Психология общения. Энциклопедический словарь

В школе В. С. Мерлина осуществлялось изучение индивидуального стиля пед. О., к-рый характеризуется рядом признаков: 1) это иерархическая система, где одни компоненты являются главными, определяющими, другие – производными. Главный компонент стиля О. – отношение учителя к учащимся; 2) система операций и приемов стиля пед. О. обусловливается разноуровневыми свойствами индивидуальности педагога; 3) системе операций присущи компенсаторные функции. К началу 1980-х гг. была доказана возможность применения схемы анализа структуры, функций, детерминант индивидуального стиля О., аналогичной процедуре анализа, используемой при изучении индивидуального стиля деятельности.

Более поздние исследования индивидуального стиля О. были связаны с изучением проблем профессионального пед. О. в русле полисистемного исследования индивидуальности (Исмагилова, 2003). На основе эмпирических исследований выделены разные стили пед. О. Из них 2 – противоположные (организационный и развивающий), 2 – промежуточные (организационно-стимулирующий и развивающе-корректирующий). Различия в структуре противоположных стилей проявляются: а) в характере постановки целей пед. О. (в организационном стиле преобладают организационные и дидактические цели, в развивающем – дидактические и воспитательные); б) в выборе действий (для организационного стиля характерны организующие и корректирующие действия, для развивающего – оценочные, контролирующие и стимулирующие); в) в выборе операций (в организационном стиле преобладают прямые обращения, в развивающем стиле – косвенные). Полисистемное исследование стиля пед. О. позволило целостно подойти к его характеристике и выделить в ней составляющие: а) структура стиля, его инструментальная характеристика позволяет описывать стиль через соотношение разл. компонентов пед. О.; б) форма стиля определяется через соотношение разл. видов активности, проявляемых в О. (информативная, презентативная, перцептивная, фасилитативная).

• Васильева Г. С. Взаимосвязь агрессивного отношения к людям, социального статуса в межличностных отношениях и свойств темперамента у старших дошкольников // Темперамент (системное исследование). Пермь, 1976; Исмагилова А. Г. Психология стиля педагогического общения: Полисистемное исследование. Пермь, 2003; Люкин В. В. Взаимоотношение индивидуальных особенностей деятельности руководителя, свойств его индивидуальности и социально-психологической характеристики коллектива // Проблемы интегрального исследования индивидуальности. Пермь, 1977; Мерлин В. С. Индивидуальный стиль общения // Психол. журн., 1982. Т. 3. № 4; Он же. Очерк интегрального исследования индивидуальности. М., 1986.

А. Г. Исмагилова

Психология общения: школа Парыгина Б. Д. В первой монографии Б. Д. Парыгина «Социа льная психология как наука» (1965) была представлена концепция социальной психологии как системы науч. знания, включающего в себя 3 осн. компонента: 1) методология, 2) общая социально-психологическая теория и 3) прикладная социальная психология, где рассматривалась и психология О. В книге «Общественное настроение» (1966) были приведены результаты исследования феномена обществ. настроения как структурно многомерного, динамичного и обладающего большим энергетическим потенциалом психич. состояния группового и массового сознания. Последнее может служить одновр. индикатором степени благополучия или напряженности эмоциональных отношений, – по В. Н. Мясищеву, характера «обращения» человека с человеком на всех уровнях социума от микро– до макросреды. В монографии Б. Д. Парыгина «Основы социально-психол. теории» (1971) была представлена концепция узловых проблем этой науки, и прежде всего – личности и человеческого О., что способствовало фундаментальной разработке проблем О., трактовке его структурной модели, а также построению общей социально-психол. теории О. В дальнейшей работе получили развитие его концепция методологии и истории социальной психологии в кач. системы науч. знания и разработанная им общая социально-психол. теория, – ее исходные категории «личность» и «О.» впервые были исследованы в контексте их опосредованности феноменологией деятельности, общности и психич. состояния человека. Были подвижки и в трактовке самих этих категорий, что выразилось в толковании духовно-психич. потенциала и социально-психол. барьеров личности. Применительно к феномену О. была представлена новая модель структуры смысловых значений его как коммуникации.

Исследования проблемы О. в рамках школы Б. Д. Парыгина в осн. проводятся с позиций филос. – психол. Направления исследований разнообразны и многомерны, среди них: 1) Анализ процессов О. и диалога в условиях глобализации – духовное О. как социальное явление, роль О. в полит. жизни общества; специфика духовных традиций и межрегионального диалога, коммуникативные аспекты культурного наследия регионов России; проблемы мировоззренческого диалога как опосредованной временем формы О. ее представителей в лице Герцена, Чернышевского, Страхова и Cоловъева с Чаадаевым (В. П. Дронникова, В. В. Крамник, Л. М. Мосолова, Л. И. Рудаков и др.). 2) Анализ О. как фактора формирования личности, в частности – познавательной активности; О. в семье исследовалось как фактор формирования личности (Р. К. Новикова, В. И. Сикорова, C. Н. Тетиор). 3) Начата разработка нового направления исследований психол. барьеров на пути интеграции междисциплинарных и межд. контактов и подходов к решению наиболее актуальных проблем психол. науки и оценки коммуникативного потенциала и совершенствование поля О. между ее субъектами на всех уровнях (И. А. Мироненко). 4) Исследование особенности О. в науч. сфере: тип лидера и социально-психол. климат науч. коллектива; понятие и роль науч. О. (Е. Ф. Владыкина, Л. В. Корчевина). 5) Анализ процессов О. в трудовых коллективах: исследовалось межличностное О. в коллективе, характер деловых взаимоотношений и его влияние на стабильность трудового коллектива, позиция руководителя и социально-психол. климат коллектива; вербальное О. в системе руководства и подчинения; филос. – психол. анализу был подвергнут процесс управления производственными коллективами и специфика вертикального О. в этой сфере (Т. А. Загрузина, Г. П. Макарова, В. Т. Успенский и др.). 6) Серия исследований была выполнена по проблемам О. в сфере досуга: О. в клубе как фактор удовлетворения информационных потребностей; коммуникативная культура молодежи и социальной работы; пед. коррекция социально-психол. климата самодеятельного коллектива; регуляция социально-психол. атмосферы клубной аудитории; развитие и удовлетворение коммуникативных потребностей в условиях клубной деятельности (Н. М. Андрейчук, Ю. В. Манько, П. П. Чапулис и др.). Исследовались особенности О. в СМИ: Интернет как фактор субкультуры виртуального сообщества; телевидение как средство воздействия (И. А. Смирнова, Г. И. Терехова), а также проблемы коррекции О. средствами социально-психол. тренинга (Т. И. Короткина).

• Крамник В. В. Социально-психологический механизм политической власти. Л., 1991; Манько Ю. В., Оганян К. М. Теория и практика социальной работы. СПб., 2002; Мироненко И. А. Отечественная психологическая наука и вызов современности. СПб., 2007; Парыгин Б. Д. Социальная психология: Проблемы методологии, истории и теории. СПб., 1999; Практикум по социально-психологическому тренингу / Под ред. Б. Д. Парыгина. СПб., 2000; Фрейнкман Н. С, Новиков А. И. Эмиграция и эмигранты: история и психология. CПб., 1995.

Г. Л. Ержемский

Раздел 2

Теории, концепции и научные направления психологии общения

Герменевтика общения (гр. ἑρμηνεία – толкование, понимание). Являясь направлением философии и гуманитарных наук, герменевтика рассматривает понимание как условие осмысления бытия. К истор. разновидностям герменевтики относятся: перевод (наличного смысла на свой язык), реконструкция (воспроизведение аутентичного смысла или ситуации возникновения смысла) и диалог (формирование нового смысла в интерперсональном смысловом контексте). В психологии с позиции герменевтики рассматриваются проблемы понимания и интерпретации сложных психич. феноменов человека. Основы психологии герменевтики заложили Ф. Шлейермахер и В. Дильтей. Ф. Шлейермахер обосновал «принцип кругового движения» процесса понимания: целое понимается исходя из его частей, а части – только в соотнесении с целым. В. Дильтей полагал, что понимание различается по своему предмету: 1) понимание как теорет. метод руководствуется критерием: «истина-ложь»; 2) понимание действий требует реконструкции целей, на достижение к-рых они направлены, и руководствуется критерием: «успешность – неуспешность»; 3) понимание проявлений «живого опыта» от продуктов творчества до актов поведения (жестов, интонации и пр.) требует критерий «аутентичность».

Поле значений термина «понимание» очень широко. Согласно В. К. Нишанову, в него входят: 1) декодирование, 2) перевод «внеш.» языка во «внутр.» язык исследователя, 3) интерпретация, 4) понимание как оценка, 5) постижение уникального, 6) понимание как результат объяснения, 7) понимание как синтез целостности. По В. В. Знакову, понимание как феномен познания и О. характеризуется 2 отличительными признаками: 1) выход за границы непосредственного содержания, включение понимаемого в более широкий контекст, способствующий порождению смысла того, что нужно понять; 2) соотнесение объекта понимания с ценностно-нормативными представлениями понимающего субъекта, его суждениями о том, какой в соответствии с законами физич. и социального мира должна быть воспринимаемая и понимаемая ситуация. Понимание как познавательная процедура направлено не на получение нового знания, а на смыслообразование, приписывание смысла знанию, полученному в процессе мыслительной деятельности.

Г. о. как метод понимания социального взаимодействия включает в себя след. этапы: 1) выдвижение нек-рой гипотезы, в к-рой содержатся предчувствие или предпонимание текста поведения в коммуникативной ситуации как целого; 2) интерпретация, исходящая из общего смысла и ведущая к смыслу отдельных его фрагментов; 3) корректировка целостного смысла, исходящая из анализа отдельных фрагментов текста (событий, взаимодействий), т. е. обратное движение от частей к целому (А. М. Коршунов, В. В. Мантатов). С т. зр. Е. Д. Хирша, искусство интерпретации и искусство понимания суть разл. процессы, т. к. правильное понимание возможно только одно, а интерпретаций множество, поскольку последнее основано на дискурсе интерпретатора, а понимание – на дискурсе текста. При этом интерпретация – это такая работа мышления, к-рая состоит в расшифровке смыслов, скрытых в культуре. Расшифровать смысл – значит за буквальным значением увидеть все богатство возможных интерпретаций смыслов. Интерпретировать – значит идти от явного смысла к смыслу скрытому (П. Рикер), поэтому интерпретация в форме повествования отражает ценностную позицию интерпретатора, зачастую меняющуюся вместе с событиями интерпретируемого текста. Во многих ситуациях межличностного взаимодействия происходит пересечение смысловых пространств участников взаимодействия, что приводит к порождению нового смыслового пространства, способствующего порождению и кристаллизации нового смысла, принимаемого обоими участниками взаимодействия.

Осн. механизм интерпретации – диалог, базирующийся на установлении связей с контекстами, т. е. размещение высказывания в новый контекст, ограниченный интерпретационными рамками, к-рый этот контекст «высвечивает». Включение интерпретации в контекст межличностного О. превращает диалог в средство прояснения личностных смыслов партнеров по коммуникации. Если неосознаваемые интерпретационные схемы участников взаимодействия становятся предметом обсуждения, анализа, рефлексии в психотерапевтической ситуации, то интерпретация переходит в толкование. Н. В. Чепелева считает, что если интерпретацию можно рассматривать как диалог с другими, то толкование – это диалог для другого, к-рому разъясняется и обосновывается выбор тех или иных интерпретационных схем и собственное понимание воспринимаемого поведенческого текста. Здесь текст выступает превращенной формой О., диалога между субъектами коммуникации, в к-ром запечатлено познавательное и эмоционально-оценочное отношение автора к излагаемому сообщению, а также заложена программа его интерпретации реципиентом, способствующая адекватному пониманию, к-рая, вследствие смещения интерпретационной инициативы к реципиенту, модифицируется последним порой до неузнаваемости.

Это обстоятельство актуализирует проблему этики коммуникативного дискурса, к к-рой Ю. Хабермас формулирует такие ключевые требования: 1) ни одна из сторон, вовлеченных в предмет обсуждения, не должна исключаться из дискурса (требование общности); 2) все участники должны иметь одинаковую возможность выдвигать и критиковать претензии на общезначимость в ходе дискурса (равноправие); 3) участники должны быть готовы и способны «вчувствоваться» в претензии других на общезначимость (принятие идеальных ролей); 4) существующие между участниками отличия в смысле обладания властью (или силой) должны быть нейтрализованы так, чтобы эти отличия не оказывали никакого влияния на выработку консенсуса (властная, или силовая, нейтральность); 5) участники должны открыто разъяснять свои цели и намерения (в ходе дискурса), воздерживаться от стратегических действий по их достижению (прозрачность).

Большие возможности реализации интерсубъектного (конвенциального) психотерапевтического дискурса предоставляет нарративная психотерапия, соответствующая постмодернистскому мировоззрению. Нарративные психотерапевты говорят о бытийном присутствии смысла в пространстве человеческого взаимодействия, а следовательно, о зависимости ценностного проектирования жизни личности от наличия поддерживающих (развивающих) или патологизирующих (проблемных) социальных контекстов. Дж. Бьюдженталь, определяя условия развивающего межличностного взаимодействия, говорит о доступности как разрешении на вхождение другого в собственный внутр. мир и об экспрессивности как спонтанном самовыражении своих эксплицированных свойств. Последнее является предпосылкой формирования комплементарно-диалогической структуры личностных смыслов как интегральном показателе гуманистической направленности личности.

Т. о., герменевтическая плоскость психол. исследования О. предполагает возможность взаимно обратимой проекции на внутр. экран (ценностно-смысловое сознание) исследователя (исследуемого) триединого факта человеческой экзистенции – аутентичного самовыражения посредством диалогического познания и свободного волеизъявления.

• Дружинин В. Н. Экспериментальная психология. СПб., 2000; Знаков В. В. Психология понимания: Проблемы и перспективы. М., 2005; Карпенко З. С. Герменевтика психологической практики. Киев, 2001; Майборода Д. В. Герменевтика // Всемирная энциклопедия: Философия / Главн. науч. ред. и сост. А. А. Грицанов. М., 2001.

З. С. Карпенко

Деятельностное опосредствование межличностных отношений в группе: теория А. В. Петровского. Известная в социальной психологии теория деятельностного опосредствования межличностных отношений личности в группе (теория ДОМОГ), предложенная А. В. Петровским, первоначально называлась «стратометрическая концепция групп и коллективов». В ней описывались разл. уровни – слои внутригрупповой активности, а также ядерный слой – деятельность, реализуемая группой. Включение групповой деятельности в социально-психол. портрет группы было принципиально важной отличительной чертой концептуальных разработок А. В. Петровского по сравнению с общепринятыми моделями описания групп в социальной психологии. Было показано, что групповая деятельность (ее ценности, нормы, организация и т. д.) порождает особый слой межличностных отношений, несводимый к функц. – ролевым контактам участников, а также к чисто эмоциональным связям между членами группы. Первый, «ядерный», слой групповой активности – форма проявления субъект-объектного отношения – «S-O». Подчеркивалось, что если группа представляет собой подлинный коллектив, то в отношениях проявляется «нечто большее», чем личное благо участников, пусть даже и обретаемое посредством др. его членов. Т. е. направленность групповой активности здесь не сводится к достижению узкокорпоративной цели (даже при условии справедливого распределения итоговых благ), – цель коллектива выходит за пределы исключительно групповых интересов. Второй слой групповой активности – это межличностные отношения, возникающие в деятельности, опосредствуемые деятельностью и в ней непосредственно проявляющиеся. В данной трактовке теория ДОМОГ вступает в «оппонентские» отношения с традиционной социальной психологией 1980–1990 гг. Традиция предписывала исследователю рассматривать малую группу как общность людей, вступающих в непосредственные отношения друг с другом – преим. эмоционального характера (симпатия, антипатия, безразличие, изоляция, податливость, активность, подчинение, агрессия и т. д.). Одной из определяющих характеристик группы признавалась частота взаимодействий между участниками; с нею соотносились мн. др. параметры группы. Отмечаемые большинством авторов черты малой группы, с одн. стор., оказывались «психологизированными», выхваченными из более широкого социального контекста, а с др. стор., собственно «психол.» часть определения сводилась к указанию на поверхностные связи и отношения в группе; картина взаимоотношений упрощалась и уплощалась. В его теории межличностные отношения, опосредствуемые деятельностью, – это личные отношения участников по поводу их деловых отношений, «деятельностных»; их личные отношения опосредствуются содержанием и формой организации совместной деятельности, но при этом сохраняют психол. статус «субъект-субъектных» отношений.

Ко второму слою групповой активности относятся феномены: 1) «Феномен коллективистического самоопределения» – готовность личности противостоять давлению группы, защищая при этом действительные интересы группы, ее нормы и ценности (исследования И. А. Оботуровой и А. А. Туровской). 2) Феномен опосредствованности «мотивационного ядра» межличностных выборов целями и задачами групповой деятельности (процедура выявления мотивационного ядра межличностных выборов разработана В. А. Петровским) 3) Феномен референтности versus аттракции. Референтность, в отличие от аттракции, это значимость др. человека как носителя мнений, позиций, взглядов (по референтометрии вела исследование Е. В. Щед рина). 4) Феномен соучаствования заключается в том, что члены группы защищают интересы других как свои собственные. Соучаствование (термин А. Н. Радищева) как деятельное отношение – это и сочувствие, и соучастие. Экспериментальное исследование данного феномена вела В. В. Абраменкова. 5) Ценностно-ориентационное единство как характеристика «сплоченности» (ЦОЕ). В противовес традиционным подходам к пониманию сплоченности (оцениваемых по числу контактов, взаимных выборов и предпочтений, базирующихся на симпатиях и антипатиях между членами группы), в школе А. В. Петровского «сплоченность» трактуется как мера общности взглядов, позиций, ценностных ориентаций участников совместной деятельности относительно самой этой деятельности (исследование В. В. Шпалинского).

В. А. Петровским была предложена трехфакторная концептуальная модель «значимого другого», где 1-й фактор – аттракция, способность «значимого другого» привлекать или отталкивать окружающих, вызывать симпатию или антипатию, быть социометрически избираемым или отверженным; 2-й – референтность (при максимальной позитивной ее выраженности – «власть авторитета»: признание окружающими за «значимым другим» права принимать ответственные решения в существенных для них обстоятельствах); 3-й – власть, властные полномочия значимого другого (выход субъекта, наделенного властными полномочиями, из служебной иерархии нередко лишает его статуса «значимого другого» для его сослуживцев). Эвристические возможности модели «значимого другого» были подтверждены в исследованиях статусных различий и процессов группообразования в закрытых воспитательных учреждениях разного типа (детские дома, интернаты, колонии для несовершеннолетних правонарушителей и др.). В частности, был открыт феномен «нисходящей слепоты» во взаимоотношениях подростков, взаимно непривлекательных, но различающихся по властному статусу: абсолютная референтность высокостатусных в глазах низкостатусных и антиреферентность низкостатусных в глазах высокостатусных (исследования М. Ю. Кондратьева). Трехфакторная модель «значимого другого» несет на себе печать трехуровневой модели внутригрупповой активности.

• ПетровскийА. В. Личность. Деятельность. Коллектив. М., 1982; Он же. Вопросы истории и теории психологии: Избр. тр. М., 1984; Петровский А. В., Ярошевский М. Г. Теоретическая психология. М., 2001.

В. А. Петровский

Диалог в контексте идей М. М. Бахтина и А. А. Ухтомского. Сравнительное рассмотрение науч. и филос. идей М. М. Бахтина и А. А. Ухтомского позволило обосновать науч. статус личностно ориентированной практической психологии как гуманитарной науки, основанной на диалогической методологии (Т. А. Флоренская). Оба мыслителя понимали О. как форму существования человеческой индивидуальности и утверждали уникальность каждого человека, к-рая развивается и познается в О. особого рода: М. М. Бахтин назвал его «диалогом», А. А. Ухтомский охарактеризовал его как «доминанту на собеседнике». Диалог рассматривается М. М. Бахтиным не как средство формирования личности, но как само бытие ее: «Только в О., во взаимодействии человека с человеком, раскрывается «человек в человеке», как для других, так и для себя» (1963). «Быть – значит общаться диалогически…» (там же). С т. зр. Т. А. Флоренской, в методологическом плане диалог – это та «клеточка» теорет. анализа, о к-рой писал Л. С. Выготский; но для Выготского такой клеточкой в исследовании сознания было значение слова, а для Бахтина и мысль, и слово могут быть поняты лишь как выражение диалога двух разл. собеседников. Наиболее значима для Бахтина идея уникальности общающихся личностей, – здесь его мысль сближается с понятием «лица» у А. А. Ухтомского в его системе идей о «доминанте на собеседнике».

Понятие «доминанта на собеседнике» раскрыто А. А. Ухтомским в статье «Доминанта как фактор поведения» (1966) и в «Письмах». Механизм доминаты не рассматривался им как специфически физиологический. Доминанта – это «функц. орган», в равной степени относящийся и к физиологии, и к психологии. От содержания доминанты зависит мировосприятие человека – «интегральный образ» мира: «Человек видит реальность такою, каковы его доминанты, т. е. главенствующие направления его деятельности. Человек видит в мире и людях предопределенное своею деятельностью, т. е. так или иначе самого себя. Тут зачатки аутизма». Доминанта на себе порождает «двойника» (таков тип мировосприятия господина Голядкина в «Двойнике» Ф. М. Достоевского). Чтобы увидеть лицо другого, необходимо освободиться от эгоцентрической доминанты и воспитать в себе «доминанту на собеседнике». Это возможно путем постоянного труда над собой: путем перестройки господствующей направленности своей деятельности и внимания. В этом переключении доминанты на других человек обретает и свое «лицо» – свою неповторимую индивидуальность.

Категория «лица» – центральная в системе идей А. А. Ухтомского о «доминанте на собеседнике». Уникальности «лица» соответствует самобытность «голоса», «слова», выражающих смысловую позицию говорящего: видимый образ мира Ухтомского дополняется образом, звучащим и слышимым в «диалоге» Бахтина. Если по Ухтомскому принцип личностного О. – «доминанта на собеседнике», то для Бахтина принцип диалога выражен в понятии «вненаходимости». При поверхностном взгляде можно усмотреть противоречие этих 2 подходов: в первом случае от собеседника требуется полная обращенность на другого, растворение себя в другом, во втором – дистанция, обособленность, автономия собеседников. Однако вненаходимость предполагает единство. Без имплицитного постулата единства множества сознаний было бы трудно понять, каким образом возможно О. «вненаходящихся» собеседников: если их обособленность изначальна, взаимопонимание принципиально невозможно. Вненаходимость требует от общающихся активной напряженности, внутр. усилия. Ухтомский осознал и выразил это в понимании лица как единства индивидуального и общего, к-рые не могут быть поняты одно без другого (1973). В работах Бахтина идея всеобщности содержится в самом предмете его исследования – эстетическом творчестве и восприятии. Т. А. Флоренская подчеркивала, что смысл равноправия собеседников у М. М. Бахтина заключен не в их фактическом равенстве. Идея полноправности чужих сознаний основана на том, что в каждом человеке, несмотря на его наличное состояние, есть та невидимая глубинная сущность, к-рую Бахтин, вслед за Достоевским, называет «человеком в человеке».