Приключения Мурзилки и маленьких человечков

Лесные человечки смеются надо мной, я знаю, и утверждают, будто я щёголь и франт, и даже – я этого ни от кого не скрываю – прозвали меня «Мурзилка Пустозвон». Но, конечно, это всё от зависти.

У меня в голове всегда полно идей, а я сам прямо-таки кладезь всяческих талантов.

Чего только я не выдумал! Каких подвигов не совершил! Какие чудеса храбрости не проявлял! Не смеяться должны бы надо мною лесные малютки, а, напротив, гордиться, что среди них есть такой умница.

Впрочем, когда вы прочтёте мой дневник, в котором описаны многие мои подвиги и затеи, то сами признаете, что Мурзилка умница и храбрец. Что я очень храбрый – это знают все, а особенно доктор Тюбик-Мазь, которому не раз приходилось перевязывать раны, полученные мной то в схватках с индейцами, то в сражениях с китайцами, то во время охоты на страшных диких зверей. Но лесные человечки завидуют моей храбрости и поэтому дразнят трусом, распускают сплетни, будто однажды я испугался даже… майского жука: заметив его, убежал без оглядки. Бежать-то я действительно бежал, но только, поверьте, вовсе не из страха или трусости. Ну не люблю я майских жуков! Когда я вижу майского жука, мне всё кажется, что он приползёт ко мне и схватит за ногу, а у меня туфли… Впрочем, я даже не уверен, что тот зверь, от которого я убежал, был майский жук. Мне, по крайней мере в первую минуту, показалось, что это был… носорог. Но спорить я не люблю, поэтому и не стал никому доказывать, что это на самом деле был носорог.

Прогулка на санях

Это было зимой, в один из таких морозных дней, что даже нам, лесным малюткам, было холодно: многие ёжились и прятали руки в карманы, хотя вообще-то мы мороза не боимся. А что касается меня, то даже в самые лютые холода я гуляю в своём модном фраке и высокой шляпе и совсем не знаю, что такое тёплое пальто и тёплая фуражка.

Вот в такой-то морозный день, когда вся земля покрылась снегом, а мы, малютки, целой гурьбой бродили по лесу под высокими соснами и елями, опушёнными инеем, вдруг где-то в отдалении послышались звуки бубенчика.

– Никак по лесу санки едут, – произнёс Дедок Бородач.

Я оглянулся, через своё стёклышко сейчас же углядел большие сани и предложил:

– Братцы-малютки, а почему бы нам всем не прокатиться? Сани огромные: все усядемся, и ещё место останется.

– Как бы людям на глаза не попасться, – заметил Пучеглазик, который всего боялся.

– Мы подождём, когда они уйдут, а потом сядем в сани да поедем, – заявил Дедок Бородач.

– Да-да! Верно! – подхватили остальные, и все весёлой вереницей помчались к усадьбе, расположенной неподалёку от леса.

В роще, окружавшей усадьбу, мы увидели большие сани, запряжённые парой лошадей, – видно, только что вернулись с катания дети хозяина. Кучера не было на месте – пошёл отпереть ворота да заболтался с конюхами. Этого времени нам было вполне достаточно.

…малютки целой гурьбой бродили по лесу…

– Скорее, скорее садитесь! – поторопил нас Скок. – Править буду я, править и щёлкать бичом умею отлично!

– Нет, я! – упрямо заявил Вертушка. – Умею не хуже тебя править!

– Не ссорьтесь! Никто не знает это дело лучше меня, – уверял Эскимос. – Я с двенадцатью собаками справлялся!

– То собаки, а это лошади – сноровистые да горячие! – возразил Дедок Бородач.

– Братцы, а братцы! Может, хватит уже спорить, давайте садитесь скорее! – загомонили в нетерпении малютки, толпясь вокруг саней.

Будто по сигналу, они начали прыгать в сани и размещаться как попало: кто на сиденье, кто прямо на днище, в ногах у товарищей. Вожжи, после долгих споров, дали Пучеглазику, а кнутом завладел Скок.

Места, конечно, хватило не всем, но мы и тут не растерялись: притащили валявшуюся неподалёку доску, привязали сзади к саням и уселись на неё, крепко ухватившись друг за друга.

Наконец все уселись…

Я успел занять самое лучше место – с краю, а вот хуже всех пришлось доктору: будучи хорошо воспитанным, Тюбик-Мазь не мог позволить себе лезть напролом и ждал, пока все усядутся. В конце концов ему не хватило места и пришлось примоститься сзади на полозьях.

– Ну-с, готовы? – крикнул Скок.

– Ой! Мы ещё не влезли! – послышались голоса Эскимоса и Микробика.

Наконец все уселись (впрочем, уселись не все – Индеец повис сзади), Скок щёлкнул кнутом, Пучеглазик дёрнул вожжи, и лошади помчались по снежной дороге…

То-то, должно быть, удивятся в усадьбе, заметив, что лошади и сани исчезли!

Лошади, понукаемые Скоком, неслись стрелой, не разбирая дороги: по кочкам, рытвинам и глубокому снегу, – как вдруг сани налетели на огромный пень. Всех малюток, примостившихся на доске, подбросило вверх, но они тотчас шлёпнулись на прежнее место – благо крепко держались друг за друга. Вертушка, впрочем, едва не угодил в сугроб, а доктор Тюбик-Мазь крепко ударился головой, зато нежданно очутился… на доске.

– Может, пора возвращаться? С меня уже довольно этой прогулки, – заметил я.

– Ага, Мурзилка струсил! – воскликнул сидевший у меня в ногах Дедок Бородач.

Я, конечно, обиделся, потому что вовсе и не думал трусить: просто лошади неслись так быстро, что приходилось держать шляпу обеими руками, чтобы не слетела, а это, согласитесь, не очень удобно.

Я хотел уже ответить, но в этот момент сзади раздался странный шум. Обернувшись и поняв, в чём дело, я закричал что есть мочи:

– Братцы, за нами погоня!

Всех малюток… на доске подбросило вверх…

И тут началось светопреставление. Скок неистово защёлкал кнутом, Пучеглазик принялся трясти вожжами, окрестности огласились визгом и писком:

– Скорее, Скок! Давай, Пучеглазик!

Испуганные лошади понеслись так, что едва касались земли копытами. На бешеной скорости сани врезались в дерево, и вся упряжка полетела вниз по склону. Эльфы как горох посыпались в снег и исчезли в сугробах. Доска, оторвавшаяся от саней, переломилась пополам. Пучеглазик так и выпустил из рук вожжи, а Скок – кнут, и оба валялись в стороне. И только мне одному с большим трудом удалось удержаться на сиденье.

Отряхиваясь и отплевываясь, Скок и Пучеглазик кое-как поднялись на ноги и пошли привязать лошадей, а мы, уцелевшие, принялись откапывать заваленных снегом товарищей.

Эльфы как горох посыпались в снег…

Целый день мы лазили по сугробам. Едва завидев ямку в снегу, мы тотчас бежали к тому месту, вытаскивали несчастных и отводили к доктору Тюбик-Мазь, который растирал замёрзших и отпаивал какими-то каплями из флакончика.

Когда вроде бы всех отыскали, Всезнайка решил сделать перекличку: а вдруг кто-нибудь остался в снегу? И когда дошла очередь до меня, я промолчал.

– Мурзилка, ты здесь? – повторил Всезнайка.

Ответом ему было молчание.

– Мурзилка, ты что, оглох, что ли?

– Нет, не оглох, – ответил наконец я.

Вы спросите, почему я так поступил? Скажу. Глупо говорить «я здесь», когда моя шляпа и моя тросточка видны, кажется, издалека, да и такого стёклышка больше ни у кого нет.

Когда оказалось, что никто не пропал, общими усилиями мы подняли сани, запрягли лошадей и не торопясь направились обратно к усадьбе, где поставили сани на место, а потом потихоньку, чтобы не попасться на глаза хозяевам, ушли.

Так закончилась наша прогулка на санях.

Как мы ехали в товарном поезде

Это было в жаркий летний день. Мы все очень устали и только и думали о том, как бы выбраться из того места, куда попали совершенно случайно.

– Неужто придётся плестись пешком? – уныло вздыхал Вертушка.

В это время раздался голос Скока с вершины горы, куда он отправился на разведку:

– Братцы, вижу деревянный мост, а за ним – железная дорога. Давайте поспешим туда, пока ещё поезда ходят, – может, удастся уехать!

Другие… бежали через мост…

Конечно, все обрадовались и тотчас же побежали к мосту. Я тоже побежал, хотел было всех обогнать, но мои модные ботинки с узкими мысами не позволили: постоянно цеплялись друг за друга, – так что вскоре очутился позади всех. Другие уже бежали через мост, а я едва добрался до насыпи.

– Подождите же, – принялся я взывать к их разуму. – Так ведь и переутомиться недолго!

Но эльфы меня не слушали и бежали без оглядки.

Хромая, измученный, я едва догнал их.

Наконец мы очутились на станции, где стоял длинный товарный поезд с пустыми платформами – на таких обычно возят кирпичи, песок, камни, – явно готовый к отправке: начальник станции поторапливал машиниста, показывая на часы.

Мы, лесные человечки, никем не замеченные, недолго думая забрались на платформы. Я выбрал себе местечко в голове поезда, сразу за локомотивом.

– Не боишься, Мурзилка? – подсел ко мне Микробик.

– А чего мне бояться? – ответил я, хотя на самом деле было страшновато и хотелось даже перебраться в конец состава, но было уже поздно: поезд тронулся.

Если поначалу он шёл медленно, то постепенно начал набирать скорость и вскоре уже стремительно нёсся среди гор и оврагов…

Вдруг что-то затрещало, заскрипело, и последняя платформа оторвалась от остальных и боком покатилась вниз с насыпи. Сидевшие на ней доктор Тюбик-Мазь, Дедок Бородач, Скок со своим велосипедом, Индеец и Мельник вывалились и, несколько раз перевернувшись, растянулись на земле. Заячья Губа, устроившийся на предпоследней платформе, так испугался, что соскочил вниз сам. Началась паника – с других платформ тоже прыгали, все шумели и кричали.

К счастью, машинист, заметив аварию, остановил поезд. Мы тут же отбежали подальше и, спрятавшись за деревьями, стали ждать, что будет дальше.

– Да, попали мы! Поди, застряли дней на десять! – поделился своими предположениями с Вертушкой Незнайка.

– Не помочь ли им? – спросил тот, глядя, как суетятся ремонтные рабочие.

…последняя платформа оторвалась от остальных…

Как только я услышал эти слова, сейчас же заявил, что готов стать во главе малюток, если они хотят прийти на помощь рабочим.

Между тем те уже убирали с пути остатки той платформы, так что наша помощь не понадобилась.

Вскоре поезд был готов к отправлению, и машинист занял своё место.

– Ну, братцы, забирайтесь скорее! – воскликнул Знайка, размахивая зелёным флагом.

Нам не пришлось повторять дважды: быстро разместившись на уцелевших платформах, мы благополучно доехали до нужной станции.

Сражение с разбойниками

Это случилось летом, в чудное, тёплое июльское утро. Долгое время среди лесного народа ходили слухи, что в развалинах старого дома на окраине города поселились страшные разбойники. Правда, до сих пор их никто не видел, но у соседей творилось что-то неладное: то цыплята из курятника пропадут, то молоко из кувшина исчезнет, то провизии в кладовой недосчитаются. Кто мог такое натворить, если не разбойники? – рассудили мы и решили помочь бедным людям. Наш главнокомандующий Мик объявил экстренный сбор и призвал всех готовиться к сражению.

Все тут же принялись за дело: Вертушка прочищал ружьё, Знайка проверял, не отсырела ли дробь; Заячья Губа заряжал винтовку; Матросик и Индеец носили ящики с порохом.

Но вся главная работа легла, конечно, на мои плечи. Я бегал от одного эльфа к другому, бросался то туда, то сюда, всё контролировал, старался всем помочь… Ну, словом, работал, как говорится, до полного изнеможения, однако другим почему-то казалось, что я ничего не делаю: то и дело до меня долетали возмущённые возгласы:

– Мурзилка, что это ты стоишь сложа руки?

– Мурзилка, не мешай!

– Мурзилка, помоги-ка тут, ведь всё равно ничего не делаешь!

Наконец всё это мне изрядно надоело, я сел на пол и заявил:

– Если вам не нравится моя работа, я больше вообще ничего не буду делать. И так с ног валюсь от усталости!

Аккуратно расправив фалды своего фрака, чтобы не помялись, я сидел и наблюдал, как все работают, однако вскоре мне стало скучно, и я предложил:

– Давайте споем? Я начну, а вы подтягивайте!

Скорее начинайте,Бодрее выступайте,Мы на войну идём!Мы на войну идём! –

подхватили хором эльфы.

И если только смелоВозьмёмся мы за дело,То всех врагов побьём!Как будет всем приятно,

Все тут же принялись за дело…

Когда пойдём обратноМы, победив врага!Скорей же начинайте,Смелее выступайте,Победа так близка!

Песня полилась ровно и дружно, только очень уж тихо. Тогда я взмахнул своей тросточкой и крикнул:

– Дружнее, громче! Побольше воодушевления!

Желая показать пример, я запел во всю мощь своих лёгких, но эльфы зажали уши и заверещали:

– Мурзилка, не кричи так! Ты ужасно фальшивишь!

Но я-то знал, что это не так и что моё пение не может не нравиться. Они все нарочно притворялись, будто не могут его выносить. И я снова запел.

– Ну, довольно! – вдруг как заорет Заячья Губа. – Нам всем пора отдохнуть да собраться с силами. Завтра выступаем чуть свет!

Спали мы этой ночью, конечно, беспокойно, а утром начали наступление. Боевым порядком мы медленно подошли к кирпичной стене, прицелились… Раз, два, три… «Паф!»

«Паф, паф!» – загремело в стенах.

И вдруг там, внутри дома, под грудами мусора и обломков, что-то зашумело, заворочалось, заворчало… Откуда-то сорвался кирпич, ударился о каменный пол, а вслед за этим раздался топот множества бегущих ног и отчаянный, пронзительный вопль потряс развалины:

– М-я-а-у-у!

– Разбойники! – невольно вырвалось у меня.

– М-я-а-у-у! – раздалось снова.

– Сигнал разбойников! Слышите? – проговорил Скок.

– М-я-а-у-у! – раздалось в третий раз.

Тут уже я не выдержал: было ясно, что разбойников много и они вовсе не намерены сдаваться без боя, – и первым крикнул:

– Спасайтесь!

И вмиг все эльфы попрятались кто куда успел: притаились под стенами, присели в отверстиях разрушенных окон, – а я забрался в трубу. Уж там, наверное, разбойники не догадались бы меня искать…

– Что же мы будем теперь делать? – спросил Всезнайка у Заячьей Губы.

– Подождём немного! – ответил тот шёпотом.

Потянулось томительное ожидание. Прошла минута, другая. Мы удивлялись, что разбойники так медлят, но не решались выйти из своего укрытия.

Наконец Индеец не выдержал и выстрелил. В ту же минуту на стене показались две кошки, в панике бросились вниз и мигом исчезли в куче мусора.

Мы подождали ещё, но разбойники не показывались.

Все эльфы попрятались кто куда успел…

– Кажется, они струсили и убежали, – проговорил я, осторожно высовываясь из трубы.

– Кто? – рассмеялся почему-то Индеец.

– Да разбойники!

– Я думал, ты про кошек: те действительно испугались, – а разбойников-то, похоже, и не было.

– Что ты, что ты! – замахал я руками. – Были разбойники, были, просто испугались и убежали.

Некоторые поддержали Индейца и стали смеяться над нами, из-за того что приняли кошек за разбойников, но большинство все же соглашалось со мной.

Подождав еще немного, мы снова выстроились боевым порядком и бодро замаршировали обратно. По дороге я успел кое-кому рассказать, каких ужасных разбойников мы в этот день одолели.

Неудачное путешествие по морю

Ах что за чудный был день, когда мы отправились в это путешествие! Небо чистое, ясное; море спокойное, голубое; вода – как зеркало. Изредка вдали мелькал белый парус большой рыбацкой лодки да дымила труба парохода-гиганта.

Мы давно уже мечтали прокатиться по морю. Но как это осуществить? Своего парохода у нас не было, а для того чтобы его построить, пришлось бы столько работать, что никакого удовольствия от прогулки мы бы уже не испытали.

Мне в голову пришла гениальная мысль: если у нас нет собственного парохода, нужно воспользоваться чужим, – о чём я и поведал своим друзьям.

– Как? Каким образом? – со всех сторон посыпались на меня вопросы.

– О, нет ничего проще. Главное – чтобы к берегу пристал какой-нибудь пароход. – Сдвинув на затылок свой новый цилиндр, я с гордостью обвёл взглядом друзей. – Матросы всегда рады случаю оказаться на твёрдой земле, так что мигом сойдут на сушу.

Мы дождёмся, когда на пароходе никого не останется, проберёмся туда, разведём пары, и… до свидания, господа матросы, мы отправляемся! Не правда ли, ловко я придумал?

И действительно всё случилось так, как я предполагал. Едва мы собрались на берегу, как причалил пароход. Матросы тотчас же отправились по своим делам, и на пароходе остался один только младший кочегар. Но вскоре и ему стало скучно в одиночестве, и недолго думая он тоже сошёл на берег, вполне уверенный, что с пароходом ничего худого не случится.

Мы только этого и ждали – вмиг все очутились на пароходе.

Все помещения судна, и даже шлюпка, подвешенная на корме, – были моментально заняты лесными малютками. Знайка вызвался управлять пароходом и храбро принялся разводить пары. Заглянув в машинное отделение и обнаружив запасы угля, жестянки с машинным маслом, я решил, что не стоит портить свой костюм и лучше выбраться на палубу, где куда приятнее и чище!.. Итак, мы вышли в море.

…часть парохода… с грохотом взлетела в воздух…

Только я вставил в глаз стёклышко и, сощурившись, стал всматриваться в даль, как произошло нечто ужасное. Раздался страшный треск, пароход содрогнулся, и его задняя часть, где находился котёл, с неимоверным грохотом взлетела в воздух. Обезумев от страха, не зная, что делать, я оглянулся на товарищей: все спасались кто как мог. Многие уже барахтались в воде – их выбросило за борт взрывной волной. Я метался по палубе и громко звал на помощь, но никто на меня не обращал внимания: все были смертельно напуганы. Между тем пароход начал медленно погружаться в воду. Оказывается, не только лопнул котёл, но и в днище парохода образовалась огромная брешь: судно без должного управления наскочило на подводные рифы.

Пароход погружался всё глубже и глубже, нам всем грозила неизбежная гибель. Шлюпка была разбита. Спасательных кругов не хватало. Оставалось только броситься прямо в море, надеясь на свои силы: авось доберёмся до берега… – только надежды проплыть такое огромное расстояние было мало.

К счастью, как раз в это время мы заметили в волнах несшийся мимо нас пустой плот, сколоченный из брёвен и покрытый парусиной.

– Эй, братцы, держите, вот наше спасение! – что было сил закричал я и поплыл к плоту.

За мной последовали остальные, и через минуту мы были уже на плоту. Усталые, измученные, испуганные и проголодавшиеся, эльфы с наслаждением растянулись, и только Знайка ещё над чем-то хлопотал. Я подошёл к нему узнать, в чём дело, и он сказал:

– Надо вывесить флаг. Может, с какого-нибудь корабля его заметят и возьмут нас на борт.

И Знайка усердно принялся привязывать к шесту носовой платок.

Уверенные, что нас обязательно спасут, мы преспокойно устроились на ночлег. Уставшие, мы спали так крепко, что не услышали, как поднялась буря, и только когда разбушевавшиеся волны стали швырять плот из стороны в сторону, проснулись. Вокруг царила непроглядная тьма. Волны ревели, грозя потопить нас вместе с плотом. Вдруг сверкнула молния, и при её свете мы с ужасом увидели в опасной близости каких-то странных морских чудовищ.

Усталые, измученные… эльфы… растянулись…

– Акулы! – воскликнул доктор Тюбик-Мазь.

– Акулы! – повторил я, а за мной и все остальные.

– Мы погибли! – безнадёжно констатировал Знайка. – Акулы ужасно кровожадные и прожорливые.

Пока мы метались по плоту, не зная, что предпринять, на наши головы обрушилась ещё большая опасность: огромной волной, с рёвом и воем налетевшей на плот, принесло новое морское чудовище, с ужасными глазами и такой огромной пастью, что, казалось, оно проглотит всех нас зараз.

– Погибаем! – в ужасе закричал я и бросился к центру плота, а за мной остальные.

К счастью, очередной волной чудовище унесло обратно в море. Буря же не утихала, волны ревели и бушевали с прежней силой, бросая наш плот как щепку, а мы совершенно обессилели и просто ждали своей участи.

Волны ревели, грозя потопить нас вместе с плотом…

– И кому это пришло в голову прокатиться на пароходе! – ворчал Дедок Бородач. – Сидели бы себе тихо-мирно в лесу…

– Хоть бы буря поскорее утихла! – уныло жаловался Знайка, который чувствовал себя хуже всех – ведь именно его неумелое управление пароходом привело к катастрофе.

– Хорошо бы нас поскорее заметили с какого-нибудь корабля, – добавил доктор Тюбик-Мазь. – Иначе мы погибнем от голода и жажды, если только раньше не окажемся на дне морском.

Так, в печальных разговорах, унылые и измученные, мы провели остаток ночи. О скором избавлении никто и не мечтал, а оно пришло гораздо скорее, чем мы думали. Едва небо прояснилось и показалось солнце, Матросик, наш вперёдсмотрящий, возвестил об этом радостным криком:

– Ура! Земля! Мы спасены!

Мы повскакали с мест и увидели, что волны действительно стремительно несли наш плот к берегу и мы были уже в нескольких шагах от земли.

Обрадованные и счастливые, мы не заметили, как столпились на одном конце плота, измеряя глазами все уменьшающееся расстояние между нами и берегом.

– Земля! Земля! Спасение! – раздавались ликующие возгласы, и мы в нетерпении подступали всё ближе к краю плота.

– Погибаем! – в ужасе закричал я и бросился к центру плота…