Корона полуночи

– Он все знает, – негромко сообщила она.

Судя по плечам Аркера, эти слова его успокоили, но удивление на лице сменилось чем-то вроде жалости.

– Как ты… выбралась? – осторожно спросил Аркер, стараясь не упоминать ни ее ремесло, ни Эндовьер.

– Меня освободили. По приказу короля. Теперь я у него на службе.

Аркер снова взглянул на Шаола.

– Это друг, – пояснила Селена, перехватив взгляд куртизана.

Ей показалось или в глазах Аркера она действительно заметила подозрительность и страх? Может, он испугался, узнав, что она состоит на королевской службе? Тогда ничего удивительного: адарланского тирана боялись повсюду. Или Аркер и впрямь примкнул к заговорщикам и ему есть что скрывать? Селена изо всех сил старалась держаться как можно непринужденнее. Пусть думает, что она искренне рада неожиданной встрече.

– Аробинн знает о твоем возвращении? – вдруг спросил Аркер.

Меньше всего Селена ожидала услышать такой вопрос. И меньше всего хотела. Но отвечать надо. Она небрежно пожала плечами:

– У него свои глаза повсюду. Я бы удивилась, если бы он не знал.

Аркер перестал улыбаться:

– Я слышал… про Саэма и о том, что тогда произошло в доме Фаррана. – Куртизан склонил голову и закрыл глаза. – Я тебе очень сочувствую.

У Селены сжалось сердце, но она заставила себя поблагодарить Аркера.

Она инстинктивно коснулась руки Шаола. Ей вдруг захотелось убедиться, что капитан по-прежнему здесь. И больше – ни слова о Саэме. Упреждая все вопросы Аркера, она вскинула голову и посмотрела на двери чайного заведения.

– Нам пора, – соврала она, улыбнувшись Аркеру. – Может, ты все еще видишь во мне ту несносную девчонку, с которой состязался в Башне? Но я хочу пригласить тебя на обед. У меня завтра свободный вечер. Не возражаешь?

– Ту девчонку мне иногда хотелось отшлепать за настырность, – улыбаясь и отвешивая поклон, сказал Аркер. – А с нынешней я с удовольствием встречусь за обедом. Мне придется произвести кое-какие перестановки, но вечер я освобожу. – Аркер полез в карман плаща и вынул визитную карточку – новшество, начинавшее входить в моду. – Сообщи мне время и место, и я обязательно приеду.

Селена молчала с тех самых пор, как простилась с Аркером. В голове Шаола теснилось множество вопросов, но он не решался заговорить первым.

Он даже не знал, с чего начать.

Всю недолгую беседу Селены с Аркером Шаол только и думал о том, до чего ему хочется вдавить лощеное лицо куртизана в каменную стену. Капитан был достаточно наблюдателен и видел, что не все улыбки Селены являлись частью спектакля, не говоря уже о покрасневших щеках. Шаол оказался в дурацком положении. У него не было никаких прав на Селену, и заговорить о чем-либо подобном означало бы выставить себя на посмешище. Но, видя, как Селена млеет от мужских чар Аркера, капитану захотелось поговорить с куртизаном один на один.

Селена не торопилась в замок. Она брела по богатым улицам, словно знатная дама, решившая прогуляться. Спустя полчаса терпение Шаола лопнуло. Правда, к этому времени он достаточно успокоился, чтобы обходиться без резкостей:

– Почему он назвал тебя Лаэной?

Золотистые ободки в ее бирюзовых глазах весело переливались на предвечернем солнце.

– Это тебе показалось самым интересным в нашем разговоре? – спросила она.

Ответ был написан на лице капитана. Как ни странно, имя задело его сильнее всего.

– Когда ты говорила, что знакома с ним, я и представить не мог, что так близко.

Усилием воли Шаол подавил вновь вспыхнувшее раздражение. Как бы Селена ни кокетничала с куртизаном, этого человека король повелел ей убить.

– Ты сам все слышал. И мое, как ты говоришь, близкое знакомство с Аркером мне только на руку. Мне будет легче вытащить из него все, что он знает о заговорщиках.

Они покинули главную улицу и теперь шли по одной из тихих улочек, застроенных красивыми богатыми домами.

– Аркер относится ко мне с симпатией. Точнее, относился. Память о прошлом – отличный способ усыпить бдительность. Я рассчитываю, что легкими наводящими вопросами выужу из него полезные сведения и о кружке́ заговорщиков, и об их бредовых замыслах по поводу короля. По крайней мере, я буду представлять, с кем мне придется иметь дело.

Шаол знал, что дни красавчика Аркера сочтены, и чувствовал странное облегчение. Но одновременно ему было стыдно. Чему он радуется?

И потом, у него действительно нет никаких прав на Селену. Достаточно вспомнить, как изменилось ее лицо, когда Аркер упомянул про Саэма. Года полтора назад он мимоходом слышал про гибель дерзкого ассасина Саэма Корлана. Кажется, ассасины что-то не поделили с преступным миром. Дальнейшее Шаола не интересовало. Вплоть до сегодняшнего дня он и представить не мог, что Селена горячо любила Саэма. В ту ночь, когда ее схватили, она явилась в дом Фаррана не для выполнения очередного задания своего хозяина. Она пришла мстить за утрату, глубину которой Шаолу было невозможно представить.

Они шли рядом, почти касаясь друг друга. Шаолу отчаянно хотелось обнять ее за плечи.

– Шаол…

– Да?

– Между прочим, я терпеть не могла, когда он называл меня Лаэной. Это тебе так, для сведения.

Он улыбнулся, почувствовав некоторое облегчение:

– Когда в следующий раз мне захочется тебя сильно разозлить…

– Только попробуй так меня назвать!

Шаол продолжал улыбаться, но облегчение сменилось совсем иным ощущением. Ответная улыбка Селены напоминала удар в живот.

Глава 8

Селена намеревалась провести остаток дня в слежке за Аркером, но Шаол словно взял реванш за эту встречу. Погуляв с нею по городу, он сообщил, что сегодня вечером состоится официальный обед и король приказал ей помочь с охраной гостей. Селена могла бы придумать тысячу причин и отвертеться, но сейчас это было неразумно. Ее отказ вызовет подозрения и привлечет к ней излишнее внимание. Если прислушаться к словам Элианы (иного и не оставалось), то и король и империя должны видеть в ней верную служительницу интересам короны.

Обед проходил в Большом зале. Селена не успела толком поесть и теперь из последних сил сдерживалась, чтобы не броситься к длинному столу, обильно заставленному угощениями, и не стащить кусок повкуснее с тарелки какого-нибудь советника или аристократа. У нее раздувались ноздри. По залу плавал аромат жареного барашка, приправленного лавандой и чабрецом. Селена глазами пожирала утку в апельсиновом соусе и фазана, затаившегося в подливе из зеленого лука… Караульных нужно кормить так, чтобы им было противно смотреть на еду.

Шаол поставил ее возле колонны, невдалеке от стеклянных дверей, ведущих во внутренний двор. Ей не полагалась черная гвардейская форма с золотым драконом, вышитым на груди. В гардеробе Селены хватало темной, неброской одежды. От стола ее отделяло достаточное расстояние, и потому можно было не опасаться, что именитые гости услышат урчание в ее животе.

Помимо главного стола, в зале поставили еще несколько. Там сидела мелкая знать, вырядившаяся с особой тщательностью. Но все внимание стражи было сосредоточено на главном столе, за которым сидели король с королевой и особо приближенные к ним фигуры. Естественно, там восседал герцог Перангтон (эта жестокая скотина). Неподалеку от него находились места Дорина и Рулана. Наследный принц и его двоюродный брат вели разговор с напыщенными королевскими советниками. С гнусными людишками, не жалевшими ничьих жизней, чтобы блистать дорогими нарядами, золотом и драгоценными камнями…

«А ведь я ничем не отличаюсь от них, – вдруг подумала Селена. – И я не жалела ничьих жизней… вплоть до последнего времени».

На короля она старалась не смотреть, но всякий раз, когда ее взгляд украдкой падал на него, Селена недоумевала: зачем королю эти дурацкие обеды? Он поломал достаточно традиций. Свое присутствие здесь она считала напрасной тратой времени. Глупо ждать, что король за столом вдруг о чем-то проболтается. В особенности о своих истинных замыслах.

Шаол стоял возле ближайшей к королю колонны. Он был весь в напряженном внимании, без конца оглядывая зал. Он сам отбирал гвардейцев для сегодняшнего караула в Большом зале. Напряженность капитана Селена считала излишней. Только явный самоубийца может напасть на короля и придворных в таком людном месте. Она попыталась объяснить это Шаолу, но он лишь сердито посмотрел на нее и велел не гневить богов.

Можно подумать, она вынашивала самоубийственные планы расправы с королем!

Официальная часть обеда завершилась, когда король встал и пожелал гостям дальше веселиться без него. За ним молча поднялась темно-рыжая королева Гергина. Гости сразу почувствовали облегчение. Разговоры стали громче. Люди переходили от стола к столу, приветствуя знакомых.

Дорин покинул стол. Рулан – тоже, словно был тенью Дорина. Сейчас они говорили с тремя хорошенькими молодыми фрейлинами. Рулан что-то им сказал. Слов Селена не слышала, но девушки захихикали и закрылись веерами. Дорин лишь скупо улыбнулся.

Чувствовалось, он сильно недолюбливал Рулана. Интуиция подсказывала Селене, что неспроста. Если вспомнить историю с Литэной… Но тут было что-то еще. Изумрудные глаза Рулана почему-то вызывали у Селены желание увести Дорина подальше от его двоюродного братца. Наследный принц играл в опасную игру. Ему, как никому другому, нужно быть особо осторожным с такими, как Рулан. Возможно, ей надо поговорить об этом с Шаолом.

Селена нахмурилась. Шаол не поверит ей на слово, потребует объяснений. Объяснять придется долго и нудно. Возможно, лучше самой предупредить Дорина, когда гости начнут расходиться. Окончив свои романтические отношения с принцем, Селена не перестала беспокоиться о нем. Пусть он и был избалован женским вниманием, но никто не мог отнять у него ум, доброту и обаяние. Прекрасные задатки для будущего короля. И почему Элиана не нашла дорогу к принцу и не возложила эту миссию на него?

Дорин вряд ли знал о замыслах отца. Знай он о зловещих затеях, не вел бы себя с такой беспечностью. Возможно, он и не должен знать.

Какими бы ни были чувства Селены к принцу, король не вечен, и однажды Дорин сменит его на троне. Кто знает, как будет происходить передача власти. Возможно, однажды король проявит свою власть, и Дорину придется выбирать, хочет ли он быть копией своего отца. Но это случится еще нескоро. Во всяком случае, не в ближайшие месяцы. А когда случится… да поможет Дорину Вэрд стать более человечным королем, нежели его отец.

На протяжении всего этого долгого и скучного обеда Дорин ловил на себе взгляды Селены. Однако она точно так же смотрела на Шаола, и тогда ее лицо менялось, становясь мягче.

Прислонившись к колонне, Селена острием кинжала чистила ногти. Слава Вэрду, что король уже ушел, а то бы это невинное занятие могло вызвать у него вспышку нешуточного гнева.

Рулан опять что-то сказал трем фрейлинам, и те покатились со смеху. Дорин без конца забывал их имена. Рулан явно превосходил его по части галантности. Принц знал, что двоюродный брат приехал в Рафтхол вместе с матерью. Наверное, та решила найти сыну невесту из знатной и богатой семьи, да чтоб еще и обширные земельные владения были. Все это придаст Меа значимости. Дорин не сомневался, что Рулан намеренно затянет выбор невесты, чтобы насладиться жизнью почти что принца.

Дорин прислушался к болтовне Рулана. Шутки были глупыми, но девицы подобострастно смеялись. Дорин не знал, чего ему сейчас хочется больше: двинуть Рулану по физиономии или просто отойти. Впрочем, годы придворной жизни отучили принца от подобных поступков. Их место заняла скука. Добропорядочная скука.

Он взглянул на Селену. Она следила за Шаолом, а капитан в свою очередь наблюдал за Руланом. Внутри Дорина поднялась волна раздражения. Зачем она поглядывает на него, если основное ее внимание приковано к Шаолу? Теперь, когда короля в зале нет, никакой этикет не может заставить его оставаться здесь.

Не сочтя нужным проститься с Руланом и фрейлинами, Дорин покинул Большой зал. У него есть дела поважнее, чем выяснение чувств Селены к Шаолу. Он – наследный принц, сын властителя величайшей империи. Его внимание должно сосредоточиваться на короле и стеклянном троне, на который он однажды сядет, сменив отца. Для Селены и корона и трон были одинаково ненавистны. Она жаждала свободы. Еще неизвестно, дадут ли ей эту свободу, когда истекут четыре года. А он, Дорин, при всем желании не может ей дать ее.

– Дорин… – послышалось у него за спиной.

Дорин сразу узнал голос Селены. Она догнала принца и пошла рядом, легко выдерживая его быстрый шаг. Он не знал, куда идет. Главное – уйти подальше от этого пиршества. Селена коснулась его локтя. Дорин ругал себя за то, что наслаждается ее прикосновением.

– Что ты хочешь? – спросил он.

Они шли дальше, где меньше посторонних глаз и ушей. Селена взяла принца за руку, принудив замедлить шаг.

– Что случилось? – задал он новый вопрос.

– А почему что-то должно случиться?

«И давно ты пялишь глазки на него?» – вот о чем на самом деле хотел спросить принц. Черт бы побрал его заботу о ней. Он ненавидел себя за каждую минуту, проведенную с нею.

– У вас такой вид, будто вы хотите размазать кого-то по стенке.

Дорин удивленно вскинул брови, но «делать лицо» не стал.

– Когда вы сердитесь, в ваших глазах появляется этот… холодный взгляд. Они стекленеют.

– Тебе показалось.

Они шли дальше. Селена упрямо сопровождала его… но куда? Куда он держал путь? Подумав, принц решил отправиться в библиотеку. Да, он пойдет в королевскую библиотеку.

– Если ты хочешь что-то мне сказать, говори, – едва сдерживаясь, с нарочитой медлительностью произнес Дорин.

– Я не доверяю вашему двоюродному брату.

Дорин остановился. Ярко освещенный коридор был пуст.

– Ты ведь его даже не знаешь.

– Называйте это интуицией.

– Рулан совершенно безобиден.

– Может, да. А может, и нет. Вполне вероятно, что у него есть собственные причины для появления в замке. Вы, Дорин, слишком умны, чтобы быть пешкой в чужой игре. Рулан из Меа.

– Ну и что?

– Меа – заштатный портовый городишко. Это значит, что Рулану особо нечего терять, а вот приобрести он может очень много. Такое положение делает людей опасными. Безжалостными. Если понадобится, он воспользуется вами.

– Точно так же, как мною воспользовалась одна особа, чтобы вырваться из Эндовьера и стать королевской защитницей?

Селена поджала губы…

– Вы так обо мне думаете?

– Я уже не знаю, что и думать, – ответил Дорин и отвернулся.

– Тогда позвольте, Дорин, сказать вам кое-что. – Голос Селены был лишен всякого почтения. Она буквально рычала на принца. – Мне думается, вы с детства привыкли получать желаемое. Что захотите и кого захотите. И только потому, что сейчас это у вас не получается, вы…

– Ты не знаешь, чего я хочу! – крикнул принц, поворачиваясь к ней. – Ты даже не дала мне шанса сказать об этом.

Селена посмотрела на него, как на глупого мальчишку:

– У нас разговор совсем о другом. Я хотела предупредить вас насчет Рулана. Вы отмахнулись, посчитав это моими выдумками. Тогда не ждите, что я приду на помощь, когда вы почувствуете, что становитесь марионеткой в чужой игре. Если уже не стали.

Дорин открыл рот. Ему хотелось со всей силой ударить кулаком по ближайшей стене. Но Селена стремительно удалялась.

Селена остановилась возле решетки, загораживающей камеру Кальтэны Ромпир.

Некогда блистательная придворная дама лежала, свернувшись калачиком, у стены. Ее красивое платье успело запачкаться и истрепаться. Давно не мытые и не чесанные волосы потеряли свой блеск. Кальтэна прятала лицо в ладонях, но от Селены не скрылись капельки пота на руках узницы и сероватый оттенок ее кожи. И запах…

Кальтэну она не видела с самого дня финального поединка. Тогда придворная дама подмешала ей в вино «поцелуй смерти» – сильнейший яд. Доза была подобрана так, чтобы одурманить Селену и сделать ее легкой добычей для Кэйна. Расчет не оправдался. Селену вскоре унесли со двора, и она не видела отвратительного зрелища, когда Кальтэна, стремясь оправдаться перед королем, призналась, что подмешала яд по приказу своего тогдашнего любовника герцога Перангтона. Герцог с негодованием отверг все обвинения, и Кальтэну заточили в подземелье, где она ждала своей участи.

Спустя два месяца король и герцог по-прежнему не знали, как им поступить с Кальтэной. Возможно, они вообще о ней забыли.

– Здравствуй, Кальтэна, – тихо поздоровалась Селена.

Кальтэна подняла голову и мигом узнала свою несостоявшуюся жертву:

– Здравствуй, Селена.

Глава 9

Селена приблизилась к прутьям решетки… Ведро, чтобы справлять нужду. Ведро с водой. Хлебные крошки – остатки тюремной трапезы. Охапка заплесневелого сена вместо постели. Это все, что имела Кальтэна.

«Все, что она заслужила», – подумала Селена.

– Пришла посмеяться? – спросила узница.

Голос Кальтэны, когда-то красивый и сочный, превратился в хриплый шепот. Селена зябко поежилась. Холод здесь пробирал до костей. Просто чудо, что Кальтэна еще не заболела.

– Я пришла кое о чем тебя спросить, – тихо сказала Селена.

Тюремщики не чинили ей препятствий, но Селене не хотелось, чтобы они подслушали ее разговор с Кальтэной.

– А я сегодня ужасно занята, – криво усмехнулась Кальтэна, упираясь головой в стену. – Приходи завтра.

Без снадобий красоты она выглядела гораздо моложе. Возможно, они с Селеной были почти одного возраста.

Селена присела на корточки, держась за решетку. Металл был обжигающе холодным.

– Что ты знаешь о Рулане Хавильяре?

– Он приезжает? – не ответив, спросила Кальтэна, устремив глаза к потолку.

– Он уже приехал и назначен королевским советником.

В темных глазах Кальтэны улавливалось безумие. Это был взгляд отчаянно уставшей, сломленной женщины.

– А почему ты спрашиваешь меня о нем?

– Хочу знать, можно ли ему доверять.

Кальтэна хрипло рассмеялась:

– Никому из нас нельзя доверять. Особенно Рулану. Я про него такое слышала, что даже тебе худо станет. Могу побиться об заклад.

– Что именно?

– А ты вытащи меня отсюда, тогда я, может, и расскажу, – ухмыльнулась Кальтэна.

Селена ответила ей такой же ухмылкой, добавив слова:

– А если я войду сейчас к тебе в камеру и найду способ развязать твой язык?

– Не надо, – испуганно прошептала Кальтэна и вжалась в стену.

Селена успела заметить, что руки узницы были в шрамах и ссадинах. Кальтэна торопливо спрятала руки под платье.

– Когда сюда является Перангтон, ночная стража закрывает глаза.

От неожиданности Селена даже закусила губу:

– Извини, я не хотела тебя пугать.

Надо будет рассказать об этом Шаолу. Сразу же, как только увидит его. Если, конечно, Перангтон не подкупил ночную стражу.

– Он все разрушил, – сказала Кальтэна, положив на колено щеку. – Даже не знаю зачем. Мог бы отправить меня домой.

Ее голос звучал отрешенно. Эту отрешенность Селена хорошо знала по Эндовьеру. Воспоминания. Боль. Страх. Если они овладеют сейчас Кальтэной, она захлопнется и никакого разговора у них не получится.

– Ты была близка с Перангтоном. Может, тебе удавалось что-то подслушать насчет его замыслов?

Вопрос был опасным, но если кто и мог на него ответить, так только Кальтэна.

Узница смотрела в пространство и молчала.

– Ну что ж, удачи тебе, – сказала Селена и встала.

Кальтэна дрожала от холода, засунув руки в рукава платья.

За попытку отравления ее нужно оставить здесь помирать от холода. Селена должна бы сейчас торжествующе улыбаться. Уж кто-кто, а Кальтэна попала сюда не по ошибке.

– Они подучили ворон летать мимо камеры, – бормотала Кальтэна не столько для Селены, сколько для себя. – И голова моя что ни день, то сильнее болит. Хуже и хуже. Это от хлопанья крыльев.

Селена ничем не выказала своего удивления. Сама она не слышала никакого хлопанья крыльев. Быть может, в королевских садах и есть вороны. Но тюрьма находилась глубоко под землей, куда не попадали никакие внешние звуки.

– При чем тут вороны? – на всякий случай спросила она.

Но Кальтэна вновь свернулась клубочком, пытаясь согреться. Селена старалась не думать о том, каково здесь по ночам. Она почти знала. Как и Кальтэна, она когда-то стремилась сберечь каждую крупицу тепла, а засыпая, думала, проснется ли утром, или холод окончательно унесет ее в свой мир.

Не особо раздумывая, она быстро сняла плащ, сложила и бросила через решетку, стараясь, чтобы плащ не упал на высохшую лужу блевотины, белевшую на каменном полу. Селена знала о пристрастии Кальтэны к курению дурмана. Без привычного зелья она заметно теряла рассудок. А может, у нее и раньше было не все в порядке с головой.

Кальтэна безучастно глядела на плащ, лежавший теперь возле самых ее ног. Селена повернулась, готовясь уйти отсюда. Подняться наверх, где теплее и светлее.

– Иногда я думаю… они вовсе не затем привезли меня сюда, – начала бормотать Кальтэна. Селена остановилась. – Не для того, чтобы заставить выйти замуж за Перангтона. Для другой надобности. Решили мной попользоваться.

– Попользоваться? Как?

– Они не скажут. Когда они сюда приходят, они не говорят, чего им от меня надо… Или говорят, но я не помню. Это как… осколки. Осколки разбитого зеркала. В каждом – свой кусочек отражения.

Кальтэна явно тронулась рассудком. Селена могла бы освежить ей память, но потом вспомнила шрамы и ссадины:

– Спасибо за помощь.

Кальтэна закуталась в ее плащ.

– Что-то приближается, – прошептала она. – И я должна это приветствовать.

Селена шумно выдохнула. Она только сейчас поняла, что удерживала дыхание, боясь пропустить слова Кальтэны. Дальнейший разговор не имел смысла.

– Прощай, Кальтэна.

Ответом ей был тихий смех Кальтэны. Он еще долго преследовал Селену, когда она поднималась наверх.

– Мерзавцы. Какие мерзавцы!

Нехемия с такой силой сжала в руках чашку, что Селена испугалась, как бы принцесса ее не раздавила. Они обе завтракали в постели. Их разделял большой поднос с едой. Быстроногая жадно поглядывала на угощение, готовая подобрать случайно упавший кусок.

– Кто позволил страже так обращаться с узниками? Почему вообще Кальтэну держат в жутких условиях? Она – придворная. Если король позволяет такое обращение с придворными… я даже боюсь думать, в какой ад попадают преступники из низов.

Нехемия замолчала и виновато посмотрела на Селену. Селена молча покачала головой.

Вчера, навестив Кальтэну, она хотела снова выйти в город и последить за Аркером. Но поднявшаяся метель быстро свела ее усилия на нет, и Селене пришлось вернуться в замок.

Метель бушевала всю ночь, оставив густой снежный покров. Бегать по такому снегу было немыслимо. Селена позвала Нехемию к себе на завтрак. Принцесса, очень не любившая снег, с радостью согласилась. Завтрак в теплой постели – что может быть лучше?

– Ты обязательно должна рассказать капитану Эстфолу про обращение с Кальтэной, – сказала Нехемия, с шумом ставя пустую чашку на поднос.

Селена доела булочку и откинулась на подушки.

– Я уже рассказала. Он обещал разобраться.

Об остальном Селена умолчала. Фактически Шаол уже разобрался со стражниками. Когда он вернулся к себе (Селена ждала его, читая возле камина), мундир капитана был измят, волосы всклокочены, костяшки пальцев кровоточили, а светло-карие глаза сердито блестели. Не вдаваясь в подробности, он сказал, что сменил всех стражников в тюрьме.

Нехемия деликатно спихнула ногой Быстроногую, уже подползавшую к подносу.

– А ведь не всегда при дворах были такие дикие нравы, – сказала принцесса. – Были времена, когда люди ценили честь и верность. Тогда правителям служили не из страха, и правители требовали от подданных не беспрекословного повиновения, а понимания.

Нехемия тряхнула головой, и золотые украшения, вдетые в ее косички, мелодично зазвенели. В лучах утреннего солнца ее смуглая кожа была особенно красива. Селена даже слегка ей позавидовала.

– Я думаю, адарланский двор давно утратил представление о чести, – продолжала Нехемия. – Но пока оставался Террасен, их королевский двор служил примером. Мой отец часто рассказывал истории о террасенском дворе. О короле Орлоне, о воинах и советниках, входивших в его внутренний круг. Там честь и верность всегда стояли на первом месте. Неудивительно, что адарланский король начал завоевание с Террасена. Их королевство было самым сильным. Если бы только король Террасена сумел вовремя собрать армию, он бы наголову разбил адарланцев. Отец до сих пор говорит: если Террасен сумеет подняться – это будет прямая угроза Адарлану.

– Знаю, – тихо сказала Селена, глядя в огонь очага.

– Думаешь, найдется еще какое-нибудь королевство, способное противостоять Адарлану? На нашем континенте вряд ли. А на других? Я слышала, в Вендалине по-прежнему чтят старые традиции. Но они от нас далеко, на другом конце океана. Когда адарланский король порабощал здешние королевства, Вендалин словно не слышал наших призывов о помощи.