Соединённые пуповиной

Уничтожение немецкой самобытности в России – Из дневника учителя 1908-1969 годы

Посвящается моему отцу, Эдуарду Шульц, за его любовь к немецкой самобытности, моей матери, Ольге Шульц, за её самопожертвование, сделавшей всё возможное для моего отца, чтобы он мог 60 долгих лет вести дневник для своих потомков, а также моей дорогой супруге Марии, за её терпение и моральную поддержку.

Оскар Шульц

Посвящение

Мои дети, наши потомки!

Наши бабушки и дедушки жертвовали в 1915–1921 гг. жизнями, чтобы сохранить детей, а с ними и немецкую самобытность в России.

Наши родители пытались в 1915–1945 гг. пронести эту жертву через две мировые войны и нам – своим детям – её передать. Но они не могли научить нас, как бороться за немецкую самобытность, мы должны были не противоречить власти, которая хотела уничтожить нас как немцев, и всё равно оставаться немцами. Таким образом, они передали нам в наследство свои страхи.

На наше поколение – моё поколение – в отношении всех немцев осуществлялось огромное коммунистическое давление. Немецкий характер был так глубоко скрыт в нас, что мы не могли адекватно передать его детям. Мы оказались слабым звеном, угрожавшим разорвать цепочку немецкой самобытности в России.

Всё же, наши дети были более решительны и умны, чем их родители, бабушки и дедушки. Они не стали бороться с ветряными мельницами. Они предпочли новую дорогу, чтобы сохранить немецкую самобытность – жить как немцы среди немцев.

Их дети – наши внуки – должны знать об этой цепочке борьбы своих предков за немецкую самобытность, никогда не забывать старшие поколения и быть благодарными за их заслуги.

Дорогие соотечественники! Дамы и господа,

мой отец оставил после себя дневник, который он вёл 60 лет (1908–1969 гг.). Моим сыновним долгом был опубликовать самые важные из его записей. Но мне не хватало грамотности, а точнее, меня мучил вопрос: как правильно писать?

В 1999 г. (мне было 72 года) я прошёл курс в школе дистанционного обучения письму Аксель-Андерсеновской академии, в Гамбурге, а затем написал книгу «Соединённые пуповиной».

Её содержание: история российских немцев и уничтожения немецкой культуры в России/СССР с точки зрения учителя немецкого языка (моего отца), с моими комментариями.

Чтобы опубликовать книгу, мне пришлось самостоятельно найти издателя и напечатать её за свой счёт. Всё это стоило очень дорого. Я хотел бы покрыть понесённые расходы выпуском следующей книги с рассказом от лица моего поколения немцев в России.

И поэтому я прошу вашей помощи. Пожалуйста, помогите мне в продаже книг.

Книга может быть интересна не только этническим немцам – переселенцам, потомкам иммигрантов, но и всем перемещённым лицам, которых в Германии более 10 миллионов, а также местным жителям, интересующимся немецкой историей.

Я хочу, чтобы все наши дети и внуки прочитали книгу, чтобы они узнали правду о произошедшем с их родителями, бабушками и дедушками, со всеми немцами в России.

Часто мы мучимся и не знаем, какой сделать подарок нашим детям или родственникам. Эта книга подходит для этой цели, она будет стоять на полке, можно будет показать её, рассказать своим гостям, что её написал ваш земляк, знакомый отца или матери, бабушки или дедушки. Не у каждого есть такая возможность.

Могу ли я рассчитывать на вас? Вам достаточно позвонить.

С наилучшими пожеланиями!

Оскар ШульцEngelsdorfer Str.4904316 LeipzigTel.: 0341 6513929

Предисловие

Отрадно, что в последнее время всё больше и больше публикуется воспоминаний, рассказов, документов о судьбе российских немцев. Эта книга тоже является знамением времени, попыткой установить истину.

Узнать что-либо об истории российских немцев в бывшем СССР было совершенно невозможно. Два поколения выросли и имеют своё прошлое, которое можно воспринимать только с точки зрения “советского отечества”. Их собственные судьбы и жизненные тропы были запутаны, и часто их невозможно понять. Вопрос “почему” не подлежал обсуждению.

Оскар Шульц родился 16 января 1927 г. в Волыни, вырос в Крыму, а затем жил в Казахстане, сам является свидетелем судьбы немцев в России/СССР. Он пережил трудармию (принудительные трудовые лагеря), где треть мобилизованных сгинула навсегда. Он происходил из того поколения, которое хотело не просто существовать, но “лучше умереть, чем жить таким образом”, они отважились на шаги, которые привели к спасению. Шульц Оскару выпала счастливая возможность получить высшее образование, в 1952 г. он окончил ветеринарный институт.

Но книга не о нём лично. Если переселенец всю свою жизнь в СССР сохранял национальность “немец”, то после выезда на историческую родину его называют “русский”, это оскорбительно и невыносимо. Определённо, причины для этого имеются: иммигранты отличаются от местных жителей. Да, мы изменились в течение двух столетий, но, тем не менее, мы всё-таки остались немцами.

Пять рассказов в первой части книги написаны для того, чтобы помочь местному населению нивелировать возникшие предубеждения и помочь переселенцам при интеграции. Здесь только два маленьких примера тесной связи немцев России и Германии. Три семьи из Лейпцигской земли переселились в Бессарабию, где они заботливо назвали свою колонию Лейпциг. Знаменитый учёный из Лейпцига, Франц Делич, послал миссионера Генриха Лоцкого к Бессарабским и Крымским немцам, о которых он 16 лет заботился духовно. 22 года после возвращения домой он поддерживал оживлённую переписку с колонистами.

Вторая часть книги – выдержки из дневника отца (Эдуарда Шульц) с комментариями и перечислением фактов. Это очень точное и полное жизни документальное повествование о судьбе российских немцев в советской России. “Борьба за выживание немецкой самобытности” – тема, объединяющая содержание дневника автора. Такие подробные описания фактов, которые не сохранились в архивах, которые всегда утаивались советскими органами власти или представлялись с их точки зрения, должны быть озвучены перед общественностью. Это истинное изображение периодической принудительной ассимиляции немцев в России.

Эта книга даёт возможность читателям познакомиться с точкой зрения немца, выступающего в качестве свидетеля и участника времён Первой Мировой войны, сохранившего письменные документы о своей судьбе.

Эдуард Шульц, отец автора, был образованным человеком, но он не мог понять бесчеловечного обращения с ссыльными из Волыни, не мог понять, что в их страданиях виноваты власти. Уничтожение немцев и немецкой самобытности большевиками, осуществление ими политики “кнута и пряника” он признает только после того, как переживёт трудармию. И только затем он, наконец, понял, что раскулачивание, идеология атеизма, создание и последующий роспуск национальных районов, бесконечные репрессии, депортация немцев, трудармия, разгон немцев – всё это преследовало всего лишь одну цель: уничтожить немецкую самобытность. Немцы были вынуждены вступать в смешанные браки, говорить только по-русски среди многих ненемецких соседей. О немецких книгах, радиопередачах, песнях, молитвах не было и речи. Это был конец немецкой самобытности.

Эдуард Шульц – не только свидетель. Этот документ будет служить в качестве моста к пониманию, почему немцы из бывшего СССР хотят вернуться на прародину, хотя их предки, как бы то ни было, и покинули её добровольно.

Молодое поколение непременно должно прочитать эту книгу, чтобы понять, чего стоило сохранить в России немецкий язык и немецкую самобытность.

Доктор Катарина Нойфельд,ДетмольдМузей истории немцевв/из России

Введение автора

Репатрианты, мигранты, переселенцы, этнические немцы – кто они? Это были представители немецкой диаспоры, которые приняли всерьёз свою ответственность за немецкую самобытность. Когда-то эмигрировав, они ревностно сохраняли тесную связь с корнями своих предков. Так поступали жители Лейпцига в Бессарабии, по словам Генриха Лоцкого, так поступал “Барнеби Радж”, так поступал мой отец. В Германии поддерживали своих соотечественников за рубежом, как пример – ассоциация социального обеспечения, Рудольф Шульце-Мольке и многие другие.

Все противоправные, бесчеловечные попытки русского царизма и Сталинского коммунистического режима разорвать эту пуповину потерпели убедительную неудачу. И всё же пришло время для каждого принять важное решение: либо покориться и дать себя русифицировать, либо…

Ассоциация социального обеспечения немецких репатриантов (Берлин, 1909) предупреждала немецких колонистов: “Возвращайтесь домой! Царь планирует уничтожение немецкой самобытности. Огромная лавина произвола катится к вам”. Рудольф Шульце-Мольке в 1930 г. давал предупредительный световой сигнал: большевистское правительство в Советском Союзе продолжает уничтожение немцев, начатое царём.

И поэтому большинство приняло решение: мы были и остаёмся немцами!

В октябре 1940 г. – после 125 лет жизни за границей – потомки колонистов из Лейпцига в Бессарабии вернулись домой в Лейпциг в Саксонии. Более полутора веков “Барнеби Радж” выполнял миссию предполагаемого разведчика в России, а затем вернулся в родной Лейпциг. Но не все соотечественники и товарищи сделали это. Так же, как “Толстый Лейпцигец”, который был уничтожен коммунизмом, многие сотни тысяч оказались на обочине.

У нас же было неописуемо большое счастье. Мы дома!

Эта книга, к слову, не претендует на оригинальность или шедевр. Это попытка описания человеческой жизни, попавшей в жернова между различными мировоззрениями, освещённой с точки зрения учителя – немца. Это, безусловно, исповедь честного человека!

Книга должна помочь моим соотечественникам не оставаться в стороне и помогать друг другу быстрее и безупречнее ориентироваться на новой родине, чтобы уверенно войти в местную жизнь, местным жителям – понять лучше судьбу репатриантов, и таким образом избавить их от всеобщих предрассудков.

Оскар Шульц

Глава 1

Прикосновение к неизвестному Лейпцигу

1. Лейпциг на Чёрном море – в Бессарабии

Это было в 1997 г., когда руководитель отдела в Официальном журнале «Лейпцигская Земля» обратился ко всем гражданам с призывом поддержать интеграцию репатриантов добрососедскими отношениями и предложением помощи.

Я хотел помочь в этом вопросе и решил предложить Лейпцигскому читателю несколько интересных историй о первой в истории немецкой колонии «Лейпциг» в Бессарабии. Но, как выяснилось, моих знаний было недостаточно, и путь привёл меня в библиотеку и немецкое землячество Бессарабских немцев. Так я познакомился с господином Отто Бурквицем, который родился в далёкой колонии «Лейпциг» и проживал там в предвоенные годы в городе Лейпциг.

* * *

В поисках мирной и счастливой жизни в XVII–XIX веках многие немцы покинули своё место рождения и мигрировали на восток. Они переселялись из Ангальта, Бадена, Баварии, Гессена, Мекленбурга, Пфальца, Померании, Пруссии, Саксонии, Вестфалии, Вюртемберга и других земель. И не только немцы, но и голландцы, швейцарцы, австрийцы, французы, чехи, итальянцы, шведы и многие другие.

Там, вдали от родины, они пытались встать на ноги, основывали закрытые поселения и называли их с любовью: мирная долина, долина счастья, долина надежды, родина. Но в память о бывшей родине появлялись и такие колонии, как Берлин, Баден, Франкфурт, Кассель, Мюнхен, Виттенберг и Базель, Цюрих, Эльзас, Париж, Люксембург… Иногда колонии получали наименование по происхождению поселенцев. Известно, что под руководством Мартина Шульц 20 семей из Нассау деревне, основанной в Таврии на юге России (район к северу от Чёрного моря), дали такое же название – Нассау. Нередко колонии носили имена своих лучших, наиболее уважаемых соотечественников. Так, большая колония Бальцер на Волге называлась в честь глубокоуважаемого человека из Эссена – Бартоло Бальцера.

Жители Лейпцига также уносились в вихре тех лет с этим потоком эмиграции. Это был Фридрих Буркарт, Теодор Имшлер, Герман Карл Заксен и тысячи других.

28 мая 1812 г. в Бухаресте был подписан мирный договор, которым признавалось присоединение к России Бессарабской губернии – нынешней Молдовы, находившейся до тех пор под турецким владычеством. Степи этих вновь завоёванных областей нужно было засеять, окультурить и превратить в пахотные земли. Чтобы решить эту задачу, Российский царь пригласил иностранцев. Так в 1815 г. в Бессарабии возникли первые четыре немецких колонии.

На берегу реки расположились 128 семей, среди которых трое были из Саксонии: Август Манн 1788 г.р., Фридрих Рейсс 1783 г.р. из Нитлебена и Христин Лейнхаус 1783 г.р. из Халле. Рейсс был лидером, транспортным старостой колонны путешественников, и он, вероятно, со своими соотечественниками из Саксонии взял верх и сумел убедить всех остальных назвать колонию Лейпцигом. Правительство России согласилось с этим предложением без колебаний, так как это название ассоциировалось с воспоминанием о народной битве при Лейпциге 16–19 октября 1813 г. и победой союзников над Наполеоном.

Поселение Лейпциг было основано на левой стороне реки Когильник, которая через 80 километров впадала в Чёрное море. Общине выделили 7434 десятин (1,09 га) очень богатой травами степи, пересечённой несколькими широкими долинами и довольно высокими горами. Каменоломни и лес были недоступны, поэтому поначалу поселенцам пришлось сооружать так называемые мазанки из утрамбованной глины. Выделенная земля была большей частью азотистым чернозёмом, более пригодным для посадки деревьев и винограда, чем для выращивания зерна. В засушливые годы, при отсутствии дождей, было очень мало сена и плодовых урожаев.

Первые 25–30 лет колонистов очень удручали. Строительство домов, возделывание ферм, приобретение лошадей, быков, коров и необходимого инвентаря, обустройство на совершенно новом месте с незнакомым климатом – требовало существенного изменения образа жизни, сильного напряжения при возделывании паровых земель – древних степей, которых никогда не касалась рука человека. Всё это сопровождалось несколькими годами неудач и бед. Неурожаи в 1821,-22,-23,-33; борьба с вредителями и болезнями животных в 1823,-33,-39,-44; саранча в 1826, -27, -47, холера в 1831, -48, -55 годах и другие бедствия.

Не все колонисты были в состоянии преодолеть возникшие трудности, некоторые покидали Лейпциг. 43 семьи, которые не смогли выдержать неожиданное и невыносимое давление природы, эмигрировали в Сербию.

Но были и другие иммигранты. В 1843 г. сюда прибыло пятнадцать семей из колоний Вормс и Рорбах (Берасанская группа колоний в Черноморском регионе), которые были привычны к местной экономике в чрезвычайно экстремальных природных условиях, умели сеять и получать хорошие урожаи зерна на этих землях. Медленный прогресс экономического роста был окончательно сломлен в Лейпциге с 1848 г., когда колония стала подниматься из своего ничтожества и пыли. Готтлиб Хан писал об этом периоде: “…Первому поколению угрожала смерть, второе терпело нужду, и только третье получило хлеб”.

В 1825 г. был построен молитвенный дом с колокольней, в 1829 г. – школа, в 1868 г. – вторая школа, в 1907–1908 гг. была построена крупнейшая в Бессарабии церковь в готическом стиле на 1000 посетителей. Этому приходу принадлежали девять населённых пунктов с 5000 душ. В 1920 г., во время визита короля Фердинанда I и королевы Марии Гогенцоллерн, их имена были внесены в Библию алтаря.

Теперь с колокольни можно было увидеть два ряда красивых домов с белыми цементными кровельными панелями, пятикилометровые аллеи акаций по обе стороны от деревни, порядок и чистоту, уже вступивших в благосостояние жителей. В 1917 г. состояние немецких колонистов из Бессарабии было признано большевиками как “очень богатые”, и поэтому они сразу были обложены в высшей степени высокими налогами. Угроза репрессий наступила уже 5 декабря 1917 г., это была гроза для помещиков.

В 1918 г. по мирному договору Бессарабия была передана Румынии. Это было спасение! Готтлиб Хан говорил так: “Наша маленькая страна, наша родина была сохранена божественным умыслом. Румыния спасла нас от гибели”.

В 1913–1915 годах проложили железную дорогу, вблизи основали железнодорожную станцию с погрузочно-разгрузочной функцией, которая тоже называлась Лейпциг – это увеличило возможности по продаже продукции во всех направлениях с наилучшими ценами.

В 1927 г. в общине было 936 домов, 135 насосных колодцев и 121 артезианская скважина. Это способствовало тому, что здесь охотно останавливались иноземцы, чтобы насладиться вкусной «Лейпцигской водой». Большинство фермеров старались опробовать лучшие и наиболее прибыльные сельскохозяйственные машины и наряду с пшеницей, овсом, кукурузой выращивали масличные культуры, такие как лён, клещевина и соя.

2 сентября 1927 г. Лейпциг потерпел тяжёлый удар. Проливные дожди наполнили пруд возле поселения, прорвали плотину и превратили реку Когильник в яростный бушующий поток, набросившийся на деревню. Результат: 371 жилой дом и 435 хозпостроек были полностью разрушены, 357 зданий повреждены, 1400 домашних животных нашли смерть…

Но Лейпциг возродился! И хотя правительство Румынии ввело закон (22.12.1918 г.) об экспроприации земли, который затрагивал многих колонистов, все могли улучшить результаты собственной экономики при соответствующей инициативе и риске. Благосостояние бессарабских колонистов – 90000 жителей в 147 населённых пунктах – было замечательным. Приветливые белёные известью дома между лиственными деревьями, цветущие сады, аккуратные, прямые как стрелы улицы, величественные церкви и школы в центре сёл, дорогая одежда колонистов, их осанка, самодовольство, независимость и уверенность в себе – всё указывало на это.

Ряд достойных уважения земляков родом из Лейпцига в Бессарабии. Преподаватель и кюстер[1] Эмануэль Мюллер был профессором немецкого языка в государственном лицее для мальчиков в Четатя-Албэ (Белгород-Днестровский). Лейпцигские колонисты были тесно связаны с Лейпцигом в Германии. Яков Ривин изучал теологию в Лейпцигском университете, вернувшись, он был пастором в приходе Лейпцига с 1926 по 1938 годы. Эрвин Майер тоже учился в университете Лейпцига, и 16.04.1939 г. был утверждён в качестве последнего Пастора прихода Лейпцигской колонии.

А потом как гром среди ясного неба: 23.07.1940 г. Советский Союз оккупировал Бессарабию. Это был тяжёлый удар, он означал конец. По Советско-Германскому пакту Бессарабия обратно отходила русским, а немецкое население должно было переселиться в Германию.

125 лет существовала немецкая колония Лейпциг. Усилия пяти поколений немецких колонистов уничтожались в одно мгновение из-за безумной одержимости двух монстров XX века – Сталина и Гитлера!

Ни один немец не хотел остаться в подданстве Советов. В октябре 1940 г. колонисты с горькими слезами покидали свою вторую родину, перебираясь в Германию на поездах, кораблях, обозами.

Отто Бухвиц (77 лет) рассказывает:

6 октября нам пришлось покинуть нашу родину. Как будто провидение Бога привело нас, лейпцигцев, 25 октября в город Лейпциг. 2500 наших земляков получили временное жильё в разных учреждениях. Мы жили в правительстве, на улице Дискауэр, 93. По представленному на рис. 5 документу видно, что я родился в 1892 г. в Бессарабском Лейпциге, а получил немецкое гражданство 6 декабря 1940 г. в городе Лейпциге.

В суматохе военных лет большинство колонистов были разбросаны из Германии по разным странам, некоторые даже эмигрировали в Америку.

На последней встрече в 1990 г., спустя 50 лет после переселения, в Ганновере встретилось около 500 бывших колонистов из Лейпцига.

Многие из оставшихся в живых соотечественников посетили прежнюю родину в Бессарабии – сегодняшней Молдове. Деревня населена русскими, украинцами, молдаванами, гагаузами. Лишь немногие из бывших домов узнаваемы. Огромная Евангелическо-лютеранская церковь – гордость и достоинство всех немцев из Бессарабии – «обезглавлена», стоит башня, стены опустили, сделали плоскую крышу и превратили в культурный центр. Немецкое кладбище, с его мемориальными надписями и богато украшенными каменными надгробными памятниками, больше не существует. Только часть бывшей школы в настоящее время все ещё используется для учёбы детей.

Мы прикрепили к стене бывшего дома Бурхардт мемориальную доску:

Воспоминания о большом цветущем немецком поселении на Чёрном море – Лейпциге – постепенно, всё больше и больше ослабевают в народе, угрожая потеряться в лабиринтах прошлого с дымом от последнего из живущих Лейпцигских колонистов.

2. Не обесцененное сокровище жителей Лейпцига

Сотни родственников и друзей уже исчезли за решёткой ЧК[2], многие тысячи семей насильно перемещены со своей земли и домов в болота Карелии[3], Сибирскую тайгу, степи Казахстана. Риск попасть между жерновами того жестокого времени становился всё реальней, неуклонно приближаясь изо дня в день. Страх за свою жизнь, а также за существование членов семьи, сильно беспокоил нашего отца – учителя в средней школе Геймталя[4], не давал покоя и принуждал немедленно принять упреждающие меры. Круг попавших в немилость людей становился всё теснее, не оставалось времени, не было выбора, и он решился оставить родину – дорогую Волынь.

В 1935 г. отец переехал в Крым[5], в Цюрихталь. Эта немецкая колония, основанная в 1804 г., была ему известна из многочисленных восторженных рассказов любимого директора семинарии в Геймтале – Бернхарда Грюндстрема, который восемь лет был там пастором.

Отца назначили учителем в средней школе. В его распоряжении был дом, стоявший напротив дома бывшего священника. “Там когда-то жил очень хороший человек, которому я буду благодарен всю свою жизнь”, – говорил он задумчиво своим детям, указывая на здание церкви напротив, в 50 метрах от них.

Однажды мы, дети, играя с хламом на чердаке, обнаружили жестяную коробку. Когда мы передали её нашему отцу, и он открыл её, оказалось, что это было спрятанное и, вероятно, забытое сокровище. В шкатулке были сотни различных хорошо сохранившихся купюр из прошлого, в том числе немецкие марки 1922–1923 гг. выпуска. Таким образом, наша семья одним махом стала владельцем нескольких миллиардов! Но мы не смогли бы купить на эти деньги даже буханку хлеба, так как в то время в обращении были только советские денежные знаки.

Наш отец был очень обеспокоен и напуган. Он объяснил своим десяти– и двенадцатилетним сыновьям, что если кто-то узнает в посёлке об этой находке, то его обвинят в связи с нацистскими фашистами, врагами Советского Союза, он будет арестован и, возможно, уничтожен. Мы, дети, обещали ему молчать, потому что с самого раннего возраста знали о важной роли ГПУ, и сдержали данное слово. Наш отец сохранил на память некоторые из прекрасных купюр с изображением императрицы Екатерины II и три рейхсмарки, которые до сих пор хранятся в семье как реликвия.

Также в шкатулке было несколько старых писем, на тот момент нас, детей, не заинтересовавших ни на минуту. Но через 40 лет, когда я читал дневник своего отца, я наткнулся на запись, в которой рассказывалось об этом случае. Было отмечено, что тот наш дом ранее был домом кюстера, а позже принадлежал богатому фермеру по имени Неккар. Этот человек после революции, в двадцатые годы, был арестован ЧК и расстрелян. А члены его семьи были сосланы в Сибирь и числятся пропавшими без вести. Письма в шкатулке были из Германии, написаны Генрихом Лоцким.

Этот господин рассказывал своему очень близкому другу Неккару о своей поездке в Бразилию в 1923 г. Там он встретился и разговаривал со многими друзьями, немцами из России. Это были самые процветающие фермеры бывшей Таврии, которые знали его как своего любимого пастора в 1885–1901 гг. Это были те, кто смог ускользнуть от преследований большевиков в 1919–1923 годы, бежав в Америку. Лоцкий очень чётко и ясно давал понять, что они более счастливы, чем немцы, оставшиеся под Советами. В его письмах было много высказываний, в которых он сочувствовал, напоминал о вере в Бога и наградах за страдания.

Кто был этот человек, который после 22 лет отсутствия всё ещё с такой любовью заботился о немцах в России?

* * *

Генрих Лоцкий родился 21 апреля 1859 г. в Клаузнице (Саксония), в семье священника. Он учился в Ниски, Баутцене, закончил классическую гимназию в Дрездене и изучал теологию в Лейпциге. Здесь, в Лейпциге, он тесно познакомился со знаменитым учёным Францем Деличем, изучавшим иврит и археологию, некоторое время плодотворно учился у него, о чём писал в своей книге «Планета и я…»: “Я очень сблизился с Францем Деличем. Он был мне близок, как отец, и вселял в меня большую уверенность”. Этот учёный предложил Лоцкому в 1885 г. поездку в Бессарабию, которая теперь принадлежала России.