Точка невозврата

– Ясно, ― хихикнул панк. ― А где ещё прыгали?

– Да пока только здесь! А где-то ещё можно?

– Ну да, в городе есть ещё один мост. Там высота 20 метров.

– 20 метров?

Мы все переглянулись. Это практически в два раза больше, чем здесь!

– Я хочу! ― загорелась Даша

– Ты обделаешься! ― успокоила её Надя.

– Ну и что! Всё равно хочу!

– Ещё есть мост за городом, ― продолжал Панк, ― километрах в ста от города.

– А там сколько?

– 40 метров.

И тут обделались мы все. От одного только представления, что можно прыгать с тринадцатого этажа.

– Но там мало кто прыгает. Добираться транспортом туда неудобно, а машин ни у кого нет.

«Когда-нибудь, мы оттуда обязательно спрыгнем», ― пообещал я себе.

Тем временем, Юля уже закончила со своим бутербродом и готовилась к прыжку. Надела систему и оказалась «с той стороны» перил. Серёга ушёл на страховку и сообщил о готовности.

– Прыгай! ― закричал я.

И тут Эстет выдаёт:

– Ready! SET! GO!!!!

Мы все недоумённо посмотрели на него.

– Это для прыжка, ― пояснил он, ― «Реди» ― приготовься! «сет» – настройся! «гоу» ― прыгай!!!

– Как «на старт, внимание, марш»?

– Ну да, что-то вроде этого.

Бедная Юля. Теперь ей все орали: «Реди, сет, гоу». И её под действием таких децибел её просто сдуло с моста. А мы, довольные, принялись доедать бутерброды.

«40 метров.… Это нечто!», ― думал я, ― «А какой там маятник, метров 80, наверно, какое свободное падение…»

Пока я мечтал о покорении новых высот, эти двое достали верёвки и повесили их метрах в пяти от нас. И назвали это дело «экзитом». И стало хорошо. Серёга кинул идею:

– Давайте прыгать синхронно.

Сказано ― сделано. Вот уже я стою привязанный, за перилами, а через пять метров стоит панк. Эстет орёт своё фирменное «Реди, сет, гоу», и мы максимально синхронно отрываемся от моста.

По восторженным крикам сверху я понял ― всё прошло удачно, но немного погодя заметил, что болтаюсь один, а панк куда-то таинственным образом исчез. Я недоумённо огляделся и увидел его сверху, болтающимся вниз головой на какой-то деревяшке, висевшей у края бетонной опоры моста. Оказывается, они специально повесили там верёвки, чтобы можно было до неё долететь. А зацепиться можно только при первом пролёте по маятнику, так как именно в нём подбрасывает максимально высоко.

Довольный Панк болтался, размахивая руками, и орал какую-то песню о страшном суде и мёртвых птицах. Наверно, у него в этот момент слились все ингредиенты, из которых получается слово «СЧАСТЬЕ».

Для полного удовлетворения, он ещё и прикурил сигарету, но, видимо, в момент первой затяжки случился настолько мощный экстаз, что ноги его предательски подвели, и как огромная бомба, он полетел вниз, извергая дикий рёв. Но он забыл про сигарету, которая от его перемещений нашла убежище в ноздре. От этого рёв стал ещё громче и походил уже скорее на звук садящегося самолёта с подбитым двигателем. Его быстро спустили, и он уткнулся мордой в ближайший сугроб. Теперь он знает, как из букв «С.Ч.А. С. Т. Ь. Е.» можно собрать слово «ЖОПА», подумал я.

Следующей прыгала Катя. Она вызвалась сама. Общий настрой её вдохновил. И идея, поначалу казавшаяся абсурдной, обрела смысл. На её лице не было видно ни одной эмоции, только в глазах чуть-чуть мелькал страх. Она перелезла через перила и стала лицом к прыжку. Совершенно спокойно попросила всех заткнуться, что никаких «Реди, сет, гоу» ей не нужно, и рассказывать о том, что всё безопасно, тоже. Просто нужно сосредоточиться на прыжке.

Прошло минут десять, а она всё ещё не прыгала.

– Может с рук? ― предложил Серёга

– Нет! Я сама, ― обрезала Катя.

Прошло ещё минут десять.

– До земли совсем чуть-чуть, а отцепиться страшно.

– Не думай, отключи мозг! ― Ответил Серёга. ― Ты сейчас в голове такого напридумываешь, что и прыгать не захочется.

Когда он договорил, Кати уже не было за перилами. Тихо ушла. Я проникся к ней большим уважением в этот момент. Она не привлекала к себе внимание, она не делала это для кого-то. Она сделала это для себя, её мало заботило то, что о ней подумают другие. Прыжок был посвящен чему-то конкретно ― страху боязни высоты, с полным осознанием всех действий. Принятием проблемы как таковой и решением о её преодолении. И может после этого её повысили на работе или улучшились отношения, или произошёл какой-то другой сюрприз. Какая тут связь? Очень простая. Я замечал такое много раз. Когда преодолеваешь свой страх и делаешь то, чего по-настоящему боишься, происходят необычные события, которых совсем не ждёшь. Как будто перебарываешь страх не только высоты, но и другие бытовые страхи. И неосознанно начинаешь смотреть на проблемы в жизни под новым углом. А преодоление страха зачастую и является правильным ответом. Вряд ли она будет часто с нами прыгать, даже вряд ли она будет прыгать в ближайшее время. Но сейчас она совершила именно тот прыжок, который другие могут не совершить никогда. Даже спрыгнув больше сотни раз. Суть ― в осознанном преодолении страха.

В прыжках открываются и обнажаются потаённые стороны личности. Ведь этот прыжок затрагивает глубинные установки боязни высоты. Как человек решает проблемы в жизни, так довольно часто и на мосту. Только здесь это ярче видно и проще осознать свои страхи.

Отцепив Катю, Серёга спросил: «Как избавиться от страха? С одной стороны, нет ничего проще, нужно отключить мозг и шагнуть вперёд. Просто сделать это. Осознанно контролировать свои эмоции и довериться процессу».

Я понял, что он имеет в виду и продолжил мысль: «Но с другой стороны, контролировать свои эмоции не так уж и просто. Тем более, принять свой страх и избавиться от него в этот самый момент. Не завтра, не через неделю, а прямо сейчас. Мы часто боимся неизвестности, прикрываясь удобством и комфортом текущего положения дел. Даже если в этой самой неизвестности скрывается счастье для каждого из нас. Из этого рождаются прекрасные, душераздирающие отмазки, в которые, со временем, начинаем верить».

– Как это? Я не поняла, ― сказала Надя.

– Вот наверняка, ты знаешь, что тебе нужно, ― ответила Алёна. ― Где-то внутри. Это похоже на внутренний голос, который подсказывает правильный ответ. Но это по-другому, и нужно многое сделать и переосмыслить. В этот момент включается твоя «ленивая» половина, которая трансформирует лень в нечто, не зависящее от тебя. Нехватка времени ― это неумение планировать, нехватка сил ― это неумение планировать и плохая физическая форма. Плохие отношения ― это вообще может быть что угодно, кроме вины твоего партнёра.

– Согласен! ― добавил Серёга. ― Как в танго. Во всём виноват мужчина. Если девушка пошла не туда, то это он её не туда повёл. И ответственность за всё происходящее лежит на нём. Барышне не нужны отмазки ― ей нужен танец. В этом случае стараешься сделать всё, на что способен. Насколько не было бы страшно в начале, потом наступает лёгкость. Как в танце, так и в прыжках.

Вечер закончился благополучно. В итоге, спрыгнули почти все. Сторонними наблюдателями остались только Ваня с Женей, решив, что просто смотреть доставляет не меньше удовольствия, чем прыгать. Может для них это так и есть, пока что. Кому-то нужно «дозреть» до прыжка, а кто-то уже «перебродил» и смысла прыгать нет вообще.

***

Когда я приехал домой, то первым делом полез в интернет, чтобы найти фотографии, координаты, видеозаписи и вообще любую информацию по прыжкам с двадцати и сорока метров. Все старания были тщетны. Ничего, ни одной фотографии. Зато поисковик выдал информацию об основателе этого вида экстремального вида получения ощущений ― Дэне Османе. Это американский скалолаз, покоривший множество вершин мира, который однажды понял, что получает удовольствие не только от подъёма на вершину, но и от срыва на страховке. Довольно странный тип, на первый взгляд. Как можно получать удовольствие от срыва? Когда ползёшь по скале и в какой-то очень неожиданный момент ― срываешься вниз. В неконтролируемое падение на страховке. Естественно, это страшно, ведь ты не знаешь, когда это случится, и страшно, потому что падение ― неконтролируемое. Можно удариться об скалу рукой, ногой, головой или всем вместе. А потом ещё и страховка резко дёрнет.

Дэн Осман загорелся идеей о том, как неконтролируемое падение превратить в контролируемое. Ведь если оно рассчитано и подготовлено, то доставляет массу ощущений. И он придумал два основных способа безопасного падения на верёвках. Это принцип маятника (которым мы, оказывается, и пользуемся) и принцип динамической базы. Второй способ предполагает вертикальное падение и плавное замедление внизу. Используется, в основном, на отвесных скалах, домах и различных вышках.

Один конец верёвок крепится вблизи точки выхода на прыжок, а второй на земле, либо на другом похожем по высоте объекте. Это и есть база. Сам же прыжок осуществляется на другой паре верёвок. Которые одним концом привязаны к прыгающему, серединой к базе, а вторым концом ― к месту страховки. Таким образом, после прыжка, сначала выпрямляется свободная верёвка, пристёгнутая к человеку (длина её заранее отмерена для необходимой глубины прыжка), затем натягивается сама динамическая база и происходит плавное торможение, на безопасном от земли расстоянии.

Я смотрел на прыжки Дэна Османа, как на суперкары из глянцевых журналов. Они казались прекрасными и недоступными. В голове мелькали цифры. Это сколько километров верёвки нужно на этот прыжок? А на этот? Сколько карабинов и прочего «железа»? А сколько опыта? Это казалось удивительным и невозможным. Это сколько же свободного падения? 50, 100, 200 метров? И что ощущает человек, стоящий на высоте 70 этажа, с осознанием того, что сейчас полетит?

Я начал представлять, как стою на «экзите» и готовлюсь к прыжку. На горизонте виден город, внизу, где-то очень далеко, макушки деревьев. У меня нет парашюта, который должен открыться в нужный момент. Только система с пристёгнутой верёвкой, уходящей вниз. Свистит ветер, действие происходит на рассвете, солнце ещё не успело нагреть воздух, поэтому чувствуется лёгкая прохлада. Высота ― будто притягивает к Земле. Меня тут же охватил страх. ПО-НАСТОЯЩЕМУ. Только от одной мысли, что я собираюсь это сделать. Но я собрался, отогнал все страхи и легко оттолкнулся от края пропасти. Ветер уже как будто задул в лицо, а тело стало практически невесомым и легко управляемым. Я летел и летел. Забыв о силе притяжения и времени. Рассматривая приближающуюся землю и быстро мелькающий узор конструкции, вдоль которой летел. Когда же до деревьев осталось совсем немного, страховка очень плавно начала меня останавливать. Я остановился метрах в двадцати. Образовалась полнейшая тишина, я откинулся в системе и наслаждался, как ветер меня покачивает из стороны в сторону. Это уже был сон.

***

Мы решили организовывать прыжки каждую пятницу после занятий в парашютке, и в следующий раз я поделился найденной информацией с остальными. В красках рассказал о системе навески, о возможных ощущениях того, как это происходит, и самое главное, о том, что это уже кто-то делал. Это возможно. Нам нужно только набраться опыта.

– В принципе, ― начала Лаврова, ― твой случай ещё можно вылечить. Клиническая медицина, добрые тёти в белых халатах, питание три раза в день, таблеточки там разные.

– Да, да, да, ― подхватила её Надя. ― Когда познакомишься там с Наполеоном, можешь рассказать ему о своих планах.

– Тихо! ― крикнул я, с трудом сдерживая смех, ― Недалёкие людишки! Я вас всех тогда за собой утяну. Будем в отдельной палате жить, и с кровати на пол прыгать. И то только по выходным, когда дежурный врач останется и следить некому будет.

– А мы и его скинем! ― прыснула Даша.

– Рэди, сэт, гоу!!! ― и с грохотом всё отделение с кроватей попадало, ― добавил Серёга.

Мы приступили к прыжкам. Сегодня нужно было обязательно скинуть Ваню и Женю. По нашему общему решению, они уже «дозрели», и необходимо их «нежно» подтолкнуть к прыжку.

А план следующий. Ваня неровно дышал к Даше. Или Кате. Или ему вообще всё равно было к кому неровно дышать. Но он изо всех сил старался этого не показывать и делал вид, будто ничего не происходит, или даже, что кто-то уже дышал ему в ответ раньше. Но, разумеется, это стало видно. Все обо всём догадались, но тоже делали вид, что ничего не происходит.

Поэтому, после наших с Серёгой «прыгов», Даша подходит к Ване, нежно его обнимает (по плану должны быть большие глаза и растерянное выражение лица), после чего становится на колени и начинает надевать на него систему. В женских чарах Даши никто не сомневался. Она смогла бы заставить надеть систему любого мужика. А если бы сильно захотела, он бы ещё и спрыгнул без верёвки. Только за одну милую улыбочку.

***

Когда Ваня, всё же пристёгнутый, улетел с моста под бурные крики радости, мы сделали очень хитрые и зловещие лица и медленно начали надвигаться на Женю. Тот быстро смекнул, что сейчас может произойти и быстренько сам залез в систему, крича при этом: «Я сам! Я сам! Только к верёвке пристегните, демоны». Мы и пристегнули, подняли его на руки и торпедировали с моста, под ещё более громкие крики «Рэди! Сэт! ГОУ!!!!»

Пока он раскачивался внизу с чувством большого облегчения, то ли духовного, то ли физического, в темноте не видно было, у меня появилась идея.

– Давайте устроим посвящение в прыги!

– Это как? ― заинтересовался Серёга.

– Вот смотри, видишь он внизу болтается?

– Ага.

– А ведь он долго не хотел прыгать?

– Да!

– Сколько мы мерзли из-за него?

– Много.

– А сколько сил потратили, уговаривая его в прошлый раз?

– Много.

– А снега внизу много?

– Прилично

– Отвязывай Страховку! Высота метра полтора. Ему ничего не будет. И скорость маятника уже небольшая.

Я высунулся за перила и окликнул Женю. Затем изобразил самую добрую из всех добрых улыбок, на которые только был способен, и помахал ему рукой. Серёга в это время отвязал страховку и Женя, сделав при этом очень большие глаза ― упал в сугроб.

– С посвящением тебя! ― закричали мы.

– Сволочи! ― Прокричал Женя, очищая лицо от снега. Но по нему было видно, что шутка ему понравилась.

Глава 3

С момента моего первого прыжка прошло уже более трёх месяцев. За это время каждый из нашего «основного состава» напрыгал не меньше сотни прыжков. Выбирались мы теперь стабильно два раза в неделю, а то и чаще. В любое свободное время. Каждый из нас находился на одной волне. Когда начинаешь понимать друг друга с полуслова, а взгляды на мир начинают сходиться. А может, они и были похожи. Просто… Зачем-то мы их прятали. А на мосту они обнажились.

Но, как оказывается, жизнь полна сюрпризов. Уже вторую неделю пропадает Серёга. Отмазывался от прыжков, как мог, и вообще ― потерял интерес. А всё наверно потому, что при нашей последней встрече он вдруг поинтересовался, сколько нам всем лет. И оказалась, что разница в возрасте была, как минимум, в два раза. Такого не ожидал никто. И, видимо, это стало решающим фактором. Может быть, он уже начал «остывать» к прыжкам, а осознание того, что тусуешься, практически, со сверстниками своих детей приводит в ступор?

Почему же мы не узнали об этом раньше? Да просто не надо было. Не было ощущения, когда встречи малознакомых людей напоминают собеседование на работу. Ты где учишься? Работаешь? С кем встречаешься? А спишь? Не было всей этой рутины. Мы имели какое-то общее представление друг о друге. Не то, какими мы были до парашютных курсов и за их пределами, а то, кем приходились друг другу. Какие совместные чувства и переживания испытывали. Сама идея прыжков затмила собой все бытовые разговоры, к которым обычно приходишь, когда не о чем поговорить. Гораздо важнее вместе переживать новое, и самим становится другими. Не важно, где ты сейчас находишься, важно, куда ты смотришь и к чему движешься.

Да и парашютные курсы уже закончились. Всех, кого хотели «скинуть», мы «скинули». Практически всю нашу группу. Кто-то приводил друзей, сокурсников, родственников. Кто прыгал разово, кто приезжал ещё и ещё, приводя своих друзей. Народу хватало. Успевали и сами напрыгаться и других «поскидывать» и просто побеситься. Мы изучили мост вдоль и поперёк и считали его своим вторым домом. Каждый раз, когда проезжаешь по нему на транспорте, что-то внутри ёкает чем-то очень добрым и заманчивым. У меня это происходит и по сей день. Каждый раз, когда я оказываюсь недалеко от этого места, хотя прошло уже много лет.

В один из дней мы вечером собрались на прыжки. Стоял тёплый зимний вечер. Небо обильно засыпало город снегом. Дорогу к мосту изрядно замело, а кроме нас, бомжей, и изредка заходивших туда в поисках «романтики» пьяных панков, по тропе никто не ходил. Приходилось пробираться почти по колено в снегу.

В этот раз собралось четыре человека. Я, Даша, Надя и Дашина подружка, ― Настя. Пока мы шли, она не проронила ни слова. Хотя скромной её точно не назовёшь. Она просто молчала, переживая в голове, как мне показалось, если не ядерный взрыв, то нашествие инопланетян точно. Лицо очень озадаченное, глаза бегают в разные стороны, периодически замирая в одном месте. На голове ― непонятно завитые светлые волосы. Одета в панковские рваные джинсы. В которых были видны колготки, ― зима же. На ногах…. Ярко зелёные кроссовки с тёплыми шерстяными носками. Но при всей этой милой неадекватности, она прямо источала обаяние. Когда приятно просто от того, что находишься рядом.

Пока мы шли до моста, это чудо вело себя спокойно. Но когда осталось пройти всего лишь пару десятков метров, она начала разговаривать. Причём много разговаривать. Скажу точнее, много и быстро. Даша, на удивление, быстро включилась в этот словесный поток, и вдвоём их было просто не заткнуть.

– Это нормально, они всегда так. ― успокоила меня Надя, глядя на мой удивлённый вид.

– Находка для лингвиста, ― буркнул я. То ли от обиды, что не умею так же, то ли ещё по каким-то причинам. И принялся взбираться в арку, чтобы подстраховать девчонок.

Даша с Надей привычно взлетели в арку, а вот с Настей возникли проблемы. Даже шикарные зелёные кроссовки ей не помогли. Видимо, предназначена она для передвижения только по ровным поверхностям. Ну, даже это не стало особой проблемой, я спустился на небольшой уступ, а Надя с Дашей держали меня за пояс. В этом участке, где нужно попадать в арку моста, необходимо подтянуться с последней, верхней ступени. Вот с этим у Насти проблемы и возникли. Смешно кряхтя, она пыталась забраться, но, увы, безуспешно. Смотреть на это дело можно было вечно, но наш «подъёмный кран» всё же пришёл на помощь. Я выполнял функцию стрелы, Надя с Дашей противовеса, а Настя разумеется груза. На счёт «Реди Сет Гоу» груз медленно поплыл вверх, отталкиваясь ногами. Разумеется, в конце, противовес решил не останавливаться, а вся конструкция образовала большую кучу, где Настя грохнулась на меня сверху. Пока все ржали, мне поначалу пришлось, а потом уже и понравилось разглядывать Настино лицо. Особенно глаза. Ярко голубого цвета. В них можно таращиться и таращиться, пока не утонешь в них, или же не заблудишься в собственных фантазиях. Но пока что ни то, ни другое мне не грозило.

Даша, которая лежала в самом низу нашей кучи, под нашим весом стала плоская как камбала на дне океана и решила высвободиться из своего заточения. Резким движением она толкнула нас вперёд и благополучно выползла ― сил у этой девушки было предостаточно. Вследствие чего, я заметил, как глубина глаз резко приближается и почему-то болит лоб. Потирая ушибленное место, переглянулись, Настя хихикнула, слегка отведя глаза, и мы двинулись дальше. Идя по трапу до места прыжков, она рассказывала мне о тех случаях, когда бывала здесь раньше. О различных субкультурах, которые оставляли под мостом свою живопись. Я потихоньку начал привыкать к темпу речи моей спутницы и заметил, что она очень хорошо разбирается в предмете обсуждения. Я думаю, без труда бы смогла объяснить любой бабушке, чем альтернативщики отличаются от готов, готы от панков, а панки от бомжей. А бабушкой в данный момент был я ― просто новый мир открывался.

До этого я и понятия не имел, что все лохматые, грязные, пирсинговые обитатели переходов, делятся на виды и классы. Как и большинству из нас, мне они виделись совершенно одинаковыми и скучными. Психически неуравновешенными, которые издеваются над своим телом и скоро сдохнут от депрессии. А тут красивая девушка, со знанием русского языка, прямо посвящает меня в эти сакральные знания. Может и вправду я что-то упустил? Чтобы понять девушку, нужно понять сферу её интересов? Хотя, конечно, нет. Это бесполезно.

Мы уже подошли к месту прыжков, и я готовил снаряжение. Теперь это занимало каких-то десять минут и было доведено до автоматизма. Настя изучала высоту, и я уверен, тоже теперь по-новому взглянула на этот мост.

– А как будет происходить прыжок? ― поинтересовалась она.

– Вниз! ― с максимальной серьёзностью ответил я.

– А это безопасно?

– Сегодня никто не умирал. ― Также серьёзно ответил я. Мне очень нравился этот ответ, потому что после него «перворазники» обычно перестают задавать свои вопросы и проникаются уважением и ужасом к месту и высоте.

А вопросы одинаковые практически у всех. А верёвка выдержит? А карабины выдержат? А система выдержит? А мост не упадёт? и т. д. и т. п. И я уже заколебался отвечать каждому, что верёвка выдержит полторы тонны, карабины пять тонн, система выдержит даже плотно пообедавшего борца сумо, который не посещал уборную последний год. Что расстояние небольшое, и даже если упадёт мост, то прыгающий отделается всего лишь парой переломов. Только если его не придавит плитой проезжей части. Вот их-то реально стоит бояться.

У нас тут новое экстремальное движение или магазин с колбасой? Я всегда прыгал первым (Серёгино правило «кто навешивает ― тот и первый прыгает» ― работает). И уж если бы это оказалось не безопасно, как вид деятельности, то почувствовал бы это, в первую очередь, я.

Есть два типа людей, которые задают подобные вопросы. Те, кто прикрывает свой страх публичным вниманием. Вроде того что «Объясните мне лично, что я получу кайф и останусь при этом жив и здоров». В это время группа поддержки, которая обязательно есть на мосту и ради которой всё и затевается, напутствует будущего прыгуна собственным опытом, криками «мы в тебя верим» и другими мотивирующими речами. Получив такую дозу всеобщего внимания и как бы скинув часть ответственности с себя на них, летун вываливается с моста.

И есть второй тип ― педанты и зануды. Они сначала всё прощупают, потрогают, построят математическую модель и затем уже примут решение. Пытаются логикой просчитать чувства. Лично мне кажется ― они их уже давно не испытывают.

Настя явно относилась к первому типу. И скорее всего в голове она давно приняла решение, прыгать ей или нет, и раз она была уже здесь, ответ был «да».

Я с самым невозмутимым лицом перелез через перила, и на счёт «Рэди Сэт Гоу» не раздумывая, ушёл вниз. То же самое повторили Даша и Надя.

Настал черёд Анастасии. Желающих больше не было, и всё внимание досталось ей. По глазам, она уже была готова, а вот по трясущимся коленям ― вряд ли.

Тем не менее, я помог ей надеть систему и сообщил, что она может перелезть через перила. Ну, она и перелезла. Только вцепилась в ограждение моста такой хваткой, что вполне могла погнуть металлические перила.

– Я не буду прыгать.

– Будешь! ― хором заверили мы, а Даша демонстративно засекла время «простоя».

– Неееее! Мне страшно!

– Это нормально, всем страшно.

– НЕЕЕЕТ! МНЕ ПРАВДА СТРАШНО!!!

– Уже поздно. Ты надела систему, перелезла через перила, верёвку закрепили. Уже не отвертишься!

– Прыгай! РЕДИ СЕТ ГОУ!!!

Настя сделала небольшой рывок корпусом в сторону прыжка, но руки оказались сильней и не отцепились.

Её пульс и дыхание было слышно даже проезжающим сверху машинам, а глаза выпучились на пару сантиметров.

Разумеется, от такой картины мы в голос заржали, а Даша сквозь смех изобразила её глаза. После чего и Настя прыснула истерическим смехом.

– Мне страшно!!!

Я понял, что это «надолго» и решил подойти с логической точки зрения. К женщине. Блестящее решение.

– Вот смотри (взял карабин). Он держит пять тонн (потом демонстративно оглядел её с макушки до пят). Мне кажется, но в тебе намного меньше. Дальше верёвка. Она держит полторы тонны (я опять оглядел её, специально приостановив взгляд на груди). В тебе, на глаз, немного меньше, чем полторы тонны. Так что не бойся. Каждый узел, который здесь используется, выдержит, даже если мы сбросим трактор с этого моста. До тебя прыгнуло три человека. И все стоят живые и здоровые.

– А как нужно отцепляться? ― начала задавать вопросы Настя, чтобы отсрочить время прыжка.

Я, недолго думая, без страховки, теперь уже для наглядности и мотивации, перелез через перила и становлюсь рядом с ней.