Избранные

– Тут есть и кадровые вопросы, – сказала я, пытаясь отвлечься от эмоций и сосредоточиться на деле.– Во многих штабах по два руководителя…

– Я в курсе, – Алфеев не дал мне договорить.

– Тогда ещё по Шубину, – понуро опустив голову, почти шёпотом сказала я.

– Никого я увольнять не буду!.

– Он же пьяница! Вы с ним проиграете даже не район, а целый округ! Возможно, и выборы….

– Ну и что! – Алфеев неожиданно развеселился. – И Вы будете в этом виноваты!

Я на мгновение замерла. Это как?! Что за игра?!

– Евгений Алексеевич, – с укором произнесла я, – у меня подобраны альтернативные кандидатуры. Вы можете в ближайшее время познакомиться с этими людьми… Не хотите ничего решать сейчас, давайте встретимся на неделе ещё раз, чтобы обсудить ситуацию в этом проблемном округе.

– Хорошо, – устало согласился Алфеев.

Понимая, что встреча закончена, я взяла со столика свои бумаги и уже намеревалась встать, как Алфеев вдруг заговорил.

– Мы с Вами, Джули, мягко говоря, тогда поругались…

– Не я себя уволила, – огрызнулась я, отметив про себя, что Алфеев впервые обращается ко мне по имени. – Знаете, Евгений Алексеевич, я могу предоставить Вам информацию о том, что Жаров объективно мешает кампании.

– Он мне нужен! – произнес Алфеев тоном, не допускающим никаких возражений.

Меня охватило чувство обреченности. Я не знала, как теперь действовать, что говорить. Не в силах скрыть огорчения, я опустила голову.

Алфеев встал.

– Мы тут засиделись, – буднично произнес он. – Перед товарищами неудобно! Надо ехать домой!

Алфеев направился к выходу из номера и, уже пройдя мимо меня, обернулся.

– Ну, Джули Борисовна, – с обидой сказал он, – я сделал для Вас всё, что Вы хотели! – и вышел, плотно притворив за собой дверь.

Мне удалось перехватить его взгляд и угадать его значение. «Если не по-моему, то – никак. Всё кончено!» – сказал этот взгляд. Это мгновенное впечатление глубоко проникло в моё сознание.

Мною овладела такая слабость, что – не поднять руки. Тело наполнилось необъяснимой тяжестью. Я сидела в оцепенении, не в силах поверить в произошедшее и перебирая в уме сказанное Алфеевым. И тут меня охватил гнев! Что это он для меня сделал?! Это я взялась за гроши пахать на него, а не он на меня!! Он что, считает, что облагодетельствовал меня, чисто символически поделившись своим авторитетом?! А кто изолировал меня от штаба?! Кто публично и многократно унижал меня?! А уж если ему так нужен Жаров, то и грош цена моему назначению помощником! Полудурок, я хотела совсем другого!

Разрядившись таким образом, я опамятовалась и сообразила, что мне сейчас лучше не находиться в номере Алфеева. Спешно упаковав свои, ставшие никому не нужными, бумаги в папку, я вышла в коридор.

Там никого не было, но, буквально через пару секунд, появился спешащий куда-то Лыков.

– Артём, – я шагнула ему навстречу, преградив дорогу, – а где Евгений Алексеевич?

–Уже в машине! Сейчас в город вернёмся.– Молодой человек спешил и был явно не расположен к разговору.

– Ты же говорил, что ночью будем работать!

– А я не знаю, что там у вас случилось! – огрызнулся он.

– Ладно, – я посмотрела прямо в большие и темные, словно две черешни, глаза Артёма, – Тогда, может, и меня заберете в город?!

Молодой человек устало вздохнул. Этому «оруженосцу» не позавидуешь, – успела подумать я, прежде чем услышала ответ.

– Нет. Мест больше нет! Взяли Селиванова, потому что у него сегодня жена в больницу попала. Извините, Джули Борисовна, меня ждут!

Артём ушел, а я осталась стоять, чувствуя, что вся горю, словно у меня начался жар. Ища облегчения, я инстинктивно прислонилась спиной к прохладной стене коридора.

Возмущение и негодование, захлестывавшие меня совсем недавно, сошли на нет. В дальнейшем обвинении Алфеева не было смысла. Важнее понять, а чего, собственно, он добивался. Не похоже, что он рассчитывал на доверительный разговор или хотел разобраться с прежними обидами. С другой стороны, он не настолько глуп, чтобы не понимать, что своими тычками сегодня только усугубил ситуацию. Провоцировал? Но на что?!

Я потрогала стену рукой: она была лишь чуть прохладнее воздуха. Оставаться здесь было бессмысленно. Надо было вернуться в номер и лечь спать: утро вечера мудренее.

Вернувшись в номер, я сразу легла в постели, и укуталась одеялом по самую шею. Мне очень хотелось плакать, жаловаться, пусть даже самой себе, но не получалась. Если бы рядом был Матвей, пережить этот стресс мне было бы проще. Он обнял бы меня, пошутил, рассмешил. С ним любая беда – не беда, и любая проблема по плечу. Обычно как-то так получалось, что, даже просто рассказывая Матвею о своей проблеме или сложной ситуации, я сама же находила решение или выход. «Это потому, – объяснял Матвей, – что проговаривание позволяет правильно сформулировать проблему»!

Вздохнув, словно сглотнув обиду, я задумалась над тем, почему сегодня Алфеев привнес столько эмоций в отношения, которые априори должны быть рациональными? Устал, переволновался, задерган? – Не без этого! Но эмоции только окрашивают, а не определяют поведение. Как успешный человек он должен действовать рационально. Похоже, он искал повод, который можно выдать за причину, чтобы отказаться от своих обязательств передо мной. Видимо, Жаров, или кто-то другой, надавил на него, и Алфеев уступил. Но неудобно ведь признаться в этом, вот и дергался, пытаясь сохранить лицо. Может, я и ошибаюсь, – время покажет. Очень хочется уйти, но нельзя сдаваться. Почему же нельзя?!

Вспомнилось, как года три назад я работала на Щепкина – одного из Сибирских губернаторов. Я была его помощником по вопросам привлечения инвестиций. Хотя мой кабинет находился в Представительстве региона, контролировал меня только сам губернатор. Обычно я по факсу высылала ему предложения или информацию, а он в ответ, присылал свое официальное распоряжение или решение какого-нибудь структурного подразделения администрации. Щепкин был опытным руководителем ещё советской закалки, и работать с ним было легко. Однажды, во время личной встречи с ним в Москве я посетовала на то, что мой доход ограничен зарплатой. Щепкин лукаво улыбнулся: «Хотите самостоятельности или большей ответственности?!» «Это две стороны одной медали», – ответила я. «Я не против, – сказал Щепкин, отведя глаза в сторону. – Но это и большие риски. Вы готовы?» Я согласно кивнула головой. « Подумайте, не спешите», – отечески посоветовал Щепкин. Потом он достал из своего портфеля подарок для меня: небольшую карманную пепельницу, крышечка которой была покрыта расписной эмалью. Ему нравилось «баловать» своих сотрудниц.

С тех пор я не возвращалась к этому вопросу. Решила, что игры с законом не для меня. Да и правила конкурентной борьбы таковы, что в ней побеждают наиболее изворотливые, наглые, эгоистичные и жадные. Опускаться до этого уровня я не хотела.

Другое дело – Алфеев. С ним я рассчитывала побороться за возможность «побеждать вдвоем». Пока не получается. Видимо, надо попробовать наладить отношения с Жаровым. И завтра шансы появятся. В любом случае, от такой попытки хуже не будет! – решила я.

Нащупав «ниточку Ариадны», я успокоилась и почувствовала, что жар у меня прошёл. Я начала задрёмывать, когда в номер пришла Светлана.

– Ну как, поговорили с Алфеевым? – с порога поинтересовалась она.

Сбросив одеяло, я села на кровати.

– Да, но только я поговорила. Высказала ему свои соображения по ряду вопросов, а он сказал, что и без меня всё знает. И сразу уехал в город.

– Ну и что ты скисла?!

– Очень неприятно! Только вернулась к работе и сразу такое!

– Слушай, Джули, ты и вправду не понимаешь, что он пригласил тебя в свой номер просто потому, что хотелось общения с тобой, а совсем не работы?!

– Может быть! Только ведь у меня другая профессия.

– Ну, подыграла бы!

– Я не так юна, и не настолько стара, чтобы играть в подобные игры!

– Ладно, поднимайся, хватит кукситься! Пойдем! Там, в 205-ом, мои собрались. Чаю вместе попьем. Пошли, выспишься ещё!

Приглашение Светланы было кстати, ведь я никогда не очаровывалась собственными страданиями и использовала любой шанс, чтобы от них избавиться. Быстро, как солдат, я сменила деловой жакет на демократичный джемпер. Светлана сунула мне в руки две заранее припасенные коробки конфет, сама прихватила чайную заварку, и мы пошли в соседний номер.

Нас обеих ждали, – возле небольшого столика, вокруг которого сгрудились мужчины, стояла пара свободных стульев. Взглянув на Светлану, я благодарно улыбнулась ей.

Практически всё время пока шло это неформальное совещание, я молча наблюдала за тем, как Светлана умело направляла застольный разговор в нужное русло. Вскоре большинство вопросов, касающихся организации работы в её округе, были согласованы. Алфеева упоминали исключительно по делу, и говорили о нём уважительно.

В конце встречи, когда все дружно принялись убирать со стола, кто-то из присутствующих с осуждением заметил:

– Штабные загоняли Алфеева по районам!

– Его политтехнологи говорят, – впервые высказалась я, – что польза от этих поездок несомненная: благодаря им, удалось разместить в региональных СМИ много статей и роликов.

Все дружно рассмеялись.

– За это время, – сказал молодой человек с приятными, мягкими чертами лица, – и без поездок Алфеева, можно было разместить в районных СМИ в два-три раза больше материалов! Ну да что теперь об этом говорить! Виват его политтехнологам!

Мстительное удовлетворение шевельнулось у меня в душе, но тут же возникло и беспокойство за Алфеева.

Санаторий «Берёзки», 11 мая

Взяв себя в руки, а в отсутствии Алфеева сделать это было не сложно, я весь день я активно работала: встречалась представителями территориальных штабов, выслушивала их замечания, просьбы, предложения. Жаров издали наблюдал за моими действиями, а в конце рабочего дня подошел.

– Хочу попросить, – сказал он с улыбкой пройдохи, – подготовьте, пожалуйста, предложенные решения к подписанию. Вы, я смотрю, плодотворно поработали сегодня! Сколько времени Вам понадобится?

– Всё готово, – только распечатать, – послушно согласилась я. – Завтра занесу Вам.

Жаров с тем особенным, несколько хитрым выражением, которое бывает в лице добившегося своего человека, вразвалочку отошёл от меня, всем своим видом демонстрируя удовлетворение превосходством «хозяина положения».

Миссурск, 12 мая

Весь вечер я приводила в порядок бумаги, но мне так и не удалось довести их до ума. С утра, на свежую голову, я завершила работу и, довольная результатом, поехала в Штаб.

– Добрый день, Сергей Сергеевич! – весело поздоровалась я, войдя в кабинет Жарова. – Вот обещанная дискета! – И тут же наткнулась на его жесткий, враждебный взгляд.

– Я систематизировала внесенные вчера предложения. Мне кажется, их решение в Вашей компетенции. Мы можем их обсудить?!

– Нет! – злорадство мелькнуло в лице Жарова. – Я с Вами ничего обсуждать не буду!

Вспыхнув на мгновение, я вместо того, чтобы покинуть кабинета Жарова, на что, видимо, был расчёт, прошла к его рабочему столу и села на гостевое место.

– В чем проблема? – спросила я, спокойно глядя прямо в лицо Жарова.

Он тут же встал со своего кресла и направился к двери. Остановившись возле неё, Жаров, как швейцар в гостинице, рукой указал мне на выход.

– Я Вас уволил! – с пафосом произнёс он.

Мне стало смешно: точно с таким же выражением в одном из детских фильмов жаба говорила: «По воле моего королевского величества!»

– У Вас нет для этого полномочий, – сказала я с усталостью в голосе, свидетельствующей о том, что мне понятна игра. – Зачем так спешить?!

Продолжая сидеть, я прикидывала в уме, что ещё Жаров может предпринять, чтобы выставить меня за дверь.

– Мы с Вами фактически ещё и не работали, – сказала я. – А вдруг получится?!

Жаров сделал мрачное лицо.

– По правде говоря, – я пожала плечами, – мы можем и не пересекаться, ведь у каждого свой фронт работ! Ну а со своими предложениями я могу обратиться непосредственно к Евгению Алексеевичу.

– Его нет! Он в поездке по районам. Но вечером, как только вернется, я поставлю перед ним вопрос о Вашем увольнении.

– В чём все-таки проблема, Сергей Сергеевич?! – я укоризненно покачала головой. – Мне кажется, каждый из нас нужен Алфееву на своем месте.

– Не стоит меня уговаривать! Как только появится Алфеев, я поставлю перед ним вопрос: либо – я, либо – Вы!

– Зря Вы так! – сказала я и, встав из-за стола, направилась к выходу. – Мы оба наняты для обеспечения успеха кампании Алфеева.

– Это как сказать! – Жаров ехидно усмехнулся и распахнул передо мной дверь.

– До свидания, Сергей Сергеевич! – с вежливой терпимостью попрощалась я.

Он не ответил ничего.

Дверь за мной закрылась и я почувствовала, что мои щёки горят, а сердце холодеет и ноет. Я не могла разобраться в хаосе мыслей и чувств, обуревавших меня. Что делать?! Куда идти?! Я никого здесь не знаю! Стоять в коридоре неловко, а уйти нельзя, ведь уйдешь, – можешь и не вернуться, потому что в штабе строгая пропускная система. Пойду покурю и всё обдумаю, – решила я.

Войдя в курительную комнату, я обнаружила там Светлану.

– Привет, Светочка! – обрадовалась я.

– Привет! – холодно отозвалась она, и на лице её мелькнул не то испуг, не то досада.

Это навело меня на мысль, что, скорее всего, решение о моём увольнении уже принято и штабным известно об этом.

– Что-то здесь, как на извергающемся вулкане, – сказала я, – то камни летят, то лава льётся! Не понимаю, что происходит…. Пришла по работе к Жарову, а он заявил, что уволил меня.

Светлана, молча протянула мне зажигалку. Прикуривая, я поинтересовалась:

– А ты почему не уехала к себе в округ?

– Надо дождаться Артема. Он с Алфеевым. Мне надо смету утвердить.

– Получается, вместе будем ждать их до вечера.

– Ты что, с Алфеевым собираешься поговорить? – не сдержала удивления Светлана.

– Конечно! Надо его предупредить!

– А ты уверена, что он не знает об этом?!

– В любом случае! – я с насмешкой посмотрела в глаза Светланы. – Нанимал-то меня Алфеев! Значит, ему и решать вопрос об увольнении!

– А я бы на твоем месте сейчас уехала и не вмешивалась. Пусть мужики сами разбираются!

– Тебя не поймешь! То ты полагаешь, что мое увольнение санкционировано Алфеевым, то говоришь «пусть сами разбираются»! Полагаешь, у Жарова и Алфеева могут быть разногласия по поводу меня?! Нет, солнышко, мне самой надо разобраться с тем, что происходит.

– Покуришь, – сказала Светлана, направляясь к выходу, – приходи в 215-ю. Я тебя кофе угощу.

– У тебя уже свой кабинет?!

– Это для всех руководителей окружных штабов.

Оставшись одна, я задумалась над тем, почему Жаров с такой иронией отнесся к моему замечанию о том, что мы оба наняты для обеспечения успеха кампании Алфеева. Его задача – провести другого кандидата, препятствуя Алфееву?! Или он намекает на то, что это – моя задача?! Жаль, конечно, если Жаров действительно работает против Алфеева!

Черт, а ведь рейтинги Алфеева растут тем сильнее, чем больше грязи выливается на него в областных СМИ! Я изумилась тому, что раньше не придала должного значения этому факту. Получается, вакханалия чёрного пиара против Алфеева – это сознательно выбранная стратегия кампании трёх кандидатов – Сорокина, Косычева и Алфеева.

Так как растущий рейтинг Алфеева вроде бы подтверждает правильность выбранной ими стратегии, – увы! – никакие мои аргументы не будут услышаны. Пытаться сейчас убедить Алфеева в ошибочности их стратегии, все равно, что плевать против ветра. У меня нет шансов! Но, в таком случае, избирательная кампания Алфеева неизбежно будет проиграна! А, может быть, всё не так однозначно?! Может быть, политическое чутье Алфеева и в этот раз не подведет его?!

Размышляя об этом, я направилась к 215 комнате, и уже на пороге встретила Светлану.

– Я решила по магазинам пока пробежаться, – сообщила она, – ты уж, не обессудь! Попей чайку пока. А хочешь, пошли со мной!

– Спасибо! – поблагодарила я и осталась в просторной комнате одна.

Нервничая и изнемогая от безделья, я пару часов ждала там Алфеева. Потом перешла в гардеробную, чтобы перехватить его до того, как он встретится с Жаровым. Расчёт оказался верным: буквально минут через пять после того как я переместилась туда, в гардеробной появился Алфеев.

– Евгений Алексеевич! – обрадовалась я и с приветливой улыбкой шагнула ему на встречу.

– Вы здесь?! – он гневно взглянул на меня. – Я просил Вас не заходить в штаб!

Стало ясно, что это он принял решение о моём увольнении, но, видимо, в расчёте на свой прежний план: «а потом придумаем, как убрать Жарова». Это – пустой номер! Или Светлана права, и Алфееву я нужна только для того, чтобы развлечься?! Оба варианта негодны.

– Извините! А что собственно такого?! – откровенно ёрничая, сказала я. – Позавчера Вы публично объявили, и все в курсе, что я – Ваш помощник!

Алфеев остановился возле меня. Ноздри его носа шевелились от едва сдерживаемого негодования. Молодые люди, сопровождавшие Алфеева, стали спешно покидать гардеробную. Дождавшись, когда последний из них плотно закрыл за собой дверь, я сказала:

– Понимаете, вчера я вполне доброжелательно общалась и плодотворно работала с активом, и с Жаровым в том числе. Но сегодня, когда по его просьбе я заехала, чтобы передать наработанные предложения, тон его неожиданно изменился. Он с порога заявил, что хочет уволить меня, и как только Вы появитесь, поставит вопрос ребром: либо – он, либо – я.

Взглянув на Алфеева, я увидела, что он с замкнутым лицом смотрит поверх моей головы. Браво манипулятору! – подумала я. – Отличный прием, чтобы дистанцироваться от собеседника и не дать обнаружить истинные эмоции!

Я приблизилась к Алфееву так близко, практически вплотную, что ощутила его специфический мужской запах.

– Евгений Алексеевич! – тихо произнесла я, глядя на него снизу вверх. – Я не верю в серьезность этого ультиматума. Нет никаких объективных оснований для такой постановки вопроса! Возможно, он просто шантажирует Вас, – не берусь судить.

Изумленный Алфеев внимательно посмотрел в моё запрокинутое лицо. Почувствовав, что добилась желаемого, я чуть отстранилась.

– Но если он серьезно, – доверительно сказала я, – то думаю, разумнее оставить в Штабе его. Я, собственно, и дожидалась Вас, чтобы сказать об этом. Вы с Жаровым хорошо знаете друг друга, и в его руках все нити избирательной кампании. А у меня всё-таки был полуторамесячный перерыв. Что же касается Ваших обязательств передо мной, то я готова без обиды аннулировать их.

Ни один мускул не дрогнул в лице Алфеева. Казалось, и взгляд его остекленел. «Словно в соляной столб превратился», – мелькнуло у меня в голове. Я не ожидала подобной реакции, но была удовлетворена произведенным эффектом. Ну и что, – с горделивым отчаянием думала я, – пусть теперь увольняет! Полудурок! Захотела, вертела бы им! Пусть теперь думает! А я в такие игры не играю!

Подойдя к вешалке, я сняла свою куртку, накинула на плечи, и, обойдя неподвижно стоявшего посреди гардеробной Алфеева, не спеша вышла из штаба. Сердце моё колотилось так, словно я а только что пробежала пятисотметровку.

Миссурск, 13 мая

Ни на следующий день, ни позже никто из штабных не звонил мне. Выждав ещё пару дней, в течение которых, по моим представлениям, Алфеев должен был полностью отойти от своего «окаменения», я обратилась к Любови Петровне, но она сказала, что не в курсе происходящего в Штабе, и посоветовала позвонить непосредственно Алфееву. Поколебавшись ещё один день, сегодня вечером я набрала его номер.

– Извините, Евгений Алексеевич, я не знаю какое решение Вы приняли относительно меня.

– Я Вас уволил, – спокойно ответил он.

Мне было слышно, что, отвечая, он одновременно что-то жуёт.

– За что? – деловито поинтересовалась я, как если бы речь шла не обо мне, а о ком-то постороннем.

– Ни за что! – беззаботно ответил Алфеев, продолжая жевать.

Этот короткий ответ был абсолютно неожиданным для меня. Если бы Алфеев хоть как-то объяснился, пусть бы даже придумал какое основание для увольнения, то это был бы наш последний разговор, но он ловко поймал меня на психологический крючок. Помедлив секунду, я игриво поинтересовалась:

– А так бывает?

– Бывает! – не менее игриво ответил Алфеев и проглотил, наконец, кусок, который жевал.

«Тупоумное животное!» – подумала я, и чуть не рассмеялась от этого.

– А я могу получить расчет?! – стой же легкомысленной игривостью поинтересовалась я.

– Конечно! – посерьезнел Алфеев. – Посчитайте, сколько я Вам должен, и Артем выдаст эту сумму.

Я в сердцах бросила трубку. Полудурок, полудурком, а соображает быстрее меня, – с сожалением призналась я самой себе. – Какой расчет?! За пару дней?! Или за полгода, потраченных впустую?! Может обозначить ему реальную цену моих услуг?! Я злилась и негодовала как никогда.

В хаосе мыслей и чувств, обуревавших меня, вдруг пробилось подозрение, что Алфеев цинично обманывал меня, ещё тогда, когда предложил стать его помощником. Ни о каком сотрудничестве со мной он и не помышлял! Ошибка атрибуции! Он превратно истолковал мой рассказ об отношениях с Ильёй, и решил воспользоваться моим интересом к его собственной персоне. Ему необходимо было продемонстрировать активу свою традиционную сексуальную ориентацию! А то как же, ведь ходят разные слухи, а к нему приближены и крутятся вокруг него одни розовощекие мальчики!

Подумав так, я пришла в ужас от абсурдности и цинизма собственного предположения. Чтобы вернуться к здравомыслию, то есть привести себя в форму, я отправилась в ванную комнату и принялась умываться холодной водой. Ещё неделю назад я готова была выжать из себя все соки, чтобы помочь Алфееву завоевать победу! – укоряла себя я. – Осознанно! Пройдя через многие сомнения в отношении этого человека. А теперь вот готова считать его абсолютным негодяем и мерзавцем….

Снова и снова подставляя лоб под струю ледяной воды, я вспомнила, как Алфеев подарил мне букет белых лилий на день рождения. Ерунда, конечно, тысячи букетов раздарил кому ни попадя, – но, все-таки… Честно признаться, он всегда, когда я просила, находил возможность встретиться со мною, выслушать. А в период выборов это дорогого стоит! Вспомнилось многое другое, что подкупало, располагало к нему.

Но всё-таки он – полудурок! – снова застучало у меня в висках, как только я вернулась в комнату. Дарил цветы, потому что это ничего ему не стоило; выслушивал, потому что я высказывала здравые соображения; да и всему остальному – грош цена! Он подлец и хам. Хам из подворотни! Такой же, как и вся свора «молодых волков», рвущихся во власть, для того, чтобы насытиться воровством и грабежом! С другой стороны, – сама виновата! Невозможно безнаказанно отречься от правила, которому следовала всю жизнь: даже не знакомься, тем более, не «играй» с подонками и другими сомнительными личностями!

Мой мозг горел, не выдерживая напряжения. Надо было как-то успокоиться! Я принялась искать спиртное, в надежде, что дома случайно сохранилась бутылка какого-нибудь вина или коньяка. Ничего не найдя, собралась в магазин. Уже у двери, взглянула на свое отражение в зеркале, и сообразила, что выходить из дома в таком виде нельзя.

И тут я вспомнила, что недавно купила для мамы и её приятельниц четыре бутылки настойки боярышника. Она же на спирту! – обрадовалась я и достала из шкафа эти трехсотграммовые бутылочки. С трудом свинтила крышку одной из них. Сильный запах спирта ударил в нос, – то, что надо!

Налив полную рюмку настойки, я залпом выпила её. Прислушалась к себе, но ничего нового не почувствовала. Тут же налила и выпила ещё одну рюмку. После четвертой, которая, по моему мнению, тоже не действовала, я взяла в руки бутылочку и внимательно всмотрелась в этикетку. Всё правильно, – это была семидесятипроцентная спиртовая настойка. Пивали и покрепче! – подумала я. – Отличное лекарство от боли и разочарования!

Сознание, робко подсказывало, что пью я не водку, и даже не чистый спирт, а – вытяжку кардиостимулятора. Ну и что? – с рассеянной беспечностью думала я. – Мне нужна анестезия!

Рюмка за рюмкой я продолжала пить злосчастную настойку, а её оставалось ещё много…. Умру, так умру! – думала я. – Мне вообще, ещё до встречи с Алфеевым, не нравилось, как устроена эта новая жизнь. Но ещё больше я не нравлюсь самой себе, потому что попала в такую паскудную ситуацию!

Однако, ни опьянение, которое должно было бы свалить меня в сон, ни возможная смерть всё не приходили. Зато возникло сомнение: а вдруг случившееся – лишь интриги Жарова?! Чтобы разобраться с этим вопросом, я пошла проверенным путём: взяла бумагу и попыталась записать скачущие в голове мысли.