Алиса в Стране чудес. Алиса в Зазеркалье (сборник)

– Будьте добры, объясните, что это значит, – попросила Алиса.

– Вот теперь ты говоришь, как умная девочка, – сказал Болванчик с довольным выражением лица. – Я понимаю под белендрясами, что довольно толковать на эту тему и что лучше бы ты рассказала, что собираешься делать дальше: ведь не думаешь же ты оставаться здесь до конца жизни?

– Это, наверное, очень трудно – заставить одни и те же слова выражать разные понятия или пытаться отыскать смысл там, где его нет, – задумчиво проговорила Алиса.

– Когда я заставляю слово выполнять такую работу, то всегда плачу ему сверхурочные, – похвалился Болванчик.

Алиса была слишком озадачена, чтобы хоть что-то сказать или спросить.

– Ты бы посмотрела, как они приходят ко мне вечером по субботам за расчётом, – сказал Болванчик, важно покачивая головой из стороны в сторону. – Денежки свои получить.

– Вы, без сомнения, очень хорошо умеете объяснять значения слов, сэр, – заметила Алиса. – Не будете ли любезны сказать, что значит «Верлиока» – так называется поэма.

– Да, ты права: я могу объяснить все стихи, когда бы то ни было, где бы то ни было и кем бы то ни было сочинённые, и много таких, которые ещё не сочинены нигде и никем. Читай.

Алиса прочла первое четверостишие:

Было супно. Кругтелся, винтясь по земле,Склипких козей царапистый рой.Тихо мисиков стайка грустела во мгле,Зеленавки хрющали порой.

– Довольно для начала, – остановил её Болванчик. – Тут много трудных слов. «Супно» – это когда варят суп, то есть перед самым обедом.

– Ах вот как! Ну а «кози»?

– «Кози» – это такие звери, похожие то на барсуков, то на ящериц. Впрочем, больше всего они похожи на штопор. Ну, «мисики», или «мышики», – это ясно: птички такие, под полом живут. «Зеленавки» – это свиньи, зелёные свиньи.

– А «хрющать»?

– «Хрющать» – это два слова в одном. Очень удобно: вместо того чтобы сказать «пищать» и «хрюкать», ты сразу говоришь «хрющать». И время выгадываешь, и место, если пишешь.

– А ещё там вначале «кругтелся»…

– Ну как же ты не понимаешь? Кажется, ясно: «кругом вертелся» – «кругтелся». Кто тебе прочёл эту поэму?

– Я сама, в книге.

– На будущее знай: я большой специалист по стихам – превосходно декламирую, между прочим. Вот послушай один стишок…

– Маленький? – с надеждой воскликнула Алиса.

– Вовсе не маленький, а очень даже длинный. Это я его так назвал: «стишок», – а на самом деле это стишина. Он тебе понравится, если поймёшь, а если не поймёшь, так вовсе не важно, понравился или нет.

Алиса тяжело вздохнула от безнадёжности и приготовилась слушать.

И Болванчик начал:

Когда поля в снегу зимой –Пою тебе, друг милый мой.

Прервав декламацию, он пояснил:

– Только я не пою, а сказываю.

– Я вижу, – отозвалась Алиса.

– Если видишь, как человек не поёт, а сказывает, – рассердился Болванчик, – у тебя очень острое зрение.

Зеленой вешней пороюЯ песни смысл тебе открою.

– Благодарю вас, – вставила Алиса.

В дни лета, глядя на цветы,Её поймёшь, быть может, ты.Во мраке осени сыромТы запиши её пером.

– Запишу, если до тех пор не забуду, – пообещала Алиса.

– Да помолчи ты! Твои замечания лишают меня вдохновения.

Я рыбкам разослал приказ:– Вот что угодно мне от вас!Они из глубины морскойОтвет прислали мне такой:– Никак нельзя на этот разИсполнить, сударь, ваш приказ.

– Я что-то ничего не понимаю…

– Дальше пойдёт легче, – успокоил её великий декламатор и продолжил, слегка подвывая:

Я им приказ послал опять:– Извольте сразу исполнять!Они, осклабясь, мне в ответ:– Вам так сердиться смысла нет.Сказал я раз, сказал я два…Напрасны были все слова.Тогда на кухню я пошёлИ разыскал большой котёл.В груди стучит… В глазах туман…Воды я налил полный чан!Но кто-то мне пришёл сказать:– Все рыбки улеглись в кровать.Тут снова отдал я приказ:– Так разбудить их сей же час!Ему я это повторилИ крикнул в ухо из всех сил.

Здесь голос чтеца перешёл в визг:

Но он сказал мне, горд и сух:– К чему кричать?.. Хорош мой слух.И горд, и сух, сказал он мне:– Я б разбудил их, если б не…Тут с полки штопор я схватилИ разбудить их сам решил.Но дверь нашёл я запертой:Тянул, толкал, стучал… Постой!Дверь отворить немудрено.Схватился я за ручку, но…

Наступила длинная пауза.

– Это всё? – с робкой надеждой спросила Алиса.

– Всё, – сказал Болванчик. – Прощай.

Это прозвучало несколько неожиданно, но намёк на то, что ей следует уйти, был настолько очевиден, что оставаться Алиса сочла неприличным.

Девочка поднялась и протянула Болванчику руку:

– До скорого свидания.

– Если доведётся встретиться, я тебя не узнаю, – недовольно пробормотал тот и протянул ей один палец. – Все девочки на свете так похожи.

– Дело не в наружности, – назидательно сказала Алиса.

– Об этом-то я и сокрушаюсь. У тебя такое же лицо, как у всех: два глаза – он нарисовал их в воздухе большим пальцем, – между ними нос, под носом – рот. Всегда одно и то же. Вот если бы у тебя оба глаза были с одной стороны носа или рот наверху – тогда другое дело.

– Но это же некрасиво! – возразила Алиса.

Болванчик ничего не сказал – только зажмурился.

Алиса подождала немного – не заговорит ли опять, – но увидела, что глаза у него закрыты и вообще он не обращает на неё больше никакого внимания. Ещё раз попрощавшись, но не получив на это никакого ответа, она пошла прочь, но не могла удержаться, чтобы мысленно не сказать себе: «Из всех пренесимпатичнейших людей, – Алиса ещё раз повторила это слово “Пренесимпатичнейший” – но уже погромче, так ей понравилось это длинное слово, которое она с лёгкостью выговорила: – Из всех пренесимпатичнейших людей, с которыми мне приходилось когда-либо встречаться, этот…»

Но фраза так и осталась незаконченной, потому что в этот момент по лесу прокатился оглушительный грохот.

Глава 7

Лев и Единорог

И тотчас лес наполнился солдатами. Сначала они выбегали по двое, по трое, потом группами в десять-двадцать человек и, наконец, такими толпами, что, казалось, деревьев в лесу меньше, чем солдат. Алиса спряталась за толстым стволом старой липы, чтобы её не сбили с ног, и стала наблюдать за их действиями.

Чем дольше она смотрела, тем сильнее в ней крепла уверенность, что никогда в жизни ей не встречались солдаты, которые так нетвёрдо держались бы на ногах. Они всё время обо что-нибудь спотыкались, а когда кто-то из них падал, на него валились ещё несколько. Скоро все лесные полянки покрылись такими кучками свалившихся людей.

Потом появились лошади, и хотя на четырёх ногах они держались получше пехотинцев, но тоже то и дело спотыкались. Как правило, если конь спотыкался, всадник валился с него мешком. С каждой минутой хаос усиливался, и Алиса была очень рада, когда ей удалось выбраться на открытое место, где она и увидела Белого Короля. Тот сидел на земле и усердно что-то записывал в свою записную книгу. Заметив Алису, он с восторгом воскликнул:

– Я послал их всех! Ты же видела солдат, когда проходила через лес?

– Видела, и премного, – кивнула Алиса. – Несколько тысяч, я думаю.

– Четыре тысячи двести семь человек, если точнее, – поправил Король, заглянув в свои записи. – Я не мог, понимаешь ли, послать всех Коней, потому что два необходимы для игры. Кроме того, я оставил двух Офицеров – оба отправились в город. Посмотри, пожалуйста, на дорогу, нет ли кого там.

– Никого не вижу, – отозвалась Алиса.

– Эх, мне бы такое зрение, – горестно вздохнул Король, – чтобы тоже уметь видеть Никого, да ещё на таком расстоянии. Я и Кого-то не разгляжу при таком свете!

Это замечание Алиса пропустила мимо ушей и продолжила, прикрыв глаза ладошкой наподобие козырька, вглядываться в даль.

– Кто-то идёт, – воскликнула она наконец, – но очень-очень медленно и делает какие-то смешные движения.

Офицер, что шёл по дороге, подпрыгивал и извивался как угорь, а его длинные руки были вытянуты в разные стороны наподобие крыльев.

– Ничего смешного, – заметил Король. – Его поведение показывает, что он счастлив. Его имя Саймар.

– Я люблю моего милого на «эс», – начала Алиса, вспоминая папину присказку, – потому что он Счастливчик. Я ненавижу его на «эс», потому что Сердитый. Я кормлю его… кормлю на «эс»: Сливками и Сеном. Его зовут Саймар, и живёт он…

– И живёт он в Степи, – подсказал Король. – А другого моего офицера зовут Гатто. У меня их два: один приходит, другой уходит; один живёт – другой всё жуёт.

– Прошу прощения… – начала Алиса.

– Попрошайничать неприлично, – перебил её Король.

В это время Офицер подошёл к ним, но так запыхался, что не в состоянии был вымолвить ни слова, а только размахивал руками и строил бедному Королю ужаснейшие гримасы.

– Вы меня пугаете! – воскликнул Король. – Я того и гляди упаду в обморок. Дайте мне скорее бутерброд с ветчиной.

К великому изумлению Алисы, Офицер открыл сумку, которая висела у него через плечо, и достал бутерброд. Король тут же с жадностью его проглотил и потребовал:

– Дайте ещё!

– Больше ничего не осталось, кроме сена, – ответил Офицер, заглянув в сумку.

– Дайте хоть сена, – в полуобморочном состоянии, чуть не падая, прошептал Король.

Алиса обрадовалась, увидев, что, сжевав клочок сена, Белый Король сразу повеселел.

– Нет ничего лучше сена, – заявил он, проглотив последнюю былинку. – Вот у меня обморок уже и прошёл.

– Я думаю, лучше было бы сбрызнуть вас водой, – возразила Алиса, – или дать вам нюхательной соли.

– Я не сказал «нет ничего лучше сена», – возмутился Король. – Я сказал «нет ничего похожего на сено».

Кого вы обогнали по дороге? – обратился Король к Офицеру и протянул руку за очередной порцией сена.

– Никого.

– Вы говорите правду. Эта молодая особа тоже его видела. Выходит, что Никто ходит медленнее вас.

– Я делаю всё, что могу, – проворчал Офицер. – Никто меня не обгонит – уверен.

– Конечно, не обгонит, – согласился Король. – Иначе он пришёл бы сюда раньше вас. Ну что, вы, кажется, оправились? Рассказывайте, что произошло в городе.

– Я не могу рассказать – только прошептать. – Офицер сложил руки трубой у своих губ и наклонился к самому уху Короля.

Алиса огорчилась, потому что тоже хотела бы услышать городские новости, однако, вместо того чтобы прошептать, он гаркнул во всё горло:

– Они опять там!

– Вы называете это «прошептать»? – воскликнул бедный Король, вскочив и отряхиваясь. – Если позволите себе ещё что-нибудь подобное, вас посадят в тюрьму. Вы устроили в моей голове целое землетрясение.

«Это было весьма слабенькое землетрясение», – заключила Алиса и отважилась спросить:

– Кому это опять не живётся спокойно в городе?

– Как – кому? Льву и Единорогу, конечно.

– Дерутся из-за короны?

– Ясное дело! И самое курьёзное в этом деле, что корона-то моя. Побежим посмотрим на них.

И опять Алиса, очень кстати, вспомнила слова старой песенки:

Раз за царскую корону бились Лев с Единорогом.А потом Единорога Лев гонял по всем дорогам.Кто им хлеба дал, кто булки, дали пряников обоим,Но из города прогнали с барабанным громким боем.

– Тот, кто… победит… получит корону? – на бегу спросила Алиса прерывающимся голосом – очень уж быстро пришлось бежать.

– Господи! Конечно, нет! – успокоил её Король. – Что за глупая мысль!

– Не будете ли… вы… так добры… остановиться… – выдавила из себя Алиса. – Минутку… передохнуть…

– Добр я достаточно, а вот силён – нет. Понимаешь, минута проходит так быстро, её не остановишь. Проще поймать жар-птицу.

Алиса была не в состоянии больше произнести ни слова, и они бежали молча, пока не увидели большую толпу, в центре которой бились Лев и Единорог. Их окутывало такое густое облако пыли, что Алиса сначала не могла разглядеть, кто из них кто, но скоро различила – по рогу.

Остановившись, они оказались рядом с Гатто, вторым королевским Офицером. Он наблюдал за битвой с чашкой чая в одной руке и куском хлеба с маслом – в другой.

– Он только что из тюрьмы, – шепнул Алисе Саймар, первый королевский Офицер. – Даже чай допить не успел, когда его забрали. А там его вообще ничем не кормили, кроме раковин от устриц, поэтому его мучат голод и жажда.

Гатто кивнул и опять занялся своим бутербродом.

– Как поживаешь, дорогое дитя? – спросил Саймар и обнял Гатто. – Оправился ли после тюрьмы? – продолжал спрашивать Саймар.

Гатто ещё раз обернулся. Несколько слезинок скатилось по его щекам, но он опять не сказал ни слова.

– Ты что, не умеешь говорить? – раздражённо воскликнул Саймар.

Но Гатто продолжал жевать хлеб и запивать чаем, не меняя выражения лица.

– Ты не хочешь говорить? – вышел из себя Король. – Как там дела у противника?

Второй королевский Офицер проглотил наконец большой кусок хлеба с маслом и, заикаясь, промямлил:

– У них… всё очень хорошо. Каждый повалялся на земле уже около восьмидесяти семи раз.

– Так им, наверное, скоро уже принесут хлеб и пряники, – осмелилась предположить Алиса.

– Хлеб уже есть – мне вот кусочек достался.

Как раз в этот момент в битве Льва и Единорога наступил перерыв. Противники сели, тяжело дыша, на землю, и Король воскликнул:

– Десять минут для подкрепления сил.

Королевские Офицеры тотчас же взялись за дело. Заранее были приготовлены большие подносы с горами нарезанного хлеба, чёрного и белого, и они принялись им обносить присутствующих. Алиса тоже взяла кусочек, попробовать, но хлеб оказался жёстким, как камень.

– Я думаю, сегодня они вряд ли будут ещё драться, – сказал Король, обращаясь к своему второму Офицеру. – Передай барабанщикам приказ начинать.

И Гатто побежал, подскакивая, как кузнечик.

Несколько минут Алиса стояла молча, наблюдая за ним, и вдруг просияла.

– Смотрите, смотрите! Сюда бежит сама Белая Королева. Она только что вылетела из вон того леса… Как же они быстро бегают, эти шахматные Королевы!

– Очевидно, за ней кто-то гонится, – спокойно сказал Король, даже не обернувшись. – В этом лесу полно врагов.

– Разве вы не хотите ей помочь? – удивилась Алиса.

– Зачем? – пожал плечами Король. – Она летает как птица. Но я всё же сделаю насчёт неё пометку в своей записной книге… Она такое чудное существо, такое чудное существо…

В этот момент мимо них, заложив руки в карманы, важно прошествовал Единорог и бросил мимоходом Королю:

– Сегодня я победил.

– Ну да, ненамного… – вдруг почему-то занервничал Король. – Но вы не должны были протыкать его рогом. Зачем вы это сделали?

– Это ему нисколько не повредило, – беззаботно отмахнулся Единорог и хотел было продолжить путь, но в этот момент заметил Алису.

Чрезвычайно удивившись, он остановился и уставился на неё с видом крайнего отвращения, а потом произнёс, медленно выговаривая слова:

– Что… это… такое?..

– Это человеческий детёныш, – засуетился Саймар. – Мы только сегодня его нашли. – Желая лучше представить Алису, он начал активно жестикулировать.

– Мне всегда казалось, что дети – это сказочные чудовища, – признался Единорог. – Оно хоть живое?

– И даже говорить умеет! – воскликнул первый королевский Офицер.

Единорог мечтательно посмотрел на Алису и попросил:

– Скажи что-нибудь, детёныш.

Алиса не могла сдержать улыбку и вежливо сказала:

– Как и вы, я тоже всегда думала, что единороги – сказочные чудовища, и никогда раньше не видела живого Единорога.

– Но теперь, когда мы наконец увидели друг друга, предлагаю тебе сделку: я поверю в тебя, если ты поверишь в меня. По рукам?

– Как вам будет угодно…

– А не полакомиться ли нам по такому случаю пирогом со сливами? – предложил Единорог, обернувшись к Королю. – Чёрствый чёрный хлеб терпеть не могу!

– Конечно, разумеется, – забормотал Король и, поманив к себе первого Офицера, прошептал: – Открой-ка сумку, да поживее. Не эту, эта набита сеном.

Саймар вынул из сумки большой пирог и передал Алисе, чтобы она его подержала, пока он доставал блюдо и огромный нож. Как всё это могло поместиться в его сумке, Алиса никак не могла понять и решила, что он фокусник.

Тем временем к ним присоединился и Лев. Выглядел он чрезвычайно уставшим и сонным, глаза то и дело закрывались.

– А это что такое? – уставился он на Алису. Голос у него был глухой, какой-то трубный, словно колокол гудит.

– Ага, интересно, – оживился Единорог. – Никогда не угадаете. Я так и не смог.

Лев перевёл усталый взгляд на Алису и спросил, зевая после каждого слова:

– Вы кто: животное, растение или минерал?

– Это сказочное чудовище! – не дал ответить девочке Единорог.

– Ну и ладно. Какая разница, если есть пирог со сливами. – Лев растянулся на земле и повернулся, положив голову на лапы, к Единорогу и Королю: – Да вы присаживайтесь. Только с пирогом чтобы по-честному.

Королю было явно неудобно сидеть между этими двумя огромными тварями, но другого места не оказалось.

– Вот удобный случай сразиться за корону, – съехидничал Единорог, поглядывая на бедного шахматного Короля.

Тот так затрясся, что корона чуть не свалилась с его головы.

– Я бы легко победил, – лениво проговорил Лев.

– А я в этом сомневаюсь, – возразил Единорог.

Лев рассердился и даже приподнялся:

– Как это? Кто вас вокруг города гонял? Вы! Цыпленок!

Тут Король поспешил вмешаться, чтобы не дать разгореться ссоре. Он очень нервничал, и голос у него дрожал:

– Вокруг всего города? Какая прекрасная долгая прогулка! Вы как бежали – через старый мост или через рынок? Через старый мост дорога покрасивее будет.

– Право, не знаю, – проворчал Лев и опять улёгся. – Столько пыли было, что ничего не разберёшь. Что это Чудовище так долго возится там с пирогом?

Алиса тем временем на берегу ручейка, пристроив блюдо себе на колени, усердно пилила пирог ножом, но у неё ничего не получалось: стоило отрезать несколько кусков, как они тотчас же опять срастались. Понаблюдав за её мучениями, Единорог понял, в чём дело, и дал ей совет:

– Ты не умеешь обращаться с зазеркальными пирогами. Сначала обнеси, а потом режь.

Это предложение казалось совершеннейшей нелепостью, но Алиса послушно встала, подошла с блюдом к каждому, и пирог сам разделился на три части.

– Теперь можно и разрезать, – проговорил Лев, когда она вернулась на своё место с пустым блюдом.

– Это жульничество! – воскликнул Единорог, пока Алиса сидела с ножом в руке, недоумевая, что делать. – Льву досталось вдвое больше, чем мне.

– Ты что, не любишь пирог со сливами, Чудовище? – спросил у Алисы Лев. – Себе ничего не оставило…

Но прежде чем она успела ответить, загрохотали барабаны. Откуда исходит шум, понять было невозможно: казалось, не только воздух наполнился барабанным боем, но грохот этот проник и к ней в голову. Испугавшись, что оглохнет, Алиса вскочила и в страхе перепрыгнула через ручей.

Прежде чем упасть на колени и закрыть ладонями уши, она успела заметить, как Единорог и Лев поднялись на ноги, сердитые и недовольные, что помешали их пиршеству.

«Ну, уж если это не выбарабанит их из города, – подумала Алиса, – тогда никогда ничего с ними не произойдёт».

Глава 8

«Это моё собственное изобретение»

Спустя некоторое время шум мало-помалу прекратился и наступила мёртвая тишина. Алиса, ещё испуганная, подняла голову. Сначала она подумала, что Лев и Единорог ей приснились, однако большое блюдо, на котором она пробовала резать пирог со сливами, никуда не делось, значит, это не был сон.

Покуда она собиралась с мыслями, до её слуха донеслись громкие крики: «Эй, эй! Шах!» – и в тот же миг перед ней предстал Рыцарь в чёрных доспехах, на Чёрном Коне, с увесистой дубинкой в руках. Поравнявшись с Алисой, его Конь сразу остановился.

– Ты моя пленница! – выкрикнул Рыцарь и рухнул на землю.

Как ни была удивлена Алиса, всё же испугалась больше за Рыцаря, чем за себя, и успокоилась лишь тогда, когда он опять взобрался на седло и удобно там устроился. Но едва это произошло, как с другой стороны раздались такие же крики: «Эй, эй! Шах!»

Алиса обернулась, чтобы посмотреть, кто это на сей раз, и увидела Белого Рыцаря. Подскакав ближе, он свалился с Коня точно так же, как перед тем Чёрный, затем неуклюже взобрался в седло. Некоторое время оба Рыцаря молча смотрели друг на друга, а Алиса с удивлением наблюдала за ними.

– Она моя пленница, вы знаете, – сказал наконец Чёрный Рыцарь.

– Да, но я подъехал и освободил её, – возразил Белый.

– Отлично. Тогда всё решит дуэль. – Чёрный Рыцарь надел на голову шлем, который болтался у него сбоку седла и напоминал своей формой лошадиную голову.

– Надеюсь, вы будете соблюдать правила боя, – заметил Белый Рыцарь, тоже надев шлем.

– Как, впрочем, и всегда! – заверил Чёрный Рыцарь, и они бросились друг на друга с такой яростью, что Алисе пришлось спрятаться за дерево, чтобы ненароком не попало и ей.

Наблюдая из своего укрытия за битвой, девочка размышляла: «Не понимаю, в чём заключаются эти правила боя. Первое правило, по-видимому, это когда один Рыцарь хлопнет другого, то вышибает его из седла, а если промахнётся – вылетает из седла сам. А другое правило, наверное, касается дубинок, которые они держат в руках, как Панч и Джуди. Ну и грохоту от них, когда они падают! Будто сто человек разом ударили кочергой по каминной решётке. А как спокойны их кони! Будто деревянные столы: хочешь – вались с них, хочешь – обратно взбирайся!..»

Ещё одно правило боя Алиса не заметила. Оно заключалось в том, что рыцари постоянно падали на голову, и бой кончился тем, что они свалились таким манером в разные стороны, а когда поднялись, то пожали друг другу руки, а затем Чёрный Рыцарь сел на Чёрного Коня и ускакал.

– Это была славная победа, правда? – сказал Белый Рыцарь, переводя дух.

– Не знаю, – усомнилась Алиса. – Мне вовсе не хочется быть чьей-то пленницей, я хочу стать шахматной Королевой.

– Ты и станешь ею, когда перейдёшь через ближайший ручей. Я провожу тебя до опушки, а потом мне придётся вернуться: дальше ведь хода для меня нет.

– Благодарю вас! – обрадовалась Алиса. – Давайте я помогу вам снять шлем.

Было очевидно, что Рыцарь сам не мог освободиться от головного убора. Кое-как Алисе удалось вытрясти его из шлема.

– Спасибо. Дышать стало намного легче. – Рыцарь, откинув назад жидкие волосы, повернул к Алисе своё симпатичное лицо с большими кроткими глазами. Девочка подумала, что никогда ещё не видела такого странного воина. Он был облачён в жестяные латы, очень плохо на нём сидевшие, а к плечам его была прикреплена перевернутая вверх дном странной формы шкатулка, крышка которой болталась на одной петле. Алиса посмотрела на эту шкатулку с большим любопытством.

– Я вижу, тебе нравится моя шкатулочка, – улыбнулся Рыцарь. – Это моё собственное изобретение. Я держу в ней платье и бутерброды. Ты видишь, крышка у неё внизу – это чтобы дождь не попадал.

– Но ведь вещи могут вывалиться, – деликатно заметила Алиса. – Вы знаете, что крышка открылась?

– Нет, я этого не знал… – По его лицу пробежало облачко досады. – Так все вещи, наверное, вывалились? Тогда зачем шкатулка, если нет вещей…

Он отстегнул шкатулку и хотел было бросить в кусты, но у него вдруг возникла, по-видимому, какая-то мысль, потому что он бережно повесил шкатулку на дерево.

– Догадываешься, зачем я это сделал? – спросил он Алису.

Та лишь покачала головой.

– Я подумал: может, здесь поселятся пчёлы, и тогда у меня будет мёд.

– Но ведь к вашему седлу уже привязан улей или что-то в этом роде, – заметила Алиса.

– Да, это очень хороший улей, – согласился Рыцарь, хотя тон у него при этом был очень недовольный. – Самого лучшего сорта. Только вот до сих пор ни одна пчела почему-то даже близко к нему не подлетела. А другая штука – это мышеловка. Должно быть, мыши отпугивают пчёл или, может быть, пчёлы отпугивают мышей. Я не могу разобраться.

– Не понимаю! Зачем вам в седле мышеловка? Разве на спине у лошади могут водиться мыши?

– Может, и не могут, – легко согласился Рыцарь. – А что, если всё-таки могут? Во всяком случае я вовсе не желаю, чтобы они здесь шмыгали.

Он немного помолчал и добавил:

– Понимаешь, надо всё предусмотреть и быть готовым ко всему. Вот, например, железные кольца с шипами на ногах у лошади. Разве можно без них?

– А для чего они? – с великим удивлением спросила Алиса.

– А это чтобы акула не укусила лошадь за ногу. Тоже моё изобретение. А теперь пойдём, провожу тебя до опушки. А что это за блюдо?

– На нём лежал сливовый пирог.

– Давай возьмём его с собой, – предложил Рыцарь. – Оно нам очень пригодится, если найдём пирог. Помоги мне засунуть его в эту сумку.

На это ушло немало времени, хотя Алиса старательно держала сумку широко открытой. Дело в том, что Рыцарь был очень неловок. Несколько раз, пытаясь запихнуть в сумку блюдо, он сам свалился в неё.