Привет, Апрель! Группа ИСП ВКонтакте

Забавная геометрия -2

Наталия Варская

1. Квадратной челюсти удар не страшен.2. В наш тесный круг не лезьте с транспортиром.3. Диаметр окружности не тётка, скорее он окружности судья.4. Я хоть и полу, но почти что сфера.5. Да, в нашем измерении третий – лишний, а уж четвёртый вовсе ни к чему.6. Нельзя извилину назвать прямою, а называют иногда.7. Мы равнозначны, лишь в масштабе дело.8. Он то ли в граммах, то ли в параллелях.9. Я вышел, спотыкаясь о котангенс.10. Нет имени прекрасней Изобары.11. Не разобраться здесь без транспортира.12. Не делайся овалом из квадрата.13. Октаэдр любил сверкуть углами, а в отношениях с кубом снобом был.14. Конусу конусово.15. Как тяжело квадратом притворяться, свою трёхмерность тщательно скрывать!16. Как ваша двумерность безлика в 3D!17. Диаметр твоей души безмерен,хотя возможно, что расчёт неверен.

Записки классного журнала

Наталья Закожурникова

31 августа. Это я. Смотрите на меня. Красивый. Гладенький. Пахну вкусно, потому, что новенький. Меня на ручки взяли, классно. Пишут чем-то, ой, щекотно-то как! Это что, я всё время от щекотки хихикать буду, или как?

2 сентября. Опять на ручки брали. щекотали немного, начал привыкать. Уже узнаю, к кому в руки попал. По нежности, по маникюру. Вроде это моя, молодая такая. Взяла меня крепко поперёк, показывала, держа над собой. Я гордо смотрел вперёд, видел детские лица. Мило.

10 сентября. Щекотки уже не боюсь. Ничего не ощущаю. Исписали списками изрядно. Ещё граф поназаполняли! Испугался, когда в чужие руки попал. Халат белый, глаза с поволокой. На последней странице писала, группы какие-то, освобождение от какой-то физры. Может, секта? Недолго страдал, пришла моя, взяла на ручки. Успокоился.

1 октября. Однако, всё ещё хуже, чем я думал! Меня хватают все, кому не лень, поперёк тулова, или ещё как-нибудь. Не думают, что мне это неудобно! Авторучками царапают, корябают там что-то! Дети иногда испугано в меня смотрят, ручонки свои дрожащие тоже ко мне тянут. Недолго, потом – хлоп! Закрыли меня! Ещё какие-то оценки во мне, вот бы узнать что это за напасть. Одно утешает – моя всегда меня забирает, к себе прижмёт, и несёт так, поглаживая. Это хорошо, это мне нравится.

5 октября. Сегодня весь день пролежал один на столе. Никто не брал, никто не интересовался. Скучно. В школе музыка, веселье. И что за день такой, что про меня забыли? Самоуправство какое-то, а ещё День учителя! Это я у календаря поинтересовался, когда на столе лежал. Общаемся с тех пор иногда.

25 октября. Эх, дни летят! Шутка ли, первая четверть к концу походит! Моя ей нервничает, сегодня в меня уставилась, и шепчет чегой-то. Смотрю, глаз один накрасить забыла. Я бы намекнул, да опередили. Оказывается, ей самой надо утром в школу, дочке- в садик, сыну ещё куда-то. Вот и успела – один глаз только накрасить. Дочку из садика вечером соседка забрала, а моя, с одним накрашенным глазом, к осеннему балу в классе готовится. Ну, какой там бал, голосят, чисто оперные! Моя, пока совсем не стемнеет, из школы – ни ногой. Любит школу, что уж там. И меня тоже. Знаю.

3 ноября. Как там в песне: «День рождения твой не на праздник похож, третье ноября». Что не праздник, это точно. Вызвали мою, вместе со мной. В кабинет важный, я из разговора понял, к завучам. Кто это такие, не знаю. Моя побаивается, по пальчикам чую. Не бойся, моя хорошая, вместе мы-сила!

9 ноября. Вот это да! Вертели меня, но такого ещё не было! Все страницы перевернули, оценки пересчитали, домашки перепроверили! С планами меня, МЕНЯ! Несравненного, классного, сравнивали! Понаписали чегой-то на странице, «замечания» страница эта называется. Чувствую себя прескверно. Когда меня отсюда заберут?

11 декабря. Жил спокойно, сегодня вдруг помяли. Моя гладила, грустная такая. Чуть не плакала. Замечания всё исправляла. Все исправила! Она у меня умница! Премию, наверное, получит!

20 декабря. Опять огорчение – во мне черкали. Потом носили вниз, опять черкали, писали, печать поставили. Типа: « В моей смерти прошу винить Клаву К..» шутка. На самом деле- исправленному верить. Двойки исправляют. На тройки. Нет, чтобы сразу пятёрки ставить! Им ничего, а детям радость. И меня дергать не надо будет, печатью пугать.

29 декабря. Музыка, веселье! Про меня опять забыли. Но я не в обиде – моя сегодня такая красавица! Бал опять, а она там точно – Королева! Прям не школа, а танцпол какой-то!

16 января. Спал, спал. А что прикажете делать? Как в шкафу заперли, так и заснул. Пару раз прошуршал по мне кто-то. Но это так, я даже не побеспокоился.

15 февраля. Опять трясут, опять ворочают. Планы, здравствуйте. Министерская проверка, дружище, говорят. А я причем? Где министр, и где я, скромный труженик и друг классного руководителя? Всё могу, всё решаю. Судьбу предсказываю. Пусть министры меня боятся, а я их – не буду. На каждого у нас по журналу найдётся, где всё про всех написано!

5 марта. Проверку прошел, можно и в космос! Шутка, это я от своей услышал. Весёлая! Опять праздник грядёт, цветочки, конфетки… Я даже ревную немного иногда.

25 марта. Кричали в кабинете. Мамаша Соколова. Пришла и говорит, что он достоин большего. Меня трясли, опять носили всюду. Пальцами больно тыкали. А что тыкать, если Соколов – прогульщик и двоечник? Но нет, так нельзя. Это мы с моей виноваты, подход к нему не нашли. Ага, как же. Может, подъезд? Или подкат? Короче, чуть я мамаше этой не нахамил. Еле сдержался. А моя – молодец. Ласково так говорит: «пройдите, говорит, к школьному психологу, она вам работы вашего сына покажет. Которые он ножичком на парте вырезал». Так и ушли, меня не взяли. Не знаю, чем дело закончилось.

12 апреля. Приходил папа Соколова, благодарил за сына. Спасибо, говорит, что талант разглядели! Сын такие поделки делает! На районную выставку взяли! Сам Соколов указку подарил, новую. Старую то он об Иванова сломал.

30 апреля. Ох, старею! Толстею! Листов чистых почти не осталось! Поистрепался, поисписался весь, и моя с грустью гладит, говорит, что последняя четверть к концу движется, один, говорит, месяц остался. Месяц май – месяц ай. Чему радуется, непонятно.

25 мая. «Отзвенел звонок, пора расстаться!». Весь день песня крутится. Откуда взялась? Вокруг шум, гам, суета, суматоха. Все нарядные, в фартуках. Соколов притихший, Иванов в белой рубахе с лентой наперевес. Букеты, слезы. На меня не капайте, эй! А то опять от завучей достанется!

31 мая. Вот и всё. Закончилась моя карьера, моя яркая жизнь школьного журнала с прикольной надписью «8А». Дописана последняя строчка рукой моей любимой классной. Эх, сколько мы вместе пережили за этот год! Прощай, моя любимая классная дама! Я ухожу в архив. Будь счастлива!

Твой верный друг классный журнал.

Как сделать оберег

Наталья Закожурникова

Седьмой «Б» никак не хотел строиться в шеренгу. Кто-нибудь обязательно ломал строй, ставя ноги косо, совсем не по линии. Илюха вообще откровенно кривлялся, как-то весь вихляясь, и в его взгляде явно читалось: «А чё я сделал?» Я содрогнулась от неконтролируемости ситуации, и тут зазвенел спасительный звонок. Это был, оказывается, звонок моего будильника, и последний, предзвоночный, явно что-то предрекающий сон. Пора-пора, в бой, в атаку, в школу, на уроки! Пока-пока постелька, и подушка, и плюшевый любимый рыжий обезьян. Вставайте, граф, точнее, графиня, вас ждут великие дела, или что-то в этом роде. Встаю, бегу, спотыкаюсь, являюсь. Вовремя, заметьте! За пятнадцать минут до начала начал – первого урока! Как положено!

Но я не первая. Мои коллеги – физруки (так почему-то говорит Наташка, физичка, с ударением на первом слоге – физруки) уже на месте. В каморке спортзала с гордой табличкой на дверях «кабинет преподавателей физкультуры». Это Андрей Евгеньевич постарался, заказал в знакомой фирме, для предания «престижа всем нам», как он выразился. Но все равно все, да и мы сами, называем наш кабинет каморкой, правда, с оглядкой на Андрюху.

Нас четверо, а столов три. Александр Григорьевич, последний примкнувший к нашей команде пять лет назад, сидит и пишет свои отчеты, заполняя журналы, на любом освободившемся месте. Дедовщина, что ли… Виктор Николаевич, самый старший и мудрый из нас, сказал как-то, наблюдая за его передвижениями с кучкой журналов в руках: « А давайте Григоричу хоть парту, что ль, поставим!» До сих пор не поставили.

Так вот, все уже сидят за столами и что-то пишут. Раз меня нет, Григорич сидит за моим, и старательно шлепает по клавиатуре. Физруки! Пишут! Все! С утра! От удивления я села на диван (да, и такой предмет мебели имеется в нашей каморке-кабинете). Григорич машинально привстал, продолжая печатать. «Сидите-сидите», – тоном бармена из кинофильма «Человек с бульвара капуцинов» сказала я.

– Что стряслось в нашем датском королевстве? – продолжила, обращаясь ко всем. «В обязательном порядке провести итоговый контроль, сокращенно ИК, во всех классах и по всем предметам в указанные сроки. До… числа предоставить в методический кабинет протокол заседания ШМО и КИМ по данному вопросу» – гнусным голосом пропел Андрюха. Поясню: ШМО – это школьное методическое объединение, то есть мы, объединённые общим место работы физруки; КИМы – это контрольно-измерительные материалы, проще – задания контрольных работ, коими мы учеников должны проверить.

– Как ты думаешь, такой вопрос пойдёт – спросил меня Андрей, – для, скажем, третьеклассников?

– Валяй, задавай – не растерялась я.

– Что нужно лыжнику для занятий:

а) скакалка, б) лыжные палки, в) коньки, г) санки?

– Нормально, пойдет – ответила я, пытаясь представить лыжника: а) со скакалкой, в) в коньках, и г) на санках. Про палки я как-то даже и не подумала.

– А мой вопрос, это для шестого класса – оживился Григорич.

– Задавай – приготовилась я.

– Какой мяч для спортивных игр самый большой?

– Это тоже нормально, это баскетбольный, – одобрила я.

– Ну, тогда слушай моё задание, ни за что не знаешь ответ! – сказал Виктор Николаевич. – Кто являлся символом Олимпиады: Мишка-мишутка, Мишка Мякинин или Мишка Зенков, который на прошлом уроке укусил нашего Григорича за палец?

– Вы уже вообще, того, в смысле, очень трудные-то вопросы не придумывайте! – возмутилась я, – нам потом эти контрольные проверять, и ещё оценки ставить!

– За это не волнуйся, всё сделаем в лучшем виде: и оценки поставим, и контрольные проведем в кратчайшие сроки.

– Это как? – удивилась я.

– А вот так, – ответил Виктор Николаевич. Мы ж кто?

– Кто?

– Учителя физической культуры, всё могём (или могем), нам это без разницы. Главное что?

– Что? – спросила я, совсем сбиваясь с толку. Образ лыжника на санках в виде кровожадного Мишки Зенкова с баскетбольным мячом прочно засел у меня в мозгу.

– Главное, что мы все сдали ГТО. Все классы. Вчера пришли документы со списками, наша школа выполнила план по сдаче норм ГТО, и поэтому оценки за контрольные работы можно поставить ученикам автоматом!

– А вопросы к контрольной, КИМы эти несчастные, тогда зачем?

– А это на всякий случай, оберег, так сказать, от завучей! – назидательно ответил Виктор Николаевич.

«А ведь верно, прав Виктор. Умный, чертяка! На всякий случай. Случаи, то они и вправду, всякие бывают» – подумала я. Андрей утвердительно кивал головой, а что подумал Григорич, никто так и не узнал, потому, что он был очень хорошо воспитан.

Особенности произношения

Марат Валеев

– Петя, домой! – громко позвала женщина с балкона из дома напротив. Я кому говорю! Ужин стынет!

– Щас, – пробурчал пацанчик в зеленых шортах и вперевалку вошел в подъезд.

– А я с младых, можно сказать, ногтей приучился вовремя приходить вечерами домой, – сказал мне друг детства Владик. – Бабушка приучила.

– Че, в угол ставила?

– Если бы! – вздохнул Владик. – Ты же помнишь мою покойную бабушку?

– Она у тебя вроде казашка была?

Магрипа-апа всегда ходила с покрытым белым платком головой, в длинном, до пят, зеленом платье, и по-русски говорила хотя и бойко, но с непередаваемым акцентом. Например, она произносила не «шофёр», а «шопЕр» (то есть букву «ф» выговаривала как «п»). Не давалась Магрипе-апа почему-то и буква «в». Их соседа Володю она звала Болёдя.

– Ага, – подтвердил Владик. – Казашка. А дед хохол.

Владик внешне пошел в свою бабку-казашку: темноволосый, скуластый, с прищуренными глазами. Впрочем, я никогда не задумывался о его национальности, как и он, полагаю, о моей. У нас был общий двор, общая компания, общие игры, а больше нам ничего и не нужно было. И когда наша семья переехала в город, мне очень не хватало той нашей развеселой компании, и в первую очередь Владислава.

– Однажды мои родители уехали на свадьбу к родственникам, – продолжил свой рассказ мой друг детства. – Учебный год уже начался, так что дома остались я и бабушка Магрипа. И вот я в первый же день заигрался у нас во дворе и забыл, что надо идти на ужин. А бабушка раз позвала меня с балкона, два. А я ноль внимания. И тогда бабуля как гаркнет на весь двор:

– Блядик, иди кушить домой! Кушить стынет! Бляяядик, домооой!

Я помчался домой как ошпаренный, лишь бы бабушка замолчала. А как мне потом пришлось биться с пацанами, чтобы они перестали называть меня Блядиком…

Отсмеявшись, я приобнял Владислава за плечи:

– Ну что, дорогой мой…

– Только попробуй передразнить мою незабвенную бабушку, убью! – тут же перебил меня друг детства.

– …Дорогой мой Владислав, пошли за стол! – продолжил я. – У меня родился тост: за наших милых бабушек.

– Это можно, – облегченно вздохнул Владик. – Пошли!

– Слушай, а она не пробовала тебя называть не укороченным, а полным именем? – невинно спросил я, когда мы выпили еще по граммулечке.

– Это как? Блядислябом, что ли? – обиженно переспросил Владик. Первым под стол пополз я…

Женщина на корабле

Маргарита Третьякова

«Ферзь» был вершиной творения человеческого гения – лучший звездолет из всех созданных на Земле к тому моменту. Новейшие технологии, экспериментальные двигатели, инновационные системы управления – ничего не пожалели для флагмана. В том числе и людей для экипажа.

Надо ли говорить, что и капитана решили выбрать незаурядного? Нашли лучшего, наград – не счесть, от «Покорителя космоса» до «Спасения утопающих». Штаб оценил способность кандидата находить утопающих в космосе и кандидатуру утвердил. Однако, как это часто бывает, лучший – не значит идеальный.

Когда капитан явился осматривать «Ферзя», проверять было особо нечего: искусственный интеллект корабля дремал, а команда, уже успевшая поработать на «Ферзе», поддерживала порядок сама. Капитан долго не находил, к чему придраться, пока не попал в кают-компанию.

– Это что? – спросил он, едва открылись двери.

– Не что, а кто, – поправил его старпом. – Это навигатор…

– Что, мужчин-навигаторов не нашлось?

Старпом не нашёлся с ответом.

– Женщина на корабле – к беде! Заменить, – приказал капитан и, не слушая возражений, потребовал список команды.

Вслед за навигатором были исключены медсестра и кок. Кок пострадал зря – он был мужчиной, но японцем, и капитан принял его имя за женское. Исполнительный японец не стал возражать.

Предложение выслать также лабораторных крыс женского пола капитан отмёл:

– Пусть будут. Так надежнее, – хотя и сам понимал, что бежать крысам при всем желании с корабля будет некуда – не в космос же.

Последний сюрприз ждал капитана на мостике. Возле кресла навигатора стояла явно неуставная тумба, а на ней – такая же неуставная фиалка в горшке.

– Это как понимать? – оторопел капитан. – Немедленно убрать.

Офицеры мостика печально переглянулись. Капитан выдрал горшок из креплений, после чего отправился прямиком к стыковочным отсекам. Там, среди отбывающих на базу людей капитан нашёл навигатора.

– Вот, вы забыли. Забирайте.

Женщина испуганно посмотрела на горшок.

– Это не моё…

– Забирайте! А то выброшу за борт.

Навигатор вцепилась в горшок и с ним в обнимку удалилась.

– Зря, – высказался старпом, но к его мнению не прислушались.

К вечеру ушли ещё несколько членов команды. Капитан подписывал их рапорты с недоумением. Особенно запомнился ему корабельный психолог, который долго колебался, отдавать бумагу или нет. В итоге всё же остался, пробормотав едва слышно подозрительную фразу: «Чтобы я упустил такую тему для диссертации?».

А уже наутро «Ферзь», доукомплектованный спешно новыми кадрами, отправился в рейс. Когда корабль вышел из зоны влияния Земли, настал торжественный момент знакомства капитана и искусственного интеллекта корабля.

– Приветствую, «Ферзь»!

– Ой, к чему формальности? Ферзь – в шахматах то же самое, что королева. Зовите меня «королевой», мальчики, – проворковал милый женский голос.

И пока капитан медленно бледнел, «королева» заговорила снова – знакомым многим мужчинам тоном, вслед за которым обычно следует удар скалкой:

– Эй! А где мои фиалки?

Братья по разуму

Маргарита Третьякова

Грибник брёл по лесу не спеша: до футбольного матча ещё было время, а до заветной полянки с маслятами – всего несколько шагов.

А потом маслята вылетели у него из головы. Потому что на скрытой в лесу поляне стояла блестящая тарелка. Да не суповая, а самая что ни на есть летающая. Прямо как в кино с зелёными человечками, только вокруг этой тарелки суетились человечки синие. И пока грибник соображал, что более вероятно – наткнуться на настоящее НЛО или поймать «белочку» на трезвую голову посреди леса, синие его заметили.

– Ну-ка пошли, – на чистом русском скомандовал один из них.

В тарелке оказалось очень тесно. Пришельцы жались к стенам, увешанным какими-то табло и приборами с огоньками. Грибник, бывший сотрудник НИИ, не сумел опознать ни один агрегат и расстроился.

– Ну, поехали, – объявил главный синий и начал задавать вопросы.

Спрашивали о разном. О культуре, о науке, о привычках и укладе жизни людей. Грибник с горем пополам отвечал. На вопросах по истории честно признался, что зачёт купил за бутылку коньяка, так что марку коньяка вспомнить может, а историю – нет. Про науку хотел было рассказать о своём НИИ, но устыдился оборудования прошлого века и свёл ответ к тому, что наука, дескать, у землян какая-то есть. А чтобы его не сочли совсем уж бестолковым, честно раскрыл братьям по разуму секретный рецепт самогона.

К концу эксперимента он уже так освоился, что даже попытался перевести беседу в неформальное русло и спросил, бывают ли у синих женщины и какие они – красивые ли, умеют ли готовить. Пришельцы начали было отвечать, да спохватились и беседу прервали.

– Ладно, хватит! – скомандовал главный синий и расстегнул кобуру, в которой блеснуло какое-то неизвестное оружие. – Давай на выход.

«Ну вот, так и не посмотрел футбол», – грустно подумал грибник.

Снаружи его ждал человек. Не синий – обычный. С тортом.

– Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера! – завопил он.

Грибник обернулся. Синие в тарелке дружелюбно помахали руками.

– Ну вы… даёте, – выдохнул он, стараясь не материться перед камерой.

Улыбчивые актёры и шоколадный тортик быстро вернули грибнику хорошее настроение. Вскоре он уже вовсю хохотал над своим приключением.

– Да ведь я сразу разобрался, что к чему, – говорил он, глядя в притаившуюся на дереве камеру. – Если приглядеться, тарелка-то у вас пластмассовая и мелкая, а пришельцы загримированы кое-как. Да и какие инопланетяне говорят по-русски без акцента?

Он бы и дальше болтал, если бы не вспомнил про матч. Грибник так припустил, что даже не спросил, когда передача выйдет в эфир.

Съёмочная группа осталась на поляне.

– Без акцента! – фыркнул синий с кобурой, снимая с дерева муляж камеры. – Зря мы что ли учились? Кто бы нас с акцентом сюда пустил?

– Докатились! – возмущался второй. – Вот раньше было: высадился, похитил, допросил, стёр память и вернул обратно. А теперь с этими новыми правилами что? Пугать нельзя, насильно допрашивать нельзя! Как хочешь, так и выкручивайся.

– Грим плохой, тарелка маловата… – передразнил третий, снимая маску человека, под которой заблестела синяя кожа. Он посмотрел в небо и проговорил в пустоту. – Эй, рубка! Заберите эту бутафорию.

С неба ударил яркий луч. Огромный звездолёт подобрал фальшивую летающую тарелку, пришельцев и унёсся в темнеющее небо.

Избранный

Маргарита Третьякова

У Артёма жизнь не складывалась. Начиная от банальных вещей вроде прохудившегося ботинка и заканчивая заваленной сессией. Ботинок, правда, сейчас беспокоил больше – по весенней-то слякоти. Погруженный в печальные мысли о тяготах своих, Артём свернул в пустынный сквер, чтобы срезать дорогу до дома. И по рассеянности не заметил, как из-за кустов кто-то вышел. Опомнился Артём лишь тогда, когда дорогу ему преградила фигура в капюшоне.

– Стой!

И пока Артём лихорадочно соображал, что говорить, если потребуют отдать смартфон, незнакомец скинул капюшон и распахнул плащ. Мысли бывшего студента окончательно смешались – от человека с плащом в укромном месте он ожидал чего угодно, но не того, что увидел. То есть, не девушку с эльфийскими длинными ушами.

– Ты – Избранный! – торжественно провозгласила дева и воздела руки к небу.

– П-простите?

– Смотри! – дева достала из-за спины ожерелье с тремя самоцветами и протянула вперед. Два самоцвета засветились. – Видишь? Звёздные камни узнали тебя.

Артём переступил с ноги на ногу. Было неловко перед эльфийкой – она такая красивая, с драгоценностями, а у него ботинок с дыркой и шапка нестираная.

– И что от меня требуется?

– История долгая, но я всё расскажу, когда прибудем на место. Если вкратце – ты избран, чтобы пополнить ряды наших доблестных воинов, хранителей земель и небес. Примкни к нам!

– Да ну, какой из меня Избранный? – Артём замялся. – Философию завалил, ботинок вот…

– Философия не понадобится. Одеяния будут новые.

– И драться я не умею.

– Лучшие наставники выучат тебя всему, что должен знать Избранный.

– Но что я смогу один…

– Ты найдёшь новых друзей, которые разделят с тобой все тяготы.

Артём оживился.

– Ну раз так, что надо делать?

– Приходи завтра сюда, в полдень звёзды встанут так, что откроется портал, – эльфийка протянула клочок бумаги. – А сейчас ступай! И никому не говори, что видел меня – не то враги помешают.

Повеселевший, Артём поспешил дальше через сквер.

Эльфийка скользнула обратно в кусты. Там, скрытая от посторонних, она достала самоцветы и придирчиво оглядела их. Третий по-прежнему не светился.

– Батарейка, что ли, села? – хмыкнула девушка и сунула Звёздные камни обратно.

Она вздохнула – фальшивые уши не лезли в шапку, поэтому уши настоящие успели замерзнуть.

– На что только не пойдёшь ради великой миссии? – посетовала эльфийка и выглянула из-за кустов, заметив вдали другого парня. – Ну да ничего, ещё десяток Избранных, и мы выполним весенний план по призыву.

Однажды в Новый год…

Хвостик Мышкин

Это случилось в Новый год. Не знаю почему, но в ту ночь меня прям поперло искать приключения на свою пятую точку. Но обо всем по порядку.

31 меня задержали на работе и домой я попал почти в десять вечера. Ничего страшного, ведь праздник я собирался встречать один. Вот пришел, включил телек и пошел сообразить чего-нибудь поесть. Как говорится, как Новый год встретишь… Нет желания целых двенадцать месяцев питаться дошиком, это я уже уловил в уходящем году. Ну, настругал себе оливьешки, взял кое-чего горичительного из запасов и тут допееерло. Твою ж мать, елки нет!

А за квартал-другой как раз продавались ели. Ну, 31, конечно, там уже не лесные красавицы, а так, палки дранные, но другого варианта не оставалось. А тут еще и как назло стрелки часов быстрее побежали, прям не терпелось им побыстрее соединиться, извращенцы этакие. Пришлось идти на крайние меры. На тот момент я был полностью уверен, что от поездки в несколько жалких десятков метров ничего не может стрястись. Ох, зря я это, зря…

Итак, я побежал скорее за руль, прихватив за компанию бутылочку. Или две? Даже и не вспомню уже. Но я же не виноват, что в тот Новый год был совсем один! Хотя, я очень ошибался на этот счет.

Машина заглохла на полпути. Я же на тот момент как раз уже завелся. Что делает нормальный человек, когда у него сломалась машина посреди дороги? Правильно, вызывет эвакуатор, проверит что-то в подкапотье и прочую скукотень начнет творить. Но сегодня ж праздник! Да не абы какой, а Новый год! Пора чудес! В такую ночь ничего не происходит просто так. Поэтому согревшись (печка, кстати, сдохла тут же), я начал активно шевелить мозгами.