История оживших бабочек

На следующий день в электронном почтовом ящике Полины появилось новое сообщение, отправителем которого оказался еще один молодой человек из ее прошлого…

– «Привет… – Написал он в теме. – Сегодня утром я случайно зашел на твою страницу в соцсети и увидел твое фото. Ты не меняла его больше года. В последнее время я почему-то думаю о тебе. Напиши мне как ты? Может, давай встретимся?».

Надо же, когда рана почти полностью затянулась, он внезапно напомнил о себе.«Давай встретимся?», – он ведь и понятия не имел, где она.

Открыв его страницу, она заметила, что на аватаре он вновь был один, а его статус и отсутствие романтичных фотографий с девушкой свидетельствовали об очевидном. И да, ее собственная страница, действительно, уже давно не обновлялась. Никто ведь даже и не знает, что она в Америке.

«Дорогой Ян», – начала писать она ответ, но, остановившись посреди строки, полоска курсора помчалась назад, стирая на своем пути знаки и пробелы. Она пока не была готова написать ему ответ.

Глава 27

Ей удалось встретить Макса после собрания в церкви в воскресение, спустя несколько дней после показа. Она смотрела на него огромными, полными благодарности глазами, думая о том, что ни один язык мира не придумал тех слов, которыми она хотела выразить то, что хотелось сказать.

– Ну, как все прошло? – спросил он, заметив ее неудержимое желание поделиться впечатлениями.

– Это было так….! Мне жаль, что ты пропустил все это!

– Я все равно не смог бы туда попасть, так что спасибо, что сходила вместо меня.

Он, как всегда, был спокоен, сдержан и немногословен. Раньше ей удавалось подстраиваться под эту индивидуальность, но теперь разбушевавшиеся эмоции мешали соответствовать ей.

– Там было столько знаменитостей! Благодаря тебе со мной случилось невероятное! Ты даже не представляешь, с кем я познакомилась!

– Неужели с самим президентом?! Если это так, тогда я, возможно, даже пожалею, что не пошел туда сам.

Полина рассказывала взахлеб, забывая делать вдохи. Он смотрел на нее с умилением. Она была похожа на ребенка, первый раз побывавшего в Диснейленде. Если бы до этого ей удалось повидаться со Светой, то этот избыток восторга немного развеялся бы, но, так как этого не произошло, он попал в его неукротимую бурю.

– Круче! Я разговаривала с самой Изабель Брант. Она даже собиралась познакомить меня с Волгиным, представляешь, тем самым, что играл Глеба Леонова в «Элите», но мы так и не встретили его.

Макс бросил на нее озадаченный взгляд, но, похоже, он знал, о какой «Элите» идет речь. Ей показалось, что на этот раз она точно сумела его удивить. – Зачем ей было тебя с ним знакомить?

– О, ты этого не поймешь. Этот человек забрал три года моей жизни,

– восторженно продолжала она, довольно наблюдая за заинтригованным лицом собеседника, – только он сам об этом не знал.

– Интересно, как же он это сделал?

– Это был мой самый большой краш! Стены в моей комнате были плотно обклеены его плакатами, у меня была огромная коллекция статей о нем, обложек, фантиков, наклеек и календариков. В общем, мои подростковые годы можно было объединить в одну тему и назвать его именем!

Полина ожидала, что рассказ о ее детском увлечении рассмешит Макса, и, узнав что-то такое нелепое и наивное из ее прошлого, он захочет рассказать хоть что-нибудь о себе, ведь он по-прежнему был закрытой книгой для нее. Но его выражение лица стало неожиданно строгим и непонятным, как тогда, когда он подвозил ее в Ист-Пойнт.

– Ты думаешь, что я сотворила себе кумира? – не удержавшись, поделилась она своей трактовкой его странной мимики.

– Я не знаю, как это называется, – подхватил он, – просто мне трудно представить, что ты была его фанаткой.

– Фанаткой? Это звучит как-то жутко. Я бы назвала это влюбленностью.

– Разве можно назвать влюбленностью чувства к призраку, о котором тебе известно лишь то, что повествует пресса? Разве ты могла на что-то надеяться?

– А я и не надеялась. Я просто мечтала! Представляла, что случайно столкнусь с ним в каком-нибудь красивом парке, мы будем долго гулять, и я узнаю о нем все, что мне было интересно, ведь я не верю в то, что пишут в журналах. Я жила этими фантазиями.

– Только они не приносили никакой пользы…

– Ну, иногда они помогали мне засыпать. Правда, иногда наоборот, вызывали бессонницу. Вообще-то, я была не единственным подростком, который думал о том, что было лишено смысла. Но эта иллюзия сама испарилась, когда статьи о нем перестали появляться в знакомых источниках. Честно говоря, я даже не была уверена, жив ли он еще, так как говорили, что он страдал каким-то тяжелым заболеванием.

– Тяжелым заболеванием? Ну да, некоторые это так называют, – саркастически произнес он, – но ведь была и другая версия?

– То, что он подсел на «сахар» и «зелье», и его родители отправили его на реабилитацию? В нашей культуре привыкли думать, что все знаменитости –наркоманы и бабники, вот и пошли сплетни.

– Наверное, ты пропустила тот момент, когда эта версия опровергла первую.

– Даже если так, это теперь не имеет значения. Я ведь больше не ребенок, и если бы не мое знакомство с Изабель, я бы вряд ли просто так вспомнила о Волгине.

Теперь она жалела, что рассказала ему. Ей вдруг стало стыдно, что поделилась с ним этой историей. Меньше всего она ожидала такой реакции.

«Подумаешь, в детстве нравился артист. Разве только мне? Да и какое право он имеет меня осуждать? Неужели все парни, которые давно ходят в церковь, такие? Неужели он на самом деле такой правильный?».

– Прости, – внезапно бросил он, – мне просто жаль, что этот человек отнял у тебя столько времени…

Глава 28

Мчась по знакомому шоссе, Макс не переставал вспоминать об этом разговоре. Проще было бы поехать домой другим путем и оказаться там быстрее, но он не хотел возвращаться. Здесь можно было превысить лимиты, установленные на других дорогах, и не убавлять скорости до тех пор, пока адреналин не вытеснит обескураживающее смятение. Прошлое возбуждало в нем тревогу. Оно напомнило о себе, когда он меньше всего этого ожидал. В нем не нашлось смелости сразу рассказать ей, и он чувствовал себя трусом…

По дороге домой Поля задумалась над тем, что рассказал Макс о кумире ее детства. Скорее всего, он был прав, и ее иллюзии о Волгине очень смутно соответствовали действительности. И все же, актера было жаль, ведь совершать ошибки гораздо больнее, когда они в центре внимания, но то, что она могла лишь представить, ее друг однажды испытал до последней капли.

Яркое летнее солнце отражалось на вывесках и указателях, сверкая как многочисленные вспышки фотоаппаратов, в то время, когда его жизнь находилась в стадии взлета. Он защищал себя от них дорогими темными очками, которые также скрывали следы того, что стало выше его обладания.

Переступив порог своей комнаты, Полина первым делом включила лэптоп. К счастью, Интернет хорошо работал, и это значило, что она быстро получит доступ к информации, которая уже очень долго так сильно не возбуждала ее любопытства. В строке поиска буква за буквой стало появляться имя когда-то любимого актера.

Из архива новостей выплыли заголовки:

«Чем же, на самом деле, был болен звезда «Платиновой Элиты?»

«Какова цена славы? Кому или чему продал душу красавчик Волгин?» «Болезнь Волгина – черный пиар или прикрытие?» «Волгин проходит реабилитацию в Америке»

Тот день для него ничем не отличался от других. Он прошел сквозь толпу, расписавшись на нескольких своих глянцевых портретах и, ответив на вопросы назойливых журналистов, погрузился в серый автомобиль, который Полина провожала взглядом, пока он не скрылся в холодном тумане. Конечно же, он не заметил ее в толпе, он даже не подозревал о ее существовании, а она знала о нем все! За все ее прожитые годы – это был самый лучший день в ее жизни.

Прибыв в отель в сопровождении охраны, он пошел в свой номер. У него было все: деньги, слава, поклонницы. Его мечты сбывались, как по велению золотой рыбки, но в очередной раз, посмотрев на себя в великолепное зеркало дорогих апартаментов, он увидел в нем чудовище. Только ему было известно, где была надежно спрятана очередная доза.

Просмотрев несколько заголовков с былым трепетом в сердце, будто он все еще был важной частью ее жизни, Полина кликнула одну из более-менее свежих статей, хотя все они были минимум двухлетней давности. Не успев начать читать ее, взгляд застыл на одной из недавних фотографий Волгина, и скорость ее пульса увеличилась, как после бешеной тренировки: «Это невероятно! Этого не может быть!».

Она знала о нем все! Она знала, что под пылающими аметистовыми линзами скрываются глубокие зеленые глаза. Его волосы были окрашены в жгуче черный цвет с фиолетовыми прядями, но на самом деле они светло-русые. Она знала, что он носил немного бледного макияжа, который скрывал румянец и что образ загадочного экстравагантного парня, принадлежащего к отчаянной субкультуре, был умело создан продюсером, менеджерами и стилистами. На одном из постеров на ее стене он был особенно привлекателен. Он был одет в джинсы, в сочетании с бежевой рубашкой под пиджаком, с эмблемой лицея, где учился его герой в «Платиновой Элите». Иногда, уставившись в этот глянцевый портрет, она теряла счет времени. Неужели ее глаза были закрыты? Как можно было его не узнать?! Не было никакого хирургического вмешательства!

Это были те же черты лица, скрывающиеся под очками и аккуратной щетиной, которая была ему к лицу. Его фигура стала более спортивной, и голос звучал на тон ниже, чем когда он был подростком, но неужели только поэтому, ни встретив его полгода назад, ни сейчас, когда стала видеться с ним чаще, она не сумела разглядеть в нем человека, влюбленность в которого была самой длительной в ее жизни. И, хоть это не поддавалось никакой логике, она лишь теперь стала видеть все четче. Макса не было среди ее церковных друзей в соцсетях. Она так и не узнала его фамилии, так как не находила повода спросить. Все, что ей было известно – это его сокращенное имя, каким называли его друзья. Все это время она думала, что его полная версия – Максим. Она знала, что он учится в Бостоне. Кажется, кто-то когда-то обмолвился, что, наверное, даже в самом Гарварде. И еще он неплохо разбирается в моде.

Когда они возили маленькую девочку в аквариум, они много разговаривали. Он рассказывал, что его семья живет в Киеве, и его отчим – частный предприниматель, а биологический отец – художник. Она даже не заметила, что это совпадало с биографией Волгина. Он говорил об учебе и Бостоне, но ни разу не упоминал о том, чем занимался, пока жил в Украине.

Свернув на обочину, Макс остановился сделать несколько покупок в появившемся на его пути торговом центре. Выйдя из машины, он заметил семью из церкви, которая как раз загружала покупки в свой минивен. Проходя мимо, он поприветствовал своих знакомых.

– Добрый день, мистер Волгин, – ответил мужчина, помогая сесть в автомобиль своему ребенку…

Глава 29

Кроме этого открытия, все было как раньше. Очередной совместный плейдейт Ли и подопечных Светы, Джареда и Кейт, проходил на низких передачах. В гостиной включен мультик, и дети с широко распахнутыми глазами, затаив дыхание, внимательно следили за экраном, ожидая узнать, что будет дальше.

Света разгружала посудомойку, Полина убирала со стола, все еще размышляя над тем же. Сначала ее разум, как заевшая пластинка, прокручивал один и тот же эпизод. Разве может такое быть? Из всех его поклонниц это произошло именно с ней. Потом появилось что-то вроде крыльев, и они вознесли ее как-то очень высоко. Где-то там, среди облаков, она врезалась в большой знак «стоп», рассудительность включила аварийную сигнализацию, и она плавно спустилась на землю.

Теперь самое время забыть о бабочках. Она знает, что Макс – это и есть Максимилиян Волгин, и ему известно, что она когда-то была его фанаткой. Он, наверняка, даже не захочет общаться с ней. Во-первых, это самое слово «фанатка» попахивает отклонением от психики; во-вторых, легкая добыча – это скучно. Например, Ян, который в своем кругу тоже был знаменитостью, охладел к ней как раз после того, как она призналась, что сохла по нему с первого курса. В данной ситуации, конечно, глупо полагать, что может охладеть то, чего никогда не было, но страшно представить, что теперь он начнет избегать ее, бояться, или, еще хуже – жалеть.

Чтобы этого не произошло, у Полины уже появился план. В прошлое воскресенье она не пошла на собрание, а присоединилась к миссис Мелтон, которая ходила в церковь неподалеку. На следующей неделе он уедет в Бостон, и она сможет вернуться, но только для того, чтобы попрощаться с друзьями, ведь уже забронирован билет домой. Чтобы обезопасить себя от самой себя, она удалила его номер из телефонной книги, хотя, в принципе, она и раньше ему не звонила. Но как же, все-таки, хотелось его увидеть!

– Угадай, кто меня добавил в друзья на фейсбуке? – вмешалась в поток ее мыслей Света.

– Президент? – Не переставая думать о Максе, Полина удивилась

собственной смекалке, которая будто автоматически сработала, чтобы замаскировать ее волнение из-за происшедшего. Больше всего на свете хотелось рассказать Свете. Но она решила держать себя в руках на тот случай, если вдруг Макс, на самом деле, пытается держать свою личность в секрете. Хотя основной причиной, по которой она не сказала Свете, скорее была вся сумасшедшая неадекватность ситуации, которая заставила девушку сомневаться в порядке ее рассудка.

– Круче. Представь, сам мистер Миллер лично пожаловал ко мне в список заявок в друзья.

– Это тот, который….

– Тот, который читает нам лекции по психологии.

– Ага, как же я могла забыть – «тааакой мужчина…»!

– Он самый. Но ты не беспокойся, как бы круто не сочеталась его фамилия с моим именем, имена детей я пока придумывать не стала.

– Думаешь он пытается поставить над тобой психологический эксперимент, или так, для статистики?

– Так может подумать кто-то мнительный, вроде тебя. Я всего лишь решила, что так ему будет удобно включать меня в рассылку материалов по лекции. Вот и все.

– Но ты все равно будь бдительной. Кто их знает, этих людей, которые изучают других людей.

– За меня не беспокойся. Я, вот, как видишь, тоже постепенно начинаю разбираться в людях. Идут мне эти лекции на пользу. Хотя, пожалуй, это, все– таки, горький опыт. Расскажи лучше, как там твой показ? Ты купила что-нибудь этакое, эксклюзивное?

– Боюсь, что это мне пока не по карману. Я ведь не продлеваю программу, вот вернусь домой и прощай американская зарплата. Не знаю, когда мне еще придется зарабатывать в валюте. Поэтому нужно экономить.

Света назидательно покосилась в ее сторону:

– Но ты ведь еще можешь остаться на полгодика. Разве Мелтоны против?

– Свет, программа заканчивается как раз перед вступительными экзаменами. Я уже давно к ним готовлюсь. Раз у меня появилась финансовая возможность поступить на дизайнера, то я должна ею воспользоваться.

– Но ты ведь можешь поступить и здесь.

– Здесь и дома учеба упирается в совершенно разные суммы. Я не гений, чтобы надеяться на то, что меня возьмут бесплатно, а влезать в долги я не собираюсь.

– Может быть, и не гений, но талант у тебя точно есть. Я бы даже сказала талантище!

– И это говоришь мне ты? Ты же то и делаешь, что критикуешь!

– Критика, моя дорогая, воспитывает характер. И, кстати, заметь, я никогда не говорила ничего плохого о твоих вещах, только то, что они слишком, ну, как тебе сказать, нет в них магнита. Эта религия, в которую ты так внезапно ударилась, пошла не на пользу твоему вкусу.

– Как раз наоборот. Все, что я пыталась делать до этого, было лишь нелепой копией того, что я видела по телевизору или в журналах. Лишь начав стараться следовать правилам целомудрия, я начала понимать, чего не хватает моему образу.

– Ну, смотри, как знаешь. Не мне тебя судить, на уроках труда за меня все изделия заканчивали учителя. Но только мне тебя будет так не хватать, когда ты уедешь! Где я найду такую же Полину, как ты?

Эти грустные слова спелись почти в унисон с титрами к мультфильму, а это означало, что им пора было идти в зал к детям. Активность стала набирать обороты, и маленькие комки энергии нужно было куда-то девать. Сначала они играли в прятки, причем так хорошо, что однажды их няни испугались, что нужно будет вызывать частных детективов, чтобы их найти. После этого пытались спуститься по лестнице на игрушечной доске для серфинга, что чуть не вызвало приступ паники у Поли. Полчаса спокойствия наступили, когда Ли похвасталась своим новым конструктором Лего, и вся компания принялась демонстрировать свои строительные способности. И можно было, наконец, вздохнуть с облегчением.

Но, спустя эти тридцать минут, вид деятельности нужно было менять, и няни подумали, что пора было перенести игры на свежий воздух. Когда поступило такое предложение, Ли сразу же вынесла свое главное условие:

– А ты сделаешь «бакет-хед»?

– Чего? – удивилась Света.

– Сейчас увидишь, – вздохнула Полина.

Когда солнцезащитный крем был нанесен на лица и руки детей, и все предварительно сходили в туалет, они вышли на улицу. К ним присоединилась Сиэнна, которая до этого делала уроки, но, очевидно, тоже хотела посмотреть на «бакет-хед». Полина достала с веранды пластиковое лиловое ведро, на котором перманентным маркером были нарисованы глазки, носик и растянутый в злобном оскале рот. Через мгновение с этим атрибутом на голове она выбежала на задний двор, иммитируя рассвирепевшего монстра. Дети были в восторге, Света – в шоке, но всем было весело.

– Тебе что-нибудь видно? – испуганно спросила она.

–Не бойся, я с опытом, – прозвучал из-под ведра голос коллеги.

Полина носилась по двору, догоняя детей, реагируя только на звуки. Как вырезать отверстия для глаз они еще не придумали. Дети подняли восторженный крик, убегая и дразня забавное чудище. Зрелище продолжалось до тех пор, пока Полина не почувствовала головокружение, которое помешало ей ориентироваться в пространстве. Она как раз стала направляться к стенке, как неожиданно зацепилась за лежащий в траве шланг, и сила притяжения потянула ее прямо на тротуарную плитку. В этот момент рядом кто-то появился и помог устоять на ногах.

– Как ты здесь оказался? – вздрогнула она от удивления, увидев перед собой Макса после того, как он аккуратно снял ведро с ее головы.

– Вошел через калитку. Я встретил у входа миссис Мелтон, и она сказала, что ты здесь.

– А что ты здесь делаешь?

– Я ведь уезжаю в Бостон, а ты скоро домой, в Украину. Я хотел попрощаться, а тебя не было в церкви, и я не мог к тебе дозвониться.

– Ты мне звонил?

– Вчера вечером и несколько раз сегодня. Но ты не брала трубку и не перезванивала. У тебя все в порядке?

Вечером, действительно, был звонок с номера, который теперь уже не распознает ее телефон, но она не предала ему значения, так как в последнее время это могло бы оказаться рекламой, а сегодня весь день ее телефон был на беззвучном режиме.

– Прости. Я сейчас должна работать.

Она кивнула в сторону подруги, которая старалась отвлечь детей, чтобы они не мешали их разговору.

– Поль, мы могли бы встретиться, когда ты будешь свободна? Мне нужно с тобой поговорить.

– Ну, мы заканчиваем в семь, а если нет, то….

– Я могу заехать в половине восьмого, если тебя это устроит.

– Тогда в половине восьмого, – согласилась Полина.

Попрощавшись, Макс скрылся за калиткой, и Полина была не

единственной, кто наблюдал, как он уходит.

– Красивый, – вздохнула младшая. Кажется, на этот раз она одобрила. – Это твой парень?

– Ли!?– укоризненно промолвила Сиэнна, – нельзя такое спрашивать!

– Нет, он просто друг, – ответила Поля.

– Да… – вмешалась Света, – как-то вы в последнее время сдружились.

Глава 30

Макс пригласил ее поужинать в японский ресторан рядом с ее домом, но в последний момент она отказалась. Она была слишком взволнованна, чтобы даже смотреть на еду. Тогда они решили просто прогуляться по парку. В движении волнение немного развеялось, но это произошло не сразу. Мысль о том, что перед ней стоит парень из любимого фильма, заставила забыть, что до этого он был просто Максом.

– Ты разочарована? – звучание его голоса тысячами мелких электрических разрядов ударяло по коже. Наверное, Ив чувствовала себя точно так же, когда у них с Глебом было первое свидание.

– Скорее потрясена, – ответила она, не смея посмотреть ему в глаза,

– ты ведь мог сразу мне сказать, что ты – это он, до того, как я рассказала тебе эти позорные подробности из моего детства. Ты ведь не ожидал, что я окажусь одной из твоих фанаток.

– Я на самом деле не думал об этом. Здесь, в Америке, мало кто знает, кто я. «Платиновая Элита» не достигла западного рынка. Но, что касается позорных подробностей, то тебе известны мои, и, если тебе их недостаточно, ты можешь смело прочитать в Интернете больше.

– Я уже говорила, что не всегда верю всему, что там написано.

– А разве ты еще не убедилась на моем примере, что иногда правда оказывается хуже, чем хочется верить? Мне лишь остается догадываться, кто тебя разочаровал больше – Максимилиан, которого ты знала раньше, или просто Макс, которого встретила сейчас.

– Ни тот, ни другой, – наконец набравшись храбрости, она посмотрела ему в глаза. – Наоборот. Пока я не узнала о прошлом Макса, я думала, что он вырос в церкви и привык быть правильным. С другой стороны, жизнь Максимилиана теперь я вижу как чудо, о котором я не услышала, а увидела своими глазами.– Ты ведь понимаешь, что это не его заслуга?

– Понимаю, и это заставляет меня удивляться еще больше.

– Кстати, ты до сих пор не видишь сходства?

– Теперь, чем больше на тебя смотрю, тем отчетливей вижу его. И все же, вы очень разные. Как тебе это удалось?

– Просто теперь мне незачем быть похожим на привлекательного эмо, я – это я, только без грима и образа Глеба Леонова. В этой стране много соотечественников, но «обыкновенным» меня здесь почти никто не узнает. Это мне идет на пользу. Меньше всего мне хочется обращать на себя внимание.

– Максимильян Волгин, невероятно, это действительно ты – вздохнула Полина проводя глазами по его профилю – этого не может быть на самом деле. Это не может происходить со мной.

– Но это почему-то происходит, значит может, не так ли? – улыбнулся

он.

Они ступали по засохшей от дневной жары тропинке, углубляясь в бесконечные коридоры зелени. За их спинами послышалось звучание гитары, и ветер принес легкий аромат дыма и жареного мяса. Почти в таком же парке Полина представляла свою встречу с Волгиным. В ее мечтах он был в ее полном распоряжении, без агентов-посредников, фанатов и охраны. Она могла спросить его о чем угодно.

– И тебя можно о чем-то спрашивать?

– Поль, ничего не изменилось. Ты можешь спрашивать о чем угодно. Теперь она могла спросить его о чем угодно наяву. Он сам подтвердил

это. Только когда мечта шагала с ней рядом все было не так просто. Когда-то, больше всего на свете, ей хотелось узнать, какие девушки ему нравятся, или лучше – могла бы ему понравиться такая, как она. Конечно же, ни тогда, ни, тем более, сейчас, она бы не осмелилась задать этот вопрос, хотя на самом деле теперь это интересовало ее не меньше. «Любимый цвет, блюдо, бренд в одежде?» Ну разве можно тратить столь драгоценное время на такие банальности? «Почему ты решил стать актером?» или «Кто первый заметил что у тебя талант?» – подобные вопросы задают серьезные журналисты. Но разве это ей хотелось узнать больше всего?

– А если я буду задавать нескромные вопросы, ты очень плохо подумаешь обо мне?

– А ты рискни и посмотрим.

– О твоей личной жизни всегда ходило много слухов. Так много, что в них можно было запутаться. А была ли на самом деле какая-нибудь невероятная истории любви?

– Невероятная? – рассмеялся Макс.

– Ну, какой-нибудь роман за кулисами, о котором не смогла пронюхать пресса. Ведь талантливого актера должно что-то вдохновлять?

– осмелилась спросить Полина, и тут же пожалела об этом, – хотя нет, забудь. Какие глупости! Ты же побывал в другом мире, где все доступно. Тебя же невозможно удивить и, уж точно, влюбить!

– Поль, – бросил он, внезапно остановив ее поток мыслей вслух, – ты права лишь в том, что для меня было доступно многое, но не все. То, чего я больше всего хотел, я упустил, и теперь знаю точно, что потерял навсегда. В моей жизни не было никаких пикантных захватывающих историй, как у Ив и Глеба, но я знаю, что такое безответная любовь. Мне известны те чувства, когда ты допускаешь ошибки и понимаешь, что не в силах что-то изменить. Мне не было чуждо то, что происходит с людьми, чьи лица не узнают на улице, причем, чтоб справиться с этими ситуациями, многие из них выбрали более благоразумные способы, чем я.