Азовское море и река Рожайка (сборник)

Танцевал он с самыми красивыми девушками, курил важно, разговаривал с дружками словно бы нехотя. Славка завистливо рассматривал гордого танцора, а тот спокойно пускал колечками дым папиросы с длинным фильтром.

– Пошли фильм смотреть, – сказал Колька.

Фильм был двухсерийный, американский, но про нашего Кутузова и про русскую войну и мир. Возвращались мальчишки домой поздно, долго болтали у Колькиного дома. Деревня, утомившись от зноя и летних забот, надышалась наконец-то прохладой, исходящей на землю от звезд, от луны и от моря, и пошел по побережью усыпляющий все живое кузнечиковый стрекот. Мальчишки сказали друг другу: «Пока!» – сделали несколько шагов от Колькиного дома, и вдруг сонную тишь-благодать вспорол резкий щелчок: трах!

И тут же дернулись в будках собаки, шарахнулись в садах кошки, застучали то тут, то там двери, закричали люди:

– Кто стрелял? Кого убили?

И затопали буйные ноги, всполошилась деревня Поляковка:

– Бандюги! Магазин ограбили!

Из Колькиного дома выскочил, одеваясь на ходу, человек в милицейской форме, крикнул:

– Колька, стоять здесь! – и побежал с пистолетом в руке к высокой некрашеной изгороди, за которой стояли промтоварный магазин, продуктовая лавка и столовая с большой верандой – «Чайной».

– Стой! Руки вверх! – крикнул милиционер.

Из-за изгороди пальнула огненная стрела. Колькин отец схватился за плечо, присел, повторил:

– Руки вверх! Стрелять буду!

В ответ вновь раздался выстрел, и тогда оскалился пистолет милиционера. Бандит вскрикнул, но вдруг забарабанил мотор мотоцикла, раненый бандит бросился в люльку, выстрелил еще раз в милиционера, не попал. Мотоцикл вышел на крутой вираж, разогнался и помчался по дороге, не включая фары.

Колькин отец подбежал к дому.

– Мотоцикл! Гараж открой! – кричал он сыну. – Ворота распахни!

Мальчишки быстро выполнили приказ участкового милиционера, тот вывел тяжелый мотоцикл из гаража, завел, крикнул вышедшей на порог жене: «В район позвони! На Генеральную они помчались. Я за ними!» – и кинулся в погоню.

Бандитам не удалось уйти. На Генеральной дороге милиционер (он на войне разведчиком был) заставил их нервничать. Бандит не справился на повороте с управлением и кувырнулся в кювет вместе с награбленным товаром и раненым дружком.

Под утро, когда небо, проснувшись, подернулась рассветной серостью, а звезды, испугавшись ночных выстрелов, улетучились куда-то и сбежала подальше от шума луна, подкатил к Колькиному дому грузовик, а за ним – милицейская машина.

– А вы чего здесь делаете?! – крикнул Колькин отец, выпрыгнув из кузова грузовика.

– Болит плечо? – вместо ответа спросил сын.

– До твоей свадьбы заживет. Товарищ капитан, преступники задержаны. Награбленное в машине. Все цело. Кроме бостона. Он ногу им обмотал. Хороший материал. Мотоциклы остались на Генеральной.

– Мы там были, – сказал капитан.

Мальчишки подошли к грузовику и заглянули в кузов. Там по-волчьи сверкали две пары глаз, жадно всматриваясь в быстро светлеющее небо.

«Танцор и попрошайка!» – мелькнуло в Славкиной голове.

Да, это были великолепный танцор, зыркающий злым, как у колдуна, взглядом, и бродяга, быстро опустивший глаза. То ли Славку он узнал, то ли настроение у него совсем испортилось, но он лишь потирал ладони и смотрел на них.

«Я этому танцору еще завидовал! А бабушка этому попрошайке еще деньги дала! Таких в тюрьму только и надо сажать! Еще на танцы ходят! Бостон испортил, сторожа связал, бабушкин хлеб съел!..»

Пискнула калитка, вильнул хвостом Шарик, а бабушка лишь заохала:

– Нешто так можно? А если бы в тебя пульнули из ружья?

Он виновато посмотрел на нее, опустил глаза, сел за стол, выпил компот, лег на кушетку под вишней. Ну и сны ему снились! Видели бы их бандюги и попрошайки – ни за что на свете не стали бы убивать, грабить и попрошайничать!

Когда солнце обогнуло вишню и впилось своими лучами в кушетку, Славка проснулся. Бабушка по привычке возилась у керогаза. Он хотел ее о чем-то спросить, но почему-то подумал: «Она же и революционерам подавала» – и не стал вспоминать прошедшую ночь.

Славка, ливень и велосипед

Так много совпадений в Славкиной жизни еще не бывало: дядя Ваня уехал на весь день в город, сестра Люда гостила у подруги, а тетя Зина после обеда пришла с работы веселая: какая-то у них комиссия была хорошая.

– Почему на море не пошел? – спросила она племянника, который читал на скамье в палисаднике Жюля Верна.

– Не хочется что-то, – ответил он. – Вечером пойду.

Она с большим ведром ушла к колодцу, он отыскал нужную строку.

– Кушать хочешь? – вернулась тетя с водой.

– Что-то не хочется, может, потом.

Было жарко. Приключения капитана Немо не увлекали, как зимой, когда нужно было делать уроки.

– Может, компоту налить?

Но он и компота не хотел.

– Может, потом, пойду книгу положу. – Славка невесело поднялся со скамьи.

– Что же ты маешься, как неприкаянный? Занялся бы чем-нибудь.

Он вошел в дом, положил книгу на этажерку, сел на диван, свесил руки с колен. В доме было тихо, прохладно. На круглом столе лежало глаженое белье. В зеркале трюмо застыли длинными занавесками двери в спальню, на кухню, на веранду. Саманные[4], штукатуркой мазанные и белилами крашенные стены излучали покой, но покой этот только клонил ко сну, а спать днем он и дома не любил.

– Ты не заболел ли?

– Нет, почему?

Тетя пекла блины. У нее было хорошее настроение, а племянника будто бы вы́купали против воли.

– Слава! – позвала она его на летнюю кухню. – Может, на велосипеде хочешь покататься?

Сердце прыгнуло кошкой.

– Я не знаю. Может… – чуть не вырвалось по инерции «может, потом», но вовремя сработала голова, хоть и полусонная. Действительно, когда же потом? Потом и совсем не получится. Так все лето и пробегаешь на своих двоих.

– Пока дяди Вани нет. Пойдем! – Тетя Зина повела его на веранду.

Нет, такого в жизни не бывает! Велосипед, новый, с блестящими крыльями, легкий на ход, с фарой, с яркой меткой на раме и кожаным сиденьем! И все это ему одному на целый час!

На веранде, прислонившись к окну, стояло чудо велосипедной техники.

– Колеса накачаны хорошо. – Тетя зажала в руках руль и повела велосипед на выход. – Сейчас поедешь.

А он уже ехал! Он чуть не полетел с крыльца, забыв, что, когда ходишь по земле, ноги нужно передвигать с места на место, а не крутить ими.

– Потом протри его хорошенько от пыли, чтобы дядя Ваня не ругался. – Тетя Зина подвела велосипед к калитке.

– Ладно, – сказал он и наконец ощутил в ладонях ребристую кожу руля, а ноги его надавили на педали, напряглись и закрутились все быстрее, быстрее.

О, это даже не теплынь Азовского моря, не бычки, не теннис! Это – велосипед! Это нежный шепот шин по южной легкой пыли, ветер в волосах, звонкая песня в груди. Это – скорость!

– Ух, велик! – Он все сильнее нажимал на педали. – Такой ход!

Велосипед мчался по дороге, а за спиной, из-под деревенской хребтины с редкими антеннами, поднималось узкой полоской море. Навстречу пропылила машина. Наглотавшись землистой кислоты, он свернул вправо, и дорога двумя рыжими лентами побежала по лугу с сухой травой. Потянулись лесопосадки, перегораживая аккуратными квадратами поля. Голубое небо насвистывало бойкие песни. А велосипед бежал и бежал вперед. Ехать бы так до ночи. Но дядя Ваня…

– Пора домой! – крикнул Славка и покатил назад.

И вдруг по спине его ударили прохладные струи дождя.

– Ура! – обрадовался Славка, потому что за все это азовское время он соскучился по дождю. – Здо́рово! – крикнул еще раз и повернул голову назад. – Ого! – широко раскрыл он глаза. – Откуда такая туча взялась?!

Совсем близко, у заднего колеса, бежала огромная серая туча. Это ее «руки» касались мокрой спины, это ее «друзья» шуговали по лесопосадкам. Она догоняла Славку. С каждой секундой, с каждым оборотом колеса ее «ласки» становились жестче, злее. И вдруг перед глазами вспыхнула кривая белозубая улыбка, а над головой туча хлопнула сильными «ручищами»: трахнул гром по небу кулаком.

«Р-рах! Зашибу!» – услышал он ее голос, и мощный, настоявшийся в небесах ливень обрушился на ленивое побережье Азовского моря.

Его ждали взрослые, выпрашивали у неба дети, жаждала земля, раскрыв для воды свои поры-трещины. Он нужен был всем. И он пришел – веселый, шумный и дикий.

«Р-рах! Зашибу!» – рычала туча, и сверкало небо, грохотало, пугало.

Колеса чавкали по ожиревшей вмиг земле, велосипед бросало в вертлявую пляску, бесился в руках руль, ехать было невозможно.

«Скорее! – не сдавался Славка. – До луга нужно дотянуть, по траве легче будет. Скорее!»

Деревенская детвора в эти минуты выбегала на улицу, била ногами по лужам, ручьям в обочинах и кричала:

– Давай! Еще!

И Славка кричал, не замечая хрипа в голосе:

– Еще! Еще чуть-чуть! До травы!

А туча шлепала его по спине, голове, рукам и ногам: «Хо-хо-хо! Не спеши!»

Действительно, спешить было некуда. За лугом до дома можно проехать только по дороге. Грунтовой, упругой, быстрой еще пять минут назад. Грунтовой, разбитой ливнем, с клочьями грязи – теперь. По дороге велосипед перестал двигаться совсем. Славка пытался вести его тем же аллюром, как тетя Зина, когда выводила велосипед на улицу, но легкий на ход велик вдруг превратился в тяжелый механизм с невращающимися частями. Он поднял его на плечо, сделал несколько шагов – плечо заныло. Повел его опять по методу тети – спина устала. Хоть тащи его, как козла за рога!

– Давай! Давай! – хрипел Славка, толкая велосипед вперед.

А страшная туча ехидно огрызалась: «Р-рах! Р-рах!»

Он вздрогнул: «Как же теперь? Велик весь грязный. Дядя Ваня узнает. Что же будет? Велосипед весь заржавеет!»

Впереди он увидел деревню, дома тети Зины и тети Веры. Ему даже показалось, что кто-то стоит у калитки, но зло трахнул гром, и ветер холодом обжег руки.

– Будь что будет! – крикнул Славка и медленно пошел к деревне, качая мокрой головой. – Дядя Ваня велик купил, чтобы за жердёлами в посадки ездить, еще куда-нибудь по делам. Теперь он испортится. Грязи сколько, воды…

Ливень не слушал горе-велосипедиста, ему приятнее было разговаривать с мальчишками и девчонками, которые бесились под его музыку в деревне.

– Слава богу! – встретила его у калитки тетя Зина.

– Я не знал, что дождь, – бормотал Славка. – Что так получится.

– Иди на веранду, переоденься. Давай велосипед.

Пока Славка переодевался и пил компот с горячими блинами, тетя вымыла велосипед.

– Просох? На́ тряпку, протри велосипед, чтобы не заржавел.

– Ладно! – улыбнулся Славка и подошел к влажному чуду велосипедного завода.

За окном блеснуло солнце. Чистое, оно выкатилось на вечернюю прогулку, а небо, приняв его в свои объятия, упрямо толкало тучи подальше – за море.

Последний день на море

Солнце внимательно осмотрело стену, Славкину койку, его жесткий, задубевший от соленой воды чуб, сандалеты под стулом и, не понимая, почему мальчишка до сих пор спит, поднялось над крышами и деревьями, поползло наверх. А Славка все спал: ворочался, вздыхал, кривил губы, водил пальцами по одеялу. Он сон волшебный видел, не хотел просыпаться. И не проснулся бы, потому что дел во сне было много, да бабушка разбудила:

– Ты, случаем, не заболел? Дай голову потрогаю.

Она прижала сухую ладонь к Славкиному лбу, а он буркнул обиженно:

– Ничего я не заболел! Поспать уж нельзя.

– Иди ешь. – Бабушка прошаркала за ним во двор. – Да не гуляй сегодня допоздна: завтра рано вставать.

Позавтракав, Славка пошел на море, вспоминая прерванный красивый сон. Приехал будто Славка домой, встретил друзей на речке Рожайке, бросил в воду морской волшебный камень – и раскинулось перед мальчишками настоящее синее море. Большое – до Подольска. С кораблями, лодками, глиссерами, с волнами выше человеческого роста.

Настоящее получилось море из Рожайки. Смотрелось оно с высокого берега не хуже Азовского, и мальчишки бросились в его шумные веселые волны…

– Славка, привет! Уезжаешь завтра? – крикнул Колька, протиравший от пыли отцовский синий мотоцикл.

– Да. На море пойдешь?

– Не могу. На практику надо идти в школу.

Колька важно подмигнул ему, и Славка потопал дальше, вспоминая сон.

Бросились мальчишки в Рожайкино море, а плавать в волнах еще не научились и на лодках грести тоже. Пришлось показывать, как это делается в настоящем море. Потом, уже на берегу, Славка засы́пал друзей горячим песком, встал перед ними и стал рассказывать разные морские премудрости.

«А если в Рожайкином море появятся акулы?» – спросил его кто-то из друзей.

«Акулы, говоришь?» – важно улыбнулся Славка…

Но в это время с его волшебным сном что-то приключилось: раздались пистолетные выстрелы, полезла на мальчишек бостон-материя, а из моря огромные морские свинки. И бабушка появилась.

Он шел по тропе вдоль балки, где они обычно копали червей. Балка быстро мельчала, превращаясь с каждым его шагом в небольшой овражек, который совсем растаял, сравнялся с осыпанной мелкой галькой дорожкой из дома отдыха на пляж. Славка вырулил с мягкой тропы на шуршащую гальку, прошел шагов двадцать, вступил в вязкий песок и остановился. Море!

Азовское, ребристое – обиженное! Ну почему ты, море, обиделось на Славку?! Донки-удочки он не принес, чтобы выловить очередную порцию бычков, кишащих под мостиком? Ничего, другие мальчишки уже сидят на мостике! Он проспал самое полезное для загара время? Но он и так весь черный. Не обижайся, море!

Славка оглянулся: по гальковой дорожке звонко шлепали шлепанцами отдыхающие. И он направился на свое любимое место, у обрыва. Там песок был желтый-желтый, горячий-горячий, мелкий-мелкий. Славка разделся, пробежался, обжигая ноги, к воде, остановился у кромки моря. Ноги увязли во влажном песке, и по ним поползли маленькие букашки – морские свинки.

– Да ну вас!

Славка вошел в воду, свинки бросились в песок, закопались.

А море, хоть и обиженное, встретило Славку теплой, бархатной водой. Он шел по мягкому дну, хватал ладонями искрящееся море, обливался им, и когда тело его, темно-коричневое, мокрое, заблестело, на солнце, он выставил вперед руки, забарабанил ногами по воде сажёнками.

Долго он плавал, барахтался, нырял, бросал ладонями море вверх. Солнце расцвечивало голубые капли сотнями цветов, и море искрилось радостью, уже не обижаясь на Славку, прощаясь с ним.

Вечером Славка оделся, забрался по крутогору и остановился над обрывом. Усталые волны медленно катились к берегу, помахивая ему белыми лапами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

До́нка – удочка для донного лова.

2

Сни́зка – нитка или леска для нанизывания пойманной рыбы.

3

Керога́з – нагревательный керосиновый прибор для приготовления пищи.

4

Сама́нный – сделанный из самана, необожженного кирпича из глины с примесью резаной соломы и др.