Греческие древности. Быт, право, государственность

Наш обзор греческого государственного быта мы разделим на четыре главных отдела: в первом, познакомившись предварительно с главными основами государственной жизни греков, проследим исторический ход ее развития от монархии до демократии, во 2-м и 3-м познакомимся ближе с двумя важнейшими государствами – Спартанским и Афинским, наконец, в 4-м рассмотрим международные отношения греков вообще и в частности их религиозные и политические союзы.

Раздел I. Исторический обзор развития форм государственной жизни эллинов

Глава 1. Основы греческой государственной жизни

§ 1. Элементы народонаселения

В каждом греческом государстве, кроме граждан в собственном смысле, были и другие элементы населения, не входившие в состав гражданской общины, именно: а) люди несвободные, т. е. рабы или крепостные, б) жители лично свободные, но не пользовавшиеся гражданскими правами.

Рабство уже в глубокой древности существовало во всей Элладе. Еще в гомеровские времена купля и продажа военнопленных или похищенных людей была распространена повсюду. Раб уже тогда составлял часть имущества своего господина, переходил по наследству от отца к сыну, мог быть продан и даже убит господином безнаказанно, одним словом, его участь вполне зависела от воли господина, но вследствие патриархального склада всей жизни тогдашних времен обыкновенно была довольно сносною и само число рабов вообще не было велико. В более поздние времена, с постепенным развитием искусств и ремесел и с изменением строя государственной жизни греков, во времена господства знати стало распространяться воззрение, что занятие ремеслами унижает достоинство гражданина, жизнь которого должна быть посвящена на служение отечеству. Поэтому ремесла перешли преимущественно в руки рабов и иностранцев и eo ipso рабство приобрело огромное значение для социальной жизни греков; на рабов стали смотреть как на необходимую принадлежность полного хозяйства. В исторические времена огромное количество рабов работало на полях крупных землевладельцев, на фабриках, в рудниках и пр. под надзором управителей и надсмотрщиков, по большей части принадлежавших также к рабскому состоянию; другие занимались мореплаванием, торговлею и другими профессиями. Чем зажиточнее был дом, тем больше было в нем рабов. Были также рабы, жившие отдельно от господ и платившие им определенный годовой оброк, а остальную часть заработка обращавшие в свою пользу и таким образом достигавшие иногда значительного благосостояния. Затем были рабы государственные, из которых набиралась полицейская стража, писцы и низшие служители должностных лиц и т. п.

В цветущее время Эллады рабы составляли самый многочисленный элемент народонаселения в большинстве государств, за исключением таких, в которых их место заступали крепостные или где существовали особые условия, ограничивавшие развитие рабства. По свидетельствам древних авторов, коринфяне в эпоху своего процветания имели 460 000, эгинеты – 470 000 рабов; в Аттике в 309 г. считалось 400 000 рабов при 21 000 граждан; у дарданцев было по 1000 и более рабов у одного господина. Напротив, у фокейцев и локров до IV в. до Р. X. законом запрещено было иметь рабов; но такие установления, без сомнения, составляли исключение и могли иметь место только в странах, менее затронутых цивилизациею и сохранивших простые патриархальные отношения. Большинство рабов было варварского происхождения, преимущественно из стран припонтийских и малоазиатских.

Раб признавался безусловно имуществом своего господина и, в качестве такового, не считался даже юридическою личностью, а просто телом мужским или женским (σωµα ανδρειον, σωµαγυναικειον). Если кто обижал раба, то господин мог жаловаться на вред, причиненный его имуществу, и с другой стороны, обязан был возмещать причиненные рабом убытки. Судебные показания во всех делах, кроме касавшихся убийства, брались у рабов, по крайней мере в Афинах, не иначе как под пыткою, в силу мнения, что только физическая боль может заставить раба говорить правду. Дозволение пытать рабов зависело от воли господина. Сам господин мог подвергать своих рабов какому угодно телесному наказанию, налагать на них клейма и даже убивать, не подвергаясь строгой ответственности. Однако государство иногда давало рабам защиту от жестокого обращения господ, предоставляя право искать убежища в известных святилищах: таковы были, например, в Афинах храм Тесея и святилище Эвменид, храм Геры в Флиунте, святилище Паликов в Сицилии, храм Деметры в Андании (в Мессении) и др. В Афинах раб, убежавший в храм Тесея, мог просить о продаже его другому господину; в Андании жрец Деметры решал вопрос, имел ли раб достаточные причины искать убежища в святилище, и если таковых не оказывалось, то он должен был возвращаться к господину. Нередко, впрочем, отношение господ к рабам было вполне гуманное. Иногда господин позволял рабу приобретать собственное имущество и обзаводиться домом и семьей, так как последняя теснее привязывала раба к дому господина. Рабы, рожденные дома (οικογενεις, ενδογενεις), вообще считались более развитыми и преданнее покупных. Рабы нередко имели доступ к общественным святилищам и праздникам.

Рабы могли получать свободу или от государства, или от господина. Государство могло освобождать рабов частных лиц за особые заслуги, например, за донос о важном государственном преступлении (вроде измены и т. п.) или за военную службу, когда в ней оказывалась надобность. При этом государство возмещало господам убытки за освобожденных рабов. Освобождение раба господином вполне зависело от воли последнего и делалось или даром (за услуги, по завещанию и т. п.), или за известный выкуп. Но так как раб не был юридической личностью и потому не мог заключать никакого договора, то он часто вносил выкупную сумму в храм какого-либо божества, жрецы которого заключали от себя договор с господином и вручали ему деньги. Такая фиктивная продажа божеству была особенно распространена в Дельфах. Нередко также (преимущественно в городах средней Греции) господин посвящал раба божеству и тем ставил его под защиту храма, хотя и такое посвящение было чисто фиктивное, так как раб не был обязан служить при храме. Наконец, встречаются случаи формального освобождения в народном собрании. Вольноотпущенники обыкновенно приписывались к классу метеков и обязывались признавать прежнего господина своим патроном, иногда же, за особые заслуги, прямо получали от государства гражданские права.

От покупных рабов следует отличать крепостных в Фессалии и некоторых дорических государствах. Это были потомки древнейшего населения этих областей, обращенного в крепостную зависимость пришлыми завоевателями. Они были прикреплены к земле, разделенной на участки между завоевателями, и обязаны были обрабатывать ее на свой счет и доставлять владельцу участка определенное количество продуктов. Владелец участка был непосредственным господином живших на нем крепостных, но не имел над ними неограниченной власти: он не мог ни продавать их без земли, ни освобождать; право освобождения принадлежало только государству. В некоторых государствах (например, на Крите) крепостные составляли признанные законом семьи и имели право собственности. Так как крепостные не принадлежали, подобно покупным рабам, к разным племенам, а составляли однородную массу населения, иногда значительно превосходившую своею численностью господствующее племя, то последнему приходилось опасаться восстаний со стороны крепостных (которые и действительно неоднократно бывали, например, в Лаконике и Фессалии), и это опасение много способствовало ухудшению их положения. К этому классу несвободного населения принадлежали ειλωτες в Лаконике, πενεσται в Фессалии, γυµνησιοι в Аргосе, κατωνακοφοροι или κορυνηφοροι в Сикионе, µνωιται и αφαµιωται или κλαρωται на о. Крите. В некоторых дорических колониях туземное население, порабощенное колонистами, также было обращено в крепостных: таковы были мариандины в Гераклее Понтийской, киллирии или калликирии в Сиракузах. Положение илотов в Лаконике, известное нам лучше положения других крепостных, будет изложено в разд. II.

Жители типа афинских метеков. Кроме несвободных, во всех греческих государствах (за исключением разве таких, которые не допускали долговременного пребывания иностранцев, как, например, Спарта, или совсем не поддерживали внешних сношений) был класс населения, часто очень многочисленный, состоявший из тех иностранцев (ξενοι), которые поселялись в данном государстве на продолжительное или постоянное жительство, приписывались к числу его обывателей и обязывались исполнять известные повинности. Такие обыватели назывались µετοικοι (например, в Афинах) или παροικοι, ενοικοι, κατοικοι, εποικοι. О правовом положении аттических метеков будет сказано ниже, в разд. III; о положении таких жителей в других государствах мы имеем мало сведений, но, вероятно, оно всегда было более или менее сходно.

Граждане. Несвободные и жители типа метеков входили в состав народонаселения государства, но не пользовались в нем политическими правами. Последние принадлежали в каждом государстве только его гражданам (πολιται). Главным отличительным признаком гражданина в полном смысле этого слова, по Аристотелю (Пол. III, 1, 4 и 8), было участие в государственной власти, но этот признак вполне верен только относительно государств демократических, так как в них, действительно, все граждане имели право участия в главнейших органах государственной власти: народном собрании и суде; между тем в государствах аристократических к государственному управлению и суду имели доступ только члены нескольких родов, выдававшихся благородством своего происхождения или богатством, которые, стало быть, одни подходили под аристотелевское понятие о полном гражданине; рядом с ними в аристократических государствах был значительный класс населения, который также входил в состав гражданской общины, но пользовался меньшими политическими правами, хотя право владения недвижимою собственностью, право самостоятельно выступать перед судом и прочие права гражданские принадлежали ему наравне с господствующим сословием.

Так как первоначальною основою, из которой развилась греческая государственная жизнь, была семья, то первым условием права гражданства для каждого отдельного лица во всех греческих государствах было происхождение от законного брака гражданина с гражданкою; дети от таких браков назывались γνησιοι. Дети, прижитые вне брака или происшедшие от смешанных браков (т. е. граждан с не гражданками или наоборот), признавались незаконными (νοθοι) и как таковые не принадлежали к семье отца и не имели прав членов семьи, в особенности права наследовать отцу без завещания. Браки между гражданами разных государств считались законными только в таком случае, если между двумя государствами особым договором установлена была epigamia, т. е. признание законности браков принадлежащих к ним лиц. В демократических государствах иногда случалось, что при значительной убыли гражданского населения даровались гражданские права лицам, происшедшим от браков граждан с иностранками и даже рабынями (или наоборот), но затем после приращения народонаселения государство обыкновенно восстановляло нарушенные положения (Арист. Пол. III, 3, 5).

Кроме родовых граждан в государствах были еще жалованные (ποιητοι, δηµοποιητοι), т. е. получившие право гражданства в силу постановления высшей государственной власти, обыкновенно за какие-либо важные заслуги, оказанные государству. Новые граждане записывались в существовавшие в государстве подразделения и получали или сразу все права наравне с родовыми гражданами, или с некоторыми ограничениями: так, например, доступ к высшим государственным должностям, особенно к имевшим религиозный характер, нередко оставался закрытым для новых граждан до третьего поколения.

О правах аттических граждан см. ниже в разд. III, гл. 19.

§ 2. Родовые и территориальные подразделения гражданских общин

Семья. Исходною точкою государственной жизни эллинов, как и других арийских народов, был так называемый патриархально-родовой быт, в котором первоначальною клеточкою была семья, состоявшая из хозяина, его законной жены и детей; рабы также причислялись к семье, как домочадцы. Хозяином дома (κυριος) был отец семьи, ее естественный владыка, опекун и представитель пред богами и людьми; он заведовал культом домашних богов, хранил свойственные семье ритуальные обряды и учил им сына; он же представлял пред судом свою жену, несовершеннолетних детей и рабов. Женщина у греков в течение всей жизни считалась как бы несовершеннолетнею и находилась под опекой мужчины; по аттическому закону женщина самостоятельно, без посредства своего κυριος, не могла заключать никакой сделки, стоимость которой превышала цену медимна ячменя. Опекуном незамужней был ее отец, а после его смерти – старший брат или другой ближайший родственник с отцовской стороны, опекуном замужней – муж и после его смерти старший сын; если она оставляла дом мужа, то возвращалась под опеку отца или его ближайших родственников. Однако женщина даже в замужнем состоянии имела право собственности, а в некоторых государствах – даже право распоряжения имуществом, принесенным с собою при вступлении в брак (приданым и наследством). Общность имущества мужа и жены вообще не была признаваема греческим правом. Муж имел право пользования имуществом жены, но терял его в случае, если она умирала бездетною или в случае расторжения брака, так как в таких случаях имущество возвращалось родственникам жены; если же от брака происходили дети, то они после смерти матери получали все ее имущество, отец же только заведовал им до совершеннолетия детей.

Власть отца над детьми не была безграничною или деспотическою и, по крайней мере, в исторические времена, регулировалась законами. Так, например, издревле принадлежавшее отцу право продавать детей было ограничено Солоном и другими законодателями. Отец мог наказывать детей, мог отдавать дочь в замужество за кого ему угодно, мог предоставлять другой семье право усыновления его сына, наконец, мог формально, посредством публичного объявления (αποκηρυξις), отказываться от сына; но, с другой стороны, он был обязан, по крайней мере, по аттическим законам, заботиться о приличном воспитании детей и учить их какому-нибудь ремеслу, теряя в противном случае право требовать от детей содержания и ухода в старости и болезни. Отцовская власть над сыновьями прекращалась с достижением ими совершеннолетия; государство признавало совершеннолетних даже при жизни отца самостоятельными личностями, а если они были сироты или сыновья наследниц, то с достижением совершеннолетия получали право распоряжаться своим имуществом. Время гражданского совершеннолетия определялось различно в разных государствах, но вообще оно было около 18-го года жизни. После смерти отца имущество его обыкновенно делилось поровну между сыновьями, дочери же получали из него только содержание до замужества и приданое при выходе замуж; в случае же отсутствия сыновей наследство переходило к дочери, на которой в таком случае обязан был жениться ближайший родственник отца.

Роды и племена. Следствием естественного размножения и разделения семьи, т. е. образования особых семей сыновьями и внуками главы семьи, было происхождение рода (γενος). Отец первоначальной семьи, от которой происходили все семьи рода, был его родоначальником и сообщал ему свое имя (например, Алкмеониды от Алкмеона и т. п.); поэтому в некоторых государствах род обозначался словом patra, первоначально обозначавшим семью, находящуюся под властью отца. Члены рода стояли между собою в тесной правовой и религиозной связи (в особенности родственники трех ближайших степеней, обозначавшиеся понятием αγχιστεις). Они имели общий родовой культ, состоявший главным образом в почитании предков, имели свои особые святилища, жрецов, кладбища и пр. Они обязаны были мстить убийце одного из членов рода, погребали умерших сочленов и в случае отсутствия прямых наследников у умершего наследовали его имущество. Первоначально родичи, без сомнения, по большей части и жили друг подле друга, занимая сплошной округ. По Аристотелю, первым обществом людей была деревенская община, которую он называет «колониею семьи» (Пол. I, 1, 6: η κωµη αποικια οικιας) и стало быть, смотрит на нее как на общину родовую. И действительно, следы такого происхождения деревенских общин встречаются еще в исторические времена. Например, многие аттические общины имели родовые названия (Филаиды, Бутады, Пэониды и пр.), очевидно потому, что первоначально служили местом жительства членов одного рода. С постепенным развитием общинного быта связи, скреплявшие родовые общины, все более и более ослаблялись; даже кровное родство между многими членами одного рода мало-помалу сделалось столь отдаленным, что понятие о родичах (γεννηται) перестало совпадать с понятием о родственниках (συγγενεις); этим и объясняется возможность разделения всей гражданской общины на определенное, неизменяющееся количество родов (как, например, в Аттике каждая из 12 фратрий делилась на 30 родов). В исторические времена в Афинах роды представляли собой корпорации, члены которых признавали одного общего предка, имели общий родовой культ, право наследства и обязанность родовой мести; в каждом роде велся список его членов, в который заносимы были имена новорожденных законных детей. Во главе каждой корпорации стоял αρχων του γενυος.

Посредствующим звеном между родом и племенем (или филой) была во многих местах φρατρια или φατρια, образовавшаяся, по всей вероятности, путем естественного размножения рода. Уже в «Илиаде» (II, 362; IX, 63) упоминается деление народа на филы и фретры. Связи, соединявшие членов фратрии (фраторов), были главным образом религиозные; так, в Афинах фратрии имели общий культ Зевса Фратрия и Афины Фратрии, кроме того, их религиозное единство ясно обнаруживалось в праздник Апатурий (Απατουρια = οµοπατορια), по словам Геродота, общий всему ионическому племени. В фратриях также велись списки, в которые отцы с согласия фраторов записывали своих законных детей; принятием во фратрию удостоверялась законность происхождения ребенка и, стало быть, его гражданские права, так что фраторы были блюстителями чистоты происхождения граждан. Затем фраторы, вслед за родичами, обязаны были мстить за убитых сочленов и имели право наследства в тех случаях, когда умерший был последним представителем своего рода.

Вследствие размножения родов или вследствие соединения нескольких родов в одну группу для совместной жизни и защиты от внешних нападений образовались более крупные общественные единицы, носящие название φυλαι, а затем из их соединения – племена. Так, дорическое племя делилось на три филы: Υλλεις, Παµφυλοι и ∆υµανες[2], а ионическое – на четыре: γελεοντες, οπλητες, αιγικορεις и αργαδεις. Судя по тому, что по дошедшим до нас известиям деление на филы упоминается в нескольких десятках греческих государств, можно думать, что оно было общим для всех эллинов. Так как три дорические филы упоминаются во всех почти дорических государствах Пелопоннеса и во многих колониях, то отсюда можно вывести, что эти филы соединились в одно племя еще до эпохи переселений. В некоторых малоазиатских ионических государствах кроме 4 названных фил упоминаются еще две, Βωρεις, и Οινωπες, быть может, обнимавшие собою эолийцев, принимавших участие в основании городов Ионии.

Впоследствии, с развитием общинного быта, филы представляли собою внутри каждой городской общины политические корпорации, имевшие собственные культы и собственных начальников (в Аттике главы фил назывались (φυλοβασιλεις) и игравшие более или менее значительную роль в государственной жизни. В государствах, где аристократия была сильна и родовые связи оставались еще крепкими, филы представляли собою естественные основы для устройства государственного управления, для набора войска и пр. Еще в «Илиаде» Нестор советует Агамемнону построить войско для битвы по филам и фретрам (II, 362). В Аттике со времени Солона ежегодно выбиралось в совет по 100 членов из каждой из 4 фил. Впрочем, об аттических филах подробнее будет сказано в разд. III, гл. 15.

Общины и государства. По словам Фукидида, в древнейшие времена население Эллады жило в неукрепленных деревнях (κατα κωµας) и постоянно носило оружие, чтобы иметь возможность защищаться от вражеских нападений (Фук. I, 5). Каждая из таких деревенских общин была независима и самостоятельна в своих внутренних делах и в отношениях к соседям; они вели между собою борьбу, заключали союзы и договоры как самостоятельные государства; но их политическая жизнь, при их слабости и незначительности, конечно, не могла проявляться в важных событиях и предприятиях, которые могли бы оставить след в народных преданиях, чем и объясняется крайняя скудость сведений об их быте[3]. Общины, лежавшие по соседству и населенные в большинстве случаев соплеменниками, конечно, не могли оставаться совершенно обособленными друг от друга. И потребности повседневной жизни и общность религии и празднеств сближали их, а опасность от внешних нападений и общие интересы заставляли соединяться в более или менее прочные федерации или, по выражению Страбона, системы демов (συστηµατα δηµων). По словам Страбона (VIII, р. 336—7), в Элиде, Аркадии и других местах Пелопоннеса еще в исторические времена было много таких союзов, из которых впоследствии посредством синойкизма составлялись города; так, Мантинея составилась из 5 ком, Тегея – из 9, Эгий – из 7 или 8 и т. д.; город Элида составился только в V в. из многих демов; Спарта еще во времена Фукидида представляла не настоящий город, а совокупность пяти ком (Фук. I, 10). Причины, способствовавшие соединению нескольких демов в один город, конечно, невозможно определить с точностью; в одних случаях причинами могли быть опасности, грозившие федерации извне, в других – чрезмерное усиление и преобладание одного из ее членов над другими, в третьих, наконец, оба эти условия могли действовать вместе.

Слово πολις у греков имело двоякое значение: во-первых, оно обозначало, прежде всего, городскую крепость, построенную обыкновенно на возвышении и служившую ядром или центром, вокруг которого постепенно росло и развивалось городское поселение. В аттических документах крепость еще в V и IV вв. до Р. X. называется просто πολις; но обыкновенно с развитием городского поселения вокруг крепости ее называли преимущественно ακροπολις, а словом πολις обозначали целый город, так что оно делалось равнозначным со словом αστυ. Во-вторых, в государственном смысле слово πολις обозначает политически независимый город вместе с принадлежащею к нему областью, т. е. соединяет в себе признаки государства и столицы; величина, богатство, наружность поселения совершенно не брались при этом в расчет.

Мы уже заметили выше, что греческие города составлялись обыкновенно посредством синойкизма (συνοικισµος). Сущность его состояла в том, что деревенские общины известного округа или страны соединялись в одно государственное целое с одним политическим и административным средоточием в городе, причем все жители, принадлежавшие к этим общинам, становились politai нового государства независимо от того, жили ли они в городе или нет. Иногда при этом большая часть населения действительно переселялась в город, иногда же (как, например, при аттическом синойкизме) население оставалось на прежних местах жительства, не переменяя своих владений и образа жизни, и только члены благороднейших родов селились на постоянное жительство в городе, как местопребывании правительства. Но если деревенские общины и продолжали существовать по-прежнему, то они теряли свою политическую самостоятельность и удерживали самоуправление только во внутренних делах (ср. ниже, в главе 15, об аттическом синойкизме). С течением времени городская община сделалась господствующею формою государственного быта во всей Элладе, так что во времена Пелопоннесской войны только в западной Локриде, Этолии, Акарнании и других менее затронутых культурой областях продолжали еще существовать мелкие деревенские общины (Фук. I, 5).

Территориальные деления в государствах. В исторические времена в греческих государствах нередко встречаются разделения гражданской общины по месту жительства, рядом с которыми иногда продолжали существовать и деления родовые, обыкновенно сохранявшие в таком случае только религиозное и семейно-правовое значение.

Территориальное деление гражданской общины отчасти вытекало из военных и административных потребностей, отчасти являлось следствием введения демократического устройства. Так как члены одной филы или даже рода нередко жили в разных местах государства, то эти родовые деления оказывались неудобными для организации войска и государственного управления. Так, в Аттике еще до Солона было введено с военными целями деление граждан на навкрарии; точно так же и в Спарте устройство войска основано было на делении граждан по месту жительства. С другой стороны, территориальное деление, обнимая всех живших в каждом округе граждан без различия их происхождения и имущественного положения, разрывало связь благородных родов между собою и способствовало развитию демократического принципа полного равенства граждан.