Никогда не сдавайся

– О чём это ты? – спрашиваю удивлённо я, хотя прекрасно понимаю, о чём она. Мои глаза скользят к календарю, что висит напротив стола с нашими компьютерами, и я мысленно отмечаю дату. Сегодня ровно сто дней.

Наверное, это звучит странно, но вот уже сто дней я обхожусь без мужчин, то есть мой обет воздержания всё ещё в силе, и я пока не нарушила его. Не то, чтобы я особо верующая, просто за мою недолгую жизнь я совершила столько ошибок с парнями, совершенно разными парнями, красивыми и не очень, моделями, музыкантами, спортсменами, актёрами, простыми техниками, айтишниками, полицейскими и ещё много с кем, что однажды поняла: так продолжаться просто не может.

Я встречалась с огромным количеством парней, с некоторыми дольше, с некоторыми меньше, а с другими проводя просто одну ночь. Нет, никакой душевной боли я не хотела заглушить, просто люблю получать удовольствие, люблю его дарить. Мне нравится запах мужчины рядом и нравятся ощущения внизу живота от желания. Но за всё это время я не встретила ни одного стоящего парня. Кто-то обижал меня, кого-то я, а некоторые разбивали моё сердце на маленькие кусочки.

И поэтому я решила, что не стану спать с парнями, пока не встречу действительно стоящего, с которым смогу связать свою жизнь, увижу своё будущее с ним, потому что больше не хочу отдавать часть себя не тем парням. Не то, чтобы я верила в прекрасного принца, что приедет ко мне на белом коне и заберёт в сказочный дворец, и ему плевать, что я немного полновата. Нет, скорее я верю в парня, который стоя на трапе скажет, что я – то, что ему надо, я единственная.

Вот в такое мне бы хотелось верить. Может, для кого-то это не романтично и не так красиво, как букеты цветов и признания в вечной любви, но именно о таком мечтала именно я. Ева и Анна почти в один голос говорят, что я зря придумываю и тем более зря лишаю себя удовольствия встреч с парнями, удовольствия секса и первого поцелуя. Но мне бы хотелось, чтобы это в следующий раз оказалось чем-то особенным.

– Ты знаешь, что я по-другому это вижу. Не хочу сдаваться из-за какого-нибудь красавчика, который растопчет мои чувства, и я снова останусь одна, – я пожимаю плечами и откладываю пустую коробку на стол, – ты знаешь, я больше это не перенесу, – улыбка на моём лице скорее не радостная, а показывающая, что, хоть я и справилась, но не хочу больше повторять то, через что прошла.

Ева прекрасно понимает меня и больше не произносит ни слова. Каждый оказывается в мире своих мыслей. Именно поэтому нам так хорошо вместе. Даже в тишине, когда мы обе молчим, я знаю, что она рядом и мы вместе, что бы ни происходило. Я встаю с дивана и, не произнося ни слова, посылаю воздушный поцелуй сестре.

Моя комната – мой маленький мир, отражение моей души и моих чувств, тех, что прячутся от большинства людей. Небольшое помещение с окном на левой стене, которое прикрыто голубой просвечивающей занавеской. Мой потолок – это небо, кажется, даже виден самолёт, взмывающий в небеса. Стены в голубых и синих оттенках, это либо море, либо тоже небо, каждый видит по-своему, да и я порой сама не знаю, что именно это. На стенах висят фотографии родителей, друзей, а над кроватью – три небольших фотографии в ряд, на них только я.

Год назад я сделала профессиональную съёмку и, выбрав лучшие снимки, поместила их над кроватью. Чёрно-белые, как я и хотела, на них я такая счастливая, с цветами в волосах и в летнем платье, улыбаюсь и смеюсь. Именно такой я хочу оставаться всегда. Кровать и комод сделаны из светлого дерева, рядом с кроватью ящик для белья, сделанный из того же дерева, что и остальная мебель. За дверью прячется стеллаж с мягкими игрушками. Не маленькая девочка, но и у меня есть слабости. Плюшевые игрушки. Мне их дарят постоянно, и порой я сама их покупаю, но они прячутся от посторонних глаз за дверью, хотя в мою комнату разрешено заходить только мне и Анне с Евой. Даже отец ни разу не был в этой комнате, после того как я окончательно завершила здесь ремонт. На кровати всегда весёлое постельное бельё разных цветов и множество подушек. Обычно я не застилаю кровать, потому что мне лень, но сегодня она застелена.

Погружаясь в сон, я вижу того невероятно красивого мужчину. В голове звучит его красивое и необычное имя. Фабиан. Наверное, ради такого мужчины я бы смогла нарушить обет воздержания, хотя, скорее, я просто хотела бы, чтобы именно такой, как он, оказался бы единственным способным понять меня и мои мысли. Я проваливаюсь в сон так же быстро, как Алиса в кроличью нору.

Глава 2

Мой телефон предательски вибрирует в кармане брюк. Я же не свожу глаз с только что приземлившегося самолёта, который в данный момент времени выруливает на стоянку прямо напротив меня. Улыбаюсь и поправляю жилетку. Перевожу взгляд на часы на моей руке и засекаю время. 9:12. Время приземления. Я заношу данные в отчёт по рейсу, что находится у меня в руке, и продолжаю улыбаться. Невыносимо ярко светит солнце, так что мне приходится зажмурить один глаз.

Люблю такие дни. Именно в солнечную погоду жизнь кажется настолько прекрасной, что не думаешь о том, что ты далеко от дома, давно не виделась с отцом и нет свободного времени на друзей. Я постоянно думаю об этом, но только не когда нахожусь возле самолёта. Именно эти гигантские машины вселяют в меня такой восторг, я чувствую свою значимость, и ничто не может меня отвлечь от этого.

Краем глаза замечаю движение слева от меня и оборачиваюсь, чтобы разглядеть. Приходится прищуриться, так как солнце не даёт мне даже маленькой возможности увидеть тех, кто решился нарушить моё единение с работой. Я не ношу солнцезащитные очки. Не потому что мне не идёт, просто постоянно забываю их в офисе, а бежать обратно нет ни сил, ни особого желания. Да и веснушки, которые появляются на моём лице, радуют меня каждое лето. Кто-то говорит, что это некрасиво, я же считаю их в какой-то мере изюминкой.

– Вы Алиса Грин? – спрашивает молодой человек в форме, ещё не подойдя ко мне достаточно близко.

Я киваю головой и замечаю, что чуть дальше от него следуют ещё двое в форме. Нервно сглатываю. Люди в форме вселяют в меня страх. Однажды такие же постучали к нам в дверь и сообщили о том, что моя мама умерла. Автокатастрофа. С того дня я стала аккуратнее водить, хотя отец вообще не понимает, как я продолжаю ездить на машине. Но это, наверное, единственное, кроме самолётов, что делает меня спокойной и уравновешенной.

Начинаю вспоминать, что же плохого могло произойти или что я успела сделать, какие штрафы не оплатила и все ли пропуска висят у меня на шее. Обычно я ничего не забываю, но всегда наступает первый раз. Выдавливаю улыбку, но руку для знакомства не протягиваю.

– Капитан Джемесон Вин. Офицеры Валье и Райан, – кивает головой позади себя капитан, и я киваю в ответ.

Не имею представления, что им может от меня понадобиться. Внимательно изучая их, подмечаю, что один из офицеров, тот, что пониже и с большими карими глазами, держит какие-то бумаги.

– По нашим сведениям, – продолжает капитан, отводя взгляд от меня и внимательно изучая заруливающий на стоянку лайнер, – на данном самолёте прибывает свидетельница по важному делу, которая в скором времени может стать подсудимой по этому же делу. Не могли бы вы оказать помощь в задержании? – спрашивает Джемесон Вин, но в его вопросе совсем нет этого самого вопроса, скорее утверждение.

Его предложение мне совсем не нравится, и я перевожу взгляд на самолёт, к которому уже подгоняют трап, и киваю. Мне совсем не хочется влезать в подобные дела, но это моя работа, и сотрудничество с полицией входит в мои обязанности. Хотя за все годы, что я работаю в аэропорту, ко мне с подобным подходят в первый раз.

– Что я должна сделать? – вопросительно приподнимаю я бровь, но на полицейских даже не смотрю. Всё мое внимание приковано к воздушному судну Boeing 737—800. Мой любимый самолёт, не самый маленький и не самый большой. Я начинаю двигаться, а полицейские не отстают от меня. Капитан Вин идёт вровень со мной, а его подчинённые – на несколько шагов позади нас. Я слушаю его внимательно, хотя стараюсь и не вдаваться в подробности.

– У нас её копия паспорта с фотографией, поэтому нам необходимо досмотреть все паспорта прилетевших женщин, – на полном серьёзе говорит капитан и останавливается возле трапа, давая мне пройти первой.

Я же просто не могу поверить своим ушам. Неужели он серьёзно? Я нервно сглатываю и представляю себе всю эту картину. Как на борту скапливается очередь, а полицейские досматривают паспорта женщин. Только женщин. Мои глаза начинают бегать в разные стороны точно так же, как и мысли, и только звук открывающейся двери самолёта выводит меня из транса, и я уже понимаю, как буду действовать дальше. Я медленно, но уверенно поднимаюсь по ступенькам и лучезарно улыбаюсь девушке-бортпроводнице, которая с такой же улыбкой приветствует меня в ответ.

Она обаятельная блондинка около 170 сантиметров роста с огромными глазами, которые обрамляют длиннющие, наверняка наращённые ресницы. Губы с розовым блеском выглядят неестественно, и, наверное, только красивая форма и элегантные туфли на невысоком каблуке выдают в ней бортпроводницу, а не дешёвую проститутку. Может быть, это жестоко, но её внешний вид сам говорит в пользу такого мнения. Волосы собраны в высокий конский хвост, хотя я почти уверена, что им запрещено носить подобные причёски на работе. Я отмечаю её длинные наращённые ногти, покрытые лаком невероятного розового цвета, хотя наверняка и это запрещено правилами авиакомпании, в которой она работает. Я всегда удивлялась, как компании нарушают свои правила ради вот таких вот особ. Но это не моё дело. Я лишь мысленно упрекаю её в расхлябанности и продолжаю улыбаться.

Мы обмениваемся информацией о прибывшем рейсе и количестве человек на нём. Кивая в сторону запертой двери кабины пилота, мысленно задаю вопрос, кто сегодня капитан и есть ли у него во лбу звезда.

Наверное, это звучит глупо, но каждый человек считает свою работу очень важной и ответственной. Пусть ты уборщица, продавец, секретарь или пилот. Ты выполняешь важную работу, от которой зависит всё дальнейшее. Я честно преклоняюсь перед пилотами и искренне считаю их очень серьёзными и умными людьми. Но всё же людьми. Поэтому всегда убеждаю себя в том, что ты в первую очередь должен оставаться человеком: приветливым, обходительным, обаятельным и по возможности милым. Хотя бы ты должен уметь сыграть эту роль достаточно убедительно. Многие умеют играть так, а многие даже не хотят попытаться. Поэтому я делю людей, и, в частности, пилотов, на две категории: звезда во лбу и без звезды. Те, кто принадлежит первой категории, отличаются заносчивостью, тщеславием, желанием находиться впереди всех и всего и нежеланием идти на уступки, даже когда неправ. Что до второй категории, то это именно те, кто либо хорошо играет свою роль обаятельного человека, либо действительно таковым является. Что есть правда, неважно, ведь я всё равно в выигрыше.

– У меня к вам просьба, – киваю в сторону стоящих под трапом полицейских, – объявите по громкой связи о том, чтобы женщины приготовили паспорта, они обязаны пройти проверку, которую организует полиция.

Я вижу, как бортпроводница вопросительно приподнимает бровь и уже собирается меня спросить обо всём, но я лишь выдавливаю улыбку и одними губами произношу: – Объясню позже. Киваю полицейским, и они в считанные секунды оказываются возле меня. Я внимательно слушаю, как звучит объявление о том, что необходимо приготовить паспорта.

Мы начинаем высаживать пассажиров. Продолжаю стоять в дверях и напоминать о паспортах. Медленно, человека за человеком полицейские осматривают паспорта и разрешают спускаться в автобусы. Я всего лишь наблюдаю, но вижу недовольство и недоумение на лицах людей и прекрасно их понимаю, но не имею права говорить, в чём тут дело.

Когда на борту не остаётся никого, я смотрю на изумлённые лица полицейских. Пожимаю плечами и беру в руки список прилетевших.

– Давайте я посмотрю, вылетала ли она вообще из Сиэтла? – я забираю ксерокопию паспорта из рук одного из офицеров, даже не получив ответ, и начинаю просматривать фамилию за фамилией.

Нет. Ни одного совпадения. Я отдаю копию и пожимаю плечами с лицом сожаления.

– Боюсь, что она даже не вылетала в Денвер. Сожалею, капитан.

Он улыбается в ответ и даёт знак своим подчинённым спускаться. Не говорит ни слова, но от его улыбки мне становится как-то теплее на душе. Я даже хочу подойти к нему и что-нибудь сказать, но не решаюсь и остаюсь в самолёте, смотря, как он удаляется, ни разу не обернувшись.

Из транса меня выводит кашель бортпроводницы. Ну конечно, как же без неё. Я смотрю в её огромные глаза, и мне немного не по себе. Кажется, даже мурашки пробегают по спине от её зловещего внешнего вида. Ну, точно, девушка из эскорта.

– Вы досмотрели борт? – интересуюсь я и заношу данные о времени высадки пассажиров в свой отчёт. Она кивает, но я замечаю движение на кресле первого ряда бизнес-класса и отдёргиваю шторку.

Сначала смятение, затем удивление проскальзывают по моему лицу. Я даже чувствую, как мои щёки наливаются румянцем, и я опускаю глаза в пол. Лишь мои губы произносят: – Фабиан. Я даже не понимаю, вслух ли я произнесла его имя. Скорее чувствую, чем вижу, как он поднимается с кресла, чувствую как уголки его губ приподнимаются в улыбке и глаза смотрят на меня. Лёгкое дуновение подсказывает мне, что его пальцы оказались в волосах и взъерошили их. Но я так и не решаюсь произнести ни слова. Не знаю почему, но мужчина, которого встречаю второй раз в жизни, производит на меня очень сильное впечатление. Он настолько красив, что мне даже кажется, в его присутствии всё становится красивее.

– Мисс Грин, какой сюрприз, – громко произносит он и оказывается совсем близко ко мне.

Я нервно сглатываю. Чувствую запах его одеколона или это крем после бритья. Хотя какая разница? Он пахнет так же великолепно, как выглядит. Я медленно поднимаю глаза и оцениваю его внешний вид. Идеально вычищенные чёрные ботинки, серые брюки, идеально подчёркивающие его ноги, я уверена, что сзади он так же великолепно выглядит. Далее белая хлопковая рубашка и серый жилет в тон брюкам, и виден чёрный тонкий галстук.

Наконец мои глаза останавливаются на его нетронутом несколько дней бритвой подбородке, пухлых губах, немного покусанной нижней, отчего она кажется немного больше и розовее верхней. Небольшом носе, огромных глазах, но они, несмотря на мои мысли о реальном цвете его глаз, всё же остаются чёрными. Его взгляд будто раздевает меня, и я чувствую себя какой-то незащищённой. Я смотрю, не отрываясь и, кажется, даже затаила дыхание. Так не хочу нарушать этот момент. Идеальный. Он кажется ещё красивее, чем я запомнила: коротких волос не касались гелем, и оттого они кажутся шелковистыми. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то нарушил творческий беспорядок в его волосах и, мне кажется, в его глазах. В них есть что-то такое, отчего мои ноги подкашиваются. Но лишь мысль о том, что я на работе, не даёт мне упасть перед ним.

– Я вру. Мне очень стыдно, – произносит, смеясь, Фабиан и снова запускает пятерню в волосы.

Он выглядит немного нелепо в такой позе и не кажется взрослым мужчиной, а скорее провинившимся подростком. Но эта улыбка, ради неё наверняка можно простить всё что угодно.

– Я знал, что вы будете здесь, поэтому и выбрал именно этот рейс. Утренний, – поясняет он, а я ещё больше краснею и понимающе киваю.

Хотя не уверена, что понимаю, о чём он говорит. Зачем я ему понадобилась? Неужели?

– Мне хотелось с вами увидеться, чтобы убедить работать в «ББА». Вы идеально подходите, – он поправляет жилетку и галстук.

Задевая меня плечом, немного отодвигает в сторону и достаёт свою дорожную сумку, которая лежит возле кресла. Улыбка не сходит с его лица, в то время как я сменяю неуверенность и скромность на недоумение и разочарование. Значит, просто работа? Ну и пошёл он тогда. Мысленно посылаю его я и отступаю ещё дальше, к другому иллюминатору, давая ему место для того, чтобы развернуться. И только сейчас замечаю, что за нами наблюдают. Большие ярко накрашенные глаза бортпроводницы мечутся от меня к Фабиану и обратно, её рот даже немного приоткрылся от изумления.

– Не могли бы вы подвезти меня к терминалу? Не хочу отвлекать вас от работы, но хочу поговорить, – вроде спрашивает меня Фабиан, но я не успеваю ответить отказом, как он, улыбаясь ещё шире, прощается с экипажем, благодарит бортпроводницу, говоря ей комплименты, и направляется к моей служебной машине.

Я даже не удивляюсь тому, что он знает, куда идти, но эта невозмутимость и нежелание слушать мой ответ просто выводят меня из себя. Я продолжаю стоять вот так, пока голос поднявшегося на борт техника не выводит меня из очередного за этот день транса.

– Если экипаж готов, нам надо отогнать самолёт на дальнюю стоянку. Ведь он вылетит в Сиэтл только сегодня ночью, – говорит молодой техник Майк и смотрит на меня, немного не понимая, что происходит.

Я выгляжу растерянной, но я тем и хороша в своей работе, что умею быстро переключаться. И вот через минуту я уже общаюсь с пилотами из категории «звезда во лбу». Отдаю распоряжения относительно заправки и уборки, жду автобуса для экипажа, который отправляется в гостиницу, чтобы отдохнуть. Через 23 минуты, как всегда, ровно по моему времени все поля моего отчёта заполнены.

– Так откуда вы знаете мистера Лина? – как бы между прочим интересуется эта самая блондинка, которая успела распустить свой хвост, расстегнуть несколько пуговиц на блузке и выглядеть ещё более распутной. Хотя мне казалось, это просто невозможно.

Я приглядываюсь к бейджу, висящему на её шее, и читаю имя. Китти. Ну естественно. Она могла стать ещё дешевле только с таким именем как у настоящей стриптизёрши. Понимаю, что немного некрасиво оценивать человека по внешнему виду, всё же не могу себе отказать в такой малости. Ведь она наверняка тоже успела оценить меня. Не дождавшись моего ответа, она продолжает.

– Он невероятно красив. От таких мужчин захватывает дух. Он ещё и богат. Мистер идеал, – шутит она, и раздаётся громкий смех, который очень неприятен моим ушам. Такое ощущение, что скребут ногтями по стеклу, у меня даже мурашки по спине пробегают. Понимаю, что нужно срочно убираться с самолёта. Его фамилия Лин. И он богат. Что же он тогда делает в «ББА»?

Я спускаюсь с самолёта, слежу, как техник закрывает дверь, и наконец, оказываюсь в своей машине, которая пропитана запахом Фабиана Лина. Он занят в своем новеньком iPhone и даже не обращает внимания на меня. Даже не знаю, обидно ли мне. Скорее я всё ещё в полном недоумении от его поведения и всё еще не понимаю, что он за человек, хотя талант понимать людей у меня с рождения. Отец говорил, что мне нужно работать не в авиации, а психиатром или на крайний случай психотерапевтом.

– Вы хотели со мной поговорить? – бросая как бы между делом, я вставляю ключ в замок зажигания.

Не рискую смотреть на него, но чувствую, как он перевёл взгляд со своего телефона на меня. Скользнул взглядом с волос на ухо, затем на плечо, на котором через немного просвечивающую ткань шёлковой блузки видна лямка персикового цвета бюстгальтера. Он останавливается на плече, но так и не произносит ни слова. Ехать немного, но я чувствую, как напряжение между нами нарастает.

Машина движется плавно, и моё внимание полностью сосредоточено на дороге. Ехать совсем недолго, не больше минут пяти, но я упорно не давлю на газ, чтобы эта дорога стала гораздо длиннее. Я понимаю, что не должна так поступать, но всё же делаю, чтобы ещё немного времени побыть с ним наедине, вдыхать аромат его одеколона и чувствовать на себе его взгляд.

– Я знаю, что Эм предлагает вам место в компании, полностью сосредотачивая вашу деятельность на аэропорту Денвера, – нарушает тишину Фабиан, и я поворачиваю в его сторону голову и киваю.

– Но мне бы хотелось предложить вам нечто другое. Не хочу раньше времени раскрывать карты, но это работа, основанная на путешествиях по всему миру, которые будут вам оплачены вместе с проживанием и питанием, безусловно. Я уверен, что только вы подходите на эту должность, Алиса, – протягивает в конце моё имя он и лучезарно улыбается, так, что внутри меня растекается тепло.

Даже не верится, что один человек может подарить столько тёплых чувств, всего лишь находясь рядом. Я вновь перевожу взгляд на дорогу и понимаю, что до терминала осталось не больше каких-то ста метров. Мне даже становится грустно оттого, что скоро он покинет мою машину и, быть может, мы больше не увидимся. Его слова зародили в моей душе надежду, но я понимаю, что для него важнее работа, мой профессионализм, а не моя внешность, и про напряжение, возникшее между нами, стоит забыть. Если он того хочет, я могу стать исключительно профессионалом в общении с ним.

– Мне очень лестно, мистер Лин, – чётко и даже резко выговариваю я, – но я вынуждена заранее отказаться. Сегодня последний день, когда я должна дать ответ на предложение «ББА», и я собиралась его принять. Работа в Денвере для меня важна. Здесь я дома, и вряд ли что-то способно переубедить меня и заставить путешествовать по миру, – я почти верю собственным словам. Наверное, это странно, ведь все мечтают путешествовать по миру. Смотреть что-то новое, учитывая, что тебе это будут оплачивать. Но я не любительница перемещаться, единственное мое путешествие – это Таллахасси-Денвер и обратно, когда я хочу увидеться с отцом и мачехой. Я бывала в Сиэтле, Вашингтоне, Майами, Нью-Йорке и Лос-Анджелесе, бывала и в более маленьких городах. Но за пределы США я не выезжала, и пусть у меня и было небольшое желание увидеть мир, я всегда боялась летать, а этот страх больше, чем желание путешествовать. Все мои друзья были в Денвере, учёба была в Денвере, я хожу на вечерние курсы в колледже, чтобы не быть уж совсем необразованной. Здесь мой дом.

Я резко остановила машину, даже не собираясь смотреть на Фабиана. Его предложение звучало лестно, и, наверное, каждая девушка приняла бы его, не раздумывая. Но я не каждая.

– Добро пожаловать в Денвер, – весёлым голосом произношу я, хотя на самом деле совсем не рада и тем более не счастлива. Я только что отказала мужчине, которому не думала, что когда-нибудь скажу «нет».

– Я не приму от вас отказа, Алиса, – слишком жёстко произносит Фабиан и кладёт свою руку поверх моей.

В его глазах горит огонь, и если я и не хотела смотреть на него, то он буквально подчинил мою волю своему желанию, и я не могла не смотреть.

– Никогда, – ещё более жёстко произнес он.

Я чувствую, как большой палец гладит мою кожу, чувствую, как внутри всё буквально закипает от его таких лёгких прикосновений ко мне. Пусть это нельзя увидеть, но желание, которое он разбудил во мне, ощущается в воздухе. В этой машине.

– Я сделаю так, что вам придётся принять моё предложение, Алиса, – в его голосе угроза, и я нервно сглатываю, выдёргиваю свою руку из-под его и провожу пальцами по тому месту, где только что касался меня он. Почти ожог, я почувствовала не удовольствие, а пронзающую боль. Мне совсем не хотелось чувствовать её. Но слова заставляли меня бояться его. И не желать больше видеть никогда.

– Думаю вам пора, Фабиан, – бросаю я слова и в первый раз действительно хочу, чтобы он ушёл. Чтобы оставил меня одну со своими мыслями, – и надеюсь, мы больше никогда не увидимся. Это будет хорошо для меня и для вас тоже. Никто и никогда не смеет мне указывать, что мне делать в моей работе и всём, что с ней связано, – уже практически кричу я.

Вижу, как он встряхивает головой, забирает с заднего сиденья дорожную сумку, открывает дверцу и медлит какие-то насколько секунд, глубоко вдыхая пропитанный желанием воздух. Но эти секунды кажутся мне вечностью, за которую я могу сдаться.

– Мистер Фабиан Лин Бойл, – усмехаясь, произносит он и покидает мою машину, шумно хлопнув дверью.

Мои глаза раскрылись ещё шире. Я вцепилась в руль так сильно, что даже костяшки пальцев побелели. Я не ослышалась. Он Бойл.

Сейчас, оставшись в машине одна. Когда часы показывали начало 11-го. Я была уверена только в одном. Он не бросает слов на ветер и, безусловно, испортит мне жизнь.

Сидя в своём офисе, я ещё не до конца понимаю, что произошло. На мониторе открыто письмо, и только логотип внизу письма доказывает, что оно из «ББА» и это не шутка. Чуть раньше я сидела в офисе директора аэропорта, который приветливо улыбался, а на самом деле готовился вонзить мне в горло или спину нож, не знаю, что ближе к тому поступку, что он совершил. Уволил. Я прокручивала в голове его слова и не могла поверить в реальность происходящего.

– Алиса, дорогая, – начал он, и я тут же почувствовала что-то неладное.

– Ты знаешь, что я очень хорошо к тебе отношусь, и ты буквально вытащила аэропорт из плачевного состояния, благодаря тебе теперь всё работает как часы, а инновационные идеи, которыми ты поделилась, теперь используются в других аэропортах, – он прочистил горло и сделал глоток воды, хватаясь за стакан немного дрожащими пальцами, что вновь дало мне ясно понять, что он нервничает и готовится преподнести неприятные новости. Но я не хотела помогать ему и благодарить, просто покорно сидела, смотря на него и не произнося ни слова.