Николай Ленин. Сто лет после революции. 2331 отрывок из произведений и писем с комментариями

(Письмо Ленгнику, февраль)

151

Мы требуем немедленного и безусловного признания законом свободы сходок, свободы печати и амнистии всех «политиков» и всех сектантов. Пока этого не сделано, всякие слова о терпимости, о свободе вероисповедания останутся жалкой игрой и недостойной ложью. Пока не объявлена свобода сходок, слова и печати, – до тех пор не исчезнет позорная русская инквизиция, травящая исповедание неказённой веры, неказённых мнений, неказённых учений. Долой цензуру! Долой полицейскую и жандармскую охрану «господствующей» церкви! За эти требования русский сознательный пролетариат будет биться до последней капли крови.

(«Самодержавие колеблется», 1 марта)

152

Я предлагаю всем членам редакции кооптировать Бронштейна на всех равных правах в члены редакции. (Думаю, что для кооптации нужно не большинство, а ЕДИНОГЛАСНОЕ решение.) Нам ОЧЕНЬ НУЖЕН седьмой член и для удобства голосования (6 – чётное число), и для пополнения сил. Бронштейн пишет уже не один месяц в каждом номере. Вообще работает для «Искры» самым энергичным образом, читает рефераты (пользуясь при этом громадным успехом) etc. По отделу статей и заметок на злобу дня он нам будет не только весьма полезен, но прямо необходим. Человек, несомненно, с недюжинными способностями, убеждённый, энергичный, который пойдёт ещё вперёд. И в области переводов и популярной литературы он сумеет сделать не мало. <…>

Возможные доводы против: 1) молодость; 2) близкий (МОЖЕТ БЫТЬ) отъезд в Россию; 3) перо (без кавычек26) со следами фельетонного стиля, с чрезмерной вычурностью и т. д.

1) Бронштейн предлагается не на самостоятельный пост, а в коллегию. В ней он и станет опытным. «Чутьё» человека партии, человека фракции, у него несомненно есть, а знания и опыт – дело наживное. Что он занимается и работает, это тоже несомненно. Кооптирование необходимо, чтобы его окончательно привязать и поощрить.

2) Если Бронштейн войдёт в курс всех работ, то, может быть, он и уедет не скоро. Если уедет, то и тогда организационная связь с коллегией, подчинение ей – не минус, а громадный плюс.

3) Недостатки стиля – дефект не важный. Выровняется. Сейчас он принимает «поправки» молча (и не очень-то охотно). В коллегии будут споры, голосования, и «указания» примут более оформленный и настоятельный вид. <…>

ОТКЛАДЫВАТЬ кооптацию я считаю КРАЙНЕ НЕУДОБНЫМ и неловким, ибо для меня выяснилась наличность уже ИЗРЯДНОГО недовольства Бронштейна (конечно, не высказываемого прямо) на то, что он всё «на воздухе», что его всё ещё третируют (ему кажется) как «вьюношу». Если мы не примем Бронштейна тотчас и он уедет, скажем, через месяц в Россию, ТО Я УБЕЖДЁН, что он поймёт это как наше ПРЯМОЕ НЕЖЕЛАНИЕ принять его в редакцию. Мы можем «упустить», и это было бы весьма скверно.

(Письмо Плеханову, 2 марта)

К деревенской бедноте

153

Безлошадный крестьянин это – такой, который стал уже совсем неимущим. Это – пролетарий.

154

Чтобы ВСЕМ средним мужикам в богатые пролезть, – для этого надо самих богатых убрать, а убрать их может только союз городских рабочих с деревенской беднотой.

155

Я сейчас расскажу, что такое лотерея. Есть у меня, например, корова, стоит 50 рублей. Я хочу разыграть эту корову в лотерею и предлагаю всем билеты по одному рублю. За один рубль может корова достаться! Народ льстится, целковые так и сыплются. Когда набирается сто рублей, тогда я устраиваю розыгрыш: чей билет вынется, тому корова за один рубль досталась, а остальные ни с чем уходят. «Дёшево» ли народу обошлась эта корова? Нет, очень дорого, потому что заплачено вдвое против цены, потому что два человека (кто лотерею устраивал и кому корова досталась) нажились без всякого труда и притом нажились на счет девяносто девяти человек, которые потеряли свои деньги. Значит, тот, кто говорит, что лотереи выгодны для народа, просто обманывает народ.

156

Буржуазия распространяет всякую ложь о социал-демократах. Она говорит, что социал-демократы хотят отнять собственность у среднего и мелкого крестьянина. ЭТО ЛОЖЬ. Социал-демократы хотят отнять собственность только у крупных хозяев, ТОЛЬКО У ТОГО, КТО ЖИВЁТ ЧУЖИМ ТРУДОМ. Социал-демократы НИКОГДА НЕ ОТНИМУТ СОБСТВЕННОСТИ У МЕЛКИХ И СРЕДНИХ ХОЗЯЕВ, НЕ НАНИМАЮЩИХ РАБОЧИХ.

157

Русский народ по сю пору находится в крепостной зависимости у чиновников. Без разрешения чиновников народ не смеет ни сходки устроить, ни книжки или газеты напечатать! Разве это не крепостная зависимость?

158

Социал-демократы требуют для народа полной свободы передвижения и промыслов. Что это значит: СВОБОДА ПЕРЕДВИЖЕНИЯ? Это значит, чтобы крестьянин имел право идти куда хочет, переселяться куда угодно, выбирать любую деревню или любой город, не спрашивая ни у кого разрешения. Это значит, чтобы и в России были уничтожены паспорта (в других государствах давно уже нет паспортов), чтобы ни один урядник, ни один земский не смел мешать никакому крестьянину селиться и работать, где ему угодно. Русский мужик настолько закрепощён ещё чиновником, что не может свободно перевестись в город, не может свободно уйти на новые земли. Министр распоряжается, чтобы губернаторы не допускали САМОВОЛЬНЫХ переселений! Губернатор лучше мужика знает, куда мужику идти! Мужик – дитя малое, без начальства и двинуться не смеет! Разве это не крепостная зависимость? Разве это не надругательство над народом, когда всякий промотавшийся дворянчик командует взрослыми хозяевами-земледельцами?

159

Социал-демократы требуют, чтобы каждый имел полное право исповедовать какую угодно веру совершенно свободно. Только в России да в Турции из европейских государств остались ещё позорные законы против людей иной, не православной веры, против раскольников, сектантов, евреев. Это законы либо прямо запрещают известную веру, либо запрещают распространять её, либо лишают людей известной веры некоторых прав. Все эти законы – самые несправедливые, самые насильственные, самые позорные. Каждый должен иметь полную свободу не только держаться какой угодно веры, НО И РАСПРОСТРАНЯТЬ ЛЮБУЮ ВЕРУ И МЕНЯТЬ ВЕРУ. Ни один чиновник не должен даже иметь права спрашивать кого ни на есть о вере: это дело совести, и никто тут не смеет вмешиваться.

160

Расплата должна быть всем наёмным рабочим и всегда ЕЖЕНЕДЕЛЬНАЯ <…> Рабочим очень важно получать плату аккуратно каждую неделю и притом непременно чистыми деньгами, а не товарами. Наниматели очень любят навязывать рабочим в счёт платы всякие дрянные товары втридорога; чтобы прекратить это безобразие, надо безусловно запретить законом выдачу заработной платы товарами.

161

Пока дворянину и купцу позволяют продавать землю, до тех пор и крестьянин должен иметь ПОЛНОЕ ПРАВО свою землю продавать и распоряжаться ею СОВЕРШЕННО СВОБОДНО, совершенно так же, как дворянин и купец.

Когда рабочий класс победит всю буржуазию, тогда он отнимет землю у крупных хозяев, тогда он устроит на крупных экономиях ТОВАРИЩЕСКОЕ ХОЗЯЙСТВО, чтобы землю обрабатывали рабочие вместе, сообща, выбирая свободно доверенных людей в распорядители, имея всякие машины для облегчения труда, работая посменно не больше восьми (а то и шести) часов в день каждый. Тогда и мелкий крестьянин, который захочет ещё по-старому в одиночку хозяйничать, будет хозяйничать не на рынок, не на продажу первому встречному, а на товарищества рабочих: мелкий крестьянин будет доставлять товариществу рабочих хлеб, мясо, овощи, а рабочие будут без денег давать ему машины, скот, удобрения, одежду и всё, что ему нужно. Тогда не будет борьбы между крупным и мелким хозяином из-за денег, тогда не будет работы по найму, на чужих людей, а все работники будут работать на себя, все улучшения в работе и машины пойдут на пользу самим рабочим, для облегчения их труда, для улучшения их жизни.

162

А последний наш шаг и в городе и в деревне один будет: ОТБЕРЁМ ВСЕ ЗЕМЛИ, ВСЕ ФАБРИКИ У ПОМЕЩИКОВ И У БУРЖУАЗИИ И УСТРОИМ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО. Между первым и последним шагом нам ещё немало борьбы пережить придётся, И КТО СМЕШИВАЕТ ПЕРВЫЙ ШАГ С ПОСЛЕДНИМ, ТОТ ВРЕДИТ ЭТОЙ БОРЬБЕ, ТОТ, САМ ТОГО НЕ ВЕДАЯ, ЗАСОРЯЕТ ГЛАЗА ДЕРЕВЕНСКОЙ БЕДНОТЕ. <…> Вот почему социал-демократы не сулят крестьянину СРАЗУ молочных рек и кисельных берегов.

163

Требование учредить крестьянские комитеты для ограничения кабалы и для возвращения отрезков не есть загородка. Оно есть ДВЕРЬ. В эту дверь прежде всего надо выйти ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ ИДТИ ДАЛЬШЕ, для того, чтобы по открытой, по широкой дороге идти ДО САМОГО КОНЦА, до полного освобождения всего трудящегося рабочего народа на Руси. Пока крестьянство из этой двери не вышло, оно остаётся в темноте, в кабале, без полных прав, без полной, настоящей свободы, оно не может даже между себя окончательно разобрать, кто друг рабочего человека и кто его враг. Поэтому социал-демократы указывают на эту дверь и говорят, что прежде всего всем миром, всем народом на эту дверь напирать надо и ВЫЛОМАТЬ ЕЁ ДОЧИСТА.

(март)

***

164

Мои рассуждения, изволите видеть, «лишний раз подтвердили (для г. Струве) широкое распространение в нашей заграничной литературе подлинной революционной фразы27 и притом ещё злобно-тенденциозной (этот непривлекательный литературный стиль особенно процветает на страницах „Искры“ и „Зари“)». Ну, что касается до злобной тенденциозности, то нам об этом трудно спорить с г. Струве: для него попрёком кажется то, что нам кажется комплиментом. Тенденциозностью называют либералы и многие радикалы непреклонную твёрдость убеждений, а резкую критику ошибочных взглядов они называют «злобой».

(«Г-н Струве, изобличённый своим сотрудником»)

165

Надо всем и каждому втолковывать до чёртиков, до полного «внедрения в башку», что с Бундом надо готовить войну, если хотеть с ним мира. Война на съезде, война вплоть до раскола – во что бы то ни стало. Только тогда он сдастся несомненно. А принять нелепую фракцию мы абсолютно не можем и не примем никогда.

(Письмо Кржижановскому, 3 апреля)

166

Формально, по-моему, с Бундом надо быть корректным и лояльным (в зубы прямо не бить), но в то же время архихолодным, застёгнутым на все пуговицы и на законной почве припирать его неумолимо и ежечасно, идя до конца без боязни. Пусть уходят, коли хотят, – но мы не должны дать им в руки ни малейшего повода, ни тени повода к разрыву. Формальности до съезда соблюсти, конечно, надо, но открывать карт незачем.

(Письмо Александровой, май)

167

Вы добиваетесь, если я не ошибаюсь, «единовластия и твёрдой руки». Дело доброе, и Вы тысячу раз правы, что нам именно это нужно. Но так прямолинейно, как Вам кажется, этого никто не добьётся. Для 9/10 текущих дел два центра безусловно необходимы, они образуются тотчас сами, даже если бы мы этого не хотели. Для порядка же надо добиваться 1) формального пути для объединения этих двух центров (например, комиссия с делегатами от них обоих), 2) сокращения числа членов в обоих центрах, или выделения исполнительных комиссий внутри обоих центров и – самое важное – 3) строгого и ФОРМАЛЬНОГО распределения функций между отдельными членами центров, так чтобы весь состав обоих центров знал точно, кому из членов что поручено ведать, кто из членов (обоих центров) вправе РЕШАТЬ (и даже говорить) по каждой области вопросов и каков путь перенесения дела в полное собрание одного или обоих центров.

(То же)

168

Мы признаём ПРАВО даже иезуитов вести свободную агитацию.

(«Национальный вопрос в нашей программе», 15 июля)

3. Грызня

(08.1903 – 08.1905)

От автора

Летом 1903 года состоялся II (а фактически учредительный) съезд РСДРП. Сначала он проходил в Брюсселе, а затем в Лондоне.

Партийная жизнь русской социал-демократии строилась до революции на демократических принципах, но это была демократия воровского общака. Голосования и выборы перемежались убийствами стукачей, а партийные законы носили характер неоформленных и произвольно трансформируемых «понятий». На второй съезд не допустили ряд крупных социал-демократических организаций, а некоторые допущенные организации были фиктивными (в том числе организация Бронштейна-Троцкого). Подобные решения объяснялись вполне по-советски: «нецелесообразно», «сочли необходимым», «ввиду неконструктивного поведения». В свете подобного администрирования неудивительно, что учредительный съезд учредил то, что и должен был учредить: перманентную эмигрантскую «воронью слободку».

«Идеологические споры» социал-демократии велись не учёными или философами, а профессиональными демагогами. Единственной целью подобных дискуссий являлась примитивная борьба за власть. Поэтому не следует придавать большое значение всевозможным ярлыкам. «Меньшевики», «большевики», «ликвидаторы», «отзовисты», «ультиматисты», «экономисты», «примиренцы» и т. д. – это всего лишь ничего не обозначающие штампы. А вот «ленинцы», «плехановцы» или «цедербаумовцы» – это названия реальных эмигрантских группировок или, точнее, «семей», ведущих между собой ожесточённую борьбу за денежные источники, контроль над печатными органами и (позднее) над профсоюзными организациями. Только в отличие от простых уголовников эта борьба велась не физическим насилием, а методами психологического давления и словесных упражнений на ниве марксистской схоластики. Оружие социал-демократов во внутренних спорах – не бомбы и револьверы, а клевета, лесть, сплетни, подножки, марксистскообразное шарлатанство и участие во всякого рода подтасованных и грязных «выборах».

Формально на II съезде велись схоластические словопрения о пунктах устава и программы. Реальный же сценарий преследовал цели вполне конкретные: искровское большинство подминает «Бунд» и сохранившие независимость русские социал-демократические группы. Далее к возникшему монстру просто по закону тяготения автоматически прилипают антиискровские оппозиционеры. В России появляется крупная социал-демократическая партия. Во главе РСДРП номинально стоят эмигрантские патриархи: Плеханов и Аксельрод, осуществляющие международное представительство. Внутри партии первую скрипку играют «молодые» – Ленин и Цедербаум.

Возможно, и даже наверняка такой сценарий осуществился бы, если бы не борьба за лидерство между Плехановым и Аксельродом и не диктаторские замашки Ленина. Плеханов решил отстранить Аксельрода от власти руками нахрапистого и ловкого интригана Ленина. План вполне удался, однако исполнитель воли Плеханова действовал слишком прямолинейно и восстановил против себя «партийную общественность». Кроме того, сам Плеханов вовсе не планировал передавать текущее управление ленинской группировке. Его целью (из-за отсутствия политического опыта заведомо неосуществимой) было балансирование между большевиками-ленинцеми и меньшевиками-цедербаумовцами.

Второй съезд «Заграничной лиги русских социал-демократов» (в отличие от во многом фиктивной РСДРП, объединявшей реальные социал-демократические группы) стал реваншем Цедербаума и Аксельрода. Преобладание меньшевиков на съезде лиги было незначительно, но на стороне меньшевиков находились все крупные величины. Кроме того, Ленин, столкнувшись с организованным отпором, потерял лицо и вошёл в умоисступление. В этой ситуации Плеханов предпочёл умыть руки и хладнокровно «сдал» своего темпераментного союзника. С точки зрения политической, это было грубой ошибкой. Ренегатства Плеханову не простили ни меньшевики, ни большевики, и он до конца своей карьеры мог всерьёз опираться только на микроскопическую группу родственников. Отличаясь лично высокомерием, Плеханов был скорее эмигрантом-вольнодумцем, человеком со связями, но не партийным лидером.

Однако в тот период в изоляции оказался Ленин. В партийных верхах было решено уничтожить зарвавшегося выскочку. Формально Ленин входил в ЦК партии, но в цекисты кооптировались меньшевики, цекисты-большевики стали колебаться. Аксельрод, мастер формулировок, опубликовал в «Искре» две антиленинские статьи, где бросил обвинения в «мелкобуржуазном уклоне», «чуждости рабочему движению» и тому подобных антиреволюционных грехах. Кажется, что карьера честолюбивого манипулятора, не признающего никаких авторитетов, окончена. Остаётся только отозвать его представительство в Совете партии (что при антиленинском большинстве в ЦК делается автоматически). Ленин отстранён от денежных источников, у него самого никаких денег нет. Общественное мнение через контролируемые печатные органы настроено негативно. Такие уважаемые люди, как Аксельрод, Цедербаум, Засулич, считают его буржуазным подонком, которому не место в рядах революционной партии.

И тут начинаются чудеса. Внезапно членами ленинской фракции оказывается ряд влиятельных людей, большинство из которых имеет весьма отдалённое отношение к марксизму (вплоть до гражданской жены Горького артистки Андреевой-Юрковской). Ленин пишет неслыханную по наглости работу «Шаг вперёд, два шага назад», где механически переносит все аксельродовские обвинения на самих меньшевиков. Взамен утраченному влиянию в ЦК создаётся отдельный руководящий орган большевиков: «Бюро комитетов большинства» (БКБ). У Ленина появляется собственный печатный орган («Вперёд») и даже издательство.

Ленина к этому времени почти полностью выдавливают из ЦК. Однако «не было бы счастья, да несчастье помогло» – в феврале 1905 года в России арестовывается ВЕСЬ ЦК РСДРП, за исключением двух человек – последовательного лениниста Красина и полулениниста Любимова. Двойка сливается в БКБ и образует Организационный комитет по подготовке III съезда партии. Проблема Ц К решена одним ударом: нет людей – нет проблем. Съезд называют ленинским свозом, он проходит в Лондоне в апреле-мае 1905 года, в нём участвуют только сторонники Ленина.

Почему Ленину удалось выкарабкаться из, казалось бы, безнадёжной ситуации 1903−1904 годов и прийти к организационному триумфу образцово-показательного «ленинского съезда» – хороший вопрос для историка большевистской партии. У автора этих строк есть на сей счёт некоторые соображения.

Ленин-политик окончательно сформировался именно в это время. Что касается «большевизма» как определённого политического течения, то к 1905 году он даже не проклёвывался. Раскол между меньшевиками и большевиками объяснялся внутрипартийными дрязгами. Либеральная легенда о тоталитарных большевиках и демократических меньшевиках не выдерживает критики и ничем не отличается от такой же легенды о добрых ленинцах и злых сталинистах. Меньшевик Дейч начал свою карьеру с того, что проломил своему товарищу голову ломом и облил лицо серной кислотой, за что отбыл 13 лет каторги. Молодая Засулич тяжело ранила петербургского градоначальника Трепова. Во время первой революции и большевики, и меньшевики рука об руку участвовали в террористической деятельности, при этом не забывая обвинять друг друга в нерешительности и мягкотелости. И для тех, и для других худшим обвинением был упрек в недостаточной революционности и «ревизионизме».

И всё-таки если рассматривать ЛИЧНОСТЬ Ленина, то уже в этот период у него было принципиальное отличие от прочих социал-демократов, а равно социалистов-революционеров, анархистов да и самих большевиков «первого призыва». Это последовательная беспринципность, хамство, цинизм и какое-то скоморошество мастера-ломастера, безногого фронтовика, ночного кошмара вороньей слободки русской политической эмиграции. Все остальные «революционеры» более или менее заблуждались на свой счёт, считая себя писателями, философами, экономистами, народными трибунами – кем угодно, но только не политическими проходимцами, решившими насильственным, воровским путём захватить власть.

В этом смысле показательно жеманное письмо Виктора Чернова. Лидер эсеров в своей политической практике шёл по стопам Ленина: немецкие деньги, Циммервальд, пломбированный вагон, ненависть к русской государственности, клевета, обман. Но на фоне всего этого у него сохранялись романтические заблуждения на свой счёт. Поэтому, когда в 1918 году Ленин разогнал Учредительное собрание, Чернов написал ему «трагическое письмо» на 20 страницах, преисполненное моральным негодованием в стиле «вы гадкий», «я не подам вам руки», «вы предали идеалы».

Ленин окончательно избавился от детских пелёнок «идеалов» в партийной грызне начала века. Помогло этому предательство Плеханова, хорошо спланированное, но по сути детское и бессмысленное. Ленин в этой ситуации ошибся в исполнении, повлекшем личный разрыв с оскорблёнными соратниками, но не в самом замысле. По уму и расчётливости он значительно опережал полуобразованных товарищей и это знал. Наконец, механическая переадресация упрёков в мелкобуржуазности Аксельроду научила Ленина считать любые идеологические разногласия, лишь дополнительными аргументами в борьбе за власть. Н. Вольский («Валентинов»), оставивший ценные воспоминания, передаёт характерные слова Ленина:

«Есть детская игра – кубики. На каждой стороне их представлена часть какой-нибудь вещи – дома, дерева, моста, цветка, человека. Когда вы всячески повёртываете их, прикладываете одну к другой – получается осмысленная картинка. Совершенно такой же результат получается при разборе „кубиков“ меньшевиков. Если их правильно собрать, то получится, что в нашей партии действительно есть чуждый пролетариату буржуазный элемент. Здесь Аксельрод прав. Только это не я, а он сам».

Этими марксистскими кубиками на ходу выдуманных бессмысленных «аргументов» Ленин с 1904 года швырялся в своих оппонентов всю жизнь.

1903 год

(№№ отрывков: 169−186)

169

Все мы знаем теперь, что «экономисты» согнули палку в одну сторону. Для выпрямления палки необходимо было согнуть палку в другую сторону, и я это сделал. Я уверен, что русская социал-демократия всегда будет с энергией выпрямлять палку, изгибаемую всяческим оппортунизмом, и что наша палка будет всегда поэтому наиболее прямой и наиболее годной к действию.

(Речь по вопросу о программе партии на II съезде РСДРП, 4 августа)

170

Нельзя в вопросе о создании политической партии ссылаться на моральные соображения.

(Выступление при обсуждении устава партии на II съезде РСДРП, 15 августа)

171

Рассматривая поведение цедербаумовцев28 после съезда, их отказ от сотрудничества (О КОЕМ РЕДАКЦИЯ ЦО ИХ ОФИЦИАЛЬНО ПРОСИЛА), их ОТКАЗ от работы на ЦК, их пропаганду бойкота, – я могу только сказать, что это безумная, недостойная членов партии попытка разорвать партию… из-за чего? ТОЛЬКО из-за недовольства составом центров, ибо ОБЪЕКТИВНО ТОЛЬКО на этом мы разошлись, а субъективные оценки (вроде обиды, оскорбления, вышибания, отстранения, пятнания etc. etc.) ЕСТЬ ПЛОД ОБИЖЕННОГО САМОЛЮБИЯ И БОЛЬНОЙ ФАНТАЗИИ.

Эта больная фантазия и обиженное самолюбие приводят прямо к позорнейшим СПЛЕТНЯМ, когда, НЕ ЗНАЯ И НЕ ВИДЯ ЕЩЁ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НОВЫХ ЦЕНТРОВ, распространяются слухи об их «недееспособности», об «ежовых рукавицах» Ивана Ивановича, о «кулаке» Ивана Никифоровича и т. д.

(«Рассказ о втором съезде», сентябрь)

172

Я глубоко убеждён, что нельзя понять происшедшего с точки зрения «влияния страшного нервного переутомления». Нервное переутомление могло лишь вызвать острое озлобление, бешенство и безрассудное отношение к результатам, но самые-то результаты совершенно неизбежны, и наступление их давно было лишь вопросом времени. «Шпана» и «преторианцы» – говорите Вы. Это не так. <…> вывести оскорбление, обиды, раскол партии! Это безумие. Сочиняют, что «преторианцы» вышибали за клеветническое обвинение в оппортунизме, что пятнали и устраняли деловых людей etc. Пустое всё это, плод обиженной фантазии, ничего больше. Никого, абсолютно никого не «пятнали» и не устраняли от работы, от участия в деле. Устранили только кое-кого от ЦЕНТРА – за это обижаться? за это рвать партию? из-за этого конструировать теорию гиперцентрализма? из-за этого кричать о ежовых рукавицах еtc.? Никогда и ни на минуту не сомневался и не могу усомниться в том, что тройка редакторов есть ЕДИНСТВЕННАЯ истинно-деловая тройка, ничего не разбивающая, а приспособляющая старую «семейную» коллегию к роли ДОЛЖНОСТНОГО лица. Именно семейность шестёрки терзала нас все 3 года, ВЫ-ТО ЭТО ОТЛИЧНО ЗНАЕТЕ, и с того момента, как «Искра» стала партией и партия стала «Искрой», мы ДОЛЖНЫ были, ОБЯЗАНЫ были порвать с шестёркой, порвать с семейностью.