Ранчо «Магнолия»

Пролог

Необъятно-широкое звездное покрывало раскинула ночь над прерией. Тишина. Неспешно катит свои воды река, о чем-то тихо шепчется кизиловая роща. Не слышно щебета птиц, для этого еще слишком рано.

За высокой каменной оградой около реки стоит хижина. Это добротное жилище, прочное надежное убежище от диких хищников и капризов непредсказуемой стихии. Из трубы идет дым, единственное маленькое оконце мирно светится. На крылечке из трех ступенек под навесом сидят двое мужчин. Они курят и молчат. Их одежда – одежда ковбоев, их лица – суровые лица настоящих мужчин, уже много испытавших и готовых к новым испытаниям. Они похожи, как родные братья, но судьбы их различны, как день и ночь. Они разные по воспитанию, положению и даже по национальности. Один их них англичанин, другой – русский. Один – бывший господин, другой – бывший раб. И вот Судьба свела их здесь, на необъятных просторах прерии, где все равны и каждый сам себе хозяин, неразрывно сплела их жизни, и поэтому теперь они молчали – слова были излишни.

А за дверью, в этой маленькой хижине, уходила из жизни женщина, которая была одинаково дорога им обоим. Она волею все той же Судьбы стала для них матерью, ангелом – хранителем, спасительницей. А сейчас она умирала, и оба знали, что уже ничем не могут ей помочь. Они просто сидели, курили, слушали тишину прерии и молчали…

На грубо сколоченном деревянном столе догорала свеча. В очаге ярко и весело горели дрова. На огонь был устремлен взгляд черных как ночь в прерии глаз пожилой, но все еще красивой женщины, лежащей на диване. Ее длинные черные волосы были заплетены в косу, конец которой свисал до самого полу. Женщина была одета в длинную с широким подолом цветастую юбку и белую рубашку. Тонкие руки прижимали к животу полотенце, почти полностью пропитавшееся ее кровью. Во взгляде уже не отражалось боли, только страшная усталость, лицо было белее снега, губы уже тронуло синевой.

Рядом сидели две девушки. На их лицах выражалось сочувствие, страдание, горе, но в глазах не было слез. Их горе было слишком велико, чтобы можно было его выплакать. Одна из них, высокая блондинка с голубыми глазами, осторожно меняла компрессы на лбу у цыганки (ибо, судя по чертам лица, женщина явно принадлежала к этой национальности). Вторая, чуть ниже ростом, рыжеволосая красавица, тихо подошла к столу, поменяла свечу и снова присев рядом, стала помогать первой.

– Не переживайте так, мои милые, – заговорила вдруг женщина, не отводя взгляда от огня. – Не надо плакать из-за старой цыганки…Я достаточно пожила на этом свете, ни о чем не жалею,…да и не нужна я больше никому.

– Не говори так, Аманда, – горячо возразила блондинка. – Ты нужна нам.

– Была нужна, Ирочка,…поэтому мы и встретились. А дальше вы справитесь и без меня. Конечно, это будет непросто…Я вижу, что тебе, моя милая, еще предстоит страдать в разлуке с любимым. Но вы найдете друг друга в самой необъятной стране мира…и будете счастливы.…А ты, Мэри, – она на секунду перевела взгляд на бледное лицо второй девушки и снова стала смотреть на огонь, – Не уезжай…здесь твоя родина, твои корни и твоя Судьба…Жаль, что я так и не увидела своего сына…Мой сын Миро…найдите его, я прошу…и скажите ему, что его мать гордится им…

– Но, – нерешительно ответила Мэри. – Аманда, мы ведь никогда не видели его, как же мы сможем узнать его при встрече?

– О, вы узнаете его, – на бледных губах женщины появилась слабая улыбка. – Он высок и красив, у него фигура отца и лицо матери…Вы не сможете пройти мимо, вы узнаете его.…А когда вы найдете моего мальчика, то приведите его сюда, расскажите о последних минутах его матери и отдайте ему этот талисман, – Аманда, с трудом подняв руку, сняла с шеи два медальона и протянула один блондинке. В этом медальоне был вставлен миниатюрный портрет цыганки, который был сделан еще в годы ее молодости, и портрет ее мужа, который погиб уже очень давно. А женщина продолжала говорить уже шепотом, силы покидали ее.

– Только не уносите его отсюда, спрячьте здесь…где-нибудь…и пусть об не знает никто кроме вас двоих…

Пока Ира выполняла просьбу цыганки, та взяла второй медальон. Это была изящная вещица – золотое сердечко на двойной цепочке. Легкий щелчок, и сердечко распалось на две половинки, словно перерезанное молнией.

– А это вам…, – она протянула одну половинку Мэри, другую Ире. – Храните их в память о старой цыганке…

– Мы всегда будем помнить о тебе, Аманда, – в голосе Мэри слышалось едва сдерживаемое рыдание. – Ты же знаешь…

– Да, конечно, – цыганка снова устремила взгляд на огонь. – Я хочу еще сказать вам, что вам суждено расстаться.…И вы вряд ли скоро встретитесь снова, и встречи эти будут редки, как мало и их количество.… Если это сердечко и станет вновь целым, то очень не скоро, и не вам придется соединить его…

– А кому же, Аманда?

– Я вижу ребенка…маленькую девочку…она это сделает, она сильная и смелая…А еще я вижу, что у вас будет шестеро детей…твоему сыну, Мэри, будет очень плохо и больно, но ему сможет помочь дочь Иры…если он позволит ей это…

– Она бредит? – шепотом спросила Мэри, испуганно взглянув на подругу, но та отрицательно покачала головой.

– Она грезит…она может видеть будущее…молчи, слушай и запоминай…

А цыганка продолжала говорить, все тише и тише.

– Твоя старшая дочь, Мэри, станет ослепительной красавицей, но твои дети рано лишаться своих родителей, им будет угрожать нищета и голод…и снова помощь должна будет прийти от твоих детей, Ира, подготовь их к этому…Вы создадите Империю, но она может рухнуть, если они не объединят свои силы…Пожар, о, Боже! Огонь…он везде! Бойтесь огня, ибо он может дать жизнь, а может и забрать ее…быстро и неумолимо.…Не забудьте посадить на моей могилке мои любимые цветы – магнолии, – неожиданно закончила она, устало прикрыв глаза и расслабившись.

– Конечно, дорогая, – прошептала Мэри. – Все, что хочешь…

– Не забывайте друг друга, иначе вы погибните в этом мире,…а я буду наблюдать за вами…

– Спасибо тебе, Аманда, спасибо за все, – проговорила Ира. – Я никогда не забуду того, что ты для нас сделала, и всегда буду помнить и любить тебя, как сестру, как мать. Имена моих детей будут начинаться с первой буквы твоего имени…я расскажу им о тебе, а они расскажут о тебе своим внукам…. Я обещаю.

– Я сделаю то же самое, Аманда, – горячо прошептала Мэри.

– Я верю…только будь осторожна, ты можешь не успеть, – шепнула цыганка, и в небесно-голубых глазах Ирины появилась тревога. Но Мэри не заметила этого, ее взгляд был прикован к лицу умирающей женщины. Цыганка устало закрыла глаза.

– Прощайте… – в последний раз прошелестел ее голос и умолк навсегда.

На диване лежала женщина, а рядом, обнявшись, плакали две красивые молодые девушки. В камине тихо догорали дрова, а верхушки деревьев кизиловой рощицы озарили первые лучи восходящего солнца…

…Прошли года, и все изменилось вокруг. Ранее пустынные прерии ожили: на одном берегу реки возникло множество поселений, на другом берегу раскинулись владения богатых ранчеро, сумевших выжить в суровых условиях Техаса. Сбылось пророчество Аманды: именно здесь возникла Империя – царство мустангов, буйволов и их хозяев. Неизменной осталась лишь река, все также тихо несшая к океану свои темные воды, да маленькая хижина, обнесенная высокой каменной оградой, всегда одинокая, но не забытая. Рядом на холмике почти круглый год цвели белоснежные магнолии, выращенные и ухоженные заботливой рукой женщины. Часто там можно было видеть ее одинокую фигуру. Она приходила одна, потому что никому не говорила, что ходит именно сюда, а почему и сама не сумела бы толком объяснить. Ей казалось, что еще рано, она не думала, что когда-нибудь, уже очень скоро, будет слишком поздно…

Глава 1

Стоял солнечный радостный день. Необъятное лазоревое небо без единого облачка простиралось над столь же необъятными просторами прерии.

Смеясь и весело перекликаясь, две всадницы на белых конях неслись стрелой по зеленому полю, направляясь к серебристому тополю, единственному в округе.

Это красивое, величавое дерево насчитывало не один десяток лет. Пожилые люди говорили, что оно было таким же высоким еще тогда, когда сами они были молодыми и только-только пришли на эту землю. Тополь стоял на опушке леса и был гораздо выше всех остальных деревьев. Его крона отливала серебром в лучах утреннего солнышка. Внизу ствол тополя окружали густые заросли шиповника и кизиловых деревьев.

Лес начинался сразу за рекой, которая как будто специально делала излучину, огибая его. Вверх по реке этот лес почти до самых истоков реки, а вниз по течению располагалась красивая долина, сразу за которой снова расстилались необъятные просторы прерии. Несколько километров вниз по течению можно было увидеть небольшую рощицу кипарисов, окружавшую изящную двухэтажную постройку – ранчо «Кипарис».

А сама долина и все земли на много километров вокруг, и большая часть леса, принадлежали хозяевам ранчо, которое было построено в долине. Это ранчо называлось «Магнолия», им управляли муж и жена – ковбой Леон и рыжеволосая красавица Мэри.

За растянувшимся на несколько километров полем, по которому мчались две всадницы, находился небольшой ковбойский городок. Он приютился на холме и имел всего три улицы, но зато носил громкое название – Лувр.

Прежде, чем подъехать к тополю, юным всадницам предстояло переправиться через реку. Даже при беглом взгляде на обоих любой мог понять, что это сестры, – девушки были поразительно похожи, черты лиц казались скопированными, если не считать небольшого различия.

Впереди на белоснежном коне неслась белокурая красавица с ярко-синими как небо прерии перед рассветом, глазами. В минуты гнева и ярости они становились почти черными. Правда, злилась она редко, характер не тот, да и поводов не находилось.

На несколько метров отстав, мчалась вторая всадница на не менее великолепном скакуне, который был светло-рыжей масти, едва уловимо отличавшейся от снежно белого окраса первого коня. Точно также едва заметно отличался оттенок волос этой всадницы от волос сестры. Внезапно заколка, удерживающая ее прическу, расстегнулась и упала на землю. Светлые длинные волосы распустились по плечам, окружили голову девушки сияющим облаком золотых локонов, и различие оттенков стало заметнее. Недаром в семье ее прозвали Златовлаской. Небесно-голубой взор, казалось, вобрал в себя бездонную глубину неба.

Белый красавец-конь легко перепрыгнул через речку, которая в этом месте еще только начинала набирать ширину и глубину, и далеко вокруг раздался звонкий голосок первой всадницы:

– Алина, не отставай!

Золотоволосая красавица пришпорила коня и через минуту догнала сестру, также легко перемахнув через реку. Минутой позже обе всадницы остановились возле тополя и окружавших его зарослей.

– Надо подождать, – сказала Алина, спешиваясь. – Куда бы привязать коня?

– Можно провести их через заросли к тополю, если сумеем, – ответила ее спутница. Она подошла к зарослям и попыталась пройти к дереву. Ей это удалось, и Алина последовала за сестрой. Девушки надежно привязали коней и расположились под тополем, раскинув на земле старое покрывало. Его всегда возила с собой Алина, как она говорила « на всякий пожарный».

Обе с наслаждением растянулись в тени тополя. Душистый запах тополиной листвы, тишина, если не считать щебета птиц и пения цикад, и полное отсутствие москитов – здесь было идеальное место для отдыха.

– Здесь и подождем Адама и Алету, – сказала Алина и, немного подумав, тут же возразила самой себе. – Нет, не выйдет. Здесь мы можем уснуть, и они проедут мимо, даже не заподозрив, что мы находимся в нескольких шагах. Ведь мы надежно скрыты со всех сторон.

– Да, ты права, Алина, – ответила сестра и, вдруг сверкнув улыбкой, приподнялась на локтях. – Слушай, у меня появилась идея! Мы с тобой сейчас выведем коней на поле и привяжем немного подальше, к вязу, который стоит неподалеку, а сами заберемся на тополь. Будет забавно посмотреть, как великий и признанный следопыт Алета Беверли станет в тупик, разыскивая нас!

– Ты думаешь, Арина, что это ей не удастся? – с сомнением в голосе спросила Алина.

– Думаю, нет, – уверенно ответила Арина и поднялась. – Пошли, у нас мало времени.

– Что ж…сама идея мне нравится. Даже очень!

Девушки вывели коней из зарослей, привязали, как было задумано, к небольшому вязу, а сами с ловкостью пумы забрались на тополь. Арина выбрала себе ветку почти на самой верхушке тополя, Алина устроилась чуть ниже.

Ждать им пришлось недолго. Скоро со стороны реки они услышали топот копыт и увидели двух всадников. Их лошади бежали рядом неторопливой рысцой, поэтому брат и сестра могли спокойно вести беседу на ходу.

Юноше было лет двадцать пять, девушке можно было дать восемнадцать, но ей исполнилось уже двадцать два. Юноша обладал довольно-таки высоким ростом. Его медного оттенка кудри разметались на ветру и придавали ему мальчишеский вид, глаза того же оттенка искрились смехом. На красивых губах играла приветливая открытая улыбка.

Сестра отличалась от брата, как ночь отличается от дня. Ее длинные черные волосы были заплетены в косу, которая касалась концом спины ее мустанга. Темные синие глаза светились умом, а обычно серьезное выражение придавало чертам лица еще большую привлекательность. И если брат не был эталоном красоты, хотя многие девушки округи заглядывались на него, то сестра бесспорно по праву занимала место первой красавицы во всем штате. Даже сестры Арина и Алина, обладающие, несомненно, привлекательной внешностью, не могли соперничать с яркой красотой своей старшей сестры. Но при всем этом они никогда не завидовали ей, это чувство было чуждо всем членам их дружной семьи. Сейчас веселая улыбка преобразила лицо Алеты, и Адам со смехом заявил ей, что сегодня вечером не один джентльмен рискует ранить свое сердце.

– Я скажу даже больше: с этого бала многих увезут в бесчувственном состоянии, потому что стоит тебе вот так вот улыбнуться любому из них, и он тотчас же упадет к твоим ногам, сестренка. Убедительно прошу тебя не улыбаться всем подряд!

Алета, весело рассмеявшись, шутливо хлопнула брата по плечу и пришпорила коня.

– Не говори глупостей! Лучше поторопимся, сестры, наверное, заждались нас.

Между братом и сестрой всегда царило полное взаимопонимание, и часто они вместе устраивали розыгрыши над младшими сестрами, но и те не оставались в долгу.

Сегодня был день большого праздника: сестрам-близнецам исполнялось восемнадцать лет. Их мать решила по этому случаю устроить грандиозный бал на ранчо, пригласить оркестр и всех друзей и знакомых собрать на этом балу. Алета училась в Чарльстоне, но отец смог уговорить ее учителей разрешить девушке отлучиться на несколько дней. Поезда, правда, все еще ходили нерегулярно, и Алете пришлось добираться дилижансом. Адам с сестрами встречал ее каждый день, но ей удалось приехать только сегодня.

До ранчо от реки оставалось еще полчаса езды, если ехать напрямик через лес. Если же по дороге через долину, то это займет около часа, а по их расчетам, пир должен был начаться через три четвери часа, а значит, времени было в обрез.

Но они не слишком торопились, зная, что их великолепные скакуны пробегут это расстояние минут за двадцать, если их хорошенько пришпорить.

– Я вижу их лошадей! – воскликнул Адам. Брат и сестра подъехали к тополю и остановились. В недоумении Адам огляделся:

– Где же они сами? – вслух сам себя спросил он. Алета пожала плечами, молча осматриваясь кругом. Наверху Алина и Арина еле сдерживали торжествующий смех. Алета чуть заметно подмигнула брату и пристально посмотрела куда-то вглубь зарослей. Адам проследил за ее взглядом и увидел то, чего не заметил бы менее наблюдательный человек. Он увидел примятую траву, сломанную веточку шиповника и, наконец, чуть заметный след от сапога охотничьего костюма на коре одной из нижних веток тополя.

Взгляды брата и сестры встретились и одновременно вспыхнули веселыми лукавыми огоньками. Они как обычно поняли друг друга без слов.

– Куда опять подевались эти несносные девчонки?! – сердитым тоном заговорил Адам.

– И именно сейчас, когда мы так торопимся и нам некогда их искать! – подхватила Алета.

– Да, конечно, ведь скоро начнется бал, будут танцы, и лично мне не хочется опаздывать. Слушай, Алета, может не будем их искать, а? – жалобно протянул Адам. – Я уже есть хочу,…а они потом нас догонят. А?

– Ну,…я даже не знаю…но…

– Да, понимаю, – закивал Адам. – Тебе, конечно, жалко, что они могут опоздать, и не получат тогда свои подарки, но они сами виноваты.

– Да-а.…А, тем более, что Роза обещала приготовить торт с кремом, который так любит Алина. Ах, как жаль…

Но Арина и Алина не дослушали, чего именно было так жаль Алете, они поспешно спускались вниз.

– Мы здесь! – заявили обе в один голос, спрыгнув с последней ветки тополя на землю.

Алета и Адам сначала молча посмотрели на них, затем переглянулись и залились смехом. Шутка удалась!

– На какую глупую удочку мы попались! – поняв все, воскликнула Арина и, не выдержав, тоже рассмеялась. К ней присоединилась и Алина. Их розыгрыши зачастую так заканчивались. Адам и Алета легко разгадывали замысел сестер, и тут же устраивали ответный удар, почти всегда выигрывая.

Алета первая прервала эту веселую паузу.

– Нам на самом деле пора ехать. Мама сойдет с ума, если мы не появимся раньше гостей, – сказала она. – Я уже молчу о том, как на это отреагирует отец.

– Алета права, – кивнул Адам. – Вперед, девчата, по коням. Мы должны успеть вовремя.

И три сестры и брат снова, но на этот раз уже вместе, понеслись от тополя прямо через лес на восток. Эта дорога, напоминающая скорее лесную тропу, чем дорогу, могла бы с полным основанием служить полосой препятствий. То тут то там путь преграждали стволы упавших деревьев, тропа извивалась змейкой среди чащи. Но все это было пустяками для таких искусных всадников и их давно уже привычных к этой дорожке коней.

– А как вы догадались, где мы? – крикнула на ходу Арина, и Алета, обернувшись, ответила, даже не придержав на минуту коня,:

– Надо лучше заметать следы, сестренка, и не оставлять их на нежной коре дерева.

Уже спустя четверть часа Адам, ехавший первым, увидел верхушку кипариса, растущего у высоких ворот ранчо «Магнолия».

– Уже почти приехали! – раздался его звучный голос, и сестры отозвались радостными возгласами.

Через несколько минут они уже подъезжали к дому, который скорее можно было бы назвать особняком. Это было высокое квадратное здание в три этажа, обнесенное такой же высокой (или чуточку ниже) каменной оградой. На первом этаже располагались холл, кухня, комнаты для прислуги и огромный, высотой на все три этажа, бальный зал, потолок которого был расцвечен замысловатым узором. На уровне второго этажа по стене бального зала шла галерея, огороженная невысокими резными перилами, где висели портреты и картины кисти великих мастеров. Здесь же находилось несколько полотен, никем не подписанных, это были работы Мэри, она с детства увлекалась рисованием.

На втором этаже находились комнаты хозяев ранчо, кабинет, библиотека и пристроенная и оборудованная совсем недавно ванная. На третьем этаже была устроена детская, теперь служившая комнатой для гостей, и отдельные комнаты для каждого. В последние годы комната Алеты большей частью времени пустовала, так как девушка училась и жила в Чарльстоне.

А на крыше, плоской и огороженной невысоким, широким парапетом, сестры устроили настоящий райский уголок, собрав всевозможные растения и цветы, которые им приглянулись. Даже Алета, не особенно интересовавшаяся цветами, время от времени из своих путешествий привозила побеги интересных растений и рассады цветов.

Словно ураган влетев во двор, сестры быстро спешились, побежали к дому, здороваясь на ходу со всеми подряд, и, разбежавшись по своим комнатам, заперлись в них, чтобы выйти через четверть часа совершенно преображенными. Алета успела по пути обнять свою няню Джейми, закружив ее по гостиной.

Адам спешился, не торопясь, провел своего коня по двору и направился к конюшне. Навстречу юноше выбежало несколько конюхов. Одному из них он передал поводья своего коня, остальные отправились за лошадьми сестер. Адам пошел в дом. Войдя в холл, он свернул направо и остановился в дверях, ведущих в бальный зал. Все уже было готово для бала, который наверняка затянется до самого утра.

К Адаму подлетела разгневанная Джейми. Она не только была нянькой для него и сестер, но и заведовала почти всем в доме, помогая хозяйке. Ее уважали все обитатели ранчо и даже немного боялись. Джейми сейчас была в ярости, увидев молодого хозяина все еще не переодетым, и тут же отправила его наверх, велев не возвращаться и не попадаться ей на глаза, пока он не приведет себя в порядок.

Адам возвел очи горе и осведомился, жив ли еще супруг Джейми, почтенный мистер Томпсон, и как такая жена до сих пор не свела его в могилу. И тут же ловко увернувшись от шлепка, со смехом чмокнул няню в щеку и поспешил в свою комнату.

Через несколько минут должен был начаться бал, стали прибывать гости. Алета с родителями, задержавшись для встречи наедине, спустились вниз позже. Мэри и Леон тут же направились к гостям, приветствуя их, а девушка замерла на пороге, рассматривая зал, полный веселящихся гостей, музыки и света. Ей неожиданно захотелось запомнить все это таким, как сейчас, почему-то вдруг показалось, что она уже очень не скоро снова увидит этот зал, заполненный изящно одетыми гостями.

Оркестр заиграл вальс, и Алета улыбнулась, увидев родителей, закружившихся в вихре танца. Это была бесспорно самая красивая пара в зале, Алета знала, что большинство гостей придерживаются того же мнения. Она увидела в толпе еще много знакомых лиц, беззаботных, светящихся улыбками. Взгляд ее синих глаз на минуту задержался на Арине, которую кружил в вальсе мистер…как его там, заведующий городской библиотекой. Он появился в этих краях сравнительно недавно, и Алета не могла вспомнить его имя, но видела, что Арина улыбается ему явно только из вежливости.

«А значит, не стоит ломать голову, вспоминая, как его зовут!» – заключила Алета и перевела взгляд на сестру, которая поверх плеча своего кавалера состроила ей гримаску, а потом засмеялась.

Алета улыбнулась, заметив, как Алина подавила зевок, почтительно помогая пожилым матронам устроится в специально сооруженной беседке. Это были самые уважаемые леди округи, они знали все и про всех. Заслужить их одобрение было нелегко, еще тяжелее было не попасть под их осуждающие взгляды и не быть предметом сплетен в их гостиных.

Путешествуя дальше по залу, взгляд Алеты задержался на брате. Адам танцевал с очаровательной брюнеткой, которая весело смеялась над каждым его замечанием. Алета тихонько вздохнула. Она заметила в толпе много таких, которые называли себя ее поклонниками. Конечно, приятно, когда тебе поклоняются, но иногда это бывает так утомительно!

– Как всегда прекрасна, восхитительна и изумительна! – раздался звучный голос, и Алета, обернувшись, увидела рядом высокого широкоплечего ковбоя, на смуглом от загара лице которого цвела белоснежная улыбка. – Подари мне первый танец, богиня!

– Ох, Кэйд! – рассмеялась Алета. – Ты все такой же неугомонный. Почему ты не меняешься?

– Твою красоту тоже ничего не изменило, и ты все также холодна ко мне, – юноша состроил гримасу мученика, и оба дружно рассмеялись.

– Знаешь, недавно Арина сделала тоже самое, – заметила Алета. – Ее библиотекарь достал.…Кстати, почему ты не обратишь внимание на мою сестру? Хватит уже безумных выходок, пора бы тебе поумнеть, Кэйд. А-то вечно у вас с Адамом на уме гулянки, скачки да перестрелки.

– Твоя сестра, – ковбой вдруг вздохнул, – она серьезности требует, а я, – он тут же весело рассмеялся, – а я еще не нагулялся! Так подаришь танец, красавица?

– Ну, конечно, Кэйд, – тепло улыбнулась ему девушка. – Чуть позже. Я хочу еще кое с кем поговорить.

– Я напомню тебе! – улыбнулся он и замешался в толпе гостей, бросив напоследок, – А пока пойду выручу Арину из плена библиотекаря – мистера…как его там?!

Алета еще раз медленно осмотрела зал, гостей, и на этот раз отыскала среди них еще одно дорогое лицо. Ясная улыбка сделала девушку еще красивее, глаза засияли при мысли о том, как обрадуется он, увидев ее, каким огнем вспыхнут его зеленые глаза, в притягательной улыбке изогнутся губы. Сегодня сбудутся все ее мечты, Алета давно ждала этого вечера. Сегодня она будет веселиться и танцевать, с Кэйдом и со всеми подряд, кто пригласит, но чаще всего с ним. А потом они останутся наедине на прохладной террасе, под сине-черным небосводом. И под шелест тополиных листьев и шепот летнего ветерка он прошепчет ей те самые, нежные, желанные слова…и она будет счастлива.