Юна – единственная

Герцог забрал шкатулку со скамейки и поплёлся к карете, стоявшей у калитки.

– Не волнуйтесь, – язвительно улыбнулся главарь. – Акулий Зуб дело своё знает. Особенно за хорошую плату.

– Дин! На помощь! Помогите! – кричала Дейзи.

– Куда-то торопишься крошка? – перед ней очутился бандит, преградив ей дорогу.

Дейзи пыталась увильнуть, но двое схватили её, а третий накинул на голову мешок.

– Нет! Дин! На помощь!..

* * *

– Дейзи? – Дин подбежал к окну, пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте сада.

– Ты чего такой нервный? Совсем меня не слушаешь, – обиженно проговорил Уильям.

– С ней что-то случилось. Прости, я сейчас, – Дин выбежал из комнаты.

– Ох уж эта любовь, – вздохнул Конгрив. – Какое там искусство, когда тут у-у-у-х.

Дин подбежал к беседке. Никого не было. Он поднял шаль.

– Дейзи! – выкрикнул он.

Со стороны слышался шорох и тихий призыв о помощи. Бросив шаль, он помчался на звуки.

Бандиты завязали Дейзи рот и руки, засовывая в карету.

– Дейзи! – выкрикнул он, схватил с земли, оказавшуюся у ног сломанную прошлогоднюю ветку, и со всего размаху отмёл ею сразу двоих.

Девушка вырывалась, пытаясь выйти из кареты. Герцог стянул ей верёвкой ноги, запихнул в карету, сел сам, и захлопнул дверку.

– Трогай! – крикнул он кучеру и карета сорвалась с места.

– Ты, сволочь! Стой! – выкрикнул Дин, бросил ветку и помчался за каретой, но его усилия были напрасны, экипаж скрылся в туманной темноте улицы.

Актёр обессилено остановился, тяжело дыша, пытаясь сообразить, что теперь делать. Позади послышались шаги. Он обернулся. Пятеро наёмных грабителей с язвительными ухмылками смотрели на него.

– Стоять, – выговорил один из тех, у кого на лице остались следы от удара веткой, обходя Дина сзади и преграждая путь к отступлению.

Бандиты окружили Дина со всех сторон.

– Куда он её увёз? – грозно спросил Дин.

– А почём мы знаем, – ответил один из бандитов.

Дин решил прорвать окружение и отшвырнул одного, но главарь оглушил его по голове эфесом сабли, и актёр шлёпнулся навзничь, на пыльную каменную дорогу.

– Бартоломью, это же актёришка вон из того театра, – один из бандитов перевернул Дина. – Да, точно.

– Живой? – спросил Акулий Зуб.

– Ага. Что будем с ним делать?..

* * *

Дин пришёл в себя, он лежал на сеновале со связанными руками и ногами. То, что он был жив, его уже радовало, и есть сто причин для того, чтобы сбежать, найти герцога, и благородно отправить его к праотцам. Мысль о том, что он мог обидеть Дейзи, в мгновение прыжка поставила Дина на ноги, которые не представлялось возможным как-либо освободить.

За дверью слышался мужской и женский смех и шлёпанье костей о деревянный стол.

– Гарри, ты проиграл! – вырвался радостный мужской вопль.

Дин кое-как добрался до двери, упёрся на неё, и так как она была не заперта, с шумом ввалился в тут же затихшее помещение, едва напоминающее дом.

– Ух, милашка, – взвизгнула женщина.

К нему подошёл Бартоломью и разрезал ножом верёвки на ногах. Дин явно удивился и поднялся с пола. Он нашёл здесь всю пятёрку, с которой не так давно сражался, и ещё порядка десяти мужчин, молодых и пожилых.

– Зуб, какого чёрта ты притащил его сюда? – встал из-за стола мужчина с изрядно растрёпанными волосами, стянутыми на затылке, явно не подходящей к его гардеробу, атласной лентой.

– Действительно, – подытожил Дин. – Лучше бы сразу убили.

– Знаем мы эту песню, – усмехнулся Бартоломью. – А та девица, твоя что ли?

– Она моя невеста, – ответил Дин. – Наша свадьба завтра.

– Чёрт, единственная хорошо оплаченная работа привела к угрызениям совести, – буркнул Зуб.

– У тебя есть совесть? – засмеялся однорукий бородатый старик. – Клянусь своей рукой, которую оттяпали корсары, не бывать тебе пиратом.

– Дурак старый, для начала корабль нужен, – проговорил загорелый рыбак, от которого за версту воняло рыбой. – Я бы одолжил свою посудину, но на ней только у берега, да по спокойному озеру плавать.

– Молчи уж Эндрю, – отозвалась женщина. – Семья голодает, а он в пираты собрался.

– Цыц, женщина! – рявкнул он на жену. – Знай своё место.

– У-у-у, безбожник, – ответила она.

Все постояльцы притона разразились громким смехом.

Женщина вздохнула и стала подниматься по лестнице, и вскоре скрылась где-то на втором этаже.

– Я достану вам корабль, если поможете мне спасти мою невесту, – громко проговорил Дин.

Все, как по команде, тут же затихли, устремив на него удивлённые взгляды.

Дин, по правде говоря, понятия не имел, где достанет корабль, главное было заставить их поверить в его выдумку, а там уж, как бог даст.

– Впервые слышу, чтобы корабли раздавали на угоду чёрной пиратской душе, – засмеялся старик.

– И откуда у бедного актёришки корабль? – спросил Эндрю.

– От шурина моей двоюродной тётушки, по наследству перешёл, – величаво ответил Дин.

– Шутить вздумал, лицедей! – рявкнул Акулий Зуб.

– Нет, – ответил Дин. – Момент не подходящий. Или убейте, или отпустите. У меня нет желания смотреть на ваши рожи.

Бартоломью обошёл вокруг него, крутя в руке нож, потом от одной стены комнаты к другой, и наконец, остановился напротив Дина.

– Врёт, – ответил с атласной лентой в волосах. – Им это по природе дано.

– Курт прав, – подтвердил Эндрю. – Что ты его не убил, как договорено. Мы получили деньги за ту дамочку и вполне неплохие.

– Да, убить его, а труп в Темзу! – выкрикнул бритоголовый.

– Хватит! – остановил всех Бартоломью. – Неужто мы звери? Мы убиваем и грабим тех, кто убивает и грабит нас, заставляя жить в сточных канавах и умирать от голода. А что будет с нашими детьми? Например, с твоими, Эндрю?..

Воцарилась тишина, слышно было, как где-то в углу пробежала мышь, а за стенами неумолимо стрекотал сверчок.

– Мы не знали кто она, – Бартоломью обратился к Дину. – Тот человек сказал, что она его полоумная сестра, сбежавшая из дома, а чтоб о её недуге никто не узнал – убить всех свидетелей.

– Это герцог Чарльз Уитфорд – сволочь и подлец, – проговорил Дин. – Давно домогался моей девушки. Я не думал, что он сможет пойти на такое.

– О малыш, – проворчал старик. – Эти герцоги такие же убийцы, как и пираты.

– Что ты болтаешь Ванс? Ему и так не сладко, – Бартоломью глянул на старика, а потом, разрезал верёвки на руках Дина. – Как тебя зовут?

– Дин Фритт.

– Отлично. Я – Бартоломью Акулий Зуб. Это наш старый пират Ванс. Это Эндрю, его дом стал нам прибежищем. Это Курт, его семья умерла от чахотки прошлым летом. Это Гарри – художник, только я ни одной его картины не видел.

– Краски дороговаты, – отозвался тот.

– Это наши мальцы-близнецы Ромул и Рем, девятнадцать лет назад их бросила мать ещё младенцами, а три года назад они сбежали с каменоломни и оказались тут. Это гончар Том, оружейник Джером, Ярдли и Уэбб до конца жизни сидели бы у церковных дверей, а это музыкант и стихоплёт Гиб.

Музыкант схватил гитару и наигрывая несколько нот запел:

– Зачем пришёл ты в ад чудак?У нас на пир лишь яд.Смотри, чтоб не попал впросак —Здесь хлев, не Райский сад.Спасли беднягу, но зачемПришёл он к нам на пир?А может он нам припасВ кармане флаг и мир?

– В самую точку Гиб, – выпрыгнул из тёмного угла маленький человечек. – Останешься у нас подольше, станешь героем поэмы. Я – Спайк, – сказал карлик. – Ученик доктора, сожжённого на костре за колдовство, потому что зубы вырывал без боли. Вот такая у нас справедливость.

Дин внимательно разглядывал всех представленных ему людей болота. И прав оказался какой-то философ, сказав: не стоит говорить, что тебе плохо, ведь есть люди, которым ещё хуже.

– Ну что, поможем бедолаге спасти любовь всей его жизни? – громко спросил Акулий Зуб, осмотрев всю свою команду.

– А чем он заплатит? – спросил бритоголовый гончар Том. – Зуб, ты на Робина Гуда вряд ли похож.

– А этот герцог – богач, – сказал Спайк. – Влезете в дом аккуратно, сможете поживиться.

– А мы знаем, где дом, – сказал Рем. – И с какой стороны влезть.

– Правда, нас прошлый раз чуть не поймали, – отозвался Ромул. – Но дом богатый и всего два охранника.

– Робин Гуд, говоришь? – Зуб глянул на Тома. – Что теперь скажешь?

– Когда бы мы ещё кому-то помогли, – засмеялся Эндрю, и подойдя к Дину, хлопнул его по плечу. – Парень, ты разжалобил самую злобную банду на свете.

* * *

Вооружившись кинжалами, ножами, саблями, шпагами и пистолетами, группа благородных разбойников тихо пробиралась по узеньким улочкам к элитному кварталу.

– Странно, – удивлённо проговорил Том. – Охраны у ворот нет.

– Эй, – свистнул Рем. – По дереву и через забор, – он указал на брата, уже сидящего на заборе.

– Браво, вперёд ребята, – Зуб схватился за ветку дерева.

Подоспевшего сторожа, не успевшего выстрелить, тут же оглушили и уволокли в кусты.

Разбив стекло летней веранды, ватага ворвалась в дом.

– Воры! – раздался женский крик.

Две молоденькие служанки, визжа, забрались под стол.

– Матерь божья! – прокричала пожилая кухарка, которую схватил Дин, прижав к стенке.

– Где девушка и ваш хозяин?

– Знала, что всё это неспроста, – простонала женщина.

– Где они? – повторил Дин, приставив к её горлу кинжал.

– О-о-й-й-й… – женщина упала в обморок.

На широкой лестнице появился мужчина с подсвечником с двумя свечами.

– Прошу вас уйти, господа! – громко проговорил он. – Хозяин уехал, распустив слуг, забрал деньги и всё ценное. Неужели вы станете убивать беззащитных женщин?

– Куда? Когда? – спросил Дин.

Домоправителя под дулами пистолетов быстро свели с лестницы, поставив на колени перед Дином.

– Карета уехала минут десять назад, – прошамкал он.

– Лошади есть? – спросил Бартоломью.

– Конюшня там, – дрожащей рукой указал хранитель дома.

Пятеро, по взмаху руки Зуба, помчались к конюшне.

– Куда он поехал? – рявкнул Дин.

– На пристань, его корабль уходит утром.

– Название корабля? – продолжал допрос Дин Фритт.

– «Ласточка», – еле шевеля губами от страха, выговорил управляющий.

– Идём, мы успеем догнать карету! – крикнул Дин, выбегая из дома.

Любители грабежей, всё же успели прихватить некоторые стоящие без присмотра вещи из богатого дома, и тут же покинули его, забрав из конюшни оставшихся шестерых лошадей. На трёх пришлось сесть по двое. И вздымая пыль, процессия устремилась в погоню.

* * *

– Прошу отпусти меня, – со слезами на глазах и всё ещё со связанными руками и ногами молила Дейзи, сидя в карете.

– Заткнись, – огрызнулся герцог.

Девушка опустила голову и заплакала.

– Кому сказал, замолкни!

Вдруг раздался громкий свист и пара выстрелов. Герцог высунул голову в окно.

– Нас нагоняют какие-то люди! – прокричал один из пятерых охранников, скакавших за каретой.

– Д-е-й-з-и! – растяжно донёсся из темноты знакомый голос.

– Д-и-н! – ответила девушка.

– Молчать, – герцог ударил её по лицу. – Как такое возможно? Его труп должен быть в Темзе.

Охрана герцога Уитфорда принялась отстреливаться.

– Гони! – заорал герцог. – Быстрей!

Послышались упорные щелчки кнута и ржание подгоняемых кучером лошадей. Карета неслась по скользкой, ещё не просохшей после вчерашнего дождя, узкой тропе, увеличивая скорость.

Набережная была совсем рядом, виднелось море и корабли у пристани.

Герцог глянул на перепуганную девушку и у него мелькнула мысль, что не стояло затевать подобную аферу, и тем более доверять подзаборной швали что-то стоящее.

Дин пришпорил коня, вырываясь вперёд.

Карета летела по спуску горной насыпи, справа которой был обрыв и плескалась вода.

Дин почти нагнал карету, застрелив одного охранника. Остальные, почувствовав неладное, поскакали вперёд кареты.

– Стой! – выкрикнул Дин. – Тебе не уйти!

– Гони! – орал напуганный не на шутку герцог. – Быстрей!

Карета виляла на поворотах, сталкивая камни с горы в воду. На следующем повороте колесо зацепило валун у края и отлетело прочь. Лошади заржали, почувствовав напряжение весомой поклажи. Пружина рессор лопнула и карета, накренившись на бок, перевернулась. Кучер успел спрыгнуть с дрожек, чтобы не быть раздавленным. Чуть протащив карету, лошади, выпуская из ртов пену, остановились.

– О чёрт, – Чарльз Уитфорд стёр кровь с лица, но потом понял, что кровь не его, а безмолвно лежащей девушки, придавленной сундуком. – Эй, эй… – позвал он, но она не шевелилась. – Забирай свою девку, – скрипнул он зубами и откинул дверку кареты, оказавшуюся сверху.

Слуги помогли ему выбраться. Кучер разрубал верёвки, освобождая лошадей.

– Быстрей, уходим! – герцог сел в седло.

Шестеро человек вмиг унеслись от места катастрофы.

Дин спрыгнул с коня и подбежал к карете, заглядывая вовнутрь.

– Дейзи, боже мой, – он кое-как освободил девушку из-под сундука.

Ещё трое пришли ему на помощь и вытащив Дейзи из кареты, положили на землю.

– Дейзи, милая, – сердце Дина колотилось изо всех сил, он вытирал кровь с её разбитого виска, приподняв ей голову и положив себе на колени. – Дейзи, скажи что-нибудь.

– Спайка не хватает, он бы что-нибудь посоветовал, – проговорил Гарри.

Бартоломью, стоящий позади всех, подозвал к себе четверых, что-то сказал им, те кивнули, сели на лошадей, и рысью понеслись в сторону порта.

– Дин, – прошептала девушка и чуть улыбнулась. – Я знала, что ты меня спасёшь.

– Милая, – он поцеловал её в губы. – Всё хорошо, ты со мной.

– Дин, мне холодно…

– Прости меня, прости меня, – шептал он, прижимая её к себе.

– Ты не виноват, – она смотрела на него полуоткрытыми глазами. – Помнишь нашу клятву… – она закашляла, из её рта потекла струйка крови.

– Да. Быть всегда вместе и верить друг другу, всегда… – проговорил он.

– Я освобождаю тебя от клятвы…

– Нет, Дейзи, нет, – он дрожащими руками гладил её по голове. – Что ты такое говоришь? Завтра наша свадьба.

– Дин… – она едва дотронулась до его щеки и её рука тут же упала на землю, и плотно закрылись веки.

– Дейзи?.. Нет, милая моя, нет… Дейзи… – он тряс её безжизненное тело. – Нет! – выкрикнул он так сильно, насколько мог, и крик эхом пронёсся по пустынной округе.

Что творилось в его душе? От его мыслей покраснел бы дьявол, а у бога лопнули бы перепонки. Неужели такое ощущают все люди, когда теряют любимых?.. По его щетинистому подбородку стекали потоки слёз. Ненависть и злоба была обращена, во-первых, к себе самому, что не удержал, а отпустил её на эту встречу, приведшую к трагедии.

Он поднял голову, осмотрев молча стоящих разбойников, так по воле судьбы ставших ему друзьями, шмыгнул носом и стёр с лица слезы.

– Я должен отомстить, – изрёк он то, к чему ранее относился с отвращением, как к недостойному помыслу, а теперь мечтал самолично удавить герцога.

* * *

План был прост – захватить корабль. Дин рассказал метод, осуществлённый когда-то пиратом Генри Мейнуэрингом15 в Плимуте, почти столетней давности. Это безумство понравилось всей банде, да и лучших вариантов не нашлось.

Посланные Бартоломью шпионы сообщили, что бригантина под названием «Ласточка» действительно стоит на якоре, и команды на борту пока нет, только три человека охраны, и недавно прибывший герцог Уитфорд и его четверо слуг. Нужно было действовать молниеносно, ночь подходила к концу.

Украденная шлюпка была переправлена чуть дальше от порта. Дин и его товарищи сели в неё и направились к кораблю. Дин взял с собой тело Дейзи, завернув в плащ, найденный в сундуке перевёрнутого экипажа. Новоиспечённые пираты посчитали это дурным знаком, но Дин не изменил своему решению.

– Никакого шума, – приказал Дин. – Иначе к полудню мы будем висеть в петле.

Вся банда, исключая старика Ванса и карлика Спайка, за которыми они обещали вернуться в случае победы, стараясь не сильно плескать вёслами, подплыли к кораблю.

– Тихо, кладите весла, – сказал Дин, когда до корабля осталось метров пять. – Гребём руками.

Чтобы не было слышно стука шлюпки о борт корабля, на правую её сторону были нацеплены водоросли.

Умело цепляясь за выступы и канаты, они потихоньку залезли на борт.

– Эй, ты кто? – спросил появившийся охранник, услышав шум.

– Я? – бесстрашно подошёл к нему вплотную Дин. – Ваш новый кок.

– Да? – явно удивился тот. – Капитан мне ничего не говорил. Ну, идём.

Как только ничего не подозревающий охранник обернулся, показывая дорогу, Дин перерезал ему горло ножом, что держал за спиной, и тихо уложил на палубу за спасательной шлюпкой.

– Тони! – послышался окрик. – Ты что-то сказал?

– Ничего, – ответила тишина позади него, и как только он повернулся, Бартоломью всадил нож ему в грудь.

– А вот и третий, – шепнул Рем. – Покажем наш трюк?

– Ага, – кивнул брат.

– Ребята, вы где? – озирался по сторонам третий охранник. – Уже светает, а у нас ничего не готово. Герцог рвёт и мечет.

– Правда? – спросил Рем, свисая вниз головой с каната.

– А ты кто такой? – охранник подошёл к нему, вытащив из-за пояса пистолет.

– Я? – раздался позади него голос Ромула.

– Но как… – успел только сказать охранник.

Рем накинул ему удавку на шею и натянул верёвку. Ромул успел подхватить выпавший из его руки пистолет и засунул себе за пояс.

– Отлично, – похвалил Дин. – За работу. Все по местам. Обыскать корабль и найти всех остальных.

Все четверо были обнаружены на нижней палубе, и ничего не подозревая, играли в карты. Один успел выстрелить, но умелые руки Джерома всадили во всех четверых по ножу, а пуля угодила в притолок двери.

– Что, чёрт возьми, происходит? – вскочил герцог с кровати.

Он решил отдохнуть, но лицо Дейзи стояло у него перед глазами. Ему было искренне жаль девушку, но времени не было, чтобы приводить её в чувство. А он так мечтал именно с ней отправиться в это плавание. Герцог открыл дверь каюты и тут же был отшвырнут ударом кулака в подбородок, так, что искры полетели из глаз. Он шлёпнулся на пол, ощутив странное покачивание корабля, а уж потом посмотрел на возвышающееся над ним грозное изваяние с двумя пистолетами в руках, который играл на театральных подмостках самого Марса16, и так отчётливо напоминавшего его теперь.

«Ласточка» медленно и спокойно уходила из гавани. Матросы близ стоявших кораблей, ничего дурного и предосудительного не услышали.

– Что?.. Куда это без меня направился мой корабль?.. – растерянный капитан стоял на пристани, смотря на едва заметные очертания судна.

Рядом толпилась удивлённая команда.

* * *

– Я её не убивал, это был несчастный случай, я думал, что она жива, – твердил бледный, как мука, герцог Чарльз Уитфорд, стоя на бочке со связанными за спиной руками, и удавкой на шее, концы которой были привязаны к рее.

Тело Дейзи лежало в шлюпке, которую подняли на борт.

– Вы не имеете права! – выкрикнул герцог. – Это зверство!

– Воровать чужое нельзя, – подошёл Бартоломью.

– Судя по тебе и доверять тоже, – ответил герцог. – Я заплачу, только отпустите. Отдам корабль.

– Он и так уже наш, – хмыкнул Бартоломью. – Остальное решать не мне, а ему, – он кивнул на Дина.

– Если вы, богачи, думаете, что вам всё позволено, то здорово ошибаетесь, – проговорил Эндрю.

Дин молча стоял у борта, положив руки на перила и смотрел вдаль горизонта. Он обернулся, осматривая всех своих друзей и осуждённого.

– Отпусти, прошу, я не виноват, – оправдывался Уитфорд. – Я не хотел.

Дин перевёл взгляд на тело любимой женщины, пытаясь осознать, всё происходящее. Берег был уже далеко, как и его прежняя жизнь. В театр возвращаться уже нет смысла. Он глянул на свои руки и одежду, запачканные кровью той, которая была смыслом его жизни, и однозначно решил – месть должна быть доведена до конца.

Он медленно обходил вокруг осуждённого, величаво проговаривая:

– «Вы совершили такое,

Что попирает нравственность и стыд,

Шельмует правду, выступает сыпью

На лбу невинности и чистоты

И превращает брачные обеты

В торг игроков…»17

– Я не виновен! – оборвал герцог. – И ты не судья!

– Молчать! – гаркнул Эндрю.

– «Вы совершили то, – надменно, глухо, но резко продолжил Дин,

Что обездушивает соглашенье

И делает пустым набором слов

Обряды церкви. Небеса краснеют

И воды мира, хмурясь, смотрят вниз,

Как в судный день, чуть вспомнят ваш поступок…»18

– Нет, нет, прошу… – отчаянно взвыл Уитфорд.

Дин со всей силы пнул бочку, выбив её из-под ног осуждённого, и отвернулся. Он опустился на колени перед телом Дейзи, и проведя ладонью по её лицу, поцеловал её в губы. Поднявшись на ноги, он сорвал висячую лампу, и разбив её, вылил масло на тело.

– Ярдли, Курт, поднимайте! – хрипло проговорил он.

Закреплённые на талях19 тросы, с четырёх сторон опутывающие шлюпку, натянулись и подняли её вверх. Дин аккуратно отвёл шлюпку за борт, и она стала медленно опускаться на воду. Верёвки ослабили и отпустили, предоставляя шлюпку свободному течению, уходя прочь от корабля.

Бартоломью протянул Дину факел, тот взял его, кинул в шлюпку, и она тут же охватилась огнём.

– «Сейчас я мог бы пить живую кровь и на дела способен, от которых утром отшатнусь…»20, – еле слышно проговорил Дин, смотря как быстро сгорает и тонет в пучине вод его былое счастье, и мирная жизнь.

Из-за горизонта благородно поднималось золотое светило, окрасив пенистые воны пурпурным блеском. Ветер надувал паруса, неся корабль к далёким берегам, таинственным островам и бескрайним просторам.

Всё, что произошло, казалось Дину кошмарным сном, и никак не хотело реальностью укладываться в его сознании… Нет. Сейчас он откроет глаза и окажется в постели, возле мирно спящей Дейзи, обнимет её, а она, проснувшись, улыбнётся сонной улыбкой и одарит его сладким поцелуем… Стоп! Хватит! Такого не будет больше никогда!

– Что прикажите, капитан Фритт? – пронёсся громкий голос Бартоломью.

Дин, обернувшись, посмотрел на довольно улыбающиеся лица мужчин.

– Мы назначаем вас капитаном, – вновь проговорил Бартоломью. – Это наверняка не тот корабль, завещанный вам двоюродной тётушкой, но обещание ваше сбылось.

Дин усмехнулся.

– Что ж, если так, – ответил он. – Отныне я капитан Дин Фриман – настоятель свободных людей. А эта посудина не «Ласточка», а «Стрела». Гарри, поручаю тебе изменить название, да так, чтобы издалека видно было.

– Да капитан! – весело выкрикнул тот.

– Браво капитану Фриману! – воскликнула хором команда. – Браво!

– Старый Ванс с ума сойдёт от радости! – проговорил Уэбб.

Взгляд Дина остановился на тихо покачивавшемся теле герцога.

– Выкиньте его за борт, – проговорил капитан Фриман. – Курс – свобода. Да будет благосклонен к нам Посейдон.

3

Бостон. Апрель 1718 год.

Когда в сердце светло, в тёмном подземелье блещут небеса. Когда в мыслях мрак, при свете солнца плодятся демоны.

Древняя китайская мудрость

В церкви тихо горели свечи. Всё имело неземное ощущение с какими бы пороками не вошёл человек в божью обитель, кем бы он ни был, но в таком месте – всё кажется иным. Почему же за пределами этих стен всё меняется в другую сторону, уступая мирскому влиянию? Мы не умеем молиться, или хотим слишком многого? Кто знает. Ясно лишь одно – молиться стоит о сохранении того, что уже есть, а всё что суждено, будет даровано по заслугам.

Эдуард Грейм, молодой человек двадцати семи лет, молча стоял смотря на изящный барельеф Святой Девы с младенцем. Где только не витали его мысли. Он пришёл раньше, чтобы побыть в одиночестве и решить, что больше всего ему нужно. За свою, столь недолгую ещё жизнь, он узнал о многих страданиях и потерях родных людей. Мечтая отомстить, он досконально изучил военную тактику и морское дело от юнги до командора21 боевого корабля. Он больше не мог находиться в Англии, сидеть и дожидаться, когда небеса покарают его врагов. Он должен это сделать сам, или убедиться в том, что они давно мертвы.

Семь лет назад он покинул Лондон, получив каперскую22 грамоту для уничтожения пиратов, и погряз в своей мести по самые уши. Откуда бы ни шли слухи о пирате Фримане, он незамедлительно бросался туда. Стараясь выследить незаконного судью своей семьи, он исколесил всё Средиземное море, выспрашивая и выведывая, топя суда с чёрным флагом, и наводя ужас на пиратские братства. След пирата Фримана терялся в Адриатическом море. В Венецианском заливе пират проводил большую часть времени, но с тех пор, как пошёл слух об охоте на него, он исчез, то ли в Африку, то ли на Антильские острова. Грейм обогнул мыс Доброй Надежды и на острове Мадагаскар узнал, что Фриман где-то на Багамских островах, но всё вновь впустую.