Мужское здоровье в объективе cтрессологии – за пределами привычного

Проблема определения психической и психологической нормы и патологии до настоящего времени остаётся актуальной, что отражено в терминологическом разнообразии. Предпринято много попыток определить характеристики психического здоровья. Например, в психическом здоровье выделяют следующие характеристики:

поле психического здоровья;

границы психического здоровья;

качество жизни человека.

Поле психического здоровья подразумевает ту сферу и область деятельности личности, в которой человек адаптирован. Оно расширяется или сужается в зависимости от требований социума, иначе говоря, поле психического здоровья из-за специфики психики и её законов не имеет однозначного определения. Границы психического здоровья – это «предел» приемлемого поведения в социуме. Границы психического здоровья исторически соотносились с господствующими базовыми мировоззренческими концепциями религии, философии, политики. Сейчас получил широкое распространение термин «качество жизни». Оно характеризуется оценочными стандартами, принятыми личностью для себя. Каждый человек имеет свою модель жизни, которая удовлетворяла бы его и принятые социумом нормы. Одному достаточно удовлетворить свои бытовые потребности, интересы, чтобы быть довольным жизнью или считать, что живёт полноценной жизнью. Другому важно иметь всё то, что символизирует благополучие, принятое в данном обществе. Третий стремится к познанию мира и себя самого, живёт в мире иллюзий. Поэтому и качество жизни имеет гибкие стандарты для разных людей, для разных социумов, для разных возрастов и поколений. Исходя из стандартов качества жизни до заболевания и после заболевания, очерчивается личностное поле психического здоровья.

Н. Е. Бачериков, К. В. Михайлова, В. Л. Гавенко (1989 г.) и др. считают, что понятие «психическое здоровье» предполагает наличие нормально развитых психических функций, физиологическое, духовное и социальное благополучие, сохранную способность к адекватной адаптации и активной деятельности. С. Б. Семичев (1987 г.), опираясь на факт одновременного существования некоторых психических явлений у здоровых и у больных людей, выделил «предболезнь» как вариант нормы и связал состояния «предболезни» с явлениями декомпенсации и субкомпенсации. Другие авторы, развивающие концепцию «предболезни» (Баевский P. M., 1979; Смирнов Н. К., 1981; Ковалев В. В., 1985), рассматривают стадию психических дисфункций как дезадаптацию или одно из промежуточных состояний здоровья человека. Помимо вышеперечисленных признаков психического здоровья, следует обратить внимание на способность индивида адаптироваться к условиям существования, задачам преодоления препятствий, решения проблем без чрезмерных эмоциональных и общих перегрузок. Кроме того, психическое здоровье должно включать способность планировать свою деятельность, выбирать оптимальную стратегию решения проблем. Именно здесь происходит пересечение понятий психического здоровья и психической нормы. В связи с этим следует упомянуть концепцию барьера психической адаптации, предложенную Ю. А. Александровским (1993 г.). По его мнению, барьер психической адаптации является единым интегрированным функционально-динамическим выражением биологической и социальной основ.

Б. С. Братусь (1988 г.), автор целостной концепции психического здоровья, фундаментом для которой послужили результаты интенсивных исследований мотивационно-смысловой сферы, предложил несколько специфических уровней его. Новизна данной концепции заключается в синтезе философско-методологического, общепсихологического, патопсихологического и конкретно-прикладного планов.

Нижний фундаментальный уровень – уровень психофизиологии – определяется особенностями внутренней мозговой нейрофизиологической организации психической деятельности. Необходимым условием здоровой психики является сохранность мозга как органа, нормальное функционирование всех составляющих (восприятие органов чувств, мышление, память, эмоции, интеллект). Этот уровень встречается при любых органических заболеваниях мозга (опухоли, инсульт, атеросклероз, травмы).

Высший уровень – это уровень личностного психического здоровья, который определяется качеством смысловых отношений человека, иерархией его смысловых ориентаций к миру, себе и своему месту в нём. Личностно психически здоровым считается тот человек, который способен принять реальность таковой, какая она есть (болезнь, потеря); способен преодолеть травмы прошлого и, помня его, начать поиск своего нового подлинного места в жизни и мире, переоценить ценности, осознать свой уникальный жизненный смысл, преодолеть себя и внешние препятствия на пути реализации новых смыслов и ценностей.

Личностное здоровье – это результат порой мучительного поиска себя нового. История знает много имён известных личностей, у которых была та или иная психическая болезнь, которая, однако, не мешала им социально адаптироваться, реализовать свои цели и жить полноценной жизнью. Примеров много: эпилепсия у Цезаря, Наполеона, Достоевского; психастения у Дарвина; депрессии у Фрейда и Зощенко. Личностно здоровыми могут быть люди, имеющие те или иные психические расстройства и даже заболевания, не говоря уже о телесных проблемах, соматических заболеваниях. Нередко встречаются люди с теми или иными проблемами здоровья, но в личностном плане они оказываются здоровее любого другого, у которого, по определению ВОЗ, «абсолютное здоровье». Поэтому трудно определить ту грань, за чертой которой можно говорить о психическом нездоровье.

Любому врачу необходим хотя бы минимум знаний в области психологии, её законов, функционирования их в норме; знание закономерности переходных состояний, которыми проявляются дезадаптационные ситуации, механизмы психологической защиты. Все эти вопросы решает с успехом новое направление в медицине – стрессология. Под «психическим здоровьем» следует понимать состояние человека, способного правильно (адекватно) отражать окружающий мир, способного ставить цель, планировать и выполнять принятые решения, обладать живой и адекватной эмоциональностью; способного преодолевать конфликты, напряжение и сохранять определённую степень стрессоустойчивости. Психически здоровый человек обладает достаточно сохранным инстинктом самосохранения телесного, психического и социального «Я».

Различают три вида социальных воздействий, влияющих на состояние здоровья.

Первый вид – историческое влияние, которому подвержено всё поколение. Так, мужчины, чьё раннее детство пришлось на годы «великой депрессии» в США, в течение жизни обнаруживали трудности социальной адаптации. Проблемы адаптации в бывшем СССР обнаружило всё поколение, пережившее «37-й год», трудности адаптации испытывают до сих пор мужчины Армении, детство и юность которых пришлись на кризисные годы конца ХХ – начала ХХI веков.

Второй вид – это так называемые нормативные случаи – стрессы жизни, происходящие в течение обычного прохождения жизненного цикла: поступление на учёбу, переезд, вступление в брак, рождение детей, выход на пенсию. Такие факторы могут пройти бесследно, а могут стать патогенными стрессовыми.

Третий вид – «ненормативные случаи»: болезнь, психическая травма, привлечение к уголовной ответственности, участие в боевых действиях. Все эти факторы, как правило, травмируют личность и могут привести к одному из вариантов постстрессового расстройства.

Вышеперечисленные факторы, от которых зависит психическое здоровье, объективны. Гораздо большее влияние на психическое здоровье современного мужчины оказывают субъективные факторы, такие как «Я-концепция» и «самоконтроль», умение владеть собой. Человек не часто спрашивает себя, кто он есть на самом деле. Каждый считает свою личную определённость настолько естественной, что не представляет себе, до какой степени то, что он делает (сознательно, а иногда и бессознательно) и как себя ощущает, обусловлено той концепцией, которую он создал о себе самом.

На примере некоторых литературных героев можно легче понять, о чём идёт речь.

1. Рассказ А. П. Чехова «Смерть чиновника»

Экзекутор Иван Дмитриевич Червяков смотрит в театре спектакль «Корневильские колокола». Во время представления Червяков чихает и обрызгивает старичка, в котором признаёт статского генерала Бризжалова, служащего по ведомству путей сообщения. Сконфуженный экзекутор начинает шептать генералу извинения. Бризжалов говорит: «Ничего, ничего…» – и просит не мешать слушать. В антракте смущённый Червяков подходит к генералу и снова извиняется. Генерал говорит ему, что уже забыл об этом недоразумении, но мысли о произошедшем не идут из головы Ивана Дмитриевича. Придя домой, он рассказывает жене, как чихнул на генерала. Жена сначала пугается, но, узнав, что генерал «чужой», успокаивается и советует сходить и извиниться. На следующий день Червяков надевает новый вицмундир, стрижётся и отправляется к Бризжалову. В приёмной экзекутор вновь извиняется перед генералом, который говорит: «Какие пустяки… Бог знает что!» – и принимается за дела с просителями. Иван Дмитриевич думает, что Бризжалов даже говорить с ним не хочет, и решает, что так этого оставлять нельзя. Когда генерал заканчивает с посетителями, Червяков снова пытается извиниться. Бризжалов уже действительно не хочет его слушать, считая, что это издевательство. Червяков решает, что больше ходить и извиняться не будет, а напишет письмо. Письмо он, однако, не пишет и на следующий день отправляется к генералу сам. Бризжалов в бешенстве выгоняет Червякова. Экзекутор возвращается домой, не снимая вицмундира, ложится на диван и помирает.

2. «Назидательные новеллы» М. Де Сервантеса

Среди «Назидательных новелл» М. Де Сервантеса есть новелла о человеке, который был убеждён, что сделан из стекла. Когда к нему приближались, он пронзительно кричал и умолял их держаться подальше, чтобы нечаянно его не разбить. Он ходил по самой середине улицы, с опасением глядя на крыши – не сорвётся ли черепица, которая вдруг упадёт на него. Однажды, когда оса села ему на шею, он не осмелился ни ударить, ни стряхнуть её из страха – как бы не разбить самого себя. Он отказывался есть что-либо жёсткое, вроде мяса или рыбы, а ложась спать, заворачивался в солому.

В обоих случаях художественно преувеличено, казалось бы, но наглядно, и в жизни не раз приходилось встречать пациентов со сходными проблемами. Психически здоровые люди, как правило, позитивно воспринимают себя. Они в состоянии осознать и признать свои недостатки, идентифицировать самого себя, ощущать свою индивидуальность. В их сознании существует временная преемственность в виде воспоминаний о прошлом, осознания данного момента и взгляда в будущее. И они в состоянии преодолеть даже, казалось бы, невозможное.

Ярчайшей иллюстрацией к нашему повествованию о человеке волевом, сознающем и самоуправляемом может стать биография выдающегося австрийского философа и психолога Виктора Франкла. Он оказался в концлагере почти по доброй воле. Франкл как успешный врач-психотерапевт мог воспользоваться своей американской визой. Но он остался в нацистской Австрии вместе с родителями и братом, у которых такой визы не было. В результате все они попали в концлагерь.

Концлагерь Дахау

Однажды Франкл, совершенно обессиленный, шёл по снегу, не чувствуя обмороженных ног, и думал, что вот на этот раз уже действительно наступил конец всему. И тут он, еле живой, создал себе ситуацию в голове, проясняющую смысл его всех предыдущих и теперешних страданий: якобы коллеги-психологи поручили ему провести включённое наблюдение по изучению психологии людей, попавших в концлагерь. А когда весь этот ужас закончится, он в чёрной тройке и бабочке на всемирном конгрессе психологов сделает доклад на эту тему. И когда он это себе представил, у него появились силы жить дальше – несмотря ни на что. Он выжил и после концлагеря прожил ещё пятьдесят с лишним лет, став действительно всемирно известным психологом и философом. А его книга о жизни в концлагере была объявлена библиотекой Конгресса США одной из 10 книг, оказавших наибольшее влияние на американцев.

Наглядный пример тому, как, изменив свой взгляд на «здесь и теперь», посмотрев на ситуацию с другой стороны, мысленно сконструировав новую психическую реальность, человек способен выжить даже в аду. Может быть, не раз на страницах этой книги мы повторим слова Франкла: «Если есть зачем, можно вынести любое как». Нередко реально всё изменить и уйти из психотравмирующей ситуации невозможно, тогда единственный путь – создать благоприятную ситуацию в своих мыслях. Сконструировать такую ситуацию, в которой происходящее приобрело бы какой-то смысл, хотя бы смысл жертвенности «для кого-то, для чего-то». Происходящему придать смысл.

Второе важное условие психического здоровья – это умение владеть собой (самоконтроль), т. е. контролировать свои мысли, чувства и поступки, не поддаваться власти своих влечений, желаний или эмоций, удерживать их в социально приемлемых границах, противодействовать давлению других, уметь налаживать и поддерживать личные взаимоотношения с окружающими, сдерживать срывы, откладывать удовольствия, если это необходимо. Общим источником нарушения самоконтроля рассматривается чрезмерное возбуждение и напряжение, переутомление. При сильном гневе, страхе или энтузиазме у некоторых людей появляются спазмы, пена на губах, непроизвольное мочеиспускание, порой дефекация. При потере самоконтроля память не фиксирует поведение и состояние человека, всё происходит на неосознаваемом уровне, поэтому человек не помнит, что он делал, когда был «не в себе». Снижение самоконтроля нередко возникает в условиях коллективного возбуждения в толпе, в бунте, в массовой панике. Сильные эмоциональные реакции снимают самоконтроль и увеличивают внушаемость человека. У человека, который не в состоянии сдерживать внутреннее напряжение, оно может прорваться, как вулкан, в виде агрессивного импульсивного действия. В толпе люди настолько поглощены друг другом и объектом ненависти, что теряют личную самоопределённость и совершают действия, противоестественные для их внутреннего «Я», что в последующем становится источником внутреннего стресса.

При определении психического здоровья в каждом конкретном случае необходимо учитывать этнокультурные особенности, бытующие нравы, религиозную ориентацию, стереотипы поведения общества, возраст, ситуацию. «Можно диагностировать перелом ноги, не зная культурной принадлежности пациента, но называть индийского мальчика психопатом, потому что он говорит, что имеет видения, в которые верит, – это огромный риск. В своеобразной культуре индейцев/индусов способность к переживанию видений и галлюцинаций рассматривается как особый дар, благословение духов, и способность вызывать их умышленно стимулируется как нечто, придающее престиж их владельцу» (И. Кон, 1984).

Незнание языка и языковых особенностей может привести к различным неправильным диагностическим заключениям. Так, после Спитакского землетрясения большинство людей, переживших в Ленинакане первые часы и дни, находилось в состоянии психогенного транса, эмоционального шока. Позже, рассказывая о себе, они с удивлением отмечали, что первые часы и дни ничего не чувствовали. Объясняли они это тем, что с самолётов рассеивали какие-то порошки, чтобы «люди не сошли с ума». В научных же сообщениях приезжих специалистов это расценивалось как массовый психоз с галлюцинациями.

У современного человека большую, можно сказать, ведущую роль в хронизации стрессового состояния играют внутриличностные конфликты и комплексы. Недовольство женой, работой, выбранной специальностью, местом жительства. Это недовольство часто становится источником раздражительности, напряжения, вспыльчивости, испорченного настроения. Нередко это следствие субъективной оценки реальности, которая и формирует модель мира. В этих случаях возникает вероятность хронизации стрессового состояния, которая и приводит к развитию одного из вариантов дезадаптационного расстройства психического здоровья.

ЖИТЬ В СОГЛАСИИ С САМИМ СОБОЙ – СОСТОЯНИЕ, ОБЕСПЕЧИВАЮЩЕЕ НЕ ТОЛЬКО ПСИХИЧЕСКОЕ И ТЕЛЕСНОЕ ЗДОРОВЬЕ, НО И ОЩУЩЕНИЕ ПОЛНОЦЕННОСТИ ЖИЗНИ И ЕЕ СМЫСЛА.

Ада Тадевосян в Нораванке. 2015 г.

Системный адаптационный подход к проблеме здоровье – болезнь

История жизни есть, по существу, развитие сознания, завуалированное морфологией.

Тейяр де Шарден

Нелинейные открытые системы, к которым относят и человека, на всех уровнях являются носителями всеобщей эволюции, которая гарантирует, что жизнь будет продолжать своё движение во всё более новые динамические режимы сложности. Микрокосм и макрокосм являются аспектами единой эволюции, а эволюция человека – её значимая составная часть, причём самая сложная. Автором теории нелинейных открытых систем является Илья Пригожин, который писал, что в его теории человеческие системы рассматриваются не в понятиях равновесия или как «механизмы», а как креативные миры с неполной информацией и изменяющимися ценностями. При таком подходе человеческие ценности и смыслы не только не игнорируются, но и, может быть, впервые открывают свою истинную роль – выступать параметрами порядка, противостоя дестабилизирующим эффектам, порождаемым самой социальной системой. Кроме того, существует такой уровень исследования систем, когда не очень любимое слово «система» можно вполне адекватно заменить более благозвучным понятием «целостность».

Большинство же систем, представляющих для нас интерес, открыты – они обмениваются энергией или веществом (можно было бы добавить – и информацией) с окружающей средой. К числу открытых систем, без сомнения, принадлежат биологические и социальные системы, а это означает, что любая попытка понять их в рамках механистической модели заведомо обречена на провал. В. Е. Клочко (2014 г.), автор теории психологических систем, подчёркивает, что изучает человека с его возможностями в среде, в которой он живёт. Человеческая психика, согласно его точке зрения, не «отражает объективный мир», а позволяет человеку создавать собственную реальность в процессе обмена с внешней средой. Все открытые системы живут за счёт обмена информацией и энергией с окружающим миром. Но это не случайный обмен, а, скорее, самоотбор, в основе которого лежит принцип соответствия.

Взаимодействие происходит там, где обнаруживается соответствие как причина избирательного взаимодействия человека со средой, человека, имеющего целью разыскать в мире «своё, пока ещё не ставшее своим». Там, где обнаруживается соответствие, рождается смысл. Так рождается смысловая реальность. «Целостность» – единство человека и среды. Если воспользоваться терминологией И. Пригожина, то можно сказать, что все системы являются сложными и содержат подсистемы, которые непрестанно флуктуируют. Иногда отдельная флуктуация (или комбинация флуктуаций) может стать (в результате положительной обратной связи) настолько сильной, что существовавшая прежде организация не выдерживает и разрушается. В этот переломный момент в точке бифуркации принципиально невозможно предсказать, в каком направлении будет происходить дальнейшее развитие: станет ли состояние системы хаотическим или она перейдёт на новый, более дифференцированный и более высокий уровень упорядоченности (И. Пригожин, 1986). Достигнув точки бифуркации (развилки), суть которой наиболее наглядно иллюстрирует сказочный витязь, стоящий на распутье, происходит диссоциа́ция (от лат. dissociation – разъединение) единого пути на 1–2–3…

В. Васнецов. «Витязь на распутье»

Диссоциация – универсальный принцип развития как в физическом мире, так и биологическом. Диссоциация в области психосоциологии специфична, т. к. в точке бифуркации выбор может быть либо «случайным», либо определяться Логосом по принципу «возможно и так, а возможно и иначе». Последующее изложение материала основано на двух, с нашей точки зрения, основополагающих положениях, определяющих жизнь, здоровье и болезнь человека.

Ведущая роль принадлежит всепроникающей эволюции, охватившей и основную функцию живых систем (в частности человека) – функцию адаптации в постоянно меняющемся мире. Основным механизмом адаптации надо признать механизм диссоциации (расщепления), являющийся универсальным, т. к. обеспечивает адаптацию и развитие как системы биологической (СБА), так и системы психологической адаптации (СПА) человека.

Диссоциация особенно наглядно проявляется в психике, эволюция которой происходит, казалось бы, по принципу «возможно и так, а возможно и иначе», создавая впечатление доминирования «случайности» в психологии.

Представления о случайности зародились при самых первых попытках осознания человеком своего бытия и стали неизбежными при объяснении поведения человека, его судьбы. С понятием случайности связан вопрос о свободе воли человека, издавна занимавший различных мыслителей. Отрицание случайности неизбежно приводило к фатализму, представлению о предопределённости всего происходящего в мире. Принцип случайности основан на теории случайностей и их роли в эволюции. Однако после открытия Эйнштейном теории относительности (трёхмерное пространство + время) «случайность» как беспричинность утрачивает своё значение. Частота «случайности» в природе как «случайное стечение обстоятельств» зависит от категории времени, в течение которого проходит поиск причинно-следственных связей в трёхмерном пространстве, обуславливающий появление чего-то нового. Чем уже диаметр рассматриваемого временного причинно-следственного мира, тем больше «случайностей». Часто используемый афоризм «Нельзя дважды войти в одну и ту же реку» имеет истинное значение только «здесь и теперь». Если же основываться на природном явлении, известном как «круговорот воды в природе», то вполне вероятно и закономерно, а вовсе не случайно, что в одну и ту же реку можно войти дважды. Чем шире рассматривается временное причинно-следственное пространство, тем больше открываются причинно-следственные обусловленности того или иного явления и рождения чего-то нового. Чётко начинает вырисовываться «закономерность случайности». И это не только в физике, но и особенно в психологии. Закономерность случайности в области психологии и психопатологии обнаружил З. Фрейд. Исходя из того, что проблемы взрослого коренятся в его раннем детстве, он открыл роль психической травмы раннего детства и её влияние на последующее формирование личности, невроза, поведения и деятельности.

Диссоциация. Van der Kolk, Van der Hart и Marmar (2000 г.) относят термин «диссоциация», в самом общем виде, к процессам обработки информации и определяют диссоциацию как способ её организации, как разрыв связей между некоторыми областями содержимого памяти, их относительную сепарированность и независимость. West (1967 г.) определил диссоциацию как «психофизиологический процесс, посредством которого потоки входящей и выходящей информации, а также сохраняемая информация активным образом отклоняются от интеграции при помощи образования обычных или ожидаемых ассоциативных связей».

В психиатрии и психологии диссоциация означает распад. В психологии этот механизм относят к защитным механизмам психики, подразумевая «отделение» себя от своих неприятных переживаний, что проявляется различными изменениями памяти (амнезиями). В психиатрии аналог диссоциации известен давно под названием «расщепление» (разрыв) – схизис (шизис). Отсюда и название психического заболевания шизофрения. Шизофрения (от др. – греч. σχίζω – раскалываю и φρήν – ум, рассудок). Эйген Блейлер впервые использовал этот термин при описании шизофрении в 1908 году. Расщепление считалось специфичным признаком этого психического заболевания. Один из родоначальников научного подхода к исследованиям диссоциативных феноменов, американский психиатр Morton Prince (1906, 1909, 1975), охарактеризовал диссоциацию как «основной регулирующий элемент нормального нервно-психического механизма». Райкрофт (1995 г.) в «Критическом словаре психоанализа» определяет диссоциацию следующим образом: 1) такое состояние, при котором два или более психических процесса сосуществуют, не будучи связанными или интегрированными; 2) диссоциация – защитный процесс, ведущий к тому или иному состоянию. Множество форм диссоциативных состояний, а также их распространённость дают основание предполагать, что они, занимая важное место в функционировании психики, обладают большой ценностью с точки зрения адаптации к меняющимся условиям окружающей среды.