Полная версия
Русская литературная критика на рубеже ХХ-ХХI веков
Интенция самопрезентации характерна в большей степени для газетной критики68. Роль художественного произведения в текстах, реализующих данный вид интенции, как правило, минимальна, используется как повод демонстрации критиком собственной осведомленности, причастности описываемым событиям и т.п. Прагматическая компонента целеполагания определяет способ порождения такого типа критических текстов.
Установка на адресата является общей для выделенных видов интенций. Она объединяет две различные коммуникативные процедуры: интерпретации и продуцирования текста и является структурообразующей для критической деятельности в целом. Понятие установки заимствуется нами из психологии69. Как доминирующая эта установка проявится в акте текстообразования, однако уже на первом этапе критической деятельности она будет присутствовать имплицитно, или, по выражению Д. Н. Узнадзе, «внесознательно, предваряя появление определенных фактов сознания»70. Здесь, вероятно, происходит процесс иррадиации (иррадирование – свойство установки, выражающееся в динамизме, переходе из одной области в другую). На втором этапе критической деятельности мы имеем дело с той же установкой, но усложненной прагматически. Критику необходимо сформировать/откорректировать установку восприятия продуцируемого текста. Установка, таким образом, выполняет роль «коммуникативного вектора» (О. Каменская71).
Наличие установки на адресата и на выстраивание коммуникативного акта как свойство структуры исторически и культурно закреплено и действует как по принципу автоматизма, так и сознательно. Установка на адресата, на прагматический коммуникативный акт является именно структурообразующим основанием, детерминантом, а не отдельным компонентом структуры, поскольку содержательно проявляется на всех уровнях критической деятельности. Кроме того, ориентация на тот или иной тип аудитории определяет целеполагание, а также жанр, стиль, метод интерпретации.
Наличие цели, в которой имеется установка на адресата, структурирующая эту цель, вероятно, и делает возможным переход от коммуникативной ситуации к «коммуникативному событию» как интерсубъективной реальности.
Отдельное место в рассмотренной структуре занимает Текст. В процессе литературно-критической деятельности взаимодействуют «текст художественного произведения как воплощенная автором интенция», «текст критической статьи как результат интерпретации», «художественный текст в первичном восприятии читателя», «художественный текст в откорректированном критиком восприятии читателя». Дополним этот ряд еще одним компонентом – «представление критика о первичном читательском восприятии художественного текста». Выделение этого компонента необходимо при изучении прагматической составляющей критической деятельности, направленной на изменение/корректировку читательских представлений. В том случае, если мы имеем дело с полемическим критическим текстом, выделяется еще один компонент – «художественный текст в «чужой» интерпретации».
Критический текст в таком случае представляет собой сложное структурное образование, в нем вычленяются все выделенные типы текстов (кроме аутентичного). Это такое коммуникативное пространство, в котором репрезентированы основные структурные взаимодействия компонентов критической деятельности.
Литературно-критическая деятельность, понимаемая как формализованный акт само(интерпретации), претендующий на общезначимость, несомненно, шире акта истолкования литературного явления. Такой взгляд на критику требует переосмысления категории метода литературной критики. Традиционно литературно-критический метод охватывал только интерпретационную деятельность критика и отождествлялся с литературоведческим. Парадигма онтологии понимания отказывается от категории метода (Г. Гада-мер), представляя литературно-критическую (само)интерпретацию как процедуру, которую можно (используя технику анализа текста) и нельзя (поскольку она есть уникальный, как все другие, акт понимания) повторить. Нет необходимости, на наш взгляд, отказываться от категории «метод литературной критики» (специфика критики в большей степени объясняется ее качеством вторичного понимания, «методологичного», с точки зрения М. Хайдеггера), но необходимо ее иное осмысление, выработка иных классификационных критериев для типологии.
Приходится констатировать, что категория метода литературной критики сегодня не наполнена тем определенным теоретическим смыслом, который позволил бы ей быть востребованной в научной и критической практике. Показательно, что сами критики избегают использовать понятие метода либо скептически оценивают его функциональность. Е. Иваницкая в статье «Постмодернизм = модернизм?» пишет: «Критик оказывается сам по себе теоретик, методолог и исследовательский институт. Уж если когда критика окончательно разошлась с университетско-академическим литературоведением, то именно сегодня. За круглым столом «ЛГ» (23 февр., 1994) дружно сомневаются, а существует ли вообще литературоведение?… и те критики, которые как раз взыскуют идеала, культурного единства и культурного “здоровья”, в качестве ultima ratio вынуждены ссылаться на себя…»72. Н. Анастасьев в статье «Недостающее измерение» вспоминает слова Л. Фидлера: «у нее [критики – Ю. Г.] нет ни методологии, ни терминологического аппарата, чтобы адекватно описать и оценить происшедшие в литературе перемены»73. Н. Иванова, говоря о методе своей деятельности, использует ненаучную трактовку этого понятия: «Объединяет его [текст собственного творчества – Ю. Г.], кроме всего прочего, общая методология. Я вижу, что в нашей политике действуют люди, играющие определенные роли, и я их декодирую как персонажей»74.
Непопулярность категории метода объясняется и дополнительной идеологической окраской, привнесенной в советский период («Когда историко-литературный термин становится оценочным, он перестает быть термином»75).
Представление о сложной структуре критической деятельности делает возможным поиск такого обоснования категории метода критической деятельности, которое бы учитывало все сегменты описанной структуры в комплексе (существующие концепции охватывают лишь сегмент «критик – литературное явление»). Следуя герменевтико-онтологической традиции, категория метода используется нами в отношении второго (рефлексивного) акта критической деятельности. Процесс же первичного понимания, а тем более, самопонимания категорией метода не охватывается.
К бесспорным методологическим основаниям литературной критики можно отнести ее принадлежность к общему контексту гуманитарного знания, в центре познания которого находится не вещь, а личность; отношения познавательной деятельности характеризуются как субъект-субъектные; наличествует аксиологическая составляющая.
Современные исследователи все настойчивее подчеркивают, что критика вырабатывает свои принципы научности, отличные от литературоведческих, искусствоведческих, философско-эстетических и других (И. В. Кондаков, В. Е. Хализев). Однако вопрос о своеобразии проявления принципа научности в критике остается наименее изученным.
Методы гуманитарного научного познания используются в литературной критике «не в чистом» виде, а переосмысливаются. Редуцируется жесткое требование научной доказательности, логической аргументированности; необязательным становится требование целостности в подходе к произведению. Согласимся с мнением Л.В. Чернец о том, что критическая интерпретация отличается определенной избирательностью в подходе к произведению76. Одновременно в критическую деятельность привносится субъективность. Речь идет не только о той доле субъективности, которую предусматривает гуманитарное познание, но и о субъективности, которая в критике может выполнять роль аргумента (часто впечатление от прочитанного оказывается основой для формулирования оценки). По мысли Б. Мен-цель, такие критерии, как «увлекательно», «интересно», «сложно», «скучно», «идеологизированно» и так далее, «развиваются и передаются как квалифицированные вкусовые суждения»77. В книге «Как слово наше отзовется…» Судьбы литературных произведений» Л.В. Чернец высказывает мнение о том, что критическая интерпретация произведения имеет субъективные предпосылки: «Подход критика к произведению всегда избирателен и обусловлен его мировоззрением, эстетическим вкусом, жизненным, читательским опытом и пр.»78. Принципиально важно и замечание В.С. Брюховецкого: «Критика является структурно сложной относительно самостоятельной деятельностью, в которой элементы художественного и теоретико-научного мышления выполняют подчиненную доминантам коммуникативно-прагматического мышления роль, а объединяются на основе эстетического восприятия»79
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
1
Ермолаева И. А. Литературно-критический метод В. В. Розанова: Истоки. Эволюция. Своеобразие: дис. … канд. филол. наук. Иваново, 2003; Юрина Н. Г. Литературно-критическая концепция В. С. Соловьева: истоки, становление, развитие: дис. … канд. филол. наук. Саранск, 2004; Локтева С. А. Типологические принципы литературной критики А. М. Скабичевского: дис. … канд. филол. наук. Смоленск, 2005; Крылов В. Н. Русская символистская критика (1890-1910-е гг.): генезис, типология, жанровая поэтика: дис. … д-ра филол. наук. Казань, 2007; Чернаков И. Э. «Художественная критика» И. Ф. Анненского в составе его литературного наследия: дис. … канд. филол. наук. Вологда, 2007 и др.
2
Плюхин В. И. Писательская критика Сибири: рецептивно-функциональные аспекты регионально-исторического самосознания: дис. … д-ра филол. наук. Абакан, 2008.
3
Автократова Т. М. Из литературной коллекции А. Солженицына как явление писательской критики: дис. … канд. филол. наук. Тюмень, 2004; Алтынбаева Г. М. Литературная критика А. И. Солженицына: проблемы, жанры, стиль, образ автора: дис. … канд. филол. наук. Саратов, 2007; Малышкина О. И. Писательская критика в жанровой структуре книги А. И. Солженицына «Бодался теленок с дубом»: дис. … канд. филол. наук. Тюмень, 2010.
4
Гугунава Д. В. Специфика словопроизводства в литературной критике произведений постмодер-низма: дис. … канд. филол. наук. Нижний Новгород, 2003.
5
Сергунина Н. А. Литературная критика в рулинете как звено коммуникативной системы: автор-текст-аудитория. Теория вопроса: дис. … канд. филол. наук. М., 2006; Чиненова О. С. История телекритики в России на фоне истории русской литературной критики: дис. … канд. филол. наук. Саратов, 2006; Пасынков Н. В. Литературная критика в средствах массовой информации в русскоязычном Интернете 1994 – 2006 гг.: дис. … канд. филол. наук. М., 2006.
6
Так, например, А. Василевский отмечает: «Идет процесс медленной диффузии между “патриотической” и “либеральной” сферами в местах их соприкосновения. Эта диффузия имеет самые разные формы» (см.: Ответственность и ответность литературной критики: материалы круглого стола: [Электронный ресурс]. URL: http://lecture.imhonet.ru/element/1005065/ (дата обращения: 16.12.2010)).
7
Формальным основанием для выделения теории критики в литературоведческой области явилось Постановление ЦК КПСС «О литературно-художественной критике» (1972), в числе прочего утверждавшего необходимость теоретического укрепления литературной критики, ее освоения на базе ленинских принципов. Фактически же теоретическое осмысление критики берет начало с метакритических опытов критиков XVIII – начала XIX веков – Н. М. Карамзина, В. А. Жуковского.
8
Под «слепой зоной» понимаются те аспекты феномена литературно-критической деятельности, которые игнорируются в метакритике данного периода/автора в результате тех или иных гносеологических установок (см.: Де Ман П. Слепота и прозрение. СПб., 2002).
9
Говорухина Ю.А. Метакритический дискурс русской критики: от познания к пониманию. – Томск, 2009.
10
Понятие «метакритика» употребляется нами в значении «суждение о критике». Такое широкое толкование позволяет включить в поле метакритики и научный дискурс, посвященный критике, и саморефлексию литературной критики.
11
Библер В. С. Мышление как творчество (Введение в логику мысленного диалога). М.,1975. С. 141.
12
Здесь мы ориентируемся на онтологическую герменевтику, в соответствии с которой именно структура «вопроса» мыслится как коррелятивная структуре предмета, а критик предстает как воплощение «вопрошающего» субъекта.
13
Связь символистской критики с названными направлениями, закономерность возникновения новой критики доказывает В.Н. Крылов (см.: Крылов В.Н. Русская символистская критика: генезис, традиции, жанры. Казань, 2005. С. 100 – 110).
14
Уайльд О. Критик как художник // Уайльд О. Собр. соч. в 3 т. М., 2000. С. 143 – 144.
15
Крылов В. Н. Русская символистская критика… С. 51.
16
Мережковский Д. С. Л. Толстой и Достоевский. Вечные спутники. М.: Республика, 1995. С. 353.
17
Обнаруживаются примеры реставрации мировоззренческих систем прошлого (неогегельянство, неомарксизм, неофрейдизм, неопозитивизм, неокантианство и т.д.). В литературе проявление модернистских тенденций критики фиксируют Е. Иваницкая в статье «Постмодернизм = модернизм?» (Знамя. 1994. № 9), В. Новиков в статье «Заскок» (Знамя. 1995. № 10), М. Липовецкий в статье «Конец века лирики» (Знамя. 1996. № 10).
18
Рейтблат А. И. Роман литературного краха // Новое литературное обозрение. 1997. № 25. С. 106.
19
Факты сближения литературно-критической ситуации рубежа XIX – XX и XX – XXI веков рассматриваются нами в статье «Литературная критика рубежа ХХ – ХХI веков: проблема переходности» (см.: Говорухина Ю. А. Литературная критика рубежа ХХ – ХХI веков: проблема переходности // Смысловое пространство текста. Литературоведческие исследования. Вып. VII: материалы межвуз. науч.-практ. конф. 2007 г. Петропавловск-Камчатский, 2007).
20
Немзер А. В каком году – рассчитывай… Заметки к вечному сюжету «Литература и современность»: [Электронный ресурс] // Знамя. 1998. № 5. URL: http//magazines. russ/znamia/1998/5/nemzer.html (дата обращения: 11.02.2010).
21
Липовецкий М. Конец века лирики // Знамя. 1996. № 10. С. 213.
22
Е. Ермолин в статье «Критик в Сети» называет эти бытийные категории, ставшие значимыми для С. Костырко уже в 1990-е годы: «Современный писатель [по мнению С. Костырко – Ю. Г.] освободился от гнета социальности и может напрямик торить тропу в бытийное. То есть мыслить в категориях не социальных, а экзистенциальных. Каждый из нынешних писателей остается один на один с бытийной проблематикой – Любовь, Страх, Смерть, Время. Неустанно критик ищет этот выход писателя в сферу универсалий, идет ли речь о Дмитриеве, Бутове, Маканине или Каштанове» (см.: Ермолин Е. Критик в Сети: [Электронный ресурс] // Знамя. 2003. № 3. URL: http//magazines.russ/znamia/2003/3/erm.html (дата обращения: 13.03.2008)).
23
В работах Т.С. Щукиной «Теоретические проблемы художественной критики», Б.Г. Лукьянова «Методологические проблемы художественной критики», Ю.Б. Борева «Искусство интерпретации и оценки» критически метод осмысливается как научный. Б.Г. Лукьянов важнейшей для теории критики называет проблему обоснования научной методологии художественной критики.
24
Щукина Т. С. Теоретические проблемы художественной критики. С. 85.
25
В работах Т. С. Щукиной «Теоретические проблемы художественной критики», «О сущности критического суждения», Ю. Б. Борева «Искусство интерпретации и оценки», М. С. Кагана «Человеческая деятельность», «Художественная критика и научное изучение искусства», Б. Г. Лукьянова «Методологические проблемы литературной критики» и др.
26
Муромский В. П. Русская советская литературная критика: Вопросы истории, теории, методологии. Л.,1985. С. 67.
27
Золотухин Г. А. Литературно-критическая деятельность: диалектика объективного и субъективного. Киев, 1992. С. 35.
28
Казаркин А. П. Литературно-критические оценки / под ред. А. Киселева. Томск, 1987. С.79.
29
Брюховецкий В. С. Природа, функция и метод литературной критики: дис. … д-ра филол. наук. М.; Киев, 1986.
30
Сравним с высказыванием Г. А. Золотухина: «Жизнь – литература – критика. Привычная подчинительная связь. Ну, а если все-таки сочинительная, равноправная?» (см.: Золотухин Г. А. Литературно-критическая деятельность: диалектика субъективного и объективного. С. 17).
31
Хализев В. Е. Интерпретация и литературная критика // Проблемы теории литературной критики / под ред. П. Николаева, Л. Чернец. М., 1980. С. 50.
32
Чернец Л. В. «Как наше слово отзовется…» С. 24.
33
Кожинов В. В. Критика как компонент литературы. С. 162.
34
Брюховецкий В. С. Природа, функция и метод литературной критики. С. 22.
35
Брюховецкий В. С. Природа, функция и метод литературной критики. С. 10.
36
Каган М. С. Художественная критика и научное изучение искусства. С. 321.
37
Кожинов В. В. Критика как компонент литературы. С. 164.
38
Штейнгольд A. М. Диалогическая природа литературной критики // Русская литература. 1988. № 1. С. 61.
39
Чернец Л. В. «Как наше слово отзовется…» С. 65.
40
Барт Р. Что такое критика? С. 272.
41
Барт Р. Критика и истина. С. 365.
42
Витгенштейн Л. Несколько заметок о логической форме // Логос: философско-литературный журнал. М., 1994. С. 312.
43
Руднев В. П. Прочь от реальности: исследования по философии текста. М., 2000. С. 14.
44
Барт Р. Критика и истина. С. 371.
45
Там же. С. 373.
46
Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. С. 350.
47
Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. С. 365.
48
Merlo-Ponty M. La structure du comportement. P., 1960. P. 227, 241.
49
Существенное влияние на формирование такого подхода оказал выдвинутый Л. Витгенштейном тезис о множественности языковых игр. Согласно этому тезису, языковая деятельность в тех или иных ситуациях определяется разными правилами. Взаимодействуя, участники коммуникации пользуются правилами «языковой игры», фоновыми знаниями о мире, оперируют языком для достижения разных целей. Значение высказывания, таким образом, конституируется непосредственно в процессе речевого акта.
50
В работах: Баранов В. И., Бочаров А. Г., Суровцев Ю. И. Литературно-художественная критика. М., 1982; Бернштейн Б. М. О месте художественной критики в системе художественной культуры // Советское искусствознание, 76. М., 1976; Борев Ю. Б. Эстетика. М., 1988.
51
Г. В. Хомелев в работе «Понятие критики и ее формы. Опыт философского исследования теории и методологии» делает вывод о богатой практике использования слова «критика». «Геродот, Гомер используют его в значении “толковать, истолковывать”, Гесиод – в значении “состязаться”, Эсхил – в значении “делать вывод”, Софокл – “расспрашивать”, Платон – “судить, оценивать, выбирать, предпочитать, судить”, Аристотель – “определять, судить”» (см.: Хомелев Г. В. Понятие критики и ее формы. Опыт философского исследования теории и методологии. Л., 1991. С. 8 – 9).
52
«Критика – один из видов литературного творчества, оценка и истолкование художественного произведения, явлений жизни, в нем отраженных» (см.: Краткая литературная энциклопедия / гл. ред. А. Сурков. М., 1967. С. 254); «Критика – пристрастное интуитивно-интеллектуальное прочтение словесно-художественных текстов…» (см.: Литературная энциклопедия терминов и понятий / сост. А. Николюкин. М., 2001. С. 414); «Критика – часть науки о литературе, задачей которой является оценка литературных произведений с точки зрения современности и применительно к ее интересам на основе как данных теории и истории литературы, так и всего круга общественно-политических, эстетических и этических норм своего времени» (см.: Словарь литературоведческих терминов / сост. Л. Тимофеев, С. Тураев. М., 1974. С. 168).
53
Об истории восприятия и функционирования критического суждения в философии см.: Хомелев Г. В. Понятие критики и ее формы. Опыт философского исследования теории и методологии. Л., 1991.
54
Здесь в качестве теоретической основы используются исследования, осуществленные в рамках прагмалингвистики, теории коммуникативных актов (ван Дейк Т. А. «Язык. Познание. Коммуникация», Е. Н. Зарецкая «Теория речевой коммуникации (риторический подход)», О. С. Исерс «Коммуникативные стратегии и тактики русской речи», Г. В. Колшанский «Паралингвистика», А. А. Леонтьев «Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации»), а также работы В. В. Виноградова, Г. Г. Шпета («Мысль и слово»), М. М. Бахтина, П. Рике-ра, Ю. М. Лотмана, А. М. Пятигорского («Семиотика»), в которых рассматривается интерсубъективная природа коммуникации/диалога.
55
Розин В. М. Природа и особенности гуманитарного познания и науки // Наука глазами гуманитария. М., 2005. С. 52 – 53.
56
Марченко А. Синдром: единогрезие // Знамя. 1988. № 6. С. 215.
57
О функции наблюдателя в художественной и речевой коммуникации: Попова Т. И. Диалог с двойным адресатом // Риторика в современном обществе и образовании. М., 2003; Маслова А. Ю. Введение в прагмалингвистику: учебное пособие. М., 2007; Формановская Н. И. Речевое общение. М., 2002.
58
Этому аспекту посвящены работы А.А. Леонтьева «Психология смысла. Природа, структура и динамика смысловой реальности», А.Г. Асмолова «Деятельность и установка», Э.Г. Юдина «Методология науки. Системность. Деятельность», В.М. Видгофа «Целостность эстетического сознания».
59
Так, М. М. Бахтин говорит о внутренней структуре единого в двух лицах субъекта познания, расщепленного на того, кто осуществляет рефлексию над познанием (автора) и осуществляющего само познание (см.: Бахтин М. М. Автор и герой в эстетической деятельности // Бахтин М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 8 – 9). В. С. Библер обосновывает принцип диалогики как диалогического столкновения двух радикально различных культур мышления, сопряженных в логике спора (диалоге) логик (см.: Библер В. С. Мышление как творчество (введение в логику мысленного диалога). М., 1975. С. 42). Ю. Хабермас дает следующее определение коммуникативных интеракций: «Коммуникативными я называю такие интеракции, в которых их участники согласуют и координируют планы своих действий; при этом достигнутое согласие измеряется интерсубъективным признанием притязаний на значимость (правильность)» (см: Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2000. С. 91).
60
О роли целеполагания см.: Зеленов Л. А. Структура эстетической деятельности: дис. … д-ра филос. наук. Свердловск, 1971; Каган М. С. Человеческая деятельность. М., 1974; Ворожбитова А. А. Теория текста: антропоцентрическое направление. М., 2005 и др.