Аттестат зрелости

Он бросился на постель, одним движением стряхнув с нее снимки, которые шелестя упали на пол, и замер, прижавшись лицом к подушке. Его кровать еще хранила тепло девушки. Бедная Галь! Она, в столь трудный для нее момент, как всегда, подарила ему всю себя, а он ее взял как последнюю шлюху, и отправил домой! Сволочь, дрянь, паразит! Что она делает сейчас, в одиннадцатом часу, о чем думает, как себя чувствует?

Первым порывом Шахара было помчаться к Галь и объясниться с нею, но здравый смысл взял вверх. Стоило ли ему это делать? Возможно, он просто перегнул палку, или же в нем говорило его дурное настроение. Сейчас самым правильным было навести порядок в комнате, лечь спать, а наутро взглянуть на все более трезво. Спать… День промчался, как секунда, а он ничего еще не сделал. Вместо того, чтоб сидеть и исправлять свое эссе, он поссорился с Галь, ободрал себе плечи о разобранный тент и перерыл все свое прошлое. И чего он достиг, кроме жуткой досады на себя, лишней головной боли и испорченных нервов?

Внезапно зазвонил телефон. Шахар безучастно снял трубку. С другого конца провода раздался надломленный голос подруги.

– Привет, ты не спишь?

– Нет, Галь, – сдержанно промолвил он.

– Что ты делал весь вечер? Занимался эссе?

Галь говорила нарочито бодро, но с некоторой тревогой, как будто она проверяла его. Шахар же был в настолько дурном настроении, что был способен разве что на односложные ответы.

– Ничего не делал.

– Я тоже ничего не делала.

Парень не сомневался, что она целый вечер проплакала, но не хотел поднимать эту тему.

В трубке послышался сдавленный вздох.

– Ты не очень рассердился?

"Черт возьми", – едва не выругался Шахар.

– Нет, Галь, не очень. И давай не будем об этом говорить.

– Ладно. Я только хотела услышать твой голос.

– Все нормально теперь?

– Ага. Ну тогда спокойной ночи!

– Галь!.. – внезапно воскликнул Шахар, охваченный порывом сказать ей что-нибудь доброе, приятное, но не знал, что и как. Поэтому он автоматически пожелал ей спокойной ночи и прекратил беседу.

На полу, под его ногами, лежали разбросанные старые фотографии, с которых смотрели их с Галь счастливые, влюбленные глаза. И, поскольку у Шахара не было сил наводить порядок, то он просто сгреб их в кучу, и при этом невольно ступал по ним, отчего некоторые фотографии слегка погнулись.

Глава 10. Комедии положений

Хен жевал жвачку и скучно смотрел на доску, расписанную английскими предложениями. Шла открытая проверка экзамена. Выздоровевшая Михаэла недоуменно разводила руками и возмущалась, как они могли забыть уже давно пройденный и закрепленный материал прошлого года? Ведь это же был такой, в сущности, легкий экзамен! "Как же", – насмешливо думал Хен, – "экзамены для того и сдают, чтобы сразу же забыть о них".

Сам он, как и многие, получил незавидный балл. Шели – тоже. Он покосился на свою соседку. Красотка Шели, твердо подперев рукой безучастное лицо, слушала, иногда помечая в форме правильные варианты ответов. "Безобразие!" – снова повторял про себя Хен. – "Легкий экзамен, как же! То ли еще нам уготовят на выпускных!"

На самом деле, настроение парня было приподнятым. Вчера он здорово провел время с Шели, а сегодня вечером Ран Декель устраивал в «Подвале» мальчишник по поводу своего дня рождения. А вскоре – каникулы. У Хена был некий план, который он хотел бы осуществить во время этих каникул, но ему нужна была компания. Еще с прошлого года его заветной мечтой было организовать поездку в кемпинг с друзьями денька на три. Погода на юге стояла хорошая, а тамошние места славились красотой.

По идее, парень должен был в первую очередь заинтересовать свою шестерку, но что-то ему подсказывало, что Ран, Янив, Эрез, Авигдор и приятельницы Шели скорее откликнутся на его затею. Какие-то непонятные вещи творились с членами его шестерки. Галь выглядела нервной и всем недовольной. Лиат, казалось, была по уши втрескана в своего невидимку-Томера, и висела с ним на телефоне целыми днями. К Шахару стало не подступиться. Можно было подумать, что он пишет не школьное эссе, а научную диссертацию. Одед никогда не являлся кандидатом для мероприятий такого рода. Мог ли он на них расчитывать?

Как он и предпологал, получить согласие своей мальчишеской компашки не составило большого труда. Пока Шели уговаривала Нааму, Керен, Лирон и Офиру, парень решил попытаться пригласить Лиат, обычно избегавшую шумных компанейских вылазок потому, что была одинока. Но сейчас у нее появился Томер. Хену, – общительному и великодушному парню, – совершенно не помешало бы появление нового лица в числе его знакомых. Он был бы даже этому рад.

– Видишь ли, – смущенно обломала его надежды Лиат, жуя бутерброд, – мы с Томером еще не в тех отношениях, чтоб вместе отправляться в кемпинг.

– Ты хочешь сказать, что…

– Да, – подтвердила Лиат. – Мы еще не спим вместе.

– Извини, – пробормотал Хен. – Я как-то не подумал об этом. Каждый понимает в меру своей испорченности, – попытался он сгладить впечатление от своей бестактности. – А ты сама?

– Может, поеду, еще не решила, – с лукавой улыбкой ответила девушка, и поинтересовалась, кто уже откликнулся на идею товарища.

Хен рассмеялся:

– По моей части все прошло гладко. Я созвал всех своих друзей: Янива, Рана, Эреза и прочих. Они – народ простой, сговорчивый. Самую деликатную – женскую – часть я препоручил Шели.

– В чем ее деликатность?

– Посуди сама. Лирон терпеть не может Рана из-за того, что он ее бросил, и, конечно, не горит желанием ехать на три дня куда-то, где он будет тоже. Офира – не в лучших отношениях с Керен и Наамой. Обе эти снобки почему-то глядят на нее свысока. С одной только Шири не возникло проблем, потому, что она – девушка Янива.

– А Одед? А Галь и Шахар? – спрашивала Лиат.

– Одеда я, конечно же, приглашу, – молвил Хен. – Будет нехорошо обойти его стороной. Но он очень тяжел на подъем. А наша сладкая парочка… – тут он потер рукою лоб и позволил себе усмешку, – с ними все как-то странно. Все обращают на это внимание. Ты знаешь, что предложил сделать Эрез?

Лиат выжидательно посмотрела на приятеля.

– Он предложил «похитить» Галь, разумеется, с ее согласия.

– Зачем?

– Чтобы вытащить Шахара вместе с нами.

– Ну, он, наверно, сказал это в шутку, – прыснула Лиат.

– Нет, на полном серьезе, – заметил Хен. – Хотя, не спорю, Эрез обычно любит пошутить.

Лиат повела носом и отвернулась на мгновенье. Она знала о причине. Злорадствовала ли она? Скорее, испугалась. Ей вдруг стало неловко и даже жутко.

– Значит, Шахар уже отказался? – проронила она, стараясь не выглядеть слишком пытливой.

– С Шахаром я еще не разговаривал. Но согласись: он ведет себя просто… отталкивающе. Огрызается на каждую мелочь, прячется в библиотеке, носится со своим эссе как с писаной торбой. Он, как будто, пренебрегает нами, – раздраженно сказал Хен.

– Он всегда был таким, – осторожно предположила девушка. – Стоило возникнуть какому-нибудь сверхважному для него занятию…

– Но не до такой же степени! – воскликнул парень. – Таким я вижу его впервые!

Лиат разорвала обертку доеденного бутерброда. Хен никогда не был особо близок с нею. Почему он пожаловался на своего товарища именно ей? Скорее всего, он просто не был в курсе всех дел. А вот Шели – была. И ничего ему, конечно, не рассказала. Пока не рассказала.

– В общем, ты подумай над моим предложением, только не тяни! – кивнул ей Хен и, еще раз заручившись ее обещанием, покинул класс.

Перемена уже близилась к концу, и вокруг сновало все больше и больше одноклассников, то и дело перекрикивавших друг друга, сдвигавших стулья, с шумом достававших учебники. Однако Лиат, присевшая на свое место за партой, смущенно раздумывала над словами и предложением члена их шестерки. Эта идея кемпинга оказалась таким же тонким испытанием для них всех, как и история с контрактом Галь. Шахар никуда не поедет. Лиат готова была за это поручиться. Поедет ли Галь, пока было непонятно. Если да, то Шахар озлобится еще больше. Если нет – этим она уже не исправит положения.

Появление Галь и Шели нарушило ход ее мыслей. Шели подбежала к ней, схватила за руки, и торжественно объявила:

– Готово! Компания набрана. Осталась уболтать Лирон, но нас уже и так хватает.

– Нас – это кого? – ошеломленно спросила девушка.

– Как кого? Я ж тебе говорю: помимо Лирон все в сборе. Ох, уж эта дуреха! – издала короткий смех Шели. – Битый час я внушала ей, что им с ее бывшим – Раном – не придется ночевать в одной палатке, разве что у них вновь возникнет такое желание.

Лиат Ярив вздрогнула. Если все были в сборе, то выходило, что Шахар и Галь согласились. Она собралась узнать это у самой Галь, но увлажненные глаза той не предвещали ничего хорошего.

– Я знаю, о чем ты хотела спросить, – прочла ее мысли Шели. – Галь будет с нами! – твердо сказала она, повелительно положив руку на плечо приятельнице. – Она должна, она обязана отдохнуть. Ты слышишь меня, красавица? Ради собственного удовольствия ты поедешь и весело проведешь с нами время. Пусть он себе тут спокойно занимается.

– Он собирается закончить эссе до каникул, – понуро возразила та.

– Так тем более. Может быть, тогда твой небожитель снизойдет до нас, смертных, и тоже поедет.

Шели убеждала Галь как упрямого ребенка, горячо и вдохновенно. Ей не стоило цепляться за Шахара. Именно сейчас надо было дать ему время, не делать из всего трагедии, отдалиться самой, с тем, чтоб он оценил то, что может потерять. Галь, которой теперь каждый час вместе с Шахаром, каждый их совместный выход говорил об очень многом, прониклась уверенностью подруги, и тоскливо заметила, что уже очень давно не путешествовала. Вот и отлично, поддержала ее Шели, пусть Галь доставит себе это удовольствие.

Лиат, молча наблюдавшая за их разговором, металась между двух огней. Шели рассуждала во многом верно, но, опять-таки, судила по себе. Ситуация Галь была слишком деликатной, и только она, Лиат, понимала всю степень этой деликатности. Наконец, она не выдержала:

– Я думаю, что стоит подождать согласия Шахара. Не давить на него, а дать ему право самому решить. И тогда уже Галь и Шахар разберутся, кто поедет и поедет ли вообще.

Галь в отчаянье всплеснула руками. С какой это стати две ее подруги решали за нее, как ей быть, и заставляли разрываться? Ведь она сама знала на все ответ:

– Шахар не поедет.

– Разве он уже отказал? – оторопела Шели.

– Нет, но я чувствую это. И даже спрашивать его не собираюсь.

Обе другие девушки встревоженно переглянулись.

– Думаю, будет все-таки лучше спросить, почему нет, – попыталась замолвить слово Лиат, у которой от беспокойства подкашивались коленки.

Галь яростно обернулась к ней.

– Почему бы тогда и тебе не спросить о том же у твоего Томера? – ядовито проронила она. – Может, он, наконец-то, покажется нам на глаза?

Лиат Ярив, не ожидавшая от нее такой нападки, не сразу нашлась, как отреагировать.

– Извини, Галь, – уклончиво произнесла она, – я уже объяснила Хену, что мы с Томером еще не в тех отношениях, чтобы…

– Значит, это – твоя проблема, а не его, – безжалостно сказала Галь. – Насколько я знаю, парни особо не тянут с сексом. А ты лишь бы прожужжала мне все уши своими дурацкими расспросами. Лучше поедь к нему и раздвинь ноги.

Шели Ядид наступила ей на ногу, но это не остановило раздраженную девушку.

– Оставьте меня все в покое! – воскликнула она в сердцах. – Вы ничего не понимаете! Дайте мне самой разобраться с Шахаром! У меня уже ни на что не хватает нервов!

Выпалив это, она убежала куда-то в коридор. Шели, без промедления, устремилась за ней.

Лиат послала вослед подругам взгляд исполненный страшной обиды. Поведение Галь развеяло ее сомнения. Она обязательно возьмет свой реванш, и чем раньше, тем лучше.

Так или иначе, основная компания была набрана уже к концу учебного дня. После уроков Хен и Шели, а также Ран, Янив с Шири, Авигдор, Эрез, Керен и Наама засобирались в районный центр за снастями для кемпинга. Галь все еще ломалась, но выразила желание пойти со всеми, надеясь таким образом немного поднять себе настроение. Лиат стояла рядом, задыхаясь в своих уязвленных чувствах, и ждала, чем все закончится. Ждать долго ей не пришлось, поскольку Шахар демонстративно заспешил в библиотеку.

– Какой ты странный! – обратился к нему Эрез. – Почему ты всегда идешь против всех?

– Я не иду против всех, – возразил Шахар, – просто у меня, действительно, очень серьезная работа, которую я должен сделать.

– Значит, делай ее побыстрей, а не то мы похитим твою подружку, – полушутя-полусерьезно бросил Эрез, покосившись на Галь.

– Разве Галь по-любому не собирается ехать в кемпинг? – недоуменно воскликнула Керен.

Вслед за ней и Наама вопросительно взглянула на соученицу и ее невозмутимого друга.

Но, не успела Галь и рта раскрыть, чтобы ответить, как Шахар быстро замял эту тему, сказав, что ему пора. Он вскинул на плечо свой ранец и, кивнув на прощание приятелям, двинулся к выходу, даже не поцеловав свою девушку.

– Какая муха его укусила? – разводя руками промолвил Ран Декель. – Он что, пренебрегает нами? Хен, – обернулся он к товарищу, – что происходит?

– Откуда я знаю? – вспыхнул тот. – Пойдем, а не то мы никогда отсюда не выберемся.

– Вот-вот, – поддержал его Янив. – Лучше пойдем, пока есть желание. Галь, ты с нами?

– Да, я с вами, – подавленно ответила девушка.

– А ты, Лиат?

– К сожалению, нет, – проронила та нарочито вялым голосом. – Я провожу вас и поеду домой. У меня что-то разболелась голова.

Говоря это, Лиат смущенно гримасничала, словно давая этим понять, что ей хотелось бы побыть с товарищами, но ее самочувствие ей действительно этого не позволяло.

– А как насчет кемпинга?

– На сегодняшний день – девяносто процентов, – согласилась она и прибавила: – Если вам не будет трудно, узнайте мне, пожалуйста, цену на ручной фонарик.

Ребята вместе покинули школу, прошли под низким свинцовым небом до остановки, пожелали Лиат хорошего самочувствия и отправились в районный центр. А та, нетерпеливо дождавшись за углом навеса остановки когда компания скроется из виду, развернулась и опрометью кинулась в библиотеку. Дай Бог, чтобы Шахар их не обманул!

Око за око, думала при этом она. Раз Галь ее не пощадила, наступив ей на самое больное место, то и ей тогда незачем было ломаться.

Куртка Шахара и его ранец лежали на полке в маленькой раздевалке при входе в библиотеку. Увидев их, девушка вздохнула с облегчением. Оставив свои вещи там же, она украдкой прошла в полупустой зал. За дальним столом у окна сидел Шахар над стопкой бумаг, и действительно выглядел очень занятым. Но юноша просто уронил на руки голову и был погружен в бездну размышлений.

Лиат схватила с полки первую попавшуюся книгу, вооружилась брошенным кем-то карандашом, и приблизилась к однокласснику. Тот вздрогнул и поднял на нее глаза.

– Я вспомнила, что должна срочно выписать кое-что для урока социологии, – бегло пояснила она, присаживаясь напротив. – Одолжишь мне лист бумаги?

Шахар машинально вырвал страницу из тетради, и, не проявляя интереса к заданию соученицы, склонился над своею рукописью. Лиат, для вида, погрузилась в чтение, урывками конспектируя. Некоторое время каждый был поглощен своим делом.

– Это и есть твое эссе? – спросила Лиат погодя.

Шахар молча кивнул.

– Как продвигается?

– Никак.

– Как же так? – не поняла девушка. – Как же так? Ты же так много над ним работаешь!

Шахар Села устремил на нее печальный взор своих больших голубых глаз.

– Это видимость. Я, с недавних пор, даже не прикасаюсь к нему. Мне ничего не идет в голову.

Лиат отвела взгляд. Любые ее расспросы могли бы показаться глупыми, поскольку Шахар не мог не понимать, что ей и так обо всем известно. Но, уже придя сюда, она не находила в себе сил уйти. Мощнейшая тяга к парню и редкий случай их уединенного общения точно пригвоздили ее к месту.

– Теперь я понимаю, – пробормотала она спустя какое-то время, – отчего ты решил остаться, когда мы все будем в поездке. Тебе нужна спокойная обстановка.

– Да, разумеется, – бросил парень, не поднимая головы. – Жаль только, что для других я сноб, заумник и эгоист, и что они даже не пытаются понять, насколько мне не до поездок и не до пьянок в их инфантильном обществе.

– Не огорчайся, – попыталась его успокоить собеседница, испытывавшая все возраставшую неловкость от взрыва его признаний. – В сущности, этот кемпинг – бесполезная вылазка, на которую толкает скорее стадное чувство, чем желание каждого.

– Я не из-за него огорчаюсь, – вздохнул Шахар, – а из-за принципа.

– Какого еще принципа?

– Назови это упрямством, если хочешь. Я мечтаю осуществить много замыслов, но все они требуют от меня целенаправленных поступков. И лишь сейчас я осознаю, какую цену мне придется заплатить за мои мечты. Может, я действительно гордец и эгоист, готовый стать одиноким волком ради этого, – произнес Шахар достаточно громко, отчего библиотекарь и другие занимавшиеся в зале школьники обернулись к нему и дружно зашикали.

Девушку бросило в нервную дрожь. В порыве страсти и участия она схватила молодого человека за руку и горячо прошептала:

– Никакой ты не гордец! Ты – по-настоящему умный, зрелый человек. Те, кто тебя избегают и недооценивают, сами, с годами, станут такими же, как ты, и тогда-то все сами поймут. Быть зрелым, в нашем возрасте и в нашем окружении, не так-то просто!

Молодой человек ничего не ответил. Он задумчиво провел ладонью по черновику эссе, как будто лаская, и вновь погрузился в молчание.

Огромная волна любви и жалости захлестнула сердце девушки. Этот обычно воодушевленный парень выглядел совсем разбитым. Но она знала эту непреклонную, твердую душу, и понимала, что, хоть страдание его было велико, он, все равно, от своего не отступится. Ей сейчас хотелось бы броситься на шею Шахару, зацеловать и заласкать его, любимого. Закрыв глаза, она представила себя на коленях у одноклассника, не размыкающей с ним слившихся в поцелуе губ, и греза эта была настолько реалистичной, что лицо девушки расплылось в улыбке, а по жилам пронесся поток тепла. Но, разомкнув веки, она опять увидела товарища, склоненного над кипой его бесполезных бумаг, и поток тепла по ее телу сменился струею холода.

Было всего лишь около трех часов дня, но свинцовое небо опустилось так низко, что широкое оконное стекло в библиотеке напоминало мутное зеркало. В этом туманном зеркале дымчатыми тенями отразились фигуры старинных приятелей за разделявшем их столом.

– Шахар, могу я спросить тебя кое о чем… личном? – обратилась к нему Лиат.

Тот, не отрываясь от эссе, кивнул.

– Ты упираешься не ехать в кемпинг в том числе из-за Галь?

– А разве она едет? – угрюмо спросил Шахар.

– Насколько я знаю, в целом, да.

– Что значит "в целом"?

Лиат рассказала юноше о том, как Шели пылко уговаривала его подругу, и что в данный момент его подруга гуляет со всеми в районном центре по магазинам со снастями для туризма. Молодой человек безучастно пожал плечами.

– Это ее право, – заметил он. – Я не могу ей запрещать весело проводить время. Предпологаю, – добавил он с кривой усмешкой, – что она не в восторге от того, что сейчас меня нет там со всеми.

– Хен и компания тоже от этого не в восторге, – словно вскользь проронила девушка.

Шахар вновь надрывно усмехнулся.

– Ран пригласил меня на свой мальчишник в «Подвал», – сказал он, – а я даже подарка еще не купил. Надо будет уважить его, конечно, – вдруг забормотал он, воспряв духом. – Надо будет побывать на его именинах. И потом… – он запнулся и минуту спустя продолжил, с некоторым колебанием: – я всегда считался сильным человеком, а люди уважают сильных. Если я покажу друзьям мою теперешнюю слабость, то исковеркаю мой имидж. Навсегда.

– Ты боишься откровенности и думаешь, что в этом сила, но это всего лишь маска, которая и лишает тебя силы, – внезапно вырвалось у Лиат.

Произнося эти жестокие слова, девушка чувствовала, что душа ее рвалась из тела вон – такой глубокой была схожесть между ней и этим парнем. А он, бледнея, отозвался:

– Я никогда раньше не думал об этом. Как, впрочем, обо всем другом. Мне было не до этих мыслей… Я был слишком во всем уверен. В том числе в том, как пишу свое эссе… – юноша вздрогнул, и стал торопливо просматривать рукопись, хватая один черновой лист за другим, пока Лиат напряженно следила за ним. – Дана сказала мне, что, к сожалению, здесь все нуждается в переделке, и была права.

– В переделке? – поразилась Лиат. – Почему же?

– Потому, что я, как всегда, захотел слишком многого, – самокритично бросил Шахар.

В глазах его блеснул было огонь борьбы, но тут же погас, уступив место выражению тоски.

– Ладно, – лениво заключил он, – я устал сегодня. Займусь этим завтра.

И, будучи не в силах больше находиться здесь, стал укладывать листы в зеленую папку.

Увидев это, девушка занервничала. Ей хотелось оттянуть как можно дольше момент прощания, но она не знала как.

– Так ты будешь сегодня у Рана? – попыталась она его удержать.

– Пойду, пожалуй. Хоть немного, но встряхнусь.

Но, вместо того, чтоб встать, Шахар остался сидеть, задумчиво вертя папкой с черновиком.

– Знаешь, что я думаю? – проронил он после долгого тягостного размышления. – Я, пожалуй, обращусь к одному из друзей отца, преподающих в универе. Пусть он меня направит. Сам я не справлюсь. Только зря потрачу время. Сам не знаю теперь, какой я, что мне надо сделать, чтоб выправить это эссе, и еще, чего мне надо от жизни. Запутался я.

"Господи!" – промелькнуло в голове Лиат. – "Да он совсем переменился!" Она была поражена не столько неожиданным решением своего тайного возлюбленного, сколько совершенно новым его обликом, возникшим из ниоткуда, разительно непохожим на тот, какой она в нем видела до этого момента. Она едва удержалась от окрика, что пусть лучше Шахар провалит свою работу, но останется прежним.

– У меня к тебе будет просьба, – произнес Шахар напоследок. – Пожалуйста, не говори Галь о том, что я тут наболтал… и о том, что мое эссе так застопорилось.

Лиат обещала, с печалью осознавая, что это был конец их встречи. Шахар махнул приятельнице на прощание, быстро собрался и ушел.

Трудно передать словами всю степень смятения, овладевшего Лиат, оставшейся в библиотечном зале с совершенно ненужной ей книгой в руках. Она прибежала сюда движимая раздражением на Галь, и лучше бы она сдержала свой порыв! Их беседа с Шахаром была сумбурной, выстраданной и ничего не объясняющей. Но особенно уязвило Лиат то, что она попыталась влезть не в свое дело, и никакой выгоды из этого не получила. Зачем же тогда она копала под Шахара? Она и сама не знала. Она не знала ничего, кроме очевидного: что получила громадное удовольствие от беседы с ним с глазу на глаз.

Но сильнее всего испугало Лиат явное ощущение, что перемена в Шахаре, его пошатнувшиеся отношения с Галь, и ее собственные с ней же, столкнули их и их друзей на тонкую проволоку над бездной, и повели по ней без страховки. Кто первый сорвется? Вот в чем был вопрос.

""Боже мой, какой ужас!" – шептала она по дороге домой. – "Нужно было задохнуться от обиды на нее, но идти со всеми вместе в магазин. Я идиотка! Идиотка!

Она не хотела есть – растерянность и огорчение притупили ее чувство голода. Никакие занятия тоже не лезли ей в голову. Серая погода распологала к унынию. Весь тот день девушка убила на переживания о себе и Шахаре.

Вечерком, братишка вбежал в ее комнату и протянул ей телефонную трубку. Галь, на другом конце провода, интересовалась, чем Лиат была занята.

– Ничем особенным, – хмуро отозвалась та.

– А я листаю старые журналы. Уже вырезала несколько реклам для нового коллажа: цветов, пирожных, бутылки шампанского. Хочу создать что-то веселое, игривое. Моя орлица кроме Даны ни на кого не произвела должного впечатления. – Голос Галь звучал нарочито бодро, но по его ноткам Лиат поняла, что подруге было впору удавиться. – Наверно я переборщила с красным, и зрелище вышло довольно тяжким.

Она немного помолчала и спросила, менее звонко, о самочувствии Лиат.

– Все нормально, – прозвучало в ответ.

– Вот и прекрасно! – Тон Галь внезапно стал предельно вкрадчивым. – Слушай, мне кажется, сегодня я тебя обидела. Прости.

Лиат Ярив сдержала вздох. Молодец, Галь, что хоть заметила это. Не все еще было потерянным!

– Оставь! Я все уже забыла.

– Ты не поняла! – воскликнула та. – Ты не понимаешь, насколько я сейчас взвинчена. Но я не имела права говорить тебе такого о тебе и Томере. Это – не мое дело. Прости!

Голос, доносившийся из трубки, был полон искреннего раскаяния, что заставило Лиат сожалеть о ее сегодняшнем вероломном поступке.