Лучший из нас

Лучший из нас

Марсель ди Мария

© Марсель ди Мария, 2019

ISBN 978-5-4496-2534-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Начало

Эту историю, я решил рассказать, дабы Вы могли восхититься силой воли и отвагой человека, оказавшегося в диких условиях, проявившего свою невероятную силу духа, и так сильно повлиявшего на меня и на мою, хотя наверно не только лишь мою судьбу. Вы все, скорее всего, слышали разные версии произошедшего, её тысячи раз рассказывали и каждый раз добавляли что-то от себя, я просто обязан рассказать Вам правду и постараюсь уделить внимание самым мелким деталям. Ведь я был там, те тяжелые дни сорвали со всех маски и показали – что за ними пряталось. Меня зовут Марсель ди Мария, и вот что произошло с нашим рейсом не так давно, но начну с короткого предисловия о себе.

Моя мама по национальности русская, а отец чистокровный француз, утверждавший, что его корни тянутся к герцогскому роду Ларошфуко. Их брак не продлился долго, родители разошлись, и я по закону остался с матерью, раз в пару лет посещаемый отцом. С ней мы вернулись в Россию, в город Санкт-Петербург. Учился я в частной школе довольно таки посредственно, и часто получал выговоры от учителей. После школы последовала учеба длинною в пять лет в Петербуржском институте искусств. Я чувствовал любовь к искусству и творчеству, в тайне писал стихи и более того хотел отдать в редакцию свои творения, но так и не смог дописать единственную пьесу, которой желал сразить публику на повал. О своих творениях я никому не рассказывал, критику и насмешку я несмог бы пережить достойно и вероятнее всего бросил бы это дело, хоть и сильно любил его.

Во Франции у меня остались родственники по отцовской линии, но общался я лишь с троюродной сестрой, жившей в Париже. Я прилетал к ней в гости, именно к ней одной, так как у отца была новая семья. Он давно уже жил другой жизнью, в которой мне отведено было слишком мало места, вдобавок его новая супруга не выносила меня и не хотела слышать о том, что у отца когда то давно была другая жизнь. Отец был малохольным и избегал ругани и скандалов. Сестра оказалась приятной девушкой, я не особо знался с родственниками, но она была исключением. Всегда добрая и отзывчивая, искренняя и любознательная, она не забывала про меня и интересовалась нашими с мамой делами, как и я ее. Мы решили проводить отпуска вместе, нам всегда было о чем поговорить. Хороших людей следует держать ближе.

Сперва я прилетел к ней в гости, это был не первый раз когда я летал в Париж и что вам сказать… самый прекрасный город на планете взывает у меня лишь разочарование и я объясню почему. Софи (сестра) жила недалеко от станции метро «Anvers» близ католического храма «Базилика Сакрэ Керр», и это довольно таки красивый, район но как оказалось Париж в общем, весьма грязный город, переполненный иммигрантами, и преступниками. Эти же криминальные элементы могли ограбить тебя, когда ты стоишь в пробке на личном автомобиле, и еще совсем недавно они устраивали праздник сожжения машин. Не хотелось бы ругать Париж, но этот город не по мне, и все же он не был столь мне неприятен, его архитектура была прекрасной. Чудесные виды с Эйфелевой башни, Собор Парижской Богоматери, прогулка на теплоходе по Сене, отдохнуть здесь конечно можно, но вот жить…. Не уверен. Мама боялась, что я захочу остаться в Европе, если увижу Париж, но честно говоря, после увидено, я был только рад что не рос здесь, хотя те кто родились тут с большой долей вероятности так же скажут и про мой родной город. Софи водила меня по достопримечательностям и улетая домой, я сказал, что теперь она обязана побывать у нас, и специально ничего не упоминал о своем городе, так ощущение от увиденного будет сильнее, это было правильное решение.

В Россию Софи прилетела поздно ночью, она и ее друг, студент университета Линкольна (Англия). Встречал я их в Москве, хоть и жил в Санкт-Петербурге. У меня имелась бабушка, живущая в столице, и я решил сперва показать этот город. Ребята приехали посмотреть на страну, занимающую одну шестую суши, ознакомиться с Русской культурой. Из аэропорта нас увезло такси и повезло через весь город. Ночной прилет, оказался настоящей удачей: подсвеченные высотные здания, широкие улицы, повсюду яркие огни и эта темно-красная стена Московского кремля, тянувшаяся вдоль многополосной дороги – город привлекал к себе внимание и завораживал, невозможно было оторваться, у гостей было прекрасное настроение и естественно у меня, глядя на их восхищенные лица. Майкл был приятным парнем, дружелюбным и весьма приветливым к окружающим, он ниже меня ростом рыжеволосый, лицо усыпано веснушками. Майкл не любил сидеть на месте, он хотел побывать везде, где только можно, так же как я и Софи.

За пару дней мы досконально осмотрели все достопримечательности: Спасская башня, Большой Кремлевский дворец, Храм Василия Блаженного, Мавзолей, ГУМ, все Сталинские высотки. Приятно было видеть их изумленные лица, спускающиеся в подземное метро, спуск казался им чересчур глубоким и резким, а внизу их ждал настоящий «музей». Московское метро не идет в никакое сравнение с парижским, таким тесным и простым. Софи рассказывала, что на Москве ее планы не заканчивались, она бы хотела съездить к самому глубокому озеру на земле, говорила что из ее компании знакомые летали прямым рейсом и не побывать там было бы преступлением. Мы с Майклом ее поддержали и спустя несколько дней взяли билеты и отправились ближе к Уральским горам, решив постепенно добраться до озера, попутно посмотрев еще пару городов.

Мы прилетели в среднестатистический многонациональный город, хотя люди на улице особо друг от друга не особо отличались, так явно. Мы часто гуляли и знакомились с местными обычаями, праздниками и кухней. Я с удовольствием мог бы описать все то что мы видели, и узнали об этом городе, но эта книга не путеводитель по красочным местам, важно то, что произошло дальше. А дальше нам стоило долететь региональными авиалиниями до того самого озера.

Отлет

Вылет происходил из старого аэропорта, когда-то принадлежавшего военным. Пассажиры уже были готовы к посадке, оставалось каких-то двадцать минут. Надо сказать, копания у нас собралась разношёрстная. В зале ожидания было душно, поздняя весна тут выдалась жаркой, с одной стороны это было хорошо, с другой – ждать в вылета тут было настоящей пыткой. Посадки все еще не намечалось, поэтому на ближайшее время я занялся изучать пассажиров.

Вот к примеру девушка лет двадцати пяти, не найдя свободного места уселась прямо на пол, и хоть с виду она казалась хрупкой, ее одежда выдавала в ней заядлого искателя приключений. Об этом говорили ее большие ботинки с прочной жесткой подошвой и высокой голенью, полевые штаны песчаного цвета, такая же рубашка, а под ней белая футболка, волосы ее были собраны в косичку и завязаны резинкой. На лице ни капли макияжа, в руках она держала телефон в защитном чехле, ногти не были украшены лаком, но не выглядели запущенно. Рядом лежал черный походный рюкзак с ярко розовыми карманами и пришитой вручную нашивкой – серебряным якорем. Не трудно догадаться, зачем она собралась в такую даль.

За нами сидел парень восточной внешности, на соседнем месте с ним находилась девушка, ее волосы покрывал платок черного цвета, украшенный рисунками из красно-алых роз. Думаю, они были братом или сестрой, возможно просто близкими родственниками, так как были очень похожи.

Через ряд сидел огромных размеров мужчина, с седой бородой большим носом и очками в толстой оправе. На пухляке была одета майка ярко оранжевого цвета, на которой красовалась надпись «HOLLYFOOD», подмышки и дуга вокруг шеи были влажными от пота. Руки его сжимали раскрытую книгу, глаза бегали по строкам, давая разуму картины рыцарей и замков, интриг и сражений той фантастической книги, что он листал.

Его соседом была весьма эффектная девушка в рубашке цвета хаки, черные красивые волосы были распущены, руки увешаны разноцветными браслетами. Рубашка не была обычной, выглядела она модно, рукава были по локоть подвернуты, а на правом плече красовался желтый шеврон. Лицо ее было ровным и правильным, ничего лишнего, смотреть на нее было одним удовольствием. От нее разило дурманящими духами, запах которых был приятен и мягок. Девушка то и дело поглядывала на табло, объявлений по громкой связи она не могла услышать, в ушах были наушники.

Удивительно встретить тут было иностранцев, если я правильно понял, то человек, ходивший из стороны в сторону, и негромко разговаривал по телефону – был немцем, по крайней мере, он хорошо владел немецким языком. Сперва он слушал человека на том конце линии, затем без пауз отвечал, чуть прикрывая рот свободной рукой, затем вновь слушал собеседника.

Я описываю тех людей, что помнил тех, кто остался в памяти, стараюсь не упустить каждую деталь, но со временем мне все труднее их вспомнить, однако некоторые моменты мне врезались в память на столько что о них, я скорее никогда не забуду.

В самом конце терминала людей было больше, они держались плотнее. Это была группа молодых ребят, они образовали свой круг общения. На вид все одного возраста, их было более двадцати человек, из чего я сделал вывод, что компания могла бы быть студентами одного училища. Студенты не стеснялись других пассажиров, мешая своими громкими разговорами и смехом, тем не менее, они пока еще знали грань и не давали друг другу устраивать балаган. В глубине души, я надеялся, что они улетят другим рейсом.

Терминал аэропорта – это маленькое и невзрачное строение, построенное еще в прошлом столетии. Оно давно не подвергалось капитальному ремонту и было похоже не на место где люди совершают перелеты, а скорее на автовокзал. Голоса эхом раздавались в душном помещении, так что люди в основном общались в полголоса, чтобы ни мешать другим, исключением была группа студентов.

Майкл просматривал фотографии, сделанные сперва при помощи телефона, затем те, что сделал на фотоаппарат. Он сидел рядом и старался не встречаться взглядом с соседями напротив, глядя в маленький экран фотоаппарата, пытаясь не наводить объектив в их сторону.

– Сколько на твоих часах? – Поинтересовалась Софи.

Майкл взглянул на запястье.

– Еще десять минут.

– Эта толпа слишком шумно себя ведет. Думаю охране давно пора обратить на них внимание. Не дай бог, они будут так же шуметь в самолете.

– Не факт что мы летим вместе с ними. – Ответил ей я.

– Надеюсь… вообще… я думаю можно их попросить вести себя тише.

В толпе молодых людей послышалась брань и ругань, какая-то молодая особа отчитывала парня.

– Ну, началось… – Бубнил я.

В стане студентов истошный женский крик заявлял. – Я устала от твоих фокусов! Я больше не хочу иметь с тобой больше ничего общего! Не смей ко мне подходить! – Она муштровала какого то хмурого парня тыкая пальцем в его грудь.

– Бедный. – Проговорила Софи – Может нам вступиться, заодно и попросить их вести себя тише.

Майкл покачал головой. – Не думаю, что нам нужно лезть именно сейчас, это их личное дело и не нам решать, а вот сообщить сотрудникам аэропорта следует. Как считаешь Марсель?

Я разглядывал толпу студентов и неожиданно мой взгляд встретился с девушкой в серой рубашке, но она тут же отвела глаза в сторону.

– Что думаешь? – Не отставал Майкл. – Стоит ли нам пожаловаться на них.

Я надеялся вновь встретиться взглядом с красивой девушкой, но она больше не обращала на меня внимания.

– Думаю, не стоит их злить, нам же еще лететь вместе. – Ответил я.

– Да, но вдруг они продолжат шуметь в самолете, нам же всю ночь лететь. – Щебетала Софи. – Мы же сразу к озеру хотели отправиться, нужно быть свежими.

Упитанный парень напротив – перевернул страницу в книге и закинул одну огромную ногу на другую. В зале появилась девушка в одежде сотрудника аэропорта.

– Ладно, я пойду и скажу ей. – Майкл поднялся с места и направился к даме.

Девушка подошла к стойке регистрации и сообщила о посадке на рейс, люди хлынули к выходу. Бесформенная толпа моментально сформировала длинную очередь, Майклу пришлось вернуться.

– Две новости. – Сказал он. – Хорошая и плохая. Плохая – это то, что у нас с той толпой один рейс и хорошая – они наконец заткнулись.

– Потрясный самолет, вы посмотрите на его крылья. – Восхищался кто-то из студентов.

– Из какого он тысячелетия? – Указывал упитанный мужчина в оранжевой майке, тыкая своим толстым пальцем – сарделькой. – Ну и рухлядь.

– Он еще с прошлой эпохи летает. – Шутил другой студент.

Люди плотным потоком шли на посадку, о телескопическом трапе речи быть и не могло. На взлетной полосе мы шагали по передвижной лестнице внутрь судна.

– Боже, да он развалится еще на взлете. – Не успокаивался толстяк.

– Да, эта пташка многое повидала. – Поддерживал его человек из толпы.

– Еще столько же пролетит, не сомневаюсь. – Подхватил обсуждение седовласый старик. Он и его спутница были единственным пожилыми пассажирами этого рейса.

Пассажиры постепенно разбредались по салону, заполняя свободные места, закидывая багаж на верхние полки. Внутри он выглядел достаточно современно, удобные откидные кресла с убирающимися подлокотниками, над головами находилась панель с фонариком и системой охлаждения, ничего удивительного, обычный пассажирский самолет. Кресла располагались по две пары с двух сторон, тринадцать рядов по четыре кресла в ряде – получалось пятьдесят два пассажира, а так же экипаж из двух человек (капитан корабля, его помощник) плюс стюардесса. В конечном итоге в самолете должно было лететь пятьдесят пять человек, но на деле задние ряды пустовали, самолет был заполнен на три четверти.

Мой чемодан аккуратно поместился в свободное место, между рюкзаком Майкла и сумкой Софи. Майкл уселся возле иллюминатора, на его шее висела камера, которая держалась на широком ремне. Рядышком с ним села Софи заняв оба подлокотника своими тоненькими ручками. Мне же досталось место на другой стороне у прохода, в принципе мне было все равно на вид из иллюминатора, а вот в проходе можно было вытянуть свои длинные ноги. Усевшись в дерматиновое кресло, я стал смотреть по сторонам и разглядывать ближайших соседей, надеясь что рядом будет сидеть девушка в рубашке цвета хаки, собственно больше мне заняться было то и ничем.

Спереди, неторопливо располагалась на своих местах взрослая пара, седоволосый мужчина закидывал огромную сумку на верхнюю полку, сумка была большой и по-видимому тяжёлой, человек никак не мог закрыть дверцу и перекрывал собой проход для людей, которые с каждой секундой ожидания становились менее терпеливей. Пассажиры в самом начале стали возмущается, им хотелось занять свои места, но седой старик все так же упрямо перекладывал, крутил, трамбовал многострадальный багаж. Наконец подошла стюардесса, она пока что выглядела приветливо и просила всех успокоиться. И вот уже два человека вертели черный чемодан на верхней полке, стараясь кончить как можно скорей, но это было не простой задачей. Атмосфера в самолете накалялась, люди стали сильнее браниться, но старик словно и не слышал ничего, находясь где-то в стороне от всего этого, будто он и не был причиной этих воплей. Нервы у стюардессы сдали быстро, и она выпалила:

– Как вас пропустили с таким багажом? Его следовало сдать в аэропорту! Но седой и ее не слышал. За то время что они боролись с багажом, я успел отправить весточку с телефона домой, краем уха выслушивая ругательства и проклятия нетерпеливых людей.

– Может быть, ты им поможешь? – Обратилась ко мне Софи.

– И не подумаю. – Ответил я.

– Может быть, попробовать поставить сумку продольно. – Добавлял огня Майкл.

Стюардесса бросила ему свой презренный взгляд.

– Марсель помоги им, – скомандовала Софи.

– Вот еще. – Ответил я ей. – Их и так здесь все ненавидят, еще и на меня подумают.

– Ну и что? – удивилась Софи.

– Эй, ну что так долго то? – Негодовали люди. – Что за кретин там застрял?

– Вот видишь? Люди уже взвинчены. – Добавил я.

На что Майкл поднялся с кресла и вот уже втроем они с горем пополам запихнули тот злополучный чемодан в полку, позволив остальным пассажирам сесть на свои места.

Наконец мы взлетели, за иллюминатором быстро стемнело и когда огни ночного города были позади – на достаточной высоте пилот дал разрешение отстегнуть ремни. Затем, спустя полтора часа, стюардесса прошла по салону и выдала нам на ужин сэндвичи с курицей или же с овощами на выбор, так же из напитков нам были доступный чай либо кофе, после стюардесса предлога желающим пледы и на этом ее работа пока была кончена. Кухня находилась в носовой части, а туалет в хвостовой части самолета там же была часть тяжелого багажа, остальной хранился в днище, прямо под нашими ногами был специальный багажный отсек. После того как все подкрепились в салоне стало становиться шумнее, студенты ходили по салону и громко болтали, раздражая остальных пассажиров. Майк и Софи мило беседовали, она положила голову на его плечо, а он застенчиво прикоснулся щекой к ее макушке. В самолете горел тусклый свет, склоняя пассажиров ко сну, но студенты и не думали успокаиваться, в них бурлила молодость.

Соседнее место со мной оказалось пустым, за спиной сидело всего пару человек, от безделья я подсчитал что всего в самолете летело около тридцати девяти человек, в дальнейших сводках эта цифра оказалась правильной. Мое место оказалось позади красивой кареглазой девушкой в рубашке цвета хаки, я прислонял голову к спинке ее кресла и чувствовал прекрасный аромат мягких духов, она как обычно сидела в наушниках, наклонив голову к иллюминатору, и была ни для кого не доступна. Слева сидела Софи и Майкл, перед ними седой старик с женой, а перед ними шли ряды студентов до самой кабины пилотов. Упитанный парень в своей красочной майке «HOLLEYFOOD» сидел позади меня, через ряд пустых кресел у окна и продолжал читать свою фантастическую книгу. В иллюминаторе все труднее, что-либо разглядеть и разговаривать было не с кем, Майк показывал сестре фотографии на камере, а она уже дремала, свет от экрана фотоаппарата падал на ее милое лицо. Я остался наедине со своими мыслями.

Мне вдруг вспомнилось, что помимо пьесы у меня когда-то была мечта написать книгу по теме мне близкой. Книга о человеке оказавшимся совершенно одним в огромном мегаполисе, один посреди пустых улиц и домов, брошенных машин, своеобразный постапокалиптический мир. Мне нравилась тема одиночества, я ставил себя на место своего героя и представлял, чем бы мог заняться, что бы я делал в таком случае. По вечерам, когда меня не отвлекала учеба, приходилось буквально заставлять себя писать, десятки раз переписывать одну и ту же строчку, быть более правдоподобным, реалистичным, но дело тянулось вяло. Минул год, может больше, а может меньше – те рукописи лежат у меня на столе, шедевр юного гения. К черту его! Это мертвое творение, если автору на него плевать. Ох сколько таких работ мной загублено – с самого раннего детства я предпринимал попытки к написанию книг, и мое молодое воображение рисовало уйму фантастических историй, по которым явно могли бы снять в штатах фильм, но вот как только дело дошло до самого процесса, оказалось что не так то легко изобразить все что находилось у меня в голове. Все повторялась каждый раз одинаково. С каждым днем я брался за свои творения все реже и реже, работа становилась тяжким бременем и обузой, которую я не мог окончить. Вечером ложась спать, ты уговариваешь написать хотя бы две строчки, которые будут казаться огромным толчком к успеху, но нет, не все так просто и ты засыпаешь с чувством тревоги и того что делом, которым ты решил заняться – гиблое, и нет у меня никакого таланта.

Размышления были пусты и угрюмы, я и не заметил что уже вовсе не в самолете, а стою посреди самого чудесном городе на земле. Я прогуливаюсь вдоль узких улочек, старинных домов и уже добрался до пригорода за которым – нескончаемые поля виноградников, теплое море, но почему же я чувствую пустоту внутри себя? Это место мне знакомо, я видел его много раз на фотографиях, это место где живет мой отец.

Можно подумать, что в здешних краях время замирает, люди никуда не торопятся, здесь очень любят покушать вкусные сыры и выпить вина собственного производства. Для туристов может показаться удивительным, но для местных является нормой то, что кушанья длятся по два часа, как итог – половину всего бодрствования занимает только прием пищи. Все остальное время уходит на работу. Здешние люди в основном фермеры, в центре города башня с часами, установленная давным-давно в знак того что город стал большим. Все города во Франции по достижении определенного числа жителей одаривались часами на главной башне, в знак своей состоятельности.

Нас тряхнуло. Я сплю чутко и от толчка тут же проснулся. Пассажиры мирно спали, самолет слегка покачивался, гудел, жил. Я отстегнул ремень стал пробираться к туалету, проходя мимо пропотевшего толстяка. Он, запрокинув голову, громко похрапывал. Людей в хвостовой части стало больше, там где были свободные места, люди убирали подлокотники и, поджав ноги, укладывались – стюардесса не была против. Из иллюминаторов совсем ничего не разглядеть, свет в самолете горел только в проходе, не мешая спать людям. Я вернулся из туалета и попытался вновь уснуть, но сон никак не приходил, как бы я не старался, тогда я решил послушать музыку в наушниках.

Нас вновь тряхануло, самолет, словно наехал на яму, я не летал на таких малютках и пока не думал паниковать – причин для этого еще не было. В салоне еще кто-то разговаривал, но достаточно тихо, не мешая другим спать.

Сон постепенно вновь взял верх, и я оказался на темной, мрачной улице. Однообразные дома стоят вдоль дороги, уходящей за горизонт. Кроваво красное небо, угнетало и наводило страх. Сильный боковой ветер раздувал ветки деревьев, так что стволы гнулись до самой земли. На горизонте мелькнули тени. «Боже кто там?» – подумал я. Тени надвигались все ближе, их красные глаза горели, словно в дьявольском огне, дома были рядом, но двигаться я не мог, сквозь шум ветра тени чудовищ выдали, громки визг, и он не переставал утихать а становился лишь сильнее. В момент, когда гул стал слишком громок, пришло осознание что это все: монстры, стволы деревьев, алое небо просто не может быть правдой.

Посадка

Меня разбудил Майкл, самолет слегка потряхивало. Пассажиры мирно спали, стюардессы не было видно. Плотный парень в футболке «HOLLEYFOOD» сидел на своем месте и все так же громко храпел. Майкл судорожно пытался, что-то мне донести, но я никак не отходил ото сна, он говорил слишком громко и меня это раздражало, мало того что он разбудил меня, так ведь помимо меня могут проснуться и остальные. Майкл показывал мне на фотографию с камеры и говорил, о каком-то огне, я стал протирать глаза и попытался его услышать, как нас внезапно тряхнуло с такой силой, что камера вывалилась из его рук.

От такого скачка я моментально забыл про сон, проснулись и другие. В проходе зажегся сигнал «Не курить», «Застегнуть ремни» По салону прошла легкая вибрация, я почувствовал ее всем телом. Бортпроводница, пошатываясь, стала помогать застегивать ремни, затем стало трясти сильней, да так что голова моталась в разные стороны, телефон выпал из рук и закатился под сиденье. По громкоговорителю послышалась команда пилота – «Внимание! Немедленно застегните привязные ремни». И это «немедленно» встревожило не на шутку. Впереди, ближе к носовой части и в самом конце в хвостовой – ярко зажглись два фонаря. В лайнере стало очень светло, глазам пришлось привыкать.

– Это обычная турбулентность не надо бояться. – Сказал кто-то в салоне.

Но тряска продолжалась, и некоторые начали паниковать и при очередном скачке послышались вопли. Так продолжалось около двух минут, которые длились вечно, Майкл сел на свое место, он выронил фотоаппарат и выискивал его визуально, но если бы он все же его заметил, то вряд ли встал с кресла. Тряска так же неожиданно прекратилась как и началась, хотя я все еще чувствовал мелкую вибрацию. Послышался звук отстегивающихся ремней, но никто не вставал, люди еще не могли поверить, что это все. Внутри меня все дрожало, я по-настоящему испугался.

– Я же говорил что поршневые двигатели надежны! – Произнес кто то из сидящих.

– О, боже ты мой! – я чуть на тот свет не отправился, сказал другой.

– Больше не буду пользоваться региональным аэропортом. – Подстрекающее толкнул студент своего соседа.

В салоне послышался смех, даже я улыбнулся и выдохнул. В ногах еще была дрожь, я оглянулся на Софии. Она поймала мой взгляд и улыбнулась мне в ответ, давая понять, что с ней все хорошо, как вдруг самолет резко дернуло вниз, и я увидел переходящее лицо сестры от улыбки к ужасу за долю секунды. Мы летели в крутое пике и тряска вновь возабновилась.