Дождливая пьеса

Дождливая пьеса

Алексей Рябчиков

© Алексей Рябчиков, 2019

ISBN 978-5-4496-6280-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Печальное знакомство

На ее джинсах в районе колена пятно. Очень заметное темное пятно от воды на синих джинсах. И хорошо, что она догадалась надеть сегодня черную куртку, а не светлую. Ее морозит. Она держит в руках пластмассовый стакан с чаем, который по идеи должен быть горячим, но вода из-под кулера никогда не бывает горячей, только теплой.

Сквозь запотевшие окно видно серое очертание домов и капли дождя. В стекле еще отсвечиваются сине-красные проблесковые огни полицейских машин, но внутри помещение уже пусто. Давно заглушилось эхо криков задержанных о несправедливости их ареста, и теперь она ждал лишь одного. Но наверно город стоит в пробках, раз репортеры еще не приехали.

Она ставит на подоконник стакан с чаем, вытаскивает из сумочки расческу и зеркало. Маленькие иголки запутываются в черных длинных волосах, чем вызывают легкую боль.

В принципе она может гордиться собой, если бы не одно но…

Минут тридцать назад она прибыла в это офисное здание с группой захвата и несколькими помощниками. Они ворвались в 103 офис, где проходило совещание генерального директора ООО «ОкнаПВХ» Казаченко Евгения Леонидовича со своими работниками. Суматоха возникшая в офисе и общая концентрация полицейских на директоре конторы, позволило одному из задержанных воспользоваться моментом. Он неожиданно толкнул в грудь полицейского и выбежал из офиса в дверь.

– Держите всех – крикнула она и бросилась за ним. За ним также побежал немного полноватый парень Андрей, её помощник.

Они быстро миновали витиеватые лестницы и оказались на улице. Убегавший побежал по дорожке меж деревьев в гаражи, следом бежала она, и немного отстав за ней, Андрей.

– Стреляйте! – услышала она запыхавшийся голос Андрея.

Она достала пистолет.

– Контрольный! – снова крикнул Андрей.

Но она не могла выстрелить в воздух. Не потому что боялась, а просто она никогда не заряжала свой пистолет, и это была её тайна.

– Контрольный! – голос Андрея уже был далеко позади, а преступник почти достиг границу гаражей.

Она молниеносно прокрутила в голове все возможные варианты, и выбрала один, самый простой. Немного сбавила скорость и резко опустила одно колено на мокрый асфальт. Она крикнула от вполне реальной боли и понарошку рассердилась, что упустила бандита.

Людмила возвращает расческу в сумочку, а сама смотрит в зеркальце, слегка мочит слюной указательный палец и трет себя по носу, заметив там грязно черное пятнышко.

– Можешь не стараться, – раздается сзади мужской голос, который она сразу же узнает – Я их отправил обратно.

– Зачем? – она поворачивается к входу.

Там стоит Игорь, её начальник, среднего роста, гладко выбритый, с небольшим животом, образовавшимся после сорока. Он пристально смотрит на неё своими коричневыми маленькими глазами.

– Как ты вообще узнала про этот арест? – спрашивает он.

– Давно ты их отправил, может еще успеют вернуться?

Он тяжело вздыхает, обходит стол для переговоров с правой стороны, садится в кресло директора и поворачивается к ней.

– Простой вопрос задам, – говорит он – Что мне сделать, чтобы ты… Я не хочу, чтобы ты уходила, ты хороший следователь, но…

– Да не тяни ты.

– Я хочу, чтобы ты перестала на каждый свой арест звать журналюг! Иногда стоит тихо прикормить рыбку, чтобы потом её схватить.

– Дай мне информационное дело. Крупное одно, любое и я больше не буду.

Игорь делает один круг на кресле.

– Не понимаю я. Зачем тебе это?

– Надо.

Перед ее глазами всплывает момент из прошлого. Тогда она только поступила в институт милиции, а отец встретил ее на машине возле входа.

– Зря ты, Люська, конечно к нам пошла, – сказал он, когда они сели в машину.

– Почему?

– Потому что никогда тебе не стать генералом.

– А вот посмотришь! – крикнула она тогда – Я буду первой женщиной генералом. Мне нужно всего лишь одно большое дело раскрыть!

– Ладно – говорит Игорь – Я дам тебе дело. Шумное дело, а потом все, никаких репортеров.

– Договорились – отвечает она – Только дело я выберу сама.

Он качает головой из стороны в сторону и нехотя соглашается.

– Товарищ майор – в офис заходит Андрей – Его там нет.

– Точно – Игорь встает с кресла – Ты точно посмотрел всех там.

– Да. Его там нет.

– Кого? – удивленно спрашивает Людмила – и где?

– Ты сегодня задержала этих, а одного нет – говорит Игорь.

– Шестерки?

– Да не..

– Я конечно могу ошибаться – обрывает всех Андрей – но кажется это тот тип, который сбежал от нас. Вот посмотрите, товарищ капитан – он подает Людмиле фотографию.

– Сбежал? – Игорь резко встает, он проводит рукой по рту – Ну как выйди – говорит он Андрею – Сбежал?

– Ну да сбежал, не догнали его. И че? Самого главного то задержали. Этого как его… Казаченко.

– Да твой Казаченко это шестерка! Это прикрытие. Он как в золотом теленке, ему платят за то, чтобы он брал всю вину на себя и сидел за это. А этот на фотке самый главный. Он мог нам Виктора сдать. Лист это. Кличка у него такая.

Игорь подходит к окну, стучит по подоконнику пальцами, резко оборачивается, идет к выходу, потом снова оборачивается.

– Не ожидал я от тебя, не ожидал.

Он выходит.

– Тоже мне – она со злостью бросает фотографию на стол, встает, смотрит на джинсы, кажется, пятно исчезло.

Она входит на крыльцо. Там стоит Андрей, он смотрит на дождь и что-то напевает себе под нос.

– Почему ты мне не доложил про этого Листа? – спрашивает она.

– Не… не…

– Не знал про него?

– Так точно.

– Так вот нужно было проверять за мной. Всегда нужно за всеми проверять. Понимаешь?

– Так точно.

– Забери его фотографию с офиса, я забыла и езжай куда хочешь.

Она медленно спускается с крыльца, подходит к своей машине, старенькой серой Тойоте и садится за руль.

Быстрый обед-завтрак, который даже нельзя назвать полноценными приемом пищи.

Бумаги, дела, плывущие буквы перед глазами.

Вялость, головная боль…

И вот уже она захлопывает дверь машины на платной стоянке.

Стоит поздний вечер, такое время, когда семейные люди уже пришли домой и поужинали, а одиночки парами вышли на прогулку. Дождь кончился. В воздухе стоит запах свежей воды, а непривычная теплота, образовавшаяся из-за отсутствия ветра, проникает под верхнюю одежду и греет кожу.

Старая серая Тойота издает писк. Людмила бросает ключи в сумочку и направляется в сторону дома.

Вот показывается зеленая вывеска ее любимого супермаркета. Вот из белых дверей магазина выходит молодой человек с большим пакетом и вежливо придерживает для нее дверь. Она благодарит его улыбкой.

Внутри народу не очень много, в основном это люди, мужчины и женщины, с огромными черными мешками под глазами и заспанным видом. Они кладут в корзинки для продуктов пельмени, хлеб и кофе, кто-то берет сигареты. Они молча и без всяких эмоций проходят к кассе, на все вопросы кассира кивают, молча складывают покупки и уходят. Вошедшей Людмиле это напомнило конвейер на автомобильном заводе, где каждый четко выполняет свои заученные движения.

Пройдя через металлический ограничитель с надписью «Вход» – зачем его только сделали во всех магазинах, сколько раз она цеплялась колготками за торчащие болтики на них – она подходит к алкогольной продукции.

– Добрый вечер – говорит ей молодой высокий продавец – консультант. Он смотрит прямо ей в глаза и улыбается.

– Здравствуйте – отвечает она.

– Вам как обычно?

– А вы знаете как обычно? – на её лице появляется хитрая игривая улыбка.

– Конечно. Стойте здесь, я сейчас все устрою – он разворачивается, останавливается и снова поворачивается к ней.

«Ну, давай же» – пролетает у неё в голове.

И ей видно, по глазам и этой смущенной улыбки, что он хочет её спросит о чем-то таком, о чем мужчины боятся спросить симпатичную незнакомку. Его рот медленно открывается, и она, следящая за его движением, уже готова ответить «Да» на его вопрос…

– Моцареллу? – спрашивает он.

– Что? – её игривость тут же пропадает, и она становится похожа на покупателей, которые сейчас берут пельмени, хлеб и кофе.

– Вам сыр моцареллу?

– Конечно, да – отвечает она раздраженным голосом и тут же отворачивается от него.

Минут через пять, поучаствовав в конвейере оплаты продуктов, она выходит из магазина.

С неба моросит мелкий дождик, в её руках небольшой пакетик, в нем бутылка вина, сыр и шоколадка. В ее голове смешанные мысли о работе, погоде и трусливом продавце. Её взгляд скользит вдоль стены многоэтажного дома и упирается в два единственных черных окна на третьем этаже. Их легко узнать. В них никогда по вечерам не горит свет, пока ее нет дома. Это ее окна. И от этого ей становится грустно.

Сквозь приоткрытое окно черной Тойоты выплывал серый табачный дым. Но не стоит беспокоиться, этот сливающийся с небом дым, не причинит особого вреда экологии и здоровью других граждан. Так как он всего лишь «капля в море» огромного потока серого и черного дыма вырывающегося из выхлопных труб соседних машин, застрявших в пробке из-за сбоя светофора.

Из черной Тойоты вылетает красный огонек, он кружится в воздухе, а потом падает на мокрый асфальт и гаснет.

Павел, так зовут водителя, закрывает окно и смотрит на часы. Дурацкая привычка абсолютно всех людей. Если скучно и хочется быстрее, то чаще смотри на часы.

Но время течет медленно, кажется, прошло уже минут десять, а по часам всего лишь две.

Одет он в черные джинсы из правой штанины, которых торчат нитки. Его туфли, начищенные до блеска, все равно говорят, если присмотреться, о своем возрасте. Светло серая куртка выглядит нормально. У него черные, стриженные по бокам волосы, широкая челюсть, широкие скулы и немного острый нос. Телосложение среднее.

У машины, стоящей впереди него, тухнут красные стоп лампочки, и он уже собирается нажать на газ, как эти лампочки снова загораются.

В машине раздается писк сотового телефона. И он знает, что звонит второй телефон, тот который оформлен не на него…

– Слушаю – говорит Павел, нажав на зеленую трубку старого аппарата.

– Это Руслан, – говорит мужской голос. А потом в трубке раздаются чавкающие звуки – Извини, с утра забегался, не поел. В общем, дело плохое. Сегодня ваши, ну ты понял, навестили Казаченко.

– Кого?

– Директора конторы Листа. Короче это не сильно важно. Лист свалил. Я не знаю как, но свалил.

– И.

– Он прячется на крыши дома 49 Калинина. Нужно, чтобы ты его забрал.

– А сами?

– Нельзя, чтоб его арестовали. А ты, как мент, наденешь на него наручники, посадишь к себе в тачку и привезешь ко мне.

– Куда?

– Возле свалки, где обычно!

Паша бросает сотовый на пассажирское сиденье, приоткрывает окно и закуривает. Впереди стоящая машина начинает движение вперед….

Худой мужчина в черном спортивном костюме выходит из подъезда многоэтажного дома. Он оглядывается по сторонам, проводит большим пальцем по своим редким усам. Его взгляд падает на черную машину, у которой резко загораются, а потом тухнут фары.

«Все как говорил Руслан».

Лист еще раз оглядывается и быстрым шагом, который больше похож на бег, подходит к машине и садится на заднее сиденье.

– Фу – вздыхает он – Поехали.

Сначала он чувствует, как что-то холодное падает ему на колени, потом до ушей доходит металлический звук, который он ни с чем не перепутает.

– Че это? – Лист смотрит на наручники, лежащие на его коленях.

– Одевай – говорит Паша, не поворачиваясь к нему.

– Эээ нет, их я не одену.

– Странно, когда человек пытается сделать выбор, которого у него нет.

– В смысле?

– Либо ты надеваешь наручники сам, и мы едем к Руслану. Либо – с переднего сиденья слышится шум открывания замка куртки.

Перед глазами Листа появляется черное дуло пистолета.

– Я – продолжает Паша – тебя арестовываю и отвожу в ментовку. Проще тебе одеть.

Паша слышит звук щелчка замков наручников.

– Руки подними.

Лист поднимает руки, Паша убирает пистолет и нажимает на газ.

Черный дым вальяжно поднимается вверх. В воздухе стоит смешанный запах жженых лекарств, плоти и мусора. Даже дождь не может освежить здесь землю, которая хранит тайны практически всех живущих людей этого города.

С задней стороны свалки, там, куда черный дым никогда не плывет и где еще можно дышать без последствий для здоровья, стоит черная машина, похожая на Мерседес, но явно китайского производства. Её черные тонированные окна полностью закрыты. В машине играет музыка. Обычная современная песня про любовь.

«Ну а про что еще?» – проносится в голове у водителя.

Этот толстый мужчина ест бургер и пытается для себя придумать другие темы для песен, но все его выдумки упираются в любовь. Он резко морщится, бросает бургер на панель приборов, открывает дверь и выплевывает содержимое изо рта на землю, закрывает дверь, делает несколько внушительных глотков лимонада, потом закуривает.

Подъезжает черная Тойота, из нее выходит Павел, он садится на переднее сиденье китайского Мерседеса.

– Здорово – говорит ему Руслан.

Павел, молча, пожимает протянутую руку.

– А чем у тебя в машине воняет? – спрашивает он.

– Так то мы возле свалки стоим.

– Да нет. На улице не такой запах… Пахнет жареным и кислым.

– Ааа ты про это. Да чтоб я еще раз купился на рекламу.

– Что за реклама?

– В интернете. Типо у нас самые лучшие чизбургеры в городе. Заставить бы этих уродов самих жрать это гавно. Вон хочешь попробуй.

Павел смотрит на откусанный чизбургер, из пакета которого на панель приборов течет кетчуп, и отрицательно машет головой.

– Нет, спасибо. Лучше выбрось.

– Выкину. Позже, в морду того, кто его делал. Специально крюк дам… Ладно. Лист там?

– А нахрена бы я сюда приехал, если бы его там не было?

– Какой-то ты нервный стал – Руслан вынимает из внутреннего кармана конверт, дает его Павлу – Тут так сказать бонус – и видя, недовольное лицо Павла, добавляет – Остальное уже ушло на благотворительный фонд твоей дочки. Кстати как она?

– Нормально.

– Это хорошо. Виктор просил напомнить про завтрашний вечер.

– Я помню. Иди, забирай этого.

Руслан и Паша выходят из машины. Их головы мочит сильный дождь, но они не торопятся. Идут так, будто на улице солнце и жара.

– Он сзади – говорит Паша, открывая водительскую дверь, а потом дает ключи от наручников Руслану – На.

Руслан открывает заднюю дверь, снимает наручники с рук Листа, бросает их на сиденье.

Как только захлопывается дверь, Паша вжимает педаль газа в пол. Машина резко трогается с места назад.

Иногда Паши кажется, что его жизнь дешевый фильм про продавшегося урода. В этот момент в его голове начинает играть музыка, которую он где то слышал, но вот где не помнит.

В этот момент он сжимает кулаки, чтобы набить себе морду.

«Почему? Кто я? Кто свои, кто чужие? Кто мне кто?» – спрашивает он себя в этот момент.

И в этот момент его рот ополаскивает жгучая белая горькая жидкость.

– Еще – говорит он бармену в своем любимом тихом баре – И пива налей.

Потом он закуривает. И повторяет действия с жидкость вновь и вновь, пока ему не становится на все пофиг.

Пропасть забытья, сменяется черной новенькой дверью с цифрами «87». Эти золотые цифры прикрепляла на дверь его дочь. Звонка у них нет, поэтому Паша стучит в дверь. Он хочет, чтобы звук стука был тихим, но руки не слушаются.

Дверь открывается быстро. На пороге Юля, его жена, в прошлом миловидная брюнетка, а теперь её лицо покрыто морщинами и черными кругами. Она с сожалением, близким к равнодушию, смотрит на него. Он заходит, проходит чуть вперед, облокачивается на стенку, поднимает ногу, чтобы снять ботинки. Ему это не удается. Он замирает, а потом начинает медленно ползти по стене вниз.

– Деньги в кармане – еле слышно говорит он – Я их не трогал.

– Что? – она садится на корточки возле него.

Он закрывает глаза, открывает их. Достает из внутреннего кармана конверт, бросает его на пол.

– Деньги… там… все – он закрывает глаза.

Она нежно проводит рукой по его мокрым от дождя волосам.

– Мне сейчас не легче – говорит она.

Автомобили, выбрасывая из-под колес дождевую воду, шумно проезжают мост, соединяющий два берега города. Но она не слышит этого шума. Она, одетая в легкую осеннюю куртку и джинсы, стоит возле перил, положив на них локти, и смотрит на бушующую речку. Её длинные черные волосы раздувает сильный промозглый ветер, открывая проходящим мимо пешеходам красивые уши с маленькими золотыми сережками и белыми наушниками. В них играет скрипка. Это Вивальди. Но она, к сожалению, не знает название трека, называя его «песней зимы». В её руках стакан кофе из сетевой кофейни. Отвратительный черный кофе, но другого в городе нет. Словно каждая кофейня берет напитки из одной трубы, а потом назначает свою цену за одинаково плохой кофе.

Она не пьет его, а просто держит стакан в руках. Быть может, так она чувствует себя истинным художником или же просто вновь понадеялась, что кофе будет хороший и купила его.

Начинается самый лучший момент музыки. Скрипка разгоняется.

И никому не под силу описать эту мелодию буйства. Будто скрипач, чувствует свою смерть и начинает играть, боясь не успеть.

И в этот момент, когда все сошлось в одно…. И быстро плывущие облака, играющее под ветром море, стакан кофе в руке и любимый момент в музыке. Когда вот вот придет прозрение, она чувствует легкое прикосновение по плечу. Обернувшись, видит его и разочарованно улыбается.

А Дмитрий – молодой парень, среднего роста и телосложения, с немного неаккуратной стрижкой и тонкими губами – словно не видит разочарования, начинает говорить. Она вытаскивает наушники из ушей.

– … И он мне говорит – сразу же слышит она его голос.

– Привет – обрывает его Аня.

Он замолкает, потом улыбается.

– Я же вроде здоровался.

– А я в наушниках была, не слышала.

– Ааа. Привет. Значит, ты все прослушала. Придется рассказывать заново.

Он тянет ладошку, чтобы взять её за руку, но в последний момент она поднимает руку и гладит себя по волосам, как бы пытаясь причесаться. Он резко убирает свою руку в карман, словно так и было запланировано и начинает рассказывать нелепую историю со своей работы, а ей хочется рассказать ему про фильм, который произвел на неё сильное впечатление. Но только он не поймет этот фильм, как она не понимает, что смешного в человеке, который пернул, усевшись в магазине на новый выставочный унитаз.

– Смешно – говорит она и пытается перевести разговор в сторону фильма – А ты вот задумываешься о будущем?

– В смысле семья, дети?

– Да об этом задумываются абсолютно все. Я говорю про самого тебя, ну вот кем ты будешь через пять лет, например?

– Ну не знаю. Не хочу об этом думать.

– А раньше, я помню думал.

– Это раньше было.

– Так что поменялось?

– Наверно я. Я стал задумываться о семье, о детях. Это же все нужно содержать. Я думаю, ты тоже вскоре это поймешь.

– Что ты имеешь в виду?

– Только без обид. Ты конечно большая молодец, там рисуешь, создаешь выставку с благотворительностью и прочее. Это классно, – говорит он и выдерживает паузу, чтобы дать ей возможность воспринять эту нелепую похвалу – Но только, что будет дальше?

– И что, по-твоему, будет дальше?

– Упущенное время. Когда нужно думать о семье, ты полностью погружена в свои рисунки. А потом, когда ты поймешь, что это все зря было, будет уже поздно. Разве не страшно встречать старость в полном одиночестве?

Она игнорирует этот вопрос. Может не хочет сбивать себя с правильного курса или же боится заглянуть вглубь. Но Аня помнит, как ещё несколько месяцев назад, Дима бегал по курсам и кастингам, хотел стать актером.

Он чувствует, что наговорил лишнего, хотя давно хотел открыть ей глаза. Он обнимает её за плечи, а она останавливается и приседает, чтобы поправить несуществующие шнурки, тем самым избежав объятий.

В день их знакомства стояла жара. Кое-где, если приглядеться, можно было увидеть, как от асфальта вверх поднимается пар. Машин было мало, зато прохожих очень много, и абсолютно у всех было мучинечиское выражение лица, этим они пытались показать свое отношение ко второму дню жары.

Дмитрий сидел на первой парте в душном кабинете. Окна и дверь были распахнуты, создавая сквозняк, но этого было мало. Учитель по актерскому мастерству, мужчина лет сорока с чуть выпирающим брюшком, раз за разом вытирал пот платком и вздыхал. Если бы его ученики, а их насчитывалось десять человек, были бы немного опытнее, то явно бы заметили оставшиеся следы вчерашней попойки на его бледном лице. Бутылка газированной воды, стоящая на его столе, была этому подтверждением.

– Конечно, вы должны понимать, что… Что то что я вам рассказываю, это все – учитель вытер пот со лба – Это все просто рассказывание. То есть я хочу сказать, что нужна практика. И еще раз практика – он подошел к столу, сделал большой глоток воды и продолжил – Вот недавно… недавно по центральному каналу шел сериал. Я принимал в нем участие в качестве актера второго плана… Фууу… ну и жара у вас тут, просто до нельзя… Так о чем я, ааа, вспомнил. Режиссер массовки, он работал с нами, раздал нам костюмы и ружья. Потом каждый из нас, отходил в лес и стрелял из ружья в дерево, раз по десять. Вживался в роль той эпохи. В итоге эту сцену мы сняли за два дубля. Всего лишь за два – он поднял вверх два пальца – А это о многом говорит. И… Причина того, что дублей получилось мало, стрельба. Да да – стрельба. А стрельба – это была практика. Так – он снова выпил немного воды, вздохнул, потом засунул руки в карманы и вынул оттуда карточки – Это ваши роли на сегодня – он пошел по ряду, раздавая их – Ваша задача придумать биографию персонажа, потом подобрать для него интересную фишку. Например, картавить. А потом пойдете на улицу, недалеко и поговорите с прохожими… Ваша главная задача не знакомство. Просто не теряйте образ, чтобы не случилось. Запомните главное сохранить образ. Раз пять повторите с разными прохожими, и завтра все обсудим.

На карточки Дмитрия было написано «Журналист».

Анна поставила мольберт на асфальт, рядом установила раздвижной стул и села на него, пододвинула мольберт поближе к себе и оглянулась. Она будто находилась на острове, который, как океан, окружала автомобильная дорога с бесконечным потоком машин.

Она посмотрела вперед, где сквозь зеленые листья берез, был виден вход в маленькую часовню. Аня взяла в руки карандаш, прикусила нижнею губу и стала рисовать.

Когда дорожка проецировалась на рисунок, Анна услышала сзади мужской голос:

– Девушка, я журналист интернет издания.

Она обернулась.

Лучи солнца осветили ее волосы, создавая над её головой нимб, и Дмитрий замер. Она была обычной девушкой, каких тысяча, но что-то заставило его смотреть на неё. Может быть всему виной солнце, которое преображает даже холодную зиму? А может прикусанная нижняя губа?

Дмитрий улыбнулся.

– Простите – сказал он, после небольшой паузы и поднял вверх правую руку. Мировой жест, означающий сигнал стоп – Кажется, я провалил задание.

– Задание? Это новый способ знакомства? – немного сердито спросила она.

– Нет – он протянул ей карточку с учебы.

– Журналист?

– Я хожу на курсы актерского мастерства. И вот сегодня нам раздали эти карточки. Мы должны были придумать образ под эту профессию и поговорить с прохожим.

– И что вы придумали?

– Я решил сделать своего журналиста – он задумался, потом щелкнул пальцами – Знаете, кто такой Макс Пэйн?

– Что-то слышала, но…

– Это такой меланхоличный тип. Он был полицейским, потом у него убили жену. И он решил отомстить. Но так как он все время про неё думал, то он запил. Получается мой журналист такой же, он пьет, пишет статьи и цинично рассуждает о жизни.

– Тогда да – проговорила она и улыбнулась.

– В смысле да?

– Вы провалили задание.

Он тоже улыбнулся, хотел сказать ей: Верно, подмечено, но передумал. Эту краткую неловкую паузы прервала она.

– А вас записывают на камеру при задании? – она осмотрелась – Я тут больше никого не вижу.

– А почему тут кто-то должен быть?

– Ну а кто скажет, провалили вы задание или нет?

– Ааа. Вы про это. Это я для себя провалил. Учителю то пофигу. Это итак понятно. Он свои деньги получил. Я ему десять тысяч отдал за семь дней, а он мне теорию рассказал. А дальше уже моя инициатива следовать этой теории или забить.