На последний шанс меньше

– Ну… – Никита присел на корточки, его голова склонилась набок. – Давай рассказывай, Гарик… Рассказывай мне всё, что знаешь. Можешь начинать.

Глаз спрятался, снова открылся и посмотрел на Никиту с такой злобой и в то же время безумной надеждой, что тому стало неловко. Впрочем, лицом Никита остался холоден. Нахмурившись, он ткнул в связанного пальцем, с силой надавил на опухшую бровь.

– Говори давай! Я слушаю! Чего молчишь?!

– А… – Гарик громко и мокро закашлял. – А чего говорить? Что ты хочешь, чтобы я сказал?..

– Ну… – Никита почесал затылок. – Расскажи мне о Диме, о его людях. О связях его с полицией расскажи. Обо всём, что знаешь, рассказывай. Я тебе даже помогу. Вот как надо: такое-то время назад случилось тот-то и жизнь свела меня с такими-то людьми. Дальше случилось это-то. Понимаешь?..

Взгляд Гарика сообщил о том, что он высматривает, как бы улизнуть, и в тоже время со страхом ищет Пашу, который придёт и снова будет его бить.

– Дружище… – Никита положил ладонь на испачканное в крови и земле плечо пленника, сжал его. – Я не люблю решать дела насилием, но поверь – Пашу тебе стоит опасаться гораздо меньше меня…

– А Диму? – Гарик иронически ухмыльнулся, взгляд его стал острым и насмешливым. – Диму мне тоже надо бояться меньше, чем тебя?..

– Страшно, да? – Никита с наигранным сожалением покачал головой. – Да, наверное Диму ты боишься всё-таки больше. Что ж…

В руке Никиты появился нож. По-деловому, без мерзких ухмылок и кривляний он встал над Гариком, резко ухватил его руки и выцепил указательный палец на левой кисти. Гарик попытался вывернуться, дико выгнул шею, чтобы увидеть, что с ним хотят сделать.

– Наверное, так даже будет лучше, – произнёс Никита философски. – Если у тебя не будет этого пальца, то ты не сможешь стрелять. Не сможешь стрелять – не полезешь больше во всякие тёмные делишки.

– Чего?!

Гарик почувствовал страшную, рвущую нервы боль! Острие вонзилось под ноготь и ушло глубже. Он рванулся истошно заорать, но Никита цинично вдавил его лицо в землю, с силой прижал затылок ботинком.

– Во-о-от та-а-ак… – Никита мастерски срезал ноготь и аккуратно взял с краешка двумя пальцами. – Хорошая работа!

Гарик вопил прямо в грязь, не мог остановиться. Но глухо. Зубы зажевали землю и опавшие листья. В нос со вдохом попала грязь. Когда Никита оттянул его голову и прислонил вплотную к глазам отрезанный розовый кусочек, Гарик не смог сдержаться и разинул рот для нового крика… Сильная рука сдавила губы, не дала даже нормально вздохнуть. На руку эту полились горючие слёзы.

– Надеюсь, этого тебе хватит. – Никита прислонил ухо Гарика почти вплотную к своим губам. Голос его залязгал, как металл. – А теперь молчи! Молчи и не хнычь! Я открою тебе рот…

Гарик послушно умолк, его жалкая физиономия раскраснелась теперь ещё и от слёз, из носа вместе с кровью потекли сопли. Никита встал, огляделся. В следующий миг он уселся прямо на землю напротив связанного, где с удовольствием упёр спину в широкое дерево.

– Что за жизнь-то так-а-а-ая!.. – Глядя мимо мучителя Гарик всхлипнул. – Не жизнь у меня, а каторга!

– Ну, не стоит так убиваться. – Никита с удовольствием вытянул ноги и устроился поудобнее. – Жизнь у тебя ещё ничего. Она ведь может стать намного хуже…

Гарик кинул на Никиту взгляд, в котором тот с удивлением не обнаружил никакой ненависти, лишь тяжёлую усталость и безнадёгу.

– Я выдохся… – прошептал Гарик убито. – Я спёкся… Никита, да?.. Мой тебе совет, Никит: бери ноги в руки и вали из этого города на все четыре стороны. Да не оглядывайся! Тут только пропадёшь…

– Ты рассуждения свои для других прибереги, – оборвал Никита с раздражением, – а мне не советуй! Рассказывай всё давай! Всё, что знаешь! Тогда уйдёшь живым…

Гарик резко приподнялся, ахнул, задев за что-то раскровавленным пальцем. Глаза его стали большими и красными, а голос сорвался, словно не человек заговорил, а пёс залаял:

– Живым уйду?! Я?! Да я труп уже сто раз, разве ты не понимаешь?! Меня уже нет! Мне конец! Конец!

Никита опустил голову, с тяжёлым вздохом показательно сжал нож . Взгляд Гарика из бешеного стал испуганным. Он быстро упал и сжался, боясь проронить ещё хоть звук.

– Ты мне показался более сообразительным… – Никита сделал движение встать.

– Ладно! Я всё расскажу! Не надо меня больше резать! – Гарик замотал головой и скривил губы так, словно горький перец раскусил. – Что ты хочешь знать?! Спрашивай всё!

Никита задержался, вовсе не торопясь садиться обратно. Брови его прыгнули вверх-вниз, лоб взбороздила морщина. Медленно, словно погружаясь в кисель, он опустился, всё ещё удерживая оружие.

– Паша говорил, что ты был в его банде. Про всякое мне рассказывал… Сам я тебя среди агаяновских видел. Вместе с Алексом, кстати… – Никита в задумчивости почесал челюсть. – Теперь ты среди людей Димы, про которого я нынче узнал много нового… Рассказывай-ка всё по порядку и не скупись на подробности.

– Ох, мужик… Подробностей ты захотел… – Гарик страдальчески улыбнулся. – Ладно! Будут тебе подробности! Плаксивые, если ты не против…

– Не против.

– Видишь ли, такое дело… – Подбирая слова Гарик задумался. – Как бы это сказать… Корче! Дима держит меня за яйца. Ага… Крепко так держит. Надёжно. Знаешь, в этом деле он большой мастак! Много народу подгрёб под себя, никто и пикнуть не смеет. Ослушаться боятся, в рот ему смотрят. Особенно Решётка. Аня Решетникова то есть. Слыхал про такую?.. Нынче она, между прочим, главный самарский начальник по наркоте, а ещё совсем недавно в Сызрани шпану гоняла. Вот она, кстати, самая большая его сторонница. Такая сука!..

– Мне Дима тоже показался необычным… – Никита кивнул, вспоминая тот день, начавшийся с гуляния по городу, а закончившийся запиской с номером Вали. – Что дальше?..

– Дальше… – повторил Гарик, словно передразнивая. – Дальше Дима этот оружием барыжит. По-крупному. Пистолеты, автоматы, гранаты… Он очень много связей имеет и постоянно новые настраивает. Покупает дёшево, продаёт дорого. У него крупная сеть, не только в Самаре – по всей России толкает! Всюду нос свой суёт!

Никита слушал и кивал, подбадривая Гарика продолжать. А того уже несёт, как воду из дырявой бочки. Наверное накопилось…

– Очень он хитрый, этот Дима! Похитрее многих! И уж точно один из самых подлых… – Гарик тяжело вздохнул, кадык у него скакнул вверх-вниз. – Правда, торговать стволами для него оказалось мало. Он решил перековаться. Решил дурью заняться, наркотой. Жадности у него не меньше, чем хитрости!

– А ты тут при чём? – Никита как бы невзначай пощупал острие ножа.

– Очень бы хотел быть ни причём… – Гарик медленно моргнул. – Но, к сожалению, в этом говне я почти с самого начала. Правда, это ПОЧТИ достаточно увесистое. Уже годика с два… Да, где-то два года уже мне приходиться плясать под эту песню, а иначе отцу моему каюк…

– Чего-чего?..

Гарик возмутился громко, с претензией, на его побитом лице заалел румянец:

– По мне что, можно сказать, что я люблю стрельбу и драки?! А?! Да я в жизни никого нарочно не обидел! Да плевал я на всех! И на Диму! И на Агаяна с Кутузом! И на вас! Нахер мне всё это сдалось?! Только уж вот откреститься от этого я никак не могу – отец мой пострадает. Если вздумаю Диму ослушаться, то всё – кранты бате моему!

Гарик всё повышал голос, пока Никита не показал ему палец у губ.

– Тише. Нас могут услышать… – Никита кинул взгляд по сторонам. – Если вдруг придётся удирать, живым я тебя оставлять не собираюсь. Умерь свой пыл…

Гарик надулся, как жаба, с ненавистью отвернул лицо.

– И кто такая Аня? – продолжил Никита спокойным и ровным голосом. – Как она связана с Димой? И как тут замешан твой отец? Про Агаяна тоже не забудь рассказать…

Гарик повернулся обратно. На лице его уже не было злости, лишь глубокая усталость. Уронив голову на землю, он продолжил, время от времени сипло кашляя:

– Зачем тебе всё это знать, а?.. Да всё просто очень. Кхе-кхе… Отец мой работал на Диму курьером. Он в Сызрани живёт. Мелкая сошка. Шестёрочка. Аня эта самая тогда в сызранской ментовке служила, как раз занималась уголовкой. Вот и попался ей батя мой непутёвый, спалился. Эх!.. Загремел он в режим, а по этому поводу на Аню Дима и вышел. Так они и познакомились, я думаю. Тут много ума не надо до такого додуматься. Аня эта мразь ещё та… Похлеще любой гадюки! В общем подружились они с Димой сразу и крепко. Дима её в Самару подтянул, на кресло нужное посадил. Теперь она в погонах полковничьих ходит и ему, когда надо, активно подмахивает. Весело, правда?..

Неожиданно для себя Никита захохотал.

– Да, ты прав! – Не в силах сдержать смех он растянул рот до ушей. – Ха-ха! Молодцы! Ха-ха! Пять с плюсом им за находчивость!

– Рад, что смог повеселить… – Взгляд Гарика стал мрачнее тучи. – А мне вот совсем не весело. Сурен, отец мой, на Хлебцевича Один уже два года, как прописался. Это СИЗО сызранское. У него нож у горла, и через это мной помыкают, как хотят!

Никита прохохотался, с каким-то извращённым наслаждением отдаваясь этому чёрному, кажущемуся сейчас максимально неуместным чувству. Очередной волк среди пастушьих собак – это кое-что напомнило… Да и не смеялся Никиту уже очень давно. Всё повода не было.

– Ладно… – он уже не хохотал, только сдержанно улыбался. – Ладно… Сурен – это так отца твоего зовут, да?

– Да. – Гарик кивнул, как смог. – У Димы там на Хлебцевича ниточка. Он только чихнёт –отца моего тут-же прирежут.

Никита спросил нейтрально:

– Ну а с Пашей-то что? Что с его ребятами? С японцем этим?

– А что с ними не так? Или ты о другом?.. – Гарик стыдливо отвёл глаза. – Да просто все они крайними оказались. Так, знаешь ли, бывает… Сеню – не знаю, чего там тебе Паша про него нарассказывал – я ещё до всей этой поганой истории знал. Хороший был мужик, мы вместе армянским коньяком приторговывали. Это потом уже появился этот японец со своей волшебной отравой, и у Сени на этой почве крыша поехала конкретно. Оказалось, что он потихоньку ганжой барыжыл, а тут захотел, так сказать, выйти на новый уровень. Не знаю, как этот япошка вообще нашёлся, но Сеня, дурак такой, побежал за большой деньгой, потерял осторожность… На этом и погорел.

Максимально спокойно, стараясь, чтобы это не прозвучало, как обвинение, Никита спросил:

– А разве это не твоя работа?..

– Отчасти… – Гарик отвечал бесцветно, глядел он в одну точку. – Жалко мне было ребят, да что поделать?.. Отец дороже даже лучшего друга. Несколько месяцев назад Дима приказал мне к агаяновским затесаться. Работать и постукивать время от времени, ничего важного… Как это сделать была моя проблема. И вот тут-то Сеня, вот уж совпало так совпало, занялся этой новой дурью! Решение, как ты понимаешь, пришло само… А то, что именно Сеня с этой новинкой связался, что я знаком с ним был и что именно мой отец у Димы с Аней в их лапах оказался – это чистое совпадение. Одно большое чёрное совпадение… Хочешь верь, хочешь нет – плевать мне. Устал я…

Гарик шумно втянул носом, так же шумно выдохнул, закрыл глаза. Никита какое-то время смотрел на него, потом медленно поднялся и пошёл поглядеть, что делается за автобусом.

– Эх, когда же ты уже русский-то выучишь… – Высунув комично язык, Паша набирает на телефоне текст. – Япончик ты наш япончик… Блин, экран треснул…

Японец сидит возле него. Когда Паша протянул ему гаджет, он взял его, прочёл и тут-же принялся строчить ответ.

– Приходится через переводчик. – Глядя на приближающегося Никиту, Паша состряпал кислую мину. – Но я успел хотя-бы пояснить ему, что мы не враги… – Вдруг лицо его стало серьёзным, у рта и глаз проступили морщины. – Мы же ведь не враги ему, верно?..

– Нет. – Никита помотал головой и в задумчивости опустил взгляд под ноги. – Нет конечно… Зато вот у нас врагов хватает. Нужно что-то срочно придумывать…

Японец ткнул Пашу в бок, протянул телефон. Тот прочёл, но отвечать не стал, положил руку с гаджетом на колено.

– А что тут мудрить? – Паша нахмурился, пожал плечами. – Я забираю японца и уезжаю куда-нибудь. Ты тоже. И всё! Поминай, как звали!

Никита закусил указательный палец, развернулся на месте, сделал несколько шагов и остановился.

– Нет, это не вариант. – Он помотал головой. – Мы многое знаем, многим перешли дорогу. Таких не отпускают просто так… К сожалению нет, Паш. Даже, если удачи и денег хватит смыться куда-нибудь во Владивосток или даже в Украину или Беларусь, то найдут и там. Где угодно найдут и придушат, как щенков. Нет, не можем мы бежать так просто. По крайней мере не могу я.

При последних словах лицо Паши стало каменным, глаза превратились в стёкла. Он кинул на Никиту подозрительный взгляд и осторожно спросил:

– Уж не предлагаешь ли ты уходить мне, а сам будешь разбираться?..

– А чем не вариант?.. – Никита развернулся, его брови удивлённо вскинулись. – Ты, можно сказать, нигде и не светился. Так, по мелочи… Тебе можно и утечь. На хвост никто падать не будет.

Губы Паши выгнулись обратной дугой, а ноздри расширились, как у орангутанга, готового броситься в драку.

– Интересно ты рассуждаешь! – выпалил он, чем сидящего рядом азиата не на шутку встревожил. – А с японцем что будет?! Мне его бросить?.. Или на тебя оставить?.. А если тебя убьют?! А если я его с собой возьму – так нас же, сам говоришь, искать будут! Уж его-то будут точно! Он ведь как курица с золотыми яйцами! Ага, давай, посмейся… В покое его не оставят, а значит и до меня доберутся!

Никита, пока Пашу слушал, прислушивался и к месту, где оставил Гарика, но с той стороны всё тихо.

– Значит ты решаешь остаться и пострелять, да?.. – Он взглянул Паше прямо в глаза. – Повоевать хочешь?..

– Не хочу! – выпалил тот честно, выражение его лица стало решительным и одновременно страдающим. – Но, видимо, иначе не получится! Видно так надо!..

– Надо… – Никита снова погрузился в раздумья и закусил указательный палец. – К сожалению надо… Там, кстати, твой старый знакомый дожидается. Ты вроде бы хотел с ним поболтать…

Лицо Паши враз стало жёстким, даже жестоким, как у актёра, мастерски сменившего роль.

– И до сих пор хочу… – Его голос посуровел, взгляд остановился на притихшем японце. – Как раз сейчас и начну… Вы пока познакомьтесь, поболтайте. Я, кажется, видел у тебя нож. Одолжишь?..

До заслуженной пенсии Сидорову Александру Фёдоровичу осталось всего две недели и потому во всякие передряги он не лез. Воспитывая время от времени поступающих на службу в ГАИ новичков, он давно привык больше сидеть, чем стоять, отрастил брюхо и уже с трудом помещался за руль, хотя ревниво не уступал его никому. Жена иногда жалуется, что муж слишком уж растолстел, однако вовсе не жаловалась, когда он купил ей золотое с россыпью изумрудов ожерелье и повёз отдыхать на Кипр на юбилей свадьбы. Ночи уже давно выдаются спокойные, дни проплывают один за другим. Сегодняшний не исключение.

– Александр Фёдорович! – подал голос Миша, совсем ещё молодой пацан, всего полгода, как вернувшийся из армии. – Посмотрите! Там! На обочине!

Сидоров лениво скосился, но в следующую секунду проморгался, взглянул внимательней. Уже несколько часов ходит ориентировка на «Фиат» со следами выстрелов. Было приказано сразу сообщать наверх.

– Вот же чёрт! – Смачно выругавшись в душе, на глазах у новенького Сидоров взглянул орлом и покрепче сжал баранку. – Миша, готовь оружие! Не забыл, надеюсь, как обращаться?!

Продолжая ругаться про себя на чём свет стоит – ну не хочется в последние дни во что-то вляпываться, до поросячьего визга не хочется! – Сидоров направил машину к автобусу и осторожно припарковался у края дороги.

«Фиат» явно пригнали сюда и специально столкнули с обочины. Он лишь чудом не перевернулся: задняя его часть нависала над передней и косится вбок, словно по спирали. Сидоров сразу понял, что это подстроено. Если бы машина ехала на полной скорости, а хотя бы и под шестьдесят в час, она бы так не задержалась. Она бы вскопала землю метрах в десяти дальше. А может бы и кубарем покатилась. Склон достаточно крут.

– Хм… – Миша вышел из машины, осмотрелся. – Следов торможения нет… Александр Фёдорович, тут человек!

Хотя и новенький, но вовсе не глупый Миша не стал спешить, а прошёл чуть дальше, заглянул, насколько позволяет положение фургона, в распахнутую дверь. Из салона свисает нога, её хозяин покоится на сиденье и, как во сне, закрывает голову обеими руками.

– Кажись у нас тут пьяный! – воскликнул Миша громко, даже с ноткой веселья.

Наступает вечер и в меркнущем свете фургон выглядит уже не белым, а скорее серым. Сидоров с надеждой осмотрел его, молясь не найти следы от пуль. Может пустое?.. Может совпало?..

– Миша! – Сидоров невольно оглянулся на видеорегистратор собственной патрульной машины, перед которым ужас как не любил стоять. – Обойди-ка автобус по кругу, осмотрись! Да будь осторожней! Следи, чтобы эта колымага на тебя не свалилась! Я пойду пока, доложу…

– Хорошо! – Миша кивнул и полной грудью с наслаждением вдохнул свежий вечерний воздух. – Сейчас! Две минуты!

Сидоров пошёл к патрульной машине, а Миша двинулся дальше, на пьяницу уже не глядел. Земля от влаги мягкая и на подошвы налипает тяжёлой грязью. Стараясь ступать тише мыши, парень перебрался на другую сторону, где виднеется уже вторая распахнутая дверь. Посередине её зияет рваное пятно. Оно соткано из множества маленьких дырочек, особенно просвечивающих по краям. Несколько точек уходят вбок, все не больше мизинца.

– Александр Фёдорович! – окликнул Миша громко, разглядывая рваный метал. – Кажется, тут следы от пуль!

Сидоров уже держал в руках рацию, когда услышал напарника. Глаза его закрылись, он глубоко вдохнул, а на выдохе его губы прошептали грязное ругательство.

– Вот же… Опять гору бумажек писать! Тьфу!

На брюзжание старшого Миша давно научился не обращать внимания. Он с любопытством стал разглядывать находку. Взгляд его скользнул в салон, где тут-же наткнулся на тёмные пятна, засохшие, покрывшиеся молнией трещинок.

– Тут везде кровь! – крикнул он, подтягиваясь на носочках, чтобы увидеть больше. – Видно это тот самый автобус, о котором в ориентировке говорили!..

Сидоров уже доложил и получил приказ оставаться и охранять. Подойдя к краю дороги, он махнул младшему пятернёй и с раздражением крикнул:

– Миша! Давай-ка ты оттуда вылезай! Не дай бог наследишь!.. Всё, сидим, курим. Ждём подкрепление.

…Через минут пятнадцать позвонил сам Ческов, от чего у Сидорова чуть сердце не прихватило. Было строго-настрого приказано ничего не трогать а также пропустить неких людей, которые не представятся и будут в гражданке.

– Как вы думаете, это приедут из ФСБ? – Миша пил чай из термоса.

– А тебе вот какое дело? – Сидоров недовольно уставился на новичка. – Научись поменьше задавать вопросов! Запомни – слишком умных никто не любит.

Миша скривил губы, отвернулся и с лёгким раздражением вздохнул.

Спустя ещё минут сорок подъехал дорогущий чёрный внедорожник. Из него сразу выпрыгнули двое. Один постарше, с залысиной, и оба похожи друг на друга, как братья. Кивнув патрульным они без единого слова направились к «Фиату». Сидоров даже с места не сдвинулся, только чуть-чуть кивнул в ответ. Мише же будто шило в задницу воткнули, так он заёрзал, со жгучим интересом стал рассматривать спускающихся к автобусу людей.

Вова пошёл в обход. Вася сразу направился к салону, где углядел ногу в знакомой обувке. Хозяин её покоится с накрытой руками головой.

– Эх, Гарик… – выдохнул Вася с несерьёзной, почти шуточной грустью. – Несчастный ты дурак…

Ножевые раны в груди, перерезанное горло… Лицо синее и в кровоподтёках, кожа местами порвана от ударов. Взгляд Васи запнулся за листочек, торчащий из запачканного тёмно-красным кармана.

– Тут ничего нет! – крикнул Вова с другой стороны. – Нужно скатить машину вниз, тогда можно будет залезть в кузов!

– Погоди пока… – Двумя пальцами Вася аккуратно ухватил бумажку и потянул. – Иди лучше суда, что покажу…

Вырванный из какого-то блокнота листочек оказался не больше ладони в размере. Сложенный, он содержал невесомый кусочек пластика – SIM карту. На чистой стороне, куда всё равно попало несколько алых капель, выведена строчка: «Японец у меня. Хотите его – заплатите! Я позвоню сам».

– Отлично! – Вова уже успел добраться и прочитать записку вместе с братом. – Хорошая новость!

Вася от восторгов воздержался, лишь сухо произнёс:

– Доставай телефон, звони. Обрадуем нашего предпринимателя…

Глава 16

Цена Жизни

Держа осанку и придерживая платье, Анна уселась и закинула ногу на ногу. Кресло на колёсиках, кожаное, очень мягкое и удобное. Когда девушка вошла Дима сразу встал и уступил ей его, а сам отошёл к подоконнику и сел на подоконник спиной к окну. Офис, в котором Анна очутилась впервые за всё время в Самаре, оказался обставлен скромно, но со вкусом: декоративный камин, резные стол и стулья, лакированные шкафы. Очень правильно подобранное и настроенное освещение из лампочек, спрятанных в потолке. Помещение это устроено на втором этаже магазина «Всё для охоты», что на улице Карла Маркса.

– Ну, что расскажешь? – Дима скрестил руки на груди. – Есть какие-то новости?

Анна еле сдержала улыбу: разве не ясно, к кому новости приходят первее? С серьёзным лицом она ответила:

– Нет. Наши бобры как в воду канули… Я напрягаю всех, кого только можно. Люди Ческова досматривают каждую машину. Патрульные дома не ночуют. К сожалению пока ничего…

– Хм… – Дима почесал подбородок, мазнул по девушке внимательным взглядом, после бросил его за окно, на проезжие машины. – Четыре дня ведь уже прошло. Как бы не вышло так, что они уже из города выскочили. Нехорошо… А что думаешь ты?

Третьим присутствующий в комнате человек не успел ответить, как Анна отрезала:

– Нет! Такого не может быть!

Дима поднял брови, глаза его блеснули интересом.

– Почему?..

– Записка! – выпалила Анна, словно это объясняет всё. – Записка же! Он хочет денег, это ясно. Готов рискнуть! Иначе почему просто не удрал, бросив этого ускоглазого?.. Нет, он здесь. Он просто прячется, я уверена.

Дима, высокий и ширококостный, с круглым лицом и короткой стрижкой, обычно выглядящий, как тренер по боксу или борьбе, сейчас напомнил статую раздумывающего атлета, когда-то вылепленную древним греком.

– Не забывай, что ему кто-то помогал… – Он снова поглядел на движение за окном. – У нас здесь может быть новые ребята организовались, а мы и не в курсе… Так чего от Никиты стоит ждать?

Вопрос снова адресовался третьему, пьющему сейчас коньяк. Тот сидит на офисном стуле, у стены под картиной с выпивающими охотниками. Рядом с ним книжный шкаф, нижнее отделение которого прячет спиртное. Человек как раз опустошил очередную рюмку и уже собирался ответить, когда зазвонил телефон.

– Всем тихо! – С бьющимся сердцем Дима уставился на старенькую «Нокию», в которой уже давно ждёт та самая симка. – Тссс!!!

Телефон дребезжит, с противным звуком ползёт по столу. Дима ухватил его двумя пальцами, взглянул на неизвестный номер и только тогда нажал кнопку ответа.

– Ало?..

– Добрый день… С кем я разговариваю?..

Дима узнал голос тут-же, но поддержал игру и подчёркнуто вежливо спросил:

– А с кем разговариваю я?..

– Меня зовут Никита.

– А, Никита! – Дима радостно оглядел соседей по комнате, губы его азартно растянулись. – А я всё ждал когда ты позвонишь! Молодец, Никит! Ловко ты всё это! Хорошая работа…

– Спасибо, польщён. Тык вы?..

– Дима! Ты меня узнал, Никит, я это чувствую. Давай лучше на Ты, а то этот разговор звучит как-то глупо…

Голос в трубке умолк и Дима нервно сглотнул – не перестарался ли? Он поймал на себе пристальные взгляды Анны и особенно третьего, застывшего с бутылкой в руках и, кажется, пытающегося даже со своего места расслышать голос в телефоне.

– Ну хорошо, Дим, давай. Я тут про тебя много нового узнал. Говорят ты крепко город держишь…

– Ну какую-то его часть да… – Дима понизил голос. – А это имеет значение?..

– Да нет, не особо. – Никита помолчал. – Знаешь, Дима, давай сразу к делу…

– Давай! – Дима мгновенно встал в позу, будто готовится кого-то схватить, чего сам за собой не заметил. – Я только за!

В этот момент он напомнил Анне охотничьего пса, почуявшего зайца и держащего нос по ветру. Закусив губу, девушка перекинула ноги.

– У нас товар, у вас купец. У меня товар, если быть точнее. Японец. Варщик. Я так понимаю он тебя интересует?

– Допустим… – Дима сделал несколько шагов по комнате. – Что ты предлагаешь?..

– Я предлагаю формулу. – Никита неожиданно закашлял, очень громко и с надрывом. – Извиняюсь… Японец напишет вам формулу, по которой вы сварите ваш собственный кофе, если можно так выразиться. Взамен я хочу три миллиона рублей и свободный выезд из города для меня и для него.