Никогда не сдавайся

– Ева, ну сколько можно забывать ключи? А если бы меня не… – я не успела докричать свою лекцию, как поняла, что кричу совсем не на свою подругу.

Совсем недавно мои глаза расширялись от услышанного, но сейчас они раскрылись от увиденного. На пороге моей квартиры стоял он – самый красивый мужчина что я видела в жизни.

– Фабиан, – выдохнула его имя я и отпустила ручку двери, пятясь назад в квартиру. Он наступал на меня, и когда мы оба оказались в темноте, он хлопнул входной дверью.

Он был единственным человеком, которого я меньше всего хотела видеть сейчас и вообще когда-либо. Мало того, что совсем недавно я целовалась со своим профессором, от взгляда на которого внутри закипал огонь желания, так ещё и Фабиан стоял теперь тут. Я не успела разглядеть его, а сейчас мы оказались в темноте., лишь отдалённо понимая, где он находится. Я слышала, как он тяжело дышит, но не решалась включить свет. Неуверенность в том, что я смогу увидеть его чёрные глаза и остаться равнодушной, не давала мне сделать и шага. Я молчала точно так же, как и он. Вновь тишина, и она пугала меня ещё больше, чем в прошлый раз. Я даже не думала о том, что он делает в моей квартире и как нашёл её. А главное – зачем? Больше всего меня волновало, что я не могу оставаться спокойной рядом с ним. Ощущение на каком-то физическом уровне. Я чувствовала аромат его тела без одеколона. Просто Фабиан. Свежесть мыла и запах его кожи, видимо он приехал на машине, в нос ударял сильный запах салона новой иномарки, мне даже показалось, что я чувствую запах специй, но ещё не поняла, каких именно. Смотря в темноту, я ухватилась за край своей юбки, вновь крутя его в своих пальцах, как делаю всегда, когда нервничаю.

– Что? – выдохнула я не в силах сказать что-то ещё.

Вопрос повис в воздухе, и я будто слышала его отголоски каждую секунду. Мне показалось, что он придвинулся ко мне гораздо ближе, во всяком случае, я слышала гораздо отчётливее его дыхание и стук его сердца. В этой тишине только биение его и моего сердца. Не знаю почему, но мне показалось, что я знаю его тысячу лет и могу вот так стоять и не видеть его, но просто знаю, что он рядом, совсем близко со мной и мы вместе. Но это лишь мой вымысел и какие-то неосуществимые фантазии. Я резко дёрнула рукой и нарушила этот миг.

В комнате зажёгся свет.

Мы практически одновременно зажмурились и начали привыкать к свету. Я первая раскрыла глаза и стала внимательно изучать его. Сегодня передо мной не пилот авиакомпании, не бизнесмен, которого я встретила на самолёте. Не Фабиан Лин Бойл. Во всяком случае, мне хотелось думать именно так. Тёмные волосы взъерошены, и на них ни грамма геля. Глаза, всё такие же чёрные, изучали меня так же, как мои серые – его. На нём была обычная белая футболка, обтягивающая накачанные руки и грудь, а сверху синяя в клетку рубашка, закатанная до локтей. Синие джинсы, немного рваные, как это модно, идеально обтягивали его задницу, даже несмотря на то, что он стоял ко мне лицом, я знала это. Я буквально чувствовала, насколько идеальны его ягодицы в этих джинсах. А на ногах были кеды Convers. И это поразило меня больше всего. Я почти всегда носила балетки или туфли на невысоком каблуке, но моей самой любимой обувью оставались именно кеды. Он выглядел просто бесподобно.

– Мистер Бойл, что вы делаете здесь? Как вас занесло в мою скромную обитель? Я не ожидала таких высокопоставленных гостей, как вы, а то достала бы семейный королевский фарфор и накрыла бы торжественный ужин, – процедила сквозь зубы я, ожидая обидеть, как и тем самым спровадить из моей квартиры.

Ненавижу, когда сюда врываются без моего приглашения, особенно те, кого я совсем не звала и никогда бы по своей воле не пригласила. Я будто забыла это молчание в тишине и его сердце, бьющееся как бешеное рядом с моим. Точно так же, как я не чувствовала больше вкус губ профессора на своих. Я уже почти не думала о нём.

Отвернувшись от незваного гостя, я переступила через свои туфли и включила свет в гостиной. Указала рукой мистеру Бойлу, что он может располагаться, а сама проскользнула в коридор и хлопнула дверью своей комнаты. Здесь, как всегда, царил беспорядок. Не заправленная кровать, вещи на комоде, возле него, на постели и вообще везде. Решив не рисковать больше, я скинула юбку и блузку, бросив их на кровать, надела любимые джинсы голубого цвета с рваными коленями. Правда заключалась в том, что это были не художественно сделанные дырки, а это я упала с лестницы и разорвала джинсы, что оказалось симпатично, и я решила ходить так. Сверху нацепила зелёную «боксёрку» и салатового цвета рубашку, точно так же закатав до локтя. Я осталась босиком, а волосы быстро собрала в невысокий хвост. Поправив макияж, вышла из комнаты и застыла в коридоре.

Плавно двигаясь, будто вальсируя, по периметру моей гостиной, Фабиан разглядывал фотографии. Вот он рассматривает ту, где я задуваю свечи на своем праздничном торте на восемнадцатый день рождения. А вот и та, где я играю с лабрадором моего первого молодого человека в парке. Гость настолько внимателен, будто просматривает мою жизнь, стараясь через эти фотографии понять меня. Но это невозможно. Не через те, что висят в гостиной на виду у всех. Кем являюсь я на самом деле, показывают фотографии, что висят в моей комнате. Ведь там есть снимки с ней. С моей мамой. Я облокачиваюсь на косяк и внимательно наблюдаю за своим гостем. Он так сосредоточен, что даже не замечает моего присутствия. Мне приходится громко откашляться и пройти на кухню, чтобы дать понять: что он больше не один.

– Не хотите ли чаю или, быть может, пива, вина? Кофе не предлагаю, а то ещё не заснёте ночью, – дразню его я и включаю чайник. Я ловко достаю чашки с верхней полки, чуть привставая на носочки. Наливаю немного заварки в одну из чашек и добавляю полторы ложки сахара. Чувствую, как он следит за мной.

– Пожалуй, не откажусь от чая, – мне кажется, с улыбкой произносит он.

Я не замечаю, как он оказывается рядом со мной в тот момент, когда я беру чайник с заваркой и подношу к приготовленной для него чашке. Ловко обхватывая своими длинными пальцами моё запястье, он наклоняется вместе со мной вперёд, и из носика начинает литься коричневая ароматная жидкость.

– Не люблю крепкий, – чуть тише говорит он, касаясь губами моих волос. Я чувствую его сильное тело над своим, аромат его тела совсем близко, и я делаю глубокий вдох и будто погружаюсь в него с головой. Но так же резко, как подошёл, он и отходит от меня.

– Не надо сахара.

Я обескуражена. Не понимаю, что происходит. А главное, почему меня так тянет к нему. Всю неделю, что я была без работы по вине именно этого мужчины, я пыталась понять, почему же отказала ему. Причина была вовсе не в друзьях и семье, ведь они не держат меня, а напротив, как я думаю, желают самого лучшего. Я всегда мечтала путешествовать, а за чужой счет, выполняя любимую работу, о чём ещё можно мечтать? Я сама прекрасно знала, что поступаю глупо, отказываясь. И даже не то, как мне предложили работу, и не то, как ведёт себя сам мистер Бойл со мной, пугало меня. Я справлялась с людьми и похуже него. В итоге после откровенного разговора с самой собой я поняла точную причину того, что не желаю работать с Фабианом. Для меня он был именно Фабианом, а не мистером Бойлом или мистером Лином, как его называли в аэропорту; если бы я согласилась на работу с ним, он стал бы моим начальником и не было бы ни единого шанса, что он может прижать меня к себе, с нежностью коснуться пальцами моей щеки, провести ими по губам и поцеловать их так, как до него не целовал никто раньше. Я хотела иметь возможность думать о том, что такое может быть. Однажды в будущем. Но мне нужен шанс.

Я доливаю кипяток и протягиваю ему чашку. Медленно обхожу стол и присаживаюсь на барный стул возле стойки, что отделяет кухню от столовой-гостиной. Медленными глотками пью чай и краем глаза наблюдаю за Фабианом. Я боюсь нарушить тишину. Не хочу, чтобы он говорил со мной так же, как в последний раз в машине или по телефону. Не хочу, чтобы он был боссом. Пусть хотя бы несколько минут побудет просто мужчиной, а я буду просто девушкой. Замечаю, как он смотрит на меня, и улыбаюсь. Мимолётная улыбка слетает с моих губ, как только вспоминаю, что всего час назад я целовала своего профессора, а теперь смотрю на Фабиана так, будто он единственный мужчина в этом мире. В этом вся я. Мужчины – моя слабость, моя страсть и моё проклятье. Глубоко вдыхаю. Считаю до пяти и вновь поднимаю глаза на незваного гостя. Он стоит, прислонившись к шкафу с посудомоечной машиной, внимательно изучая собственное отражение в зеркале напротив. Мне кажется, наше молчание длится уже целую вечность.

– Мне не хотелось бы быть негостеприимной, но уже давно за полночь и я хотела бы оказаться в постели, – я осеклась.

Эти слова в моей голове звучали гораздо лучше, чем на самом деле. Я сразу поняла, как глупо было произносить что-то подобное и как это некрасиво и вульгарно звучало. Особенно слово «постель». От стыда на щеках расплылся румянец.

– Что вы, мисс Грин, вы очень гостеприимны, – явно насмехаясь надо мной, произнёс Фабиан, наконец отвлекаясь от своего отражения и посмотрев на меня.

Я понимаю, что он воспринял мои слова правильно, но также замечаю, что и потаённый смысл, который меня смутил, дошёл и до него, и не воспользоваться шансом поставить меня в неловкое положение он не мог. Рядом с ним я чувствовала себя маленькой девочкой, а ни один мужчина, кроме моего отца, не внушал мне такие чувства. Мне не нравилось это. На восемьдесят процентов точно не нравилось.

– Но вы правы, я так и не объяснился, – он глубоко вдохнул и поставил чашку позади себя.

– Я хотел бы извиниться за то, как поступил с вами. Но я всего лишь хотел, чтобы вы согласились работать со мной. Вы не изменили своего мнения насчёт нас? – поинтересовался он, так что от его последних слов по моей спине пробежал холодок. Хотелось кричать, что я давно подумала о нас, что я тысячу раз уже думала об этом и знала, что хочу. Но он предлагает мне совсем другое. А я никогда не нарушила бы правила субординации, даже если они и касаются наших с ним отношений.

Я прикрыла глаза, чувствуя, что в темноте мне проще с ним говорить. И будто уловив это, Фабиан щёлкнул выключателем, и комната вновь погрузилась во мрак. Я чувствовала, как его пальцы нежно прикасаются к моим и забирают чашку, его рука слегка коснулась моего бока, ставя её на стол. Пусть мы оказались в темноте, но в безопасности я себя совсем не почувствовала. Вставая со стула, я оказалась совсем рядом с Фабианом и теперь вдыхала его аромат. Выставив руки вперёд, я попыталась оттолкнуть его от себя.

– Мистер Бойл, я давно решила. Я не стану работать с вами. Не понимаю только, почему вы не принимаете моего отказа и не понимаете, почему я отказываю вам, – я вкладывала в эти слова больше смысла, чем на самом деле имела в виду.

Понимаю, что он видит во всём этом не много смысла, но сейчас у меня совсем не было желания объяснять ему, что я хочу на самом деле. Темнота и тишина не помогали мне больше. Я обошла его и остановилась возле обеденного стола, упрямо смотря в него, будто ища что-то, но на самом деле мне просто хотелось, чтобы его здесь не было. В темноте наша квартира казалась такой одинокой и молчаливой, будто в ней не было никакой истории и нас с Евой не существовало на самом деле.

Я чувствовала, как он медленно подходит ко мне, останавливается позади совсем близко, но не касается меня. Ощущаю, как его дыхание обжигает кожу на моей шее, но он так и не прикасается ко мне. Лишь чувствуя, что рядом именно он, мне становится так спокойно, и я будто зажигаю свет в своей квартире. Всё такое родное, домашнее. И он здесь, совсем близко. Если бы это было правдой. Вдыхая аромат его тела, понимая, что это не повторится, я обещаю себе, что делаю это в последний раз, потому что больше не смогу быть рядом с ним. Я никогда не позволю себе больше оказаться с ним вот так наедине, в темноте. Я беззащитна, и он чувствует это. Может стоит воспользоваться этим? Смогу ли я ему отказать?

– Ты доминируешь и в постели с мужчинами? – его приятный голос ласкает мой слух, а губы слегка прикасаются к моему уху.

Я чувствую как мое тело дрожит от того, что он прикусывает мочку после своих на самом деле омерзительных слов. Но сил повернуться и посмотреть на него у меня нет. Он убирает волосы со спины, перебрасывая их вперёд, осторожно прикасаясь пальцами к моей шее, прикрытой рубашкой.

Осторожно поворачиваюсь, я стараюсь заглянуть в его чёрные глаза, но, кроме темноты вокруг, не вижу ничего.

– Я доминирую только на работе, – шепчу я, привставая на носочки, чтобы коснуться губами его шеи в мимолётном касании, так, чтобы он даже не понял, было ли оно.

– А с мужчинами я предпочитаю подчиняться, – продолжаю шептать в темноте я, осторожно проводя пальчиками по краю его рубашки, притягивая к себе.

Я закусываю нижнюю губу до боли, будто стараясь понять, реально ли происходящее. Но я точно чувствую его присутствие. Понимаю, что это он. Берёт в ладони моё лицо, чертя какой-то узор на моих щеках, смотрит в глаза, хотя в темноте мы едва различаем силуэты друг друга. Я слышу, как бьётся его сердце чуть быстрее, чем моё, чувствую, как вздымается его грудь от каждого вдоха и выдоха.

Осторожно прикасаюсь к его рукам, боюсь, что он рассыпется от моих прикосновений, как песчаный человечек, но понимая, что он реален, впиваюсь в него пальцами, рискуя не отпустить больше от себя никогда. Я не могу сказать ни слова, смотрю в темноту, затаив дыхание. Он наклоняется вперёд, но я всё равно привстаю на носочки, потому что он слишком высок для меня. Наши губы как-то неловко соприкасаются, и я проваливаюсь. Это больше, чем поцелуй. Мои губы, язык и зубы захватывают его, и я хочу насладиться этим, потому что подсознание кричит, что такого больше не повторится никогда. Мои пальцы забираются в его волосы, делая их ещё более взъерошенными. Но он не уступает мне. Его губы такие ловкие, он немного посасывает мою нижнюю губу, проводит языком по верхней, чуть прикусывая и её, но мне от этого ещё приятнее. Непроизвольный стон наслаждения вырывается из моей груди. Наши языки и губы будто единое целое. Я чувствую, как этот поцелуй может стать для меня роковым, но не могу остановить себя. Мои пальцы сдёргивают его рубашку на пол, а за ней и его футболку. В темноте я не могу увидеть его великолепное тело, но понимаю, что вряд ли я осталась бы равнодушна. Моя рубашка оказывается на полу так же быстро, а за ней и «боксёрка». Он изучает моё тело своими руками. Каждый изгиб, родинку и шрамик – всё, что не может сейчас увидеть глазами, он чувствует пальцами. Я же осторожно прикасаюсь к его груди, чувствую жёсткие волоски под пальцами и царапаю его кожу своими ногтями, из-за чего у него вырывается не то стон, не то рык наслаждения. На моём лице застывает улыбка. Там, где я только что царапала кожу, теперь мои губы, касаются каждого миллиметра идеального тела этого мужчины. В то время как он распустил мои волосы, накручивая на руку и оттягивая назад, отрывая от себя, мои затуманенные глаза находят его.

– Я так хочу видеть тебя каждый грёбаный день, – шепчет в темноту он, целуя уголок моих губ, – что не хочу рисковать тем, что не увижу тебя больше никогда, – произносит он и целует кончик моего носа.

Его свободная рука сжимает моё бедро, так что мне немного больно. Но я не решаюсь нарушить такой момент.

– Ты должна работать со мной, а я не должен спать с тобой, – его голос немного дрожит, а губы находят мои в мимолётном поцелуе.

– Этого никогда не случится, мисс Грин, – говорит слишком громко и отчётливо для такого момента он.

– Так что прошу тебя, согласись на эту чёртову работу, – и он отпускает меня.

Мои глаза расширены, и всё тело знобит. Я стою посреди гостиной в одних джинсах и белье. Одна. Вокруг тишина и темнота. Мне кажется, что прошла целая вечность. Отчего-то по щекам текут слёзы. Я знаю, что не должна плакать, но не могу остановить беззвучный поток.

Медленно наклоняюсь и поднимаю одежду с пола, бросаю взгляд на освещённый лунным светом журнальный столик с какими-то бумагами на нём. Хватаю их и вбегаю в свою комнату. Вся моя одежда в ту же минуту оказывается в корзине для грязного белья. Потому что я не хочу чувствовать запах Таинственного Незнакомца и тем более Незваного Гостя. В комнате горит одинокая лампа на прикроватной тумбочке. Я забралась под одеяло в кровать. Меня ещё немного трясёт, но я уже хотя бы не плачу. Даже не читая бумаг, я знаю, что там, беру ручку и подписываю в обозначенных местах. Оставляю записку для Евы, чтобы завтра же отправила эти документы в офис «ББА» на имя Фабиана Лина Бойла. Она обязательно зайдёт в мою комнату завтра утром разбудить меня, перед тем как уйдёт на работу. Свернувшись клубочком, я выключаю свет.

Но я уверена, что вряд ли смогу заснуть. Я так старалась избежать эмоциональных травм, лишив себя секса, но поняла, что без него ещё больше вреда причиняю себе. Я осознаю, что больше не смогу заниматься у профессора Стэнджера, но мне необходимы его занятия. И как бы я ни хотела чего-то большего от Бойла, он никогда не станет моим. Именно поэтому согласие на работу подписано, и в течение нескольких недель я приступлю к должности представителя на рейсах генерального директора авиакомпании, а точнее, сопровождающего его везде и всюду зачем-то необходимого сотрудника. Все эти мысли не могли дать мне покоя сегодня. Вновь и вновь прокручивая то, что случилось со мной за этот день, я готова принять решение. Никогда больше не оставаться с профессором наедине и работать с Бойлом как профессионал. А главное, никогда не мечтать ни об одном из них. Моя уверенность в том, что ни один из них не заслуживает звания «тот самый мужчина», приближалась к сотне процентов. А значит, мой новый день без секса начнётся не просто так. Во всяком случае, я хотела бы быть в этом уверена.

Глава 4

Я третий день не выхожу из дома. Стараюсь казаться больной и не заговаривать ни с кем, даже Ева и Анна не слышали от меня ни слова за последние дни. Да я и сама толком не уверена в том, что в состоянии и в силах разговаривать. Все объяснения с друзьями и семьёй я оставила на потом. Мне просто необходимо время, чтобы подумать о том, в какой каше я оказалась замешанной и что не смогу найти выход, даже если очень захочу, что и говорить о том, если я не хочу выходить из этого. К моему сожалению, единственное, что я готова признать: часть меня ликовала оттого, что во мне нуждался такой человек, как Бойл, и что меня хочет такой человек, как Стэнджер. Но я совершенно не хотела признавать того факта, что буду играть с ними, теша своё самолюбие, потому что абсолютно не была настроена на игры с мужчинами. Мои достижения в самоконтроле не давали мне покоя, каждый день дарил мне какие-то новые откровения, и мир вдруг открывался с другой стороны. Я находила прекрасными рассветы и закаты, люблю смотреть просто в окно и в первый раз за многое время нашла наслаждение в некоторых книгах, погружаясь в мир приключений и странствий.

Но наслаждаться великолепием таких дней я не могла полностью. Недовольное лицо Евы каждый раз, когда она видела, что я не снимала свои пижамные штаны с рисунком медведей, не давало мне покоя. А когда недовольна Ева, значит, становится недовольным весь мир. Она, я надеюсь, беспокоясь обо мне, подключила Анну, и если одна доставала меня своим взглядом, то другая старалась достать по телефону, но если от взгляда я могла скрыться в своей комнате, то на звонки я могла вовсе не отвечать. Но больше так не могло продолжаться, и я точно знала это. Рано или поздно мне придётся заговорить, объяснить и проститься, пусть на короткое время, но я уже не принадлежу сама себе, теперь я личный раб Фабиана Бойла. Пусть он пока не пользуется этим, но я была уверена, что в скором времени обязательно сделает это.

Часа показывали начало пятого, а я, кажется, даже не ела сегодня. Но какая разница, если в руках «Граф Монте-Кристо» и я вместе с ним мщу всем врагам и стараюсь быть милосердной к друзьям. Я чувствую себя его правой рукой, и мы вдвоём можем свернуть горы, отыскать сокровища и получить желаемое, только если постараемся. Так, погрузившись в книгу, я даже не заметила, как щёлкнул замок и вошла Ева. Только стук её каблуков заставил меня вернуться в Денвер, в мою скромную квартиру, и обернуться к ней.

– Там посыльный за дверью, говорит, что у него для тебя посылка, – слишком грубо кинула мне Ева и, даже не улыбнувшись, отправилась в свою комнату.

В последние три дня я только и наблюдала этот взгляд, её слова звучали резко, всё, будто она чувствовала, что я храню какую-то тайну, которая заставит её переживать. Я знала, что именно сможет её разжалобить, и она вновь будет на моей стороне.

Медленно подбираясь к входной двери, я шаркала тапками, стараясь разозлить любимую сестру ещё больше, чтобы она начала кричать. Потому что её эмоции должны найти выход, прежде чем я объясню, в чём дело и что со мной происходит.

– Мисс Грин, – бодро практически крикнул посыльный в зелёной форме и протянул мне большую коробку, на которой лежал листок с отчётом о доставке, на котором я должна была поставить подпись. Я поймала на себе странный взгляд посыльного и только сейчас поняла, почему он изменился в лице. Я совсем забыла о том, как выгляжу, этого и не требовалось в последние три дня. Грязные волосы, переплетённые и образовавшие колтуны, старая пижама с медведями на штанах и футболка с пятнами то ли мороженого, то ли сиропа на ней. Весь вид говорил о том, насколько я жалкая.

– От кого она? – поинтересовалась я перед тем как поставила подпись, но прежде чем услышала ответ, посыльный вырвал у меня листок и отошёл к лифту.

– Я всего лишь посыльный, мэм, – пожал плечами молодой человек и шагнул в прибывший лифт.

Осторожно поставив коробку на диван, я постаралась определить, от кого она, но так как никаких опознавательных знаков не оказалось, я резко сдёрнула клейкую ленту и распахнула посылку. Жаль, что я не могла видеть своё лицо в тот момент, но была уверена в том, что всё тело задрожало, а зрачки расширились до невероятных размеров. В коробке лежал новый телефон последней модели от Apple, аккуратно упакованная одежда синего цвета и белый конверт. Я могла бы, не открывая его, понять, от кого всё это, но было бы ужасно так поступить с собственным боссом.

«Уважаемая мисс Грин,

Я очень рад, что теперь вы работаете на меня. В последний наш разговор вы попросили не звонить вам, поэтому присылаю вам новый телефон для разговоров по работе, а также для разговоров со мной лично. Это наша персональная связь на все случаи жизни. Этот телефон должен быть с вами и днем и ночью. Надеюсь на понимание.

Также вы найдёте форму нашей авиакомпании, надеюсь, размер ваш и наши модельеры не ошиблись. Эта форма – для ежедневной носки на работе, таковы требования, которые вы согласно нашему договору обязаны выполнять.

У вас было несколько дней, чтобы расстаться со своими делами в Денвере, так как в воскресенье, 14 июля, мы вылетаем в Лондон и начинаем путешествие по Европе. Не планируйте ничего на ближайшие несколько месяцев, так как мы, скорее всего, задержимся в Европе на подписании договоров с нашими партнёрами. Билет на самолёт и дальнейшие инструкции вышлю вам на e-mail.

До скорой встречи!Фабиан Л. Б.»

Я перечитала письмо несколько раз и всё ещё не до конца понимала, что происходит. Оно так прочно застряло и в моей руке, и в моей голове, что показалось, что я никогда не смогу уже выпустить его. Сегодня уже 12 число, как я смогу собраться за один день, как смогу рассказать друзьям и семье, что улетаю и не знаю, когда вернусь? Как мои вечерние курсы в университете? Встало столько вопросов, но среди всего этого беспорядка имелся лишь один ответ, и он, к сожалению, не мог подарить мне спокойствие сегодня. Мы никогда не будет больше чем начальник и сотрудник. Он навсегда определил границы наших отношений.

Ноги подогнулись, и я оказалась сидящей на полу напротив коробки с всё ещё вложенным в мои руки письмом. Меня так же немного потряхивало, и я качалась из стороны в сторону как умалишённая в бессознательном состоянии. Но примерно в нём я и находилась последние несколько дней.

– Али… Ли, – с тобой всё в порядке? – выводит меня из транса взволнованный голос Евы, и я чувствую, как она присаживается рядом со мной и обнимает за плечи.

Я могу лишь качать головой. Только сейчас, несколько минут спустя, замечаю, как по моим щекам текут слёзы. Я давно не плакала так часто, как за последнюю неделю. Он делает из меня безвольную куклу, которая подчиняется его воле без единой мысли и даже без желания что-либо изменить.

– Ева, меня уволили. Отказали в «ББА», и мне пришлось согласиться на работу, которую я возненавижу.

Мне хочется разрыдаться на её плече и пожаловаться на всё то, что произошло и что я старалась сохранить в себе. Слова прочно засели у меня в голове, и я не могу просто выпустить их наружу, так как не хочу переносить все беды на чужую голову. Поэтому только и позволяю себе смотреть на коричневую коробку перед собой.