Души исполненный полет. Ольга Киевская

Стихотворные ряды построены у Киевской на аллюзиях и намеках, в них не всегда говорится прямо, смысл происходящего должен быть угадан читателем: « Вспыхну девой Орлеана,//Чтоб не узнал никто вокруг…».

А Сивилла – женщина-пророчица, прорицательница соотносится с поэтической Музой О. Киевской, которая страдает за свое творение и любит его. Наиболее точно эту мысль выразил русский поэт Анненков: « Чтоб мог я стать огнем или сгореть в огне!»

В миражных недосказанностях лукавой поэтессы, зыбких, едва уловимых в калейдоскопе мыслей вдруг ослепительным прожектором проявится золотой Урей, украшающий когда-то чело египетской царицы Нефертити. И ты, читатель, начинаешь понимать скрытый замысел образа кобры Уаджит: Киевской незримо покровительствуют облеченные царской властью самые мудрые и самые главные боги Нижнего и Верхнего Нила – Хор и Сет.

Главное, что объединяет людей и предметы в поэтическом мире Киевской, это их тотальная возможность слиться в единый поэтический образ, обозначенный как «движение души», философская сентенция, ее сюжетно—образная иллюстрация, как искренняя душевная рефлексия – это «миражный рай», «райские кущи», эдемский сад, в котором душа обретает покой и радость:

Каждый образ, входящий в эти строфы, семантически многопланов и может быть прочитан как в реалистическом, так и в символическом ключе как продуманный подбор жеманных метафор и причудливого, порой по-детски кокетливо наивного синтаксиса:

Поражает Киевская непредвиденными, порой загадочными сочетаниями образов и понятий, импрессионистическим эффектом «магнита», семантического, не лежащего на поверхности, поля, заставляя читателя мыслить, предполагать собственные смысловые модусы и наполнять стихотворение собственными значениями: «Еретичкой на суд попала…//И Всевышний меня не спас…»

Язык О. Киевской очаровывает читателя счастливой смелостью. Судьба Печальника и Тосковальника – не в ее духе. И сам поэтесса, и ее поэтические образы – энергия, порыв, могучий полет кондора. В ее природе что-то особенное, ей одной свойственное, что-то гордое и таинственное, сильное и подлинное, без чего жизнь скучна и однообразна:

Она – палладиум внутреннего мира, спрятанного в глубинных анналах человека:

Чрезвычайно чарующее определение, захватывающее своей субстанциональной несовместимостью и вместе с тем отражающее точно всю первичную полноту мироздания – Мифоэпическая образность, уподобляемость человека и Богу, и его антиподу – черту, модальную силу которой однажды выразил шотландский поэт Уильям Эйтон: …чертовски терпеливый Бог.

В исследовании сущности «человеческой природы» О. Киевская – воплощение устойчивой поговорки, культового мема – ««начинать от яйца (яиц) Леды»), поэтесса подробно, буквально со всеми уточнениями и в деталях постигает феномен Творца – душу и дух людской, следуя призыву Марка Аврелия: »: то есть не будь формой без субстанции, бытием без жизни или жизнью, лишенной движения, Ab ovo Ledae incipere», ( «Каждое дело исполняй как последнее в своей жизни «несчастьем невских берегов» – (А. С. Пушкин):

Киевская пишет стихи для людей, которые очень человечны. Для —«…. Для тех, кто защищают человеческую праведность и хотят быть только на стороне истины и милосердия и «». Для тех, кто делает жизнь достойной жизни. Она родилась под счастливой звездой, и она хочет, чтобы люди также были счастливы: нации романтиков» петь… Над родовыми гнездами

Ее стихи идут буквального из глубины прометеевского духа. Глубокая и острая, как наконечник копья, мысль, роскошные поэтические образы, испепеляющая полнота жизни, увлекательное, неотразимое по силе воздействия лирическое обаяние, бьющая огненным фонтаном действительность – Киевская классический поэт по эстетическим и нравственным чувствам .

Она притягивает и целомудрием феи и дерзостью Эроса – в этом ее поэтическая манера, способность словом и образом выразить пульс сердца, токи крови по капиллярам, смятение, воодушевление и дрожь страсти: ее речь музыкально-экстатическа. Образно выражусь: « она прицепила свою поэтическую повозку к звездочке, к Деннице, звезде утренней зари:

Читать лирику Киевской, это все равно, что смотреть в звездное небо: чем дольше смотришь, тем больше видишь звезд:

Она по – пушкински тянется к естественности и простоте, по – гоголевски несет необычную нравственную энергию – «я люблю добро», по —лермонтовски ищет свободу и восхищается ею, по – фетовски – сгорает величием природы, – и все синкретичное, без фальши и лицемерия, без шекспировского «беса каменосердного», все питает в ней голос человеческой силы, обнаруживает склонность к мечтательности и влюбленности, страстное влечение ко всему величавому и бурному. Об этом в стихе «ALTER EGO», поданном в приправе фантасмагоричности: