Близкая даль. Мистический роман

– Каким концом ты вставляешь? – не вытерпев издевательства над оружием, возмутился долговязый парень со светлыми прямыми, словно стебли соломы, волосами. – Анисим Иванович, можно я покажу, как надо?

– Давай, Чернов, а ты, Василий, учись… Как говорил знаменитый русский полководец: «Тяжело в учении – легко в бою!» Кстати, как фамилия этого полководца?

– Кутузов, – покраснев, промямлил Дегтярев.

– То, что Михаил Илларионович – величайший русский полководец – это ты прав, – укладывая в портфель учебные гранаты и тетрадь, выполнявшую функцию журнала успеваемости, ответил Полуянов. – Его передовые взгляды на характер ведения войны и неоценимый боевой опыт подняли русское военное искусство на высочайшую ступень развития, но знаменитую фразу произнес не он.

– Готово, Анисим Иванович! – с молниеносной быстротой собрав винтовку, отрапортовал Трофим. – Можно, я уточню?

– Давай, – кивнул учитель.

– Эти слова принадлежат генералиссимусу русской армии – Александру Васильевичу Суворову.

– Верно… – кивнул Полуянов. – Эта и многие другие фразы, ставшие воинскими девизами и постулатами, принадлежит Александру Васильевичу Суворову, автору военно-теоретических работ «Наука побеждать» и «Полковое учреждение». Именно он разработал и применил в полководческой практике более совершенные формы и способы ведения вооруженной борьбы, которые намного опередили свою эпоху, и воспитал целую плеяду великих русских полководцев и военачальников, среди которых был и вышеупомянутый Михаил Илларионович Кутузов. Кстати, Суворов не проиграл ни одного сражения! Запомни это, Дегтярев.

– Угу… – понурив голову, пролепетал ученик.

– Не угу, а так точно! Так должен отвечать молодой, готовящийся к ратным подвигам воин, – Полуянов взял винтовку и надел ее себе на правое плечо.

– Анисим Иванович, можно я понесу ваш портфель? – спросил Трофим.

– Неси, – разрешил учитель и, обратившись к мальчишкам, ожидавшим его распоряжения, произнес: – На этом наши занятия закончены. Постарайтесь запомнить все, о чем я вам говорил и если у вас нет вопросов, то тогда – до свидания! А ты, Дегтярев, впредь будь внимательней, если что-то не запомнил или не понял, не стесняйся спрашивать – для того мы с вами здесь и занимаемся. Договорились?..

– Так точно! – хором отрапортовали мальчишки и, схватив школьные сумки, побежали домой.

ГЛАВА 12

ОТРАБОТАВ В КОЛХОЗЕ весь день, Пелагея вернулась домой. Спина и руки ее ныли, ноги от долгого пребывания в стоячем положении отекли. Женщина села на лавку у окна, обняла подбежавшую к ней Светланку и спросила у Павлика, обедали ли они.

– Неа… – покачал головой мальчик.

– Почему? Я же сказала Насте, что все приготовила.

– Она еще в школе, – пояснил мальчишка.

– До сих пор? – удивилась женщина и посмотрела на часы. – Обычно она в это время уже дома. Ладно, садитесь за стол, покормлю… – женщина вымыла руки, достала из печки котел со щами и поставила на стол.

– Проголодались? – глянув на детей, спросила хозяйка.

– Угу, – кивнул Павлик.

В душе у женщины защемило: «Мать на работе, старшая дочь в школе, а дети целый день голодные…» – расстроилась Пелагея. Женщина налила в тарелки щи, положила сметану и стала кормить детей. Павлик взял отрезанный ломоть хлеба и, гремя о стенки тарелки ложкой, моментально опустошил тарелку.

– Еще что-нибудь будет? – старательно облизав ложку, поинтересовался мальчик.

– Пирожки, начиненные картофельным пюре с жареным луком и салом, – ответила Пелагея и поставила на стол большое блюдо.

Вид у пирожков был столь аппетитный, что Павлик невольно сглотнул слюну.

– Мои любимые!.. – обрадовалась Светланка. – А чье перо в пирожках?

– Не перо, а пюре – отварная, толченая картошка… – поправил сестренку мальчик.

– Мама сказала, что в них перо с салом… – насупилась девочка.

– Слышала звон, да не поняла, откуда он… – ухмыльнулся Павлик.

Мальчишка взял румяный пирожок и, откусив крупный кусок, стал торопливо жевать.

– Запей молоком, не ешь всухомятку, – пододвинув сыну кружку, произнесла Пелагея.

– Я тоже хочу молочка, – глянув на брата, произнесла малышка.

– Чего-чего, а этого добра у нас хватает, – улыбнулась Пелагея и налила дочке молока.

– К нам какая-то тетя в платке идет… – глянув в окно, сообщила малышка.

– Кто это к нам пожаловал? – заинтересовалась хозяйка, не успела она отойти от стола, как в дом вошла цыганка.

– Мир вашему дому! – поздоровалась незнакомка и глянула на стол.

– Что тебе? Говори и уходи… – с опаской поглядывая на нежданную гостью, произнесла Пелагея.

– Я только порог переступила, а ты уж не знаешь, как меня выпроводить… – покачала головой цыганка. – Разве так встречают гостей?

– Говори, зачем пришла… – хозяйка сурово глянула на незнакомку, и вдруг тревога в душе Пелагеи исчезла, она преисполнилась доверия и сострадания к гостье и с улыбкой произнесла: – Проходи, отведай нашего скромного угощения…

Все это время цыганка не сводила с женщины глаз.

– Ну вот, совсем другое дело, – ухмыльнулась гостья и подошла к столу. – Пироги у тебя, красавица, просто заглядение! Я отведаю один, если ты не возражаешь…

– Угощайся, – улыбнулась Пелагея и пододвинула к цыганке тарелку с пирожками, затем взяла глиняную крынку и, налив в кружку молока, протянула женщине.

– Сразу бы так, – ухмыльнулась незнакомка и, не сводя с хозяйки глаз, добавила: – Я возьму парочку пирожков своим деткам…

– Конечно! – кивнула Пелагея.

Цыганка глянула на большой деревянный сундук, стоявший у печки. Хозяйка мутным взглядом скользнула по комнате, подошла к сундуку, открыла его и достала лежавшие в нем вещи. Гостья сняла с плеч цветастый платок, высыпала в него пирожки, бросила в платок вещи, извлеченные из сундука, связала все в узел и направилась к двери.

– Прощай, красавица, благодарю за угощенье! – бросила напоследок гостья.

Взгляд незнакомки остановился на хозяйских детях. Цыганка развязала узелок, достала два пирожка и, подозвав Павлика, протянула мальчику.

– Тебе ведь не жалко – правда? – спросила женщина.

– Неа… – покачал головой Павлик.

– Вот и замечательно! Ты, красавица, не горюй – твоя доброта вернётся тебе сторицей, когда я уйду – ни о чем не жалей, живи и приговаривай: «Не быть злу и беде – мое счастье при мне!»

Произнеся эти слова, незнакомка вышла из комнаты, открыла входную дверь и лицом к лицу встретилась с Анастасией.

– Здравствуйте… – в растерянности произнесла девушка.

– И ты, красавица, будь здорова! – ответила цыганка и, прошмыгнув мимо девушки, направилась к дому Коржаковых.

Анастасия вошла в дом и застала мать в странном состоянии.

– Кого это я сейчас встретила? – поинтересовалась Настя.

– Цыганку, – поникшим голосом произнесла Пелагея.

– А что она у нас делала? – девушка прошла в комнату, поставила на лавку у окна школьную сумку и посмотрела на мать. – Чего вы такие странные?

– Нечего нам, дочка, веселиться… – со слезами на глазах произнесла Пелагея. – Эта бестия только что нас обобрала, я даже не сопротивлялась…

– Ты хочешь сказать, что вот это… – девушка показала на пустой сундук. – Все, что осталось? – Настя села на лавку и в растерянности посмотрела на мать. – Ты не шутишь?

– Какое там? – махнула рукой Пелагея. – Ума не приложу, как ей удалось меня окрутить… Главное, дети ведь были дома, так она и их заворожила, все ей отдали, все, что она хотела…

– Не плачь, мамочка, – обняла женщину Настя.

– Что я скажу Степану? – закрыв лицо ладонями, заголосила Пелагея. – Говорили бабы, что недалеко от деревни остановился табор, и цыгане ходят по дворам, я не придала значения…

– Что теперь слезы лить? – вздохнула Настя. – Надеюсь, ты мое любимое платье не отдала?

– Нет, я его вчера постирала и повесила сушить на веранду, не то б она и его забрала… Надо же, как она нас загипнотизировала… Меня словно парализовало. Не помню, что говорила, что делала, очнулась, а ее уж и след простыл, иди, ищи ветер в поле… Хорошо, что не все пирожки на стол поставила, иначе б она без ужина нас оставила.

– Она к Коржаковым пошла, – ответила Настя.

– Надо сбегать к бабе Дуне, сказать, чтоб гнала ее со двора, – засуетилась Пелагея. – Ты кушай, я сбегаю к соседям, может, посчастливится вернуть наши вещи… – Пелагея вытерла слезы и побежала к Коржаковым.

– Где ты так долго была? – обняв сестру, поинтересовалась Светланка.

– В школе, – ответила Настя.

– Обычно ты раньше возвращалась, – заметил девочка.

– Так вышло, надо было завучу помочь…

– Вечно тебе больше других надо, – огрызнулся Павлик. – Мы со Светкой целый день тебя ждали…

– Не маленькие… Как цыплята?

– Сидят на печке, – ответил мальчик.

– На печке? – переполошилась Настя. – А что они там делают?

– Сушатся.

– Сушатся? – оторопела Настя.

– Они были мокрые, вот мы и поставили их на печку, чтоб просушились… – пояснила малышка.

Настя в растерянности посмотрела на брата.

– Как – мокрые, почему? – разволновалась девушка.

Павлик опустил голову и стал шаркать босой ногой по деревянному полу.

– Он боится… – глянув на брата, заявила Светланка.

– Что вы натворили? – сердито глянув на брата, произнесла Настя.

Мальчишка недовольно глянул на младшую сестру и сквозь зубы процедил:

– Говорил тебе – молчи, сам расскажу…

– Павлик, что с цыплятами? – спросила Настя.

Мальчишка с опаской посмотрел на сестру:

– Они испачкались, вот мы их и вымыли.

– Вымыли? – оторопела Настя.

– Ага, – кивнул Павлик и полез на печку за корзиной с цыплятами.

– Мамочка… – всплеснула руками Настя. – Как вам это в голову пришло?

– Они купались в песочке, пили водичку, испачкались, мы их вымыли, посадили в корзину и поставили на печь, – пояснила Светланка.

Павлик слез с печки и поставил на лавку плетеную корзину, покрытую льняным рушником.

– Вот… – произнес мальчишка.

Анастасия сняла полотенце и с замиранием сердца заглянула внутрь… Ее предположение оправдалось, на дне корзины на подстилке из сена лежали мертвые цыплята. Сердце девушки дрогнуло, глаза заволокли слезы, и она в отчаянье произнесла:

– Нет!

– Чего ты плачешь? – удивилась Светланка. – Они же чистые…

Настя обняла сестренку, прижала ее к своей груди и заплакала. Павлик заглянул в корзину и онемел – двадцать цыплят не подавали признаков жизни.

– А!.. – в отчаянье вскрикнул мальчик и отпрянул от корзины. – Я не хотел…

Малышка в растерянности посмотрела на брата, затем на сестру и тоже заплакала.

– Унеси их, – прикрыв корзину рушником, сказала Настя.

– Угу… – шмыгнул носом мальчишка и, взяв корзину, вышел из дома.

Светланка проводила брата недоуменным взглядом и, вытерев ладошками мокрые от слез глаза, поинтересовалась:

– А куда Павлик понес цыплят?

Настя не знала, что ответить… Девушка взяла на руки сестренку и подошла к окну. Сердце Насти разрывалось от боли, она не могла взять в толк, как дети могли до такого додуматься. «Они хотели, как лучше… – пыталась оправдать поступок малышей Настя. – Думали – вымоют цыплят, они обсохнут и будут красивыми». Девушка вспомнила мертвых птенцов, лежавших на дне корзины с раскрытыми клювиками, и заплакала. «Нечего было поручать их досмотр малышам, – мысленно укорила себя Настя. – Как я скажу Светланке, что их больше нет?» Девушка погладила малышку по волосам и, вздохнув, произнесла:

– Цыплята обиделись, что вы их искупали, и убежали.

– А они вернутся? – поинтересовалась малышка.

– Не знаю… – покачала головой Настя.

Входная дверь дома скрипнула, и в комнату вошел Павлик. Мальчик виновато посмотрел на старшую сестру и сел на сундук у печки.

– Отнес? – спросила Настя.

– Угу… – кивнул мальчик. – Что мы скажем родителям?

– Скажем, как есть, – вздохнула Настя.

Светланка насторожилась:

– Что вы хотите им рассказать?

– Ничего… – Настя многозначительно посмотрела на брата. – Шли бы вы играть на улицу, – предложила девушка.

– Ладно, – ответил Павлик. – Мы пойдем кормить кроликов…

– Замечательно, – кивнула Настя.

Светланка подбежала к брату, взяла его за руку и потянула к двери.

– Пойдем, кроликам ужинать пора… – забеспокоилась девочка и выбежала из дома.

Настя проводила детей, налила в тарелку щи и стала ужинать. «Кларе Ефимовне помогла, а цыплят не доглядела», – с грустью подумала девушка. Она вспомнила, как дружно бежали к ней птенцы, едва заслышав ее голос, как отбирали друг у друга червяков, которых скармливал им Павлик. «Простите нас… – всхлипнула девушка, соленая слеза скатилась по ее щеке и упала на стол. – Я не могла представить, что такое может случиться…» – с грустью подумала девушка. Веки ее потяжелели, она отставила в сторону тарелку, положила голову на стол и не заметила, как уснула.

– Вот и я… – сквозь сон услышала она голос матери. – Ты ужинала?

– Да, – подняв голову, ответила девушка. – Как ты сходила?

– Впустую… – махнула рукой Пелагея. – Пока добежала до Коржаковых, цыганки и след простыл. Баба Дуня ее даже на порог не пустила, гостья разозлилась и что-то ей по-цыгански сказала… – хозяйка открыла заслонку печи, достала противень с пирожками и поставила на стол. – Какие новости в школе? – поинтересовалась женщина.

Настя съела пару пирожков, выпила кружку молока и рассказала матери о происшествии в школе.

– Да… – покачала головой Пелагея. – Не хотела б я оказаться на месте Клары Ефимовны. Интересно, как она?

– Уже лучше, ты расскажешь отцу о цыганке?..

– Конечно, – Пелагея понимала, что муж не похвалит ее за ротозейство, много раз он предупреждал, чтоб не пускали в дом посторонних людей.

«Поделом мне, – подумала женщина, – в следующий раз умнее буду». Пелагея посмотрела на часы и засуетилась:

– Заговорилась я с тобой, а у меня еще вторая смена… Ладно – учи уроки, вечером встреть корову, подои, накорми отца и присмотри за детьми. Кстати, где они?

– Кроликов кормят.

– Да, не забудь покормить цыплят…

Настя потупила взор. Пелагея внимательно посмотрела на дочь и, повязав на голову платок, произнесла:

– Что-то ты не договариваешь…

Настя виновато посмотрела на мать и расплакалась.

– Это еще что? – растерялась Пелагея.

– Цыплят больше не нужно кормить, – всхлипнула Настя.

– Уже покормили? Прекрасно…

– Их больше нет, – сглатывая слезы, произнесла девушка.

«Что она такое говорит?» – подумала женщина.

– Скажи толком, что случилось?

Настя вытерла слезы и виновато посмотрела на мать.

– Павлик со Светланкой их выкупали, посадили в корзину и поставили на горячую печь…

– Батюшки!.. – всплеснула руками Пелагея.

– Не ругай их, мамочка, Павлик и без того расстроен…

– А Светланка?

– Я сказала, что цыплята обиделись на них и убежали.

– Не зря говорят: «Пришла беда – отворяй ворота…», – покачала головой Пелагея. – Солнце еще не село, а неприятностей хоть отбавляй. Цыплят жалко, столько наших трудов насмарку пошло… Не расстраивайся, Пеструшка нам еще высидит, а этих похороним, как положено живым существам. Ладно, мне пора… – Пелагея поцеловала дочку и направилась к выходу.

– Детей пораньше спать положи и сама поздно не засиживайся, – наказала дочери женщина и поспешила на работу.

ГЛАВА 13

СТЕПАН УСТИНЕНКО ЗАВЕРШИЛ обход путей, отнес инструмент в подсобку и, доложив начальству, что все в порядке, отправился домой. Миновав железнодорожную станцию, мужчина вышел на дорогу, ведущую в Гущино, снял кирзовые сапоги и, связав голенища, перекинул через плечо. «Совсем другое дело», – ощутив под ногами мягкий песок, приятно обволакивавший ступни, подумал Степан, достал из кармана пиджака папиросу и, чиркнув спичкой, закурил. Сделав несколько затяжек, он посмотрел на ельник, вплотную подступавший к дороге, и увидел вышедшего из леса мужчину. «Кто б это мог быть?» – насторожился Степан, но, заметив на груди старика массивный железный крест, понял, что это бывший священник.

– Добрый вечер, отец Никодим! – подойдя к земляку, поздоровался мужчина.

– Добрый, – улыбнулся старик. – Неужто только что с работы?

– Недавно закончил. Вы чего так поздно? Один в лесу… Не боитесь?

– А чего мне бояться? Со мной Господь Бог и сила Животворящего Креста, – ответил священник.

Степан подивился силе веры старика.

– Вы на самом деле ничего не боитесь? Например, преследований за Веру…

Отец Никодим блаженно улыбнулся, посмотрел на сумеречное небо и, словно увидев там прекрасные райские сады, произнес:

– Я молю Бога, чтоб сподобил меня принять мученическую смерть за Веру, только, видно, не пришел мой час. Когда в первый раз хотели меня арестовать – в ночь накануне был убит начальник НКВД. Во второй раз супостаты не смогли этого сделать по причине того, что по дороге в Гущино сломалась посланная за мной машина. В третий раз – небеса разверзлись, и хлынул такой сильный дождь, что дороги в округе превратились в грязевое месиво. До сих пор, ироды, ждут, пока на болотах, где стоит моя хижина, сойдет вода. Один я проход к ней знаю, если кто сунется наугад – сгинет в трясине. Так что некого мне бояться, а естественной кончины никто не избежит. У меня и гроб сосновый на этот случай сделан, каждый день ложусь в нем спать, ибо никто не знает, когда Господь призовет его грешную душу.

Степана потрясли слова священника. Никогда прежде мужчина не задумывался над вопросами, что есть жизнь, что есть смерть и есть ли на свете Бог, против которого так ополчилась новая власть. «Что, если этим миром на самом деле кто-то управляет?» – задумался мужчина.

– То есть вы полагаете, что загробная жизнь все-таки есть? – поинтересовался Степан.

– Безусловно, – ответил старик. – Много раз по Воле Господа Бога мне было дано убедиться в этом. Вот ты спрашивал, откуда я так поздно возвращаюсь… В Дубовку я ходил, к другу моему старинному, отцу Феодосию…

– В Дубовку? – удивился Степан. – Так до нее ж километров пятнадцать будет… Вы что же – пешком ходили?

– Как видишь, Бог дает силы, когда они нужны на доброе дело.

– А что вас заставило туда отправиться?

– Вчера ночью, после молитвы к Богу, я лег спать… Вдруг темнота моего жилища рассеялась, и хижина озарилась золотисто-белым светом, в центре которого я увидел отца Феодосия. Он низко мне поклонился и сказал, что пришел упредить меня о своей скорой кончине, которую Господь сподобит послать ему сегодня утром. После этих слов чудное видение прекратилось, я сел в гробу, перекрестился на икону Спасителя и возблагодарил Его, что послал мне весточку о друге. Встав, я собрался и, сотворив короткую молитву, отправился в путь. Когда человеку за семьдесят – быстро ведь не побежишь, да и путь предстоял мне не близкий. Слава Всевышнему, я застал моего друга живым. Отец Феодосий переживал, что из-за своей немощи не может со мной проститься. С вечера он молитвенно просил Господа, чтоб не дал ему уйти в мир иной, не повидав напоследок друга. Для Бога Всемогущего нет ничего невозможного. В Духе Святом мы способны видеть и слышать то, что сокрыто от наших глаз. Приблизительно в тот же самый час я творил в хижине ночную молитву, вот и сподобил меня Господь узнать о тайном желании друга. Выполнив все, что положено для вновь представленного, с чувством выполненного долга я отправился в обратный путь. Чтобы сократить дорогу, я шел лесными тропами, одна из которых вывела меня к тебе.

Рассказ священника до глубины души потряс Степана. «Неужели это правда?..» – удивился мужчина и недоверчиво посмотрел на седовласого старика, рядом с которым он почувствовал себя несмышленым ребенком в огромном, незнакомом ему мире, где все происходит по каким-то таинственным, неизвестным ему законам.

– Вы, оказывается, мастак рассказывать сказки… – ухмыльнулся Степан. – Вас послушать, так человеку ни телеграф, ни телефон для связи не нужен – достаточно помолиться, и Бог сподобит его откровения…

Священнику стало жаль земляка.

– Бог милостив, может, увидев твою духовную слепоту, и тебе ниспошлет Свое Откровение. Многих таким образом обратил Он на путь Спасения, – произнес старик.

Плотный туман выполз из влажной низины и окутал дорогу, по которой шли запоздалые путники, видимость стала ограниченной, и идти вперед стало трудно.

– Вот незадача… – взволнованно произнес Степан. – Ни зги не видно! Так и с дороги сбиться не трудно…

– Даст Бог, не заблудимся, – ободрил его старик.

– Как Вы можете так спокойно говорить? Я совсем Вас не вижу, не ровен час – в болото угодим… – Степан остановился и стал на ощупь искать священника.

Вдруг на фоне шума леса он отчетливо расслышал цоканье копыт. Оно было столь звонким, что создавалось впечатление, будто конь едет не по песчаной дороге, а по мощеной камнем мостовой. «Как это может быть?» – удивился мужчина. В этот момент из тумана вышел отец Никодим. Степан взял старца под руку, отвел в сторонку и тихо произнес:

– Слышите цокот?

– Да, – кивнул священник.

– Значит, мне не показалось… Постоим здесь, как бы в тумане нас конь не зашиб…

Цокот копыт стал еще слышнее, и через мгновение из-за поворота лесной дороги выехал всадник. От его лица, доспехов и коня исходило сияние такой интенсивности и чистоты, что оно казалось подобным солнечному свету. Степан в испуге закрыл глаза, а когда открыл их, то едва не потерял дар речи: на белом скакуне царственно восседал былинный воин. Грудь и бедра всадника плотно покрывала кольчуга. На голове был надет железный шлем. В одной руке он держал круглый щит, в другой – копье, спина коня была покрыта попоной пунцового цвета с золотой окантовкой. Чудное благоухание наполняло воздух вокруг.

– Господи! – невольно вырвалось у Степана.

– Пресвятая Богородица, спаси и помилуй нас! – взмолился старый священник и осенил себя и Степана Крестным Знамением.

Не смея поднять на всадника глаза, отец Никодим стал пламенно молиться Богу. Степан испуганно глянул на священника и стал повторять за ним слова молитвы. Поравнявшись с путниками, всадник придержал коня и громогласно произнес: «Мир вам!» Поднялся ураганный ветер и начал клонить к земле стволы вековых сосен и елей. В этот момент откуда-то из глубины необъятного поднебесья незримые колокола стали вторить его словам…

Отец Никодим в очередной раз осенил себя Крестным Знамением и ответил:

– И тебе мир! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси нас от козней лукавого! – старик достал из дорожной сумки кусочки ладана и бросил его под ноги коня.

Кусты роз диковинной красоты, источающих тончайший аромат, выросли в том месте, куда упал ладан. Степан онемел от страха и отпрянул назад. Отец Никодим, не прекращая творить молитву к Богу и Пресвятой Богородице, брызнул на грудь всаднику святой воды. В тот же миг на груди и доспехах воина чудным образом просиял Лик Небесной Девы. Старец пал на колени и, отвесив земной поклон, слезно взмолился:

– Прости меня, грешного, по немощи духовной и из опаски попасть в сети лукавого, усомнился я, что ты Посланник Божий. Если есть на то воля Божья, открой нам, кто ты?

– Я русский витязь, – ответил всадник. – Хожу по земле русской, собираю воинов на великую битву. Родина в опасности, лютый враг собирает силы у западных рубежей Отечества. Собирайтесь в поход, славные воины… – всадник привстал на стременах и, указывая копьем на запад, угрожающе потряс им.

В то же мгновение над лесом заполыхала яркая зарница. С каждой секундой сияние на небесах становилось все лучезарнее. Со всех сторон к достославному витязю по небу стали слетаться всадники в боевых одеждах русских воинов разных исторических эпох. Высоко в поднебесье торжественно зазвучал призывный воинский марш, при первых звуках которого конь Божьего Посланника стал нетерпеливо перебирать ногами. Только сейчас путники увидели, что скакун не касается земли, а древний воин парит над землей. Как завороженные, смотрели мужчины на разворачивавшуюся пред их взором картину объединения в одну мощную дружину всего небесного воинства. Призывно взыграл небесный рожок, и все великое воинство вслед за воеводой плавно поплыло по небу, поднимаясь в небеса. Еще миг – и огромная армия небесных воинов бесшумно проплыла по ночному небу на фоне яркой луны в направлении на запад. Старый священник упал на колени и до земли поклонился уходящим за горизонт небесным защитникам Отечества. Степан опустился рядом со старцем на колени и тоже до земли поклонился небесной дружине.

– Благодарю тебя, Отче, яко сподобил меня, недостойного, быть свидетелем сего чудного явления, – со слезами на глазах промолвил старый священник. – Величай, душа моя, честнейшую и славнейшую горних воинств, пречистую Деву Богородицу! О, Матерь Божья, избави нас от огня и меча, от нашествия иноплеменных и междоусобной брани, от напрасной смерти, от нападений вражеских и от смертоносной язвы, и от всякого зла. Пресвятая Богородица! Просвети нам ум и очи сердечные, даруй всем нам столько силы и мужества, сколько имеет каждый любви и усердия, дабы постоять за свободу Отечества.