Чайка белоснежная. Сборник стихотворений

А сердце сгорело как будто дотла.

«Нам тяжкой долей выпало прозренье…»

Нам тяжкой долей выпало прозренье…

За чью-то боль безмерную чужую,

За горечь прошлых поколений

Своею горечью плачу я.

И меркнет свет, по нервам бьет бравада,

Как плохонькая приторная повесть,

За ложь обозванную правдой

Моя в стыде сгорает совесть.

Нет, не найти до истины мне брода,

И перейти поток я не сумею,

За немощь целого народа

Страдаю немощью своею.

Но знаю, знаю, знаю не случайно

Из глубины взывает голос тонкий,

Ведь за мое бессилье и молчанье

Расплатятся мои потомки.

«Я наброшу светлые одежды…»

Я наброшу светлые одежды,

И когда утихнет ураган,

Притворюсь таинственной и нежной,

И спущусь по трапу в океан.

За волной волну перебирая,

Побреду вдоль лунной колеи

Невозможная и столь живая,

Что защемит сердце от любви.

Будет ночь бездонной с поволокой,

Звезды будут падать с вышины,

Рассыпаясь прямо мне под ноги

И качаясь на гребне волны.

Только вдруг плеснет к моим коленям

Чья-то одинокая ладья,

Я взгляну и тихо обомлею,

В ней увидев спящего тебя.

До волос дотронусь осторожно,

Ты глаза встряхнешь от дремоты,

Вымолвишь чуть слышно:"…Невозможно…

Невозможно, только это ты…"

«Не болит душа, не болит…»

Не болит душа, не болит,

А летит душа, эх, летит,

После ливня, после ливня!

После ливня, после ливня

Пахнет морем ежевика,

Ты в ладонь ее возьми-ка,

В каплях падая дрожащих.

И костры саранок жарче

Разгораются над чащей

После ливня, после ливня.

После ливня, после ливня

Целый мир тебя обнимет,

И от старого унынья не останется и следа.

Как вино, как вкус победа

Хмелен воздух после ливня,

И шипит под небом синим,

И летит волна морская…

Я не помню, я не знаю,

Все что было, все что будет,…

Только серость тусклых буден

Смоет дождь струею звонкой.

И тогда мир старый-старый

Словно крошечный ребенок

Вам беспечно улыбнется

Очень чистыми глазами.

Не болит душа, не болит,

А летит душа, эх, летит,

После ливня, после ливня…

«Я тебя прощу, я прощу тебя…»

Я тебя прощу, я прощу тебя,

Потому что знаю, как ты хочешь это…

И моя вина, лишь моя вина,

Что зимой поверила в маленькое лето.

И моя вина, что не постучав,

Расплескалась наскоро лепестками в стужу,

Что с ветрами спорила, грелась у луча

Вымерзшего солнца никому не нужной.

Губы закусив, плача от обид,

Мерзла– вымерзала, сломанная ветром,

Снова забывалась и теряла стыд,

Поднималась заново,

              расцветала следом.

И моя вина, лишь моя вина,

Что себя уверила в силу обстоятельств,

Что познать боялась истину сполна,

Не хотела видеть маленьких предательств.

Но за силу светлую я судьбе признательна,

Я дарю прощение…Право,Бог с тобою…

Знаешь ни к тебе уже, только обязательно,

Вновь с лучами теплыми прорасту весною.

Только, знаешь, милый,

                цвета придорожного,

Что тебе насыпала безоглядно щедро,

Всей своею милостью, лаской осторожною,

Ты уже не выпросишь и у лета ветра.

«Издалека улыбнется…»

Издалека улыбнется:

"Добрый вечер… Добрый день…"

Луч погаснет, луч зажжется

Легкой искоркой сквозь тень.

Среди звездной бездны света

Посылает точно в срок

Своей крошечной планеты

Неприметный огонек.

Странно, согласитесь, странно,

О себе забыв совсем,

Слать куда-то неустанно

Луч невидимый никем…

Странно, может быть и странно

Одиночество людей,

Но сказать кому-то надо:

"Добрый вечер…Добрый день…"

Безответно каждой ночью

Луч дарить из темноты…

Видно верить важно очень,

Что кому-то нужен ты.

«Эх, лиха беда начало… и гитара зазвучала…»

Эх, лиха беда начало… и гитара зазвучала

Глуховатою струною, непрошедшею виною…

Заглуши перебор сердца стон, экий вздор,

Всех невзгод нам не счесть,

Счастлив будь тем, что есть.

Пусть рыдают слепцы от своей слепоты…

Черным пеплом мосты,

Пой же, пой до хрипоты…

На излете весны, в пыльной дымке дорог,

Юности не сули, дай поплакаться, Бог!

Так, чтоб все нипочем, словно счастье ключом…

Да под звон бубенцов, да красой жжет лицо.

И летит моя жизнь тройкой бешеной вскачь,

Передышки не жди,

Снисхожденья не клянчь!

Под цыганский напев, друг, тряхнем стариной,

Под цыганский напев скинем шали долой!

Скинем годы и дни, да кругами пойдем,

Словно в мире одни, в целом мире вдвоем…

Дай еще покружусь, дай метну дерзкий взор,

Юностью обожгусь, наплету сердцу вздор…

Пусть рыдают слепцы от своей слепоты,

Черным пеплом мосты,

Пой-же, пой до хрипоты!

«Этот остров оказался…»

Этот остров оказался

Удивительным и милым,

Там по небу без опаски

Облака гурьбой бродили.

Там молчало бабье лето

Без веселья и без боли,

Тишина была согрета

Теплотой твоей ладони.

Там кружилась над волною

Пара чаек белокрыло,

И в глаза мне голубою

Тихой нежностью светило.

Пахло свежестью осенней,

Я была с собой в согласье,

Странный остров на мгновенье

Стал моим нежданным счастьем…

Там рябиновою гроздью

Облака в лучах заката…

Жаль, что я всего лишь гостья,

Впрочем, большего не надо…

«Что тебе, мой милый, надобно?..»

Что тебе, мой милый, надобно?

От себя, мой друг, не спрячешься…

Душу не замажешь ладаном,

Медью с сердцем не расплатишься.

Не окликнет, не обмолвится,

Суета мимо бегущая,

А весна, ветра зовущая,

Измотает как бессонница.

И как хочется найти меня,

Так никем и не узнается…

Пустота с таким же именем

Как мое с тобой шатается.

И живешь как обворованный,

Только не на кого сетовать,

Все оплачено сполна тобой

Мной, как звонкою монетою.

«Общим принципам созвучно мы живем – земные люди…»

Общим принципам созвучно мы живем – земные люди,

Дорожим благополучьем, по нему о людях судим,

Что-то мерим и решаем, чувствам закрываем дверцы,

Заглушаем, заглушаем человечье свое сердце.

А оно болит и верит по своим законам вечным,

Лгать в угоду не умеет наше сердце человечье.

Разрывается от грусти и летит, поет от счастья,

А рассудку эти чувства неподвластны, неподвластны.

Но бывает, что в обиде слышать сердце не желаем,

Не жалеть, не знать, не видеть его силой принуждаем…

Но когда-нибудь, однажды, из глубин, из недр, без стука,

Вспоминая шаг свой каждый, всколыхнет ресницы мука.

Будет мучить Вас дождями, а зимой корить метелью,

Что на мелочь разменяли что-то главное в себе вы.

«Там за далью заснеженной…»

Там за далью заснеженной,

Там за белой рекой,

Живет-проживает Надежда

Стекло согревает рукой

И смотрит в окошко замерзшее,

В надежде – мелькнет силуэт.

В шали и в платье в горошину

Смотрит в окно заворожено,

Смотрит уже много лет.

А снег кружиться и падает,

И заметает следы,

И ранит сердце догадкою:

Нет сил, чтоб доехать, дойти.

Но свечки огонь виден издали,

Путник сквозь снег и пургу

На зов молчаливый и взгляд ее пристальный

Идет тяжело, утопая в снегу.

А снег кружиться и падает,

И заметает следы,

И ранит сердце загадкою:

А ждет ли, а надо ль идти?

Войдет вдруг нежданно, негаданно,

Желанный и снежный такой,

И чайник вскипает отрадой,

И речи простые наградой,

И руки согреты теплой рукой…

Поляну пушистых подснежников

Утро подарит с весной,

Там за далью заснеженной, там за белой рекой.

«Утро развесит зарю над деревьями…»

Утро развесит зарю над деревьями,

Выстелет небо янтарными перьями,

В солнца лучах купола загораются,

Верба цветет, жизнь продолжается.

Ветер, хмельной дирижер,

Кроны качает деревьев,

Птичий щебечущий хор

Славит весну песнопеньем.

Слава Творцу за рассветов круженье,

Весны непременность, за вербы цветение!

В крике младенца мудрость рождается:

Жизнь победила! Жизнь продолжается!

Пасха – песня венчальная,

Радость сменила отчаянье,

Мир озарило рождение,

Слава Творцу за Жизни творение!

Верба цветет, по ветру клонится,

Колоколов веселая звонница,

Светлая пасха, любви воскресение,

Праздник надежды, Радость весенняя,

Верба цветущая – миг ожидания,

Желто-пушистая вестница ранняя

Лета грядущего, жизнь вновь торопится,

Верба цветет, по ветру клониться

И верит в счастье Душа…

«Явись, явись, прошу, явись!..»

Явись, явись, прошу, явись!

В потоке незнакомых лиц…

Случайно, странно, невпопад,

Всего на миг, всего на взгляд,

Всего лишь краешком судьбы,

В котором будем я и ты…

«Утром травы росные засверкают звездами…»

Утром травы росные засверкают звездами,

Побреду я босая к горному ручью.

Травами увитая, росами умытая,

Солнцу восходящему тихо прошепчу:

«Здравствуй Солнце-Царь, Сила Светлая,

Здравствуй новый день, даль рассветная!

Да вольет в нас Жизнь силы бодрые,

Расцветай Земля моя,

Утро доброе!…»

Лета звуками звеня, просыпается Земля,

И гудению шмеля подпевают цветы.

Колокольчиков «динь-дон» еле слышный перезвон,

И кипрея синь-сирень гимн поют Красоты:

«Здравствуй Солнце-Царь, Сила Светлая,

Здравствуй новый день, даль рассветная!

Да вольет в нас Жизнь силы бодрые,

Расцветай Земля моя,

Утро доброе!…»

Если б люди всей Земли взяться за руки смогли,

И пропели о любви в светлый утренний час,

То, конечно бы, в тот миг МИР стал добротой велик,

Если дарим мы любовь, то и МИР Любит нас!

«Здравствуй Солнце-Царь, Сила Светлая,

Здравствуй новый день, даль рассветная!

Да вольет в нас Жизнь силы бодрые,

Расцветай Земля моя,

Утро доброе!…»

«Я наброшу лишь накидку…»

Я наброшу лишь накидку

Цвета сумерек вечерних,

Трону пальцем маргаритку, что одна в лесу осеннем:

«Одинокой быть не смей! Не смей! Будем праздновать свободу!

В этом царстве елей, елей, тишины и небосвода!»

Мне вчера совсем не пелось, я себя вчера жалела,

А сегодня надоело, а сегодня разалелась!

Жизнь – мудра, долой кручину!

Лес, прими простую гостью!

Радости подняв лучину,

Зажигай, фонарщик, звезды!

Вам дарую песен строки, сердца музыку, любовь,

Мои други, звезды, Боги, пока бьется в жилах кровь!

Пой, Вселенная, влюблено! Пой со мною, вместе, в лад,

Я мечтала стать свободной,

Я прощаю всех подряд…

И в плаще из искр и света, я Вселенной всей сестра,

Как « поющая комета», буду в небе до утра!

Светлой радостью наполнен звездный перезвон в тиши:

Тихий благовест свободы,

Сладкий благовест свободы,

Долгожданный час души…

«Я свою ладонь поднесу к огню…»

Я свою ладонь поднесу к огню,

Мраморно-прозрачна она в темноте,

Всех кого я помню, всех кого люблю

Розоватым светом мерцают во мне.

Мы такие разные у Тебя, Земля,

Сердцем излучаем свой розовый свет,

И любви пылает над миром заря,

В ней каждый оставляет собственный след.

«Загремел в раскатах гром…»

Загремел в раскатах гром,

Дождь веселый за окном,

Заплясав по черным лужам,

Пузырями пенится,

Теплый дождь, летний дождь,

От тебя как чуда ждешь

То, во что мне в летний зной

Очень плохо верится.

Стать бы маленькой вдруг

И со стайкой подруг

Босиком со всех ног пробежать по лужам,

Чтоб гремела гроза, чтоб сияли глаза,

Только брызгов фонтан,

Чтоб промок сарафан,

И звенел под дождем смех и визг подружек.

Ну и дождь, Боже мой!

Что творится со мной

Что под ливень и гром мне такое грезится?!

Распахну хоть окно, где ты, детство мое?

Ведь недавно рядом было,

Было, а не верится!

Тихо вечер пришел,

Дождь веселый прошел,

Лишь остались слезой на стекле дождинки…

Грустно как, не пойму,

Отчего и почему

Сердце рвется так тоскливо на две половинки.

«О, этот ночной дождь…»

О, этот ночной дождь,

Летящий с ночных крыш,

Тебе он уже невмочь,

А ты все не спишь, не спишь…

О, этот ночной дождь,

Он знает, что все зря,

И ты это вновь поймешь

В последний день октября.

О, эти ночные ручьи,

Растущие в океан,

Они забирают с собой

Разбуженность твоих ран.

О, ритмы ночные небес

В потоках холодной воды,

Их сотканность накрест-крест

Из света и полной тьмы.

И ткется твой жизненный холст

И этим ночным дождем,

Он из ожиданий и грез,

А может из песен еще.

Он из недосказанных слов,

Недоцелованных губ,

На ощупь он вовсе не нов

И даже местами груб.

Но видишь, вон там вдалеке

Двое в обнимку идут,

И пульс их рука в руке,

И страшный не страшен им суд.

А рядом играет с мячом

Смеющийся твой малыш,

О чем ты, о чем, о чем?

Наверное, ты уже спишь.

«Осенний дар Богов – живые листья…»

Осенний дар Богов – живые листья,

Как стайка мотыльков, слетевших с выси,

От лета сердцу памятные письма —

В них плеск воды и шорох трав,

В них шорох трав и плеск воды,

                                                        И мы…

По ним с небес спускались тихо ночи,

И звезды тихо сыпались на нас,

По ним я уходила, горько, молча,

В который раз, в последний раз.

И опять все не в лад, невпопад,

И опять на душе снегопад,

В белых хлопьях, словно в дыму,

Я бреду, не пойму, не пойму.

Все случилось и вышло не так,

Только плещется где-то маяк,

Пробиваясь сквозь времени лед,

Все твердит: он придет, он придет…

По поводу тех встреч, встреч скоротечных,

Докучливо ворчал старик-кузнечик,

Хлестала по щекам метель картечью,

И женщины вставали меж,

И женщины вставали меж.

Наперекор всем вьюгам и метелям,

Жизнь, отдавая для надежд,

Навстречу бабочки летели,

И крыльями латали брешь.

И опять все не в лад, невпопад,

И опять на душе снегопад,

В белых хлопьях, словно в дыму,

Я бреду, не пойму, не пойму.

Все случилось и вышло не так,

Только плещется где-то маяк,

Пробиваясь сквозь времени лед,

Все твердит: он придет, он придет…

«Не постижим любви тайник,

В руках держу комочек теплый…»

Не постижим любви тайник,

В руках держу комочек теплый,

Как он в душе моей велик,

Как мал еще Мир мной рожденный.

Любуюсь им в который раз,

Мне никогда не наглядеться…

Чей б ни был нос, рисунок глаз,

Но все ж мое в нем бьется сердце

С минуты этой до конца

Его печаль моею станет,

Улыбка детского лица

Мне силы добрые подарит.

Кружился тихо ночью снег,

А день пришел зарю целуя,

Родился новый Человек

И этот Мир ему дарю я.

Дарю печальный и смешной,

Любви, надежд, сомнений полный,

Чтоб стал прекрасный и большой,

Чтоб добрым стал Мир мной рожденный!

«И каждый день, вспорхнув от сна…»

И каждый день, вспорхнув от сна,

Навстречу к нам летят ручонки…

И, слыша взрослых голоса,

Доверчиво глядят глазенки

Еще податливо мягка душа,

А вихры пахнут детством,

И материнская рука от всех обид

Всех лучше средство.

Облака

Как хочу на небо сверху опуститься,

Поваляться в мягких легких облаках,

Над землей цветущей полететь как птица

На веселых, буйных на семи ветрах.

Замешу-ка тесто из дождя и неба,

Пеною морскою круто посолю,

И ладошкой правой, и ладошкой левой

Вылеплю фигурки тех кого люблю.

Поплывут по небу в розовых панамах,

Поплывут куда-то в дальние края

Облако "папа", облако "мама",

Облако "сестренка" и облако "я".

Незнакомка в белом мне кивнет с улыбкой,

Веер легкокрылый поднесет к губам,

Радуги касаясь легкою накидкой,

Спуститься на землю к заливным лугам.

Засмеется звонко, вся лицом светлея,

Башмачки хрустальные с неба упадут…

– Кто же ты такая?

– Меня просто феей, доброй феей детства

ФАНТАЗИЕЙ

зовут.

«От весны и солнца, смеющихся в оконце…»

От весны и солнца, смеющихся в оконце,

От капели звонкой в комнате светлей,

И дочурки – крошки залезли на окошко,

Чтоб увидеть, как вприпрыжку скачет воробей.

«Воробьи-воробушки, взъерошенные перышки,

Прилетайте стайкой к нам в гости на окошко!

Угостим вас сладкой черной шоколадкой,

Прилетайте почирикать с нами хоть немножко!»

От весны и солнца воробей смеется,

Позабыв отведать первого жучка,

Там в окошке у девчат вместо носиков торчат

Два смешных, два озорных, два круглых

пятачка!

«Нарисую небо синим-синим я…»

Нарисую небо синим-синим я,

Искупаю солнышко в реке,

Белый пароходик, поплывет дымя,

По высокой розовой волне.

Пр.: Зацветут на небе одуванчики,

       А царевич сядет на коня,

       А принцессой в желтом сарафанчике

       Красавицей без носа буду я.

Нарисую слева я дворец с трубой,

Пусть по крышам пляшут мотыльки,

Чтобы в моем царстве был мир и покой,

Не пущу Кащея и Яги.

Пр.: Зацветут на небе одуванчики,

       А царевич сядет на коня,

       А принцессой в желтом сарафанчике

       Красавицей без носа буду я.

Разукрашу золотом свеченье глаз,

Пусть любовь ведет их под венец,

Как хочу, чтоб в жизни у людей хоть раз,

Был такой вот сказочный конец!

«Утро родилось добрым…»

Утро родилось добрым.

От дождя остались лишь лужи,

И звук твоих туфелек дробный

Над асфальтом средь них кружит.

И что там казалось ночью,

Ты второпях забыла,

И что тебе дождь напророчил,

Утро небрежно смыло.

Но бьются в висках бегущей

Обрывки мелодий дивных,

И голоса два зовущих

Женщины и мужчины.

О чем же они пели,

Словами не выразишь даже,

О лете и о метели,

И о глазах влажных

И о любви быть может,

Что пьется с ладоней бездонных,

И мир там был мудро сложен,

И пел там в полях донник.

И пахли те песни летом,

Словно морем конверты,

И были они при этом

О жизни, а может о смерти.

О чем же, скажи, о чем же,

Ночное кричало им море,

Как было оно похоже

На счастье и горькое горе.

И плакала и смеялась,

Над морем парила на крыльях,

Души непонятно касалась

Музыка – дитя любви их.

«Шум привокзальный встречает вагоны…»

Шум привокзальный встречает вагоны,

Оклик нежданный, взгляд изумленный,

И пять минут всего остановка,

– А, знаешь, останься,-

– Да как-то неловко.-

     Скомканы вещи узлом неудобным,

     Соседи приникли к стеклам вагонным.

     Брошенный поезд тронулся с места,

– Легка для жены…

– Стара для невесты…

     А впрочем, а впрочем, что им разговоры,

     Оконные взоры, вагонные споры.

     Встреча нежданная им предназначена,

     Жизни годами, сердцем оплачена.

     Встреча нежданная счастьем по кругу,

     О, наконец, много скажем друг другу

     Слова так легки и непостоянны,

     Глаза же близки, от шампанского пьяны.

     Пахнут черемухой майские дворики,

     Спят сном десятым дети и дворники,

     Пахнут черемухой губы у женщины,

     Теплые пальцы в сплетении доверчивом.

     Черемухой пахнут гостиницы простыни,

     Рук и волос сплетенные россыпи.

     Цвет белых черемух кружится над парками,

     Старые дворники метлами шаркают.

     Рассвет зажигает белые факелы,

     Сон охраняют белые ангелы,

     Светлые ангелы, крыльями плечи,

     Устроили эту нежданную встречу.

     Солнца лучи крыл их касаются,

     В кисти черемух крыла обращаются.

     Цвет белых черемух душист и,

     О, господи!

     Сыплет на белые–белые простыни…

«Я желаю счастья Вам, друг мой, давний и большой!..»

Я желаю счастья Вам, друг мой, давний и большой!

Счастье – это результат, заработанный душой.

Но когда душа слаба, когда мужества в ней нет,

Заменяется оно звоном новеньких монет,

На сто юбок вдалеке и на три, что ближе всех,

Разделяя налегке с ними призрачный «успех».

Только вот, увы, себя ни за что не проведешь,

И хотелось б, но душа не приемлет эту ложь.

Игрока лукавый взгляд не находит благодать,

За стрельбой по воробьям – как бы суть не проиграть.

Но когда-нибудь устав, лгать и угождать другим,

Света захотят глаза, а не слов притворных дым.

И, стряхнув с себя весь страх, фальши обойдя чертог,

Вы вдруг станете таким, каким Вас замыслил Бог.

Свет отпразднует в тот час выигранный Вами бой,

И в ладонь прибудет счастье – счастье жить в ладу с собой.

«Унесутся вдаль горькие слова…»

Унесутся вдаль горькие слова,

Спрячется печаль, а любовь жива…

Весен карусель занесет листва,

И опять апрель, а любовь жива…

Годы на излет, вот и седина

Снова Новый год, а любовь жива…

Женщин хоровод накинет покрова,

Скроет сердце лед, а любовь жива…

Завалены пути, в чужих руках права,

Но судьбам вопреки вновь любовь жива…

Встречу добротой новую зарю,

Что любовь жива, жизнь благодарю…

«Падают звезды с неба на плечи…»

Падают звезды с неба на плечи…

И танго звучит, звучит, звучит, и плавится вечер

В закатно–багровых шелках июля,

А месяц, торчащий как в карауле,

Тихо качается в такт мелодии танго…

И ароматы трав нескошенных

Вскружили головы прохожим,

И сердце в ритме танго бьется легко.

Ах, ты тайна моя, что ж ты кружишь меня,

Словно танго в ночи все звучишь во мне, звучишь…

Не оставляй меня надежда,

Не разрывай покровов нежных

Замков воздушных, замков грешных, мною придуманных в тиши…

О, эти летние звездопады, лягушек бессонные серенады

Сжимают сердце неясной отрадой, не останавливай танго, не надо,

Эту тайну, тайну души…

А в парках влюбленные бродят пары,

А в облаках тихо звучат струны гитары,

И ароматом дурманят травы,

Все влюблены и, в общем, правы,

А в голубых глазах лукаво светит июль, июль…

А танго летит все выше, выше,

И каждый третий будет лишним,

А губы ближе, ближе, ближе…о, этот желанный поцелуй…

А в голубых глазах лукаво светит июль.

Ах, ты тайна моя, что ж ты кружишь меня,