Бойня в Лас-Вегасе, или Остановить русофоба

Стивен Пэддок. Что?

Мэри Лу Дэнли. Да, прости, но меня мучит это ощущение. Я ничего не могу с собой поделать. В конце концов, я подумала, что лучше рассказать тебе об этом.

Стивен Пэддок. И правильно сделала, что рассказала. Как тебе только в голову могло прийти такое? Ты же знаешь, как я тебя люблю. Может как раз за эту твою абсолютную искренность! Ты же единственный человек, кроме матери, который любит меня так искренне и так верно, как никто и никогда не любил.

Мэри Лу Дэнли. Да, милый, я постоянно чувствую твою любовь и заботу.

Стивен Пэддок. И как я смогу обойтись без твоей обворожительной улыбки, ты об этом подумала? Я дня не могу прожить без нее. Я очень люблю, когда ты улыбаешься мне. Конечно, каждый мужчина любит, когда ему улыбается женщина, но мне никто и никогда так не улыбался.

Мэри Лу Дэнли. Но ты говорил мне, что уже был когда-то женат. Разве твоя первая жена не улыбалась тебе?

Стивен Пэддок. Представь себе, нет. Ее тоже звали Мэри, но в отличии от тебя она мне никогда не улыбалась. Для меня это было полной трагедией. Ее кто-то убедил, что ей не идет улыбаться. Хотя, когда мы с ней встретились, она была очень смешливая хохотушка. Меня как раз и привлек ее веселый характер. Но в замужестве ее как будто подменили. А твоя улыбка – это что-то особенное! С твоей улыбкой мне кажется, что я готов переиграть в покер весь мир, стать самым богатым и сделать тебя самым счастливым человеком!

Мэри Лу Дэнли. Спасибо, милый! Так приятно это слышать! Кажется, век бы слушала эти слова!

Стивен Пэддок. И, кроме того, ты же знаешь, я подчас просто не могу обходиться без тебя.

Мэри Лу Дэнли. Ну, почему?

Стивен Пэддок. Мне неприятно об этом говорить, но ты же сама знаешь это. Особенно в сезон, когда наступает эта изнуряющая жара. Вспомни. У меня тогда хватает сил только на то, чтобы неделями находиться дома под кондиционером, круглые сутки лежать в постели и вставать только для того, чтобы съесть еду, которую ты мне приготовила. Как же я могу после этого расстаться с тобой? Ты об этом подумала?

Мэри Лу Дэнли. Да, ты действительно очень плохо переносишь жару. Я как-то об этом совсем забыла. А еще я вспомнила, что ты кричишь и ругаешься, когда спишь. Мне приходится успокаивать тебя и отгонять от тебя все твои кошмары.

Стивен Пэддок. Да, ты права, есть у меня и такой грех. Ну, вот видишь, это тебе еще одно доказательство, что пока я жив, я не смогу расстаться с тобой.

Мэри Лу Дэнли. Спасибо, милый! Ну, ты прости мне все мои страхи. Зато я тебе все высказала и теперь меня ничто не мучит. Я рада, что ты избавил меня от всех моих сомнений и теперь я могу лететь к своим родным с легким сердцем.

Стивен Пэддок. Вот и отлично! Уже, кстати, пора собираться в аэропорт.

Мэри Лу Дэнли. Да, мне собственно и собираться нечего. Все мои вещи в машине, можно уже ехать.

Стивен Пэддок. Сразу, как твой самолет приземлится, позвони мне. Потом позвони, когда тебя встретят.

Мэри Лу Дэнли. Милый, но это будет очень поздно. У тебя будет самый сон в это время.

Стивен Пэддок. Нет, нет! Какой сон? О чем ты говоришь? Я не буду ложиться! Я буду дожидаться твоего звонка!

Мэри Лу Дэнли. Ну, хорошо! Обещаю тебе, я позвоню! Поехали?

Стивен Пэддок. Поехали!

Стивен Пэддок встает, идет к двери, широко открывает ее для Мэри Лу, которая в коляске покидает номер, и выходит вслед за ней. Звучит музыка. Гаснет свет.

Действие первое

Картина пятая

Загорается свет. В номер входит Стивен Пэддок и вкатывает вслед за собой два огромных чемодана. Отвозит их в третью комнату и прячет за ширмой. Возвращается в первую комнату и останавливается в задумчивости посреди комнаты.

Стивен Пэддок. Моя Мэри Лу улетела! Как же было тошно говорить ей неправду. Удивляюсь, как я все это выдержал. Обманывать это милое, любимое и такое доверчивое создание. Это было выше моих сил. Я был на волосок от того, чтобы разрыдаться, броситься ей в ноги и все рассказать. Но меня удержало только сознание моего долга. Долг должен быть выше любви! Бог простит меня за эту ложь, это ложь во благо!

Ну, ладно, одно дело сделано, Мэри Лу летит к родственникам и друзьям. Однако не время расслабляться. Надо привезти еще шесть чемоданов. Но это позже, а сейчас.… А что сейчас?

Стивен Пэддок направляется к креслу, стоящему в середине первой комнаты, садится в него и начинает думать вслух.

Стивен Пэддок. Сейчас, пожалуй, самое время, получить в последний раз удовольствие от общения с моей Крошкой Мэри и попрощаться с ней….

Она ведь фактически является продолжением моей жены Мэри Лу. У них даже имена почти одинаковые….

Только вот получить удовольствие в постели наверное не получится. Мысли будут постоянно заняты Мэри Лу, как она там в самолете. Вряд ли удастся от этих мыслей отвлечься….

Ладно, там посмотрим! По крайней мере, Крошка Мэри поможет скоротать время и скрасит одиночество! С ней даже просто общаться приятно!

Стивен Пэддок встает и направляется к двери. Звучит музыка. Гаснет свет.

Действие первое

Картина шестая

      Загорается свет. Открывается дверь и в номер входит Крошка-Мэри и следом за ней Стивен Пэддок. Он вкатывает в номер вслед за собой огромный чемодан на колесиках.

Крошка Мэри. Какой шикарный номер ты сегодня снял, Стивен!

Стивен Пэддок. Да. Мэри Лу тоже его оценила.

Крошка Мэри удивленно озирается.

Крошка Мэри. Мэри Лу? Она здесь?

Стивен Пэддок. Нет, нет. Она улетела на родину, на Филлипины, повидаться с родственниками.

Крошка Мэри. Стивен, я сразу пойду в ванную? Обожаю шикарные номера!

Стивен Пэддок. Да! Конечно! Пойдем я тебе все покажу.

Стивен Пэддок направляется с Крошкой Мэри к двери в ванную комнату и открывает ее.

Стивен Пэддок. Вот она!

Крошка Мэри заглядывает в ванную комнату, не решаясь войти.

Крошка Мэри. Какая красотища, Стивен! Тут все сверкает!

Стивен Пэддок. Входи, входи. Твое полотенце и халат слева.

Стивен Пэддок слегка подталкивает ее в спину, закрывает за ней дверь и возвращается к чемодану. Стивен Пэддок направляется с чемоданом в третью комнату и прячет его за ширмой. Возвращается в первую комнату, останавливается в задумчивости посреди комнаты, затем садится в кресло.

Стивен Пэддок. Так, это уже пятый чемодан! Может не стоит тащить сюда весь мой арсенал из десяти чемоданов, хватит и половины? Надо ли везти все остальные?…

Черт возьми, мне кажется, я начинаю уже ходить по кругу! Это меня лень моя кружит! Я же год назад решил для себя этот вопрос. Докупил еще полуавтоматических винтовок, купил двенадцать скользящих прикладов к ним, чтобы они могли, как автоматы, отстреливать до десяти патронов в секунду. Какая-то добрая душа придумала их для людей с ограниченной мобильностью рук, как у меня. Но я же понятия не имею, как они поведут себя в деле. Я же стрелок – теоретик. Я ни одного разу не был на стрельбище. Откуда мне знать, как поведут себя винтовки при автоматической стрельбе. А вдруг их заклинит от перегрева? Я же все это обдумывал и рассчитывал год назад. Именно исходя из этого расчета я докупил тогда 33 ствола, посчитав это необходимым. А раз я все это уже купил, так зачем же его оставлять дома? И зачем снова мусолить этот вопрос? Прочь все сомнения!

В это время раздается стук во входную дверь номера. Стивен Пэддок открывает входную дверь. За дверью официант.

Официант. Вы заказывали ужин на двоих, сэр?

Стивен Пэддок. Да, да.

Официант. Вот, пожалуйста, Ваш ужин, сэр.

Стивен Пэддок открывает шире входную дверь, официант вкатывает в номер столик на колесиках, ставит его в центре первой комнаты возле двух кресел.

Официант. Вам открыть бутылку, сэр?

Стивен Пэддок. Да, пожалуйста!

Официант открывает бутылку с вином.

Стивен Пэддок. Спасибо!

Официант. Я еще могу Вам быть чем-нибудь полезен?

Стивен Пэддок. Спасибо! Вы можете быть свободны.

Стивен Пэддок достает бумажник и протягивает официанту чаевые.

Официант. Спасибо, сэр!

Официант кланяется и уходит.

Стивен Пэддок достает из бумажника несколько купюр, кладет их на столик, убирает бумажник в карман, затем наполняет оба бокала, садится в кресло, берет свой бокал, пробует вино на вкус и задумывается.

Медленно гаснет свет. Звучит музыка.

Антракт

Действие второе.

Картина седьмая

Стивен Пэддок сидит в кресле с бокалом, продолжая смаковать вино и размышляя.

Крошка Мэри выходит из ванной комнаты в белом махровом халате.

Крошка-Мэри. Странно. Раньше ты ждал обычно меня уже в постели.

Стивен Пэддок. Ты права, но сегодня мне этого не хочется. Сегодня у меня настроение просто посидеть, провести ночь в компании с тобой за бокалом хорошего вина и поболтать. Деньги вот на столике. Убери их сразу, чтобы не забыть.

Крошка Мэри берет деньги со столика, мельком смотрит на них, убирает их в сумочку, небрежно бросает ее на диван, садится в кресло, делает глоток из своего бокала и внимательно смотрит на Стивена Пэддока.

Стивен Пэддок. Ну, как тебе вино?

Крошка-Мэри. Вино, действительно, божественное. Такой замечательный букет и очень приятный, незабываемый вкус.

Стивен Пэддок. Я рад, что тебе понравилось.

Крошка-Мэри. Так о чем мы будем с тобой болтать?

Стивен Пэддок. Да о чем хочешь.

Крошка-Мэри. Тогда позволь мне тебя спросить, что с тобой происходит, Стивен?

Стивен Пэддок. А что со мной происходит?

Крошка Мэри. За прошедший год ты так заметно изменился и совсем не в лучшую сторону?

Стивен Пэддок. Мэри, мы все со временем меняемся и не в лучшую сторону. Что же на твой взгляд во мне так сильно изменилось?

Крошка Мэри. Ты стал какой-то … нервный.

Стивен Пэддок. (Слегка растерянно.) Я нервный? Ну, … может ты и права. Я стал в последнее время много играть в казино. А азартные игры – это очень нервный бизнес. Наверно это дает о себе знать.

Крошка Мэри. Кроме этого, ты стал меньше следить за собой, растолстел.

Стивен Пэддок внимательно осматривает себя, трогает свой живот.

Стивен Пэддок. Правда?

Крошка Мэри. Да, да! И потом.… Раньше ты набрасывался на меня в постели, как только я выходила из ванны и мы зажигали с тобой всю ночь, а сейчас ты предлагаешь просто посидеть и отваливаешь мне за это тройной гонорар. Мне даже совестно брать такие деньги.

Стивен Пэддок. Х-м, интересные наблюдения. Про деньги даже не заморачивайся, ты их заслужила. А про это … Просто я сейчас переживаю за Мэри Лу, как она там. Она сейчас как раз должна лететь и уже вот-вот прилетит на Филиппины. Давай лучше выпьем за ее здоровье.

Стивен Пэддок доливает вина в бокал Крошки Мэри и в свой.

Крошка Мэри. За Мэри Лу? С превеликим удовольствием!

Стивен Пэддок и Мэри поднимают бокалы.

Крошка Мэри. За здоровье твоей Мэри Лу!

Стивен Пэддок. За здоровье Мэри Лу и за ее мягкую посадку!

Крошка Мэри. Ой, да! За мягкую посадку в первую очередь, конечно!

Крошка Мэри и Стивен Пэддок выпивают по бокалу вина.

Крошка-Мэри. Ты так любишь Мэри Лу, что я даже ей немножко завидую, хотя трудно завидовать человеку, в инвалидном кресле.

Стивен Пэддок. Мне в ней все нравится. Я даже это кресло порой просто не замечаю. Единственное, что ей сейчас стало недоступно, это полноценная интимная жизнь.

Крошка-Мэри. Как раз собиралась тебя спросить об этом. Тебе наверное очень трудно в жизни: любить одну женщину, а получать удовольствие в постели с другой?

Стивен Пэддок. С тобой это совсем не трудно. Мы же знакомы с тобой гораздо дольше, чем с Мэри Лу и мне всегда было так хорошо с тобой в постели, как никогда не было ни с одной женщиной, кроме моей первой жены, просто потому, что я ее очень любил. Ты первая из женщин, которая сама захотела быть сверху. Обычно женщины это делают по просьбе мужчин, а ты сама предложила! Причем, ни одна не умеет так, как ты. Где и когда ты этому научилась?

Крошка Мэри. Давно, еще когда училась на курсах медицинских сестер.

Стивен Пэддок. А-а-а! Теперь понятно, почему мне это безумно понравилось! Тут чувствуется хорошее знание физиологии и психологии! С тобой это, действительно, занятие любовью, а с другими это скорее физкультура. Поэтому-то я и был на седьмом небе! Меня и сейчас это очень заводит! Правда у тебя это называется «давай похулиганим!»

Крошка-Мэри. Тихо! Ты что с ума сошел?

Стивен Пэддок. Чего ты испугалась? Тут никого нет кроме нас с тобой.

Крошка-Мэри. Все равно, я стесняюсь!

Стивен Пэддок. Ты еще можешь чего-то стесняться?

Крошка-Мэри. А что в этом особенного?

Стивен Пэддок. Чего ты стесняешься, если ты сама так говоришь?

Крошка-Мэри. Я говорю в постели …, шепотом …, тебе на ушко!

Стивен Пэддок. Ты просто прелесть!

Крошка-Мэри. Если я «прелесть», то почему ты женился не на мне, а на Мэри Лу?

Стивен Пэддок. Знаешь, для меня самого это загадка.

Крошка-Мэри. Я же гораздо моложе ее! И встретились мы с тобой гораздо раньше.

Стивен Пэддок. Сам не понимаю. Видимо причина кроется в моем первом браке, который никак нельзя назвать удачным. Мы постоянно ссорились. Жена сразу после нашей свадьбы призналась мне, что до встречи со мной очень любила одного человека. И он очень любил ее. Они поженились, но тут же выяснилось, что он импотент, поэтому она решила с ним расстаться. Я ей встретился, как она выразилась, «в минуты душевной депрессии».

Я ее очень любил. Она в самом начале нашей совместной жизни говорила, что меня тоже любит. Но потом я все больше и больше стал убеждаться, что это была какая-то странная любовь. Я постоянно ощущал, будто она меня все время сравнивает с кем-то.

Крошка-Мэри. Может она продолжала любить того первого парня и сравнивать тебя с ним?

Стивен Пэддок. Да! При разводе она подтвердила, что продолжала любить его, поэтому любовь ко мне не была вполне полноценной. Позже я узнал, что в психологии существует специальное название для такой любви – компенсаторная любовь.

Крошка-Мэри. А что это такое?

Стивен Пэддок. Это вот как раз и есть тот самый случай, когда женщина выходит замуж, чтобы компенсировать расставание со своим возлюбленным. Но невольно она начинает сравнивать с ним своего мужа и их жизнь превращается в кошмар.

Крошка-Мэри. Как интересно!

Стивен Пэддок. Может со стороны это и интересно, но мне было хуже некуда.

Крошка-Мэри. А в чем это выражалось?

Стивен Пэддок. Понимаешь, семейная жизнь ведь не бывает без ссор. А первый возлюбленный при отсутствии опыта длительного проживания с ним с размолвками, ссорами остается образцом любви. Он превращается почти в икону. Моя реальная любовь в семейной жизни на фоне его ухаживаний до женитьбы сильно проигрывала. И вот постепенно, день за днем жена стала донимать меня мелкими придирками: не так посмотрел, не так ответил, не тот выбрал тон. Однажды я не выдержал и напрямую спросил ее, продолжает ли она любить своего первого мужа. Она тогда ответила, что не может любить человека, который ее обманул. Это меня успокоило. Но позже я узнал от нее, что она продолжала следить за его судьбой. Как-то в разговоре она сказала, что случайно встретилась с его теткой, от которой узнала, что у него была не импотенция, а просто нервный срыв, что он вылечился, женился, стал петь и выступать на концертных площадках.

Крошка Мэри. А ты что?

Стивен Пэддок. Я сказал: “Мэри, я тоже хорошо пою, ты сама это говорила не раз. Просто я не лезу на сцену”.

Крошка Мэри. Мэри? Ее тоже звали Мэри?

Стивен Пэддок. Да, ее звали так же, как и тебя.

Крошка Мэри. Интересно, и что она ответила?

Стивен Пэддок. Ответила: “Нет, он человек искусства, а ты простой бухгалтер”. С тех пор во время каждой ссоры она стала вслух жалеть о том, что развелась с ним. Я как раз тогда понял, что она продолжала его любить. Со временем моей жене стало казаться, что я совсем не люблю ее. Что я не так проявляю свою любовь, как должен любить человек в ее понимании. Она стала упрекать меня в неискренности моей любви. Дело в том, что когда мы поженились, мы стали жить в ее большом доме, который ей подарили ее родители. Так вот она стала упрекать меня в том, что я женился на ней из меркантильных соображений, из-за этого дома. Якобы потому, что мне очень нравился этот дом и что мне очень хотелось в нем поселиться. Мне это было ужасно обидно слышать! Но она стала повторять это раз за разом при каждой нашей ссоре, а ссоры были почти уже каждый день.

Крошка Мэри. И ей это не надоедало?

Стивен Пэддок. Нет! Наоборот, мне кажется, ей даже доставляло удовольствие таким способом изводить меня.

Крошка Мэри. Понятно. Это как раз и доказывает, что она продолжала любить своего первого мужа.

Стивен Пэддок. Да! Из каждого моего промаха она устраивала целый скандал. Постоянно упрекала меня в отсутствии внимания и заботы по отношению к ней. Главное, я не понимал при этом, как себя вести. Если я пытался оправдываться и говорить, что наоборот забочусь о ней, что выбираю для нее каждый раз в супермаркете продукты повкуснее, чтобы порадовать ее, она прекращала их есть, заявляя, что я попрекаю ее.

Крошка Мэри. Ну, ты же не попрекал, ты пытался объяснить ей?

Стивен Пэддок. Да! Я тоже так говорил ей, но ей это было бесполезно объяснять! Она просто не желала слушать ни единого моего слова. Пытаясь хоть что-то доказать ей, я чувствовал себя довольно глупо, но отказываясь доказывать – еще глупее.

Крошка Мэри. Похоже, ты ей надоел и у нее к тебе не осталось ничего кроме ненависти.

Стивен Пэддок. Да, в конце концов она сама призналась в этом, когда после шести лет совместной жизни уходила от меня к одному актеру, т.к. ей не только я, но даже моя работа бухгалтером была ненавистна. Ее больше привлекал статус жены актера Голливуда. Она сказала мне, что осуществила свою мечту, стать женой «человека искусства», как она выразилась. Правда, позже я узнал, что этот «человек искусства» превратился в заурядного алкоголика, как я ее и предупреждал.

Крошка Мэри. Ну, а какое отношение все это имеет ко мне?

Стивен Пэддок. Я думаю, самое прямое. После ухода от меня первой жены у меня возникло стойкое нежелание вступать в новые семейные отношения. Мало того, развился жуткий комплекс неполноценности, началась депрессия. Я долго вообще избегал любых отношений с женщинами.

Крошка Мэри. Когда мы с тобой встретились, ты не производил впечатления такого большого женоненавистника, как ты говоришь или мне показалось?

Стивен Пэддок. Да, ты права, но до того, как мы встретились было одно событие, сильно изменившее меня. Брат Эрик, чтобы вытащить меня из депрессии, стал таскать меня вечерами по кинотеатрам. Однажды я увидел фильм, в котором у молодого парня с такими же психологическими проблемами на почве любви как у меня вдруг загорелись глаза при встрече с красивой девушкой проституткой. Я понял тогда, что лучшим лекарством от женщины является другая женщина. Если сразу после развода мне было противно даже смотреть в сторону женщин, то после этого фильма я стал ходить в публичные дома, желая найти там себе такую же женщину, от которой у меня тоже снова загорелись бы глаза. И вот, когда в одном из таких домов я встретил тебя, то почувствовал себя рядом с тобой счастливым человеком. Тебе удалось разбудить во мне нормального мужчину с чувством собственного достоинства. Я воспринял встречу с тобой, как дар божий. Вся моя жизнь до этого показалась мне неудачным черновиком. У меня появился шанс переписать ее с чистого листа. Единственное, что напоминало мне о моей большой любви к первой жене это непрекращающиеся ночные кошмары, где я продолжал с ней спорить. Даже то, что твое имя совпало с именем моей жены, я воспринял, как знак судьбы.

Кстати, почему к твоему прекрасному имени приклеилась эта кличка «Крошка»?

Крошка Мэри. Просто у нас все девочки в заведении довольно полненькие. Среди них я одна такая миниатюрная. Кто-то назвал один раз, с тех пор и пошло. А ты не пробовал по поводу этих кошмаров обратиться к специалистам?

Стивен Пэддок. Конечно, обращался.

Крошка Мэри. И что?

Стивен Пэддок. Порекомендовали успокоительные таблетки валиум, которых я выпил с тех пор наверное уже ведро.

Крошка Мэри. И о чем же ты интересно споришь во сне со своей первой женой?

Стивен Пэддок. Пытаюсь доказать ей, что актер Голливуда это не самый лучший выбор.

Крошка Мэри. А у тебя есть знакомые парни в Голливуде?

Стивен Пэддок. У меня несколько лет был пропуск на эту киностудию. И у них там лежала моя анкета с фотографией.

Крошка Мэри. Да-а-а? Как это ты туда попал?

Стивен Пэддок. Просто однажды еще студентом экономического факультета я увидел объявление, что им требуются желающие принять участие в съемках массовых сцен и позвонил.

Крошка Мэри. И что ты там делал?

Стивен Пэддок. Подрабатывал на съемках в массовках в свободное от учебы время. Рядом с нами снимались студенты актерского факультета института киноискусства. Вот там я на них и насмотрелся и понял, какая это своеобразная публика. Хоть они и держались отдельным коллективом, но стоило возникнуть небольшому перерыву в съемках, как они в момент могли передраться между собой. Постоянно что-то выясняли друг с другом. Взрослые актеры, которые курировали эту группу от института, постоянно разбирались с их проблемами. Иногда им доверяли участие в эпизодах. В большой перерыв они ухитрялись принять на грудь по несколько грамм горячительного. Повод всегда находился: то обмыть удачный дебют в эпизоде, то для бодрости, то с устатку, то для перехода в творческое состояние, то для поднятия настроения, то для снятия стресса. Мы тоже не святоши конечно, тоже устраивали у себя в университете студенческие пирушки, но не каждый же день, а только в дни стипендии.