сигнал связи с искином станции.

«Да чтоб вас всех…»

Митька поднес руку к лицу и несколько мгновений наблюдал за своей дрожащей кистью, самостоятельно выбивающей чечетку. Захотелось залезть под душ, и он бы это сделал, но вовремя вспомнил о режиме экономии на станции. Вода в кубрике была лишь в раковине и унитазе. Возможно, и ее бы перекрыли, но растениям нужен был гумус, а потому на фекальных насосах решили пока не экономить.

Желание есть пропало, и Митька решил пойти к Кузьмичу.

Если кошка почудилась и он просто сходит с ума, то это надо выяснить как можно быстрее.

На удивление завскладом был на рабочем месте, встретив недавнего курсанта своей бывшей альма-матер приветливо и без всякого недовольства в голосе. Вылез из-за каких-то громоздких стеллажей и, подволакивая ногу, уселся напротив. Такой из себя простодушный человечек неопределенного возраста, давно уволившийся из космического флота по нелепой травме, настигшей его не в звездном небе, а на пустынном шоссе родного города.

– У нас аврал, я и спать тут буду, – ответил он на безмолвный вопрос Митьки. – Ну, что скажешь хорошего?

– Э-э…

– Все плохо с челноком?

Митька удрученно кивнул и с надеждой в голосе спросил:

– Другого агрегата нет, Егор Кузьмич?

Завскладом скорбно покачал головой.

– Увы. Даже не предвидится. Все, что было и смогли, восстановили, а за эту нелепицу никто даже браться не хотел.

– А почему?

– Ну… Во-первых, он попал под пыльное облако из-за поломки радара. Метеоритов больше миллиметра вроде бы не было, но потрепало его знатно. А во-вторых, у него весьма старая и очень нестандартная комплектация. По крайней мере ни один комплект запчастей не вставал тик в тик… – Кузьмич на секунду задумался. – То ли проблема в проложенной на борту шине была, то ли еще что, но наши техники не захотели возиться.

– А спросить их?

– Не сейчас, все на восстановлении космического лифта на Цереру. Ты в курсе, что нашу приемную станцию ионный двигатель, поддерживающий натяжение троса, направил прямо в сторону электролизной станции на планете? Хорошо еще, что жертв нет!

– Нет, не слышал, – мотнул головой Митька. – Я только сегодня прибыл и за новостями не следил.

– Один шанс на триллион! Представляешь? – всплеснул руками Кузьмич. – Хорошо, что термоядерный реактор не пострадал, но кислород рванул так, что лед в двух близлежащих шахтах пошел мелким бисером! А тут еще и канал связи до Земли забарахлил. Все забито так, словно кто-то качает на местные сервера полную информацию с момента постройки Ноем своего ковчега! Связисты ничего не понимают!

– Самое главное, что люди не пострадали, а железо когда-нибудь восстановят…

– Ну да, ну да…

Глядя на озадаченное лицо Кузьмича, Митька подумал, что со стороны тому могло показаться, что молодой курсант воспринял недавние техногенные катастрофы на редкость равнодушно, но на настоящее время его действительно волновали лишь собственные проблемы. На станции он еще не прижился и не воспринимал ее в качестве своего дома.

– Егор Кузьмич, а вы не будете возражать, если я составлю список необходимых запчастей для этой ступы с метлой?

– Неси, проверю, что есть на складе, – хохотнул по поводу подобного сравнения Митькин собеседник, но добавил: – Только не обессудь, в бухгалтерии все это будешь выбивать самостоятельно.

– А документацию на челнок дадите?

Кузьмич удивленно поднял брови.

– Так я же письмо тебе отправил с ссылкой на сервер искина, где она хранится! Права на доступ тоже вроде дал…

Митька слегка покраснел, заметив мигающий сигнал на периферии своего зрения, и попытался оправдаться. На самом деле за потоком дел он даже не обратил внимания на пришедшую почту, просто отодвинул раздражающий значок в сторону.

– Извините, Егор Кузьмич. У меня вычислитель барахлит, еще с Земли. Мне, кстати, сказали, что по контракту пилоты могут заменить его на более совершенный экземпляр.

– Увы, это не бесплатно… – кашлянул завскладом, сразу приобретя деловой вид. – Но зато он полностью переходит в твою собственность, хотя в этом есть и минус…

– Какой?

– Ты сам разбираешься с его ремонтом в случае необходимости.

Кузьмич поднял руку и отвлекся на безмолвную переписку.

Наличие мысленного интерфейса с вычислителем давало возможность человеку отправить любое текстовое сообщение собеседнику, однако для того, чтобы поговорить с ним же, приходилось пользоваться обычной связью. Техника могла спокойно передавать звуки и изображения, но еще не дошла до того, чтобы считывать интонации и слова из мозга. Она всего лишь реагировала на посылы в точку ей же сформированного визуального поля, то есть, попросту говоря, давала возможность мысленно тыкать в клавиатуру.

После переписки Кузьмич с трудом восстановил нить разговора.

– Связисты говорят, что канал совсем забит, и это несмотря на то, что месяц назад его кратно увеличили… Так, о чем это я?.. А! Самый дешевый из вычислителей стоит около ста энергокредитов, из-за последних событий нас вывели в отдельную финансовую ведомость и обязали зарабатывать на всем, чем можем. Осилишь столько?.. Ну, так и быть, скину десять процентов, поскольку мы с тобой одно летное заканчивали. Это вам не хухры-мухры!

Митька вздохнул и с замиранием сердца спросил:

– «Астра-2Е» есть? У меня самого «Пилот-стандарт».

– Хм… Сейчас посмотрю, – Кузьмич вновь замер, явно копаясь через вычислитель в какой-то базе, но наконец вскинулся и радостно воскликнул: – Есть, последняя поставка! И стоить он со скидкой будет лишь на сороковник больше минимального, однако…

– Что?

– А то, что он не заточен под пилота! Мощный – да, его быстродействие лучше твоего раза в четыре, оперативки и вовсе завались, а слоты работают даже с новомодной кристаллической памятью! Но тебе же нужны навигационные вычисления, а специализированного сопроцессора в новом вычислителе нет. Старый же я у тебя заберу…

Митька задумался. Сопроцессор можно было эмулировать. На практических занятиях они и вовсе без него обходились, однако там не шла речь о расчетах в реальном режиме времени.

– Хм, Егор Кузьмич, а нельзя ли…

– Увы, мой друг, увы. Нас тоже проверяют… Да и нельзя использовать два вычислителя по очереди, ты же знаешь, как мозг тяжело подстраивается под новый интерфейс. Это вопрос безопасности пилота.

– Мне только слить кое-какую информацию, – просительно протянул Митька, уже осознавая, что плывет по течению и на берег ему не выбраться. – Три дня!

– Это без проблем! Расплачивайся и пиши расписку, что все вернешь и опасность совмещения понимаешь!

Со склада будущий пилот уходил с надеждой на благополучный исход и ухающим от испуга сердцем. И было от чего. Когда он расплатился за новый вычислитель, кошка вновь бесцеремонно влезла в его мозги. «Аврал у него! А двадцать деревянных себе в карман все-таки наварил, старый хрыч!»

Из электронного дневника Дмитрия Васнецова:

…вот почему голова так устроена, что в ней вертятся не самые приятные мысли о прошедшем дне? Нет бы об Анне какое-нибудь видение мозг посетило, так нет! Представляю себе коменданта станции с никотиновой цигаркой во рту, в кожанке и с маузером на поясе!

Ей-богу, комиссар во время революции! Резкая и бескомпромиссная!