Чайка белоснежная. Сборник стихотворений

Жизнь покажется мигом абсурдным и ломким,

И бессмысленны будут "прощай" и "прости",

Только руку мою, как больного ребенка,

Как соломинку, ты прижимаешь к груди.

«Задохшись от бега, от мокрого снега…»

Задохшись от бега, от мокрого снега

Наотмашь хлестаюшего по щекам,

От мыслей по кругу, от загнанных в угол сомнений,

Бреду по сугробам,

И в нервном ознобе

Давлю, разгребаю коленями снег,

Сминая небрежно былые надежды

И весь разговор свой, и сдавленный смех…

Довольно, душа, в бесконечных сомненьях,

Как в стоптанных туфлях брести без дорог,

И ждать, будто нищий,

О, Боже,как свищет…!

Ждать милости, получая плевок…

Но, боже, как больно…

Довольно, довольно!

И снег рикошетом по влажным глазам…

И горбится город, безжалостный холод

Безжалостной вьюги длиною в года.

«Из долгих ночей напрасной надежды…»

Из долгих ночей напрасной надежды,

От дальних огней во мгле побережья,

Из искры звезды, пролетающей мимо

Воскреснет Весна из снега и дыма.

Воскреснет Весна и в распахнутый ветер,

Войдешь и не в силах уже не заметить,

Что пахнут деревья новой листвой,

Распускается сирень,

И небо парит над головой,

                   Парит над головой…

Смешаются вместе и мысли и звуки,

Озябшие души, озябшие руки,

Какие надежды нам птахи напели,

И снова Весна, ужель– неужели!

Зачем мы придумали наши ненастья,

И, Боже, как мало нужно для счастья!

И пахнут деревья новой листвой,

Распускается сирень,

И небо парит над головой,

                          Парит над головой…

По сказке «Финист-ясный сокол»

Как навстречу светлому

Лучику приветному

Побегу без памяти, не боясь упасть,

По болоту топкому,

Робкая, неловкая,

Хрупкою надеждою

Буду тропку класть.

Будут ветки хлесткие

Алыми полосками

На щеках, на девичьих

Безжалостно цвести.

Хлеб чугунный вымочу,

Стальные лапти вытопчу,

Только бы хватило сил,

Только бы дойти.

Как пришла я к милому,

Горячая к остылому,

Он с женой наряженной

Забыл совсем меня.

С румянцем, да растерянным,

Стою пред ним уверенным,

Стою пред ним озябшая, саму себя кляня.

И все слова заветные,

Что повторяла ветру я,

Топкой гати отданы

И нечего сказать,

Лишь слеза горючая обидная, колючая,

По щеке по пламенной

Начала стекать.

Но вот живу счастливая

С любимым и любимая,

Да только, когда ветрено,

Начну вдруг вспоминать,

Как навстречу светлому

Лучику приветному

По болоту топкому бросилась бежать… 1987г.

Женская (Шуточная)

Как я часто плакала, когда ты мне, милый мой,

Выдавал затрещины, щелчком по носу бил,

И была я маленькая слабенькая женщина,

И тебе сопротивляться не хватало сил.

А теперь вот стала сильная и толстая,

Нервы укрепила я, мышцы накачав.

И за все дурацкие штуки без расспроса я

Побиваю тебя часто – прав ты иль неправ.

Карма – штука точная, камни возвращаются,

Обиженная камбала дерется и орет…

Все обиды, мужики, нами не прощаются,

Все обиды к вам вернутся, знайте наперед.

И теперь по улицам брожу я королевишной,

И мужицким черненьким рада синякам,

Я за то, то изменил с дамою копеечной,

Вечерком пойду гулять по лучшим кабакам!

Вечерком, вечерком с отличным мужичком!

«Как просто, милый мой, как просто…»

Как просто, милый мой, как просто,

Все разом оборвав, уйти

За самый дальний перекресток

И потеряться по пути.

Исчезнуть в массе лиц и шумов,

Отречься от печалей всех,

Чтобы следы, слова и думы

Засыпал нетревожный снег.

Засыпал,заслонил,закутал

Летящей зыбкой пеленой,

Разжал души стальные путы

И пал к ногам передо мной.

И вдруг вознес, как Маргариту,

В круженьи белой полумглы

Над тихим городом умытым,

Где вдалеке в окошке ты.

Ты заглядишься, в думах стоя,

На чистый первозданный вид…

Взлетая я махну рукою :

"Прощай, мой милый, Бог простит…"

На тень, заполнившую город,

С неясной поглядишь тоской

И вдруг расслышишь хлопьев шепот:

"Прощай, мой милый, Бог с тобой…"

«Как трудно выразить словами…»

Как трудно выразить словами

Мерцанье снега, леса тишину,

Красу берез взлетающих стволами

В небесно-голубую вышину.

Спокойствие души и лыж, скользящих

В нетронутый пушистый снег,

В мгновенье меж былым и настоящим,

И в будущее устремленный бег…

Скажите, что нам надо, ради Бога,

Когда вокруг такая тишина!

Нет, не разбудит легкая тревога

Заснеженные ели ото сна…

Чуть слышен над безмолвной белой гладью

Скрип лыж и полусонный лес

Тебя напоит снежной благодатью

И синевой распахнутых небес.

Скользящий луч сольется с белизною

Коры берез и заискрит снега…

Ты так тиха, когда сама с собою,

Так безмятежна и душой легка.

Приникни же губами, головою

К коре берез, послушай тихий лес…

Почувствуй, как наполнилась любовью,

Почувствуй, как наполнилась любовью,

Смотрящих нежно на тебя Небес.

«Когда все посохи стерты о камни…»

Когда все посохи стерты о камни,

Когда иссякает железная соль,

В душе возникает всепониманье,

Прощая обиды и боль…

И мысль, что тебя всенощно крутила,

И жгла как каленая медная нить:

«Как можно так было, как можно так было

Со мною, со мной поступить!?»

И мысль прорастает в небо, в небо

И там ее ткут небеса, небеса,

И отделяя зерна от плевел

Снежинки летят на глаза…

И ты, поднимаясь с рассветом,

И солнцу крикнув: «Свети!»

Ты понимаешь, что утренний ветер

Тебя приобнял и шепнул: «Ты прости…»

И, слушая громов раскаты,

Что эхом в твоей отзовутся груди,

Ты понимаешь: сама виновата,

И дождь застучит: «Ты прости…»

И дождь застучит …

Напившись обид, ты разучишься плакать,

Утраты познав, ты себя обретешь,

И, отрекаясь от догм и от замков,

Душою в небо врастешь…

Душою в небо врастешь….

Когда все посохи стерты о камни,

Когда иссякает железная соль,

В душе возникает всепониманье,

Прощая обиды и боль…

«Когда уходит из под ног земля…»

Когда уходит из под ног земля,

Когда душа отторгла тяжкий камень,

И все сжигающий нещадный пламень

Сжимается кольцом вокруг тебя…

Из хаоса и мглы слетит покой,

Давным-давно забытое блаженство…

Таинство единения с собой,

С полынным запахом потерянного детства.

Косые взгляды, ссоры и вина – такая малость,

И полоской света я полечу – сама себе комета,

В кромешной темноте одна.

И обличенная пристрастностью суда,

Пойму внезапно – я немало стою…

И если, если ты меня не понял,

То не моя вина – твоя беда.

«Майские ветры блуждают меж звездами…»

Майские ветры блуждают меж звездами

В поисках тщетных приюта Надежды,

Майские ветры безумны и нежны,

Слетают с небес лепестковою россыпью.

В платьице белом застыла Оделия

В думах далеких, забыв о балете,

А Маргарита сжимает букетик,

Еще не взлетевшая и онемелая.

От нелюбви, словно от бабы от каменной,

Сердце посыплется мелкими звездами

И,остывая глазами бесслезными,

В ночи догорает заброшенным пламенем.

Но, источая запах черемухи,

Плещутся в ветрах крыла лебединые,

Любимые платья становятся коротки

И так соблазнительны звезды старинные.

Забыты сомнения, крыла распахнулись,

Кружится Оделия светом залита,

А в поднебесьях парит Маргарита

Над изумленьем растрепанных улиц.

И, задувая свечи печальные,

Всегда вечерами задумчиво поздними

Влюбленные женщины становятся звездами

И майские ветры хранят их молчание.

«Пробиваются сквозь камни маки белые…»

Пробиваются сквозь камни маки белые,

Лепестками простираясь к небу синему…

А над камнями гуляют ветры сильные,

Треплют маки своей лаской неумелою.

Маки, пропитавшись солнцем,

Еле слышным колокольцем,

Зазвенят, закачавшись в ветрах,

В синеву б им окунуться,

Белой птицей обернуться,

Полететь…, да застряли в камнях.

Пробиваются сквозь камни маки белые,

К небу тянуться глазами удивленными,

Так им хочется стать легкими и вольными

И порхают лепестки на стеблях смелые!

Ветер, ветер бесконечный,

В споре с жизнью быстротечной

Налетит, лепестки оборвет,

Их шутя подкинет в небо,

И оставит голый стебель,

Засыхать, вспоминая полет…

«Море, море, бесконечность шума волн, шипенье пены…»

Море, море, бесконечность шума волн, шипенье пены,

Уводящая безбрежность за порог живо Вселенной.

Звезд бездонное мерцанье, неразгаданная вечность,

Мы, сожжённые страстями, так малы в просторах млечных.

Жизнь идет, спешит по кругу… Чай горячий спозаранок,

Кто-то писем ждет от друга, там за стенкой перебранка.

Чья-то странная улыбка иссушила болью душу,

Мальчик строил замок зыбкий, а другой его разрушил.

Прячется в ресницах гибких женщина при разговоре,

Была близкою и милой, а теперь верни, попробуй.

Кто-то дергает упрямо наши души, точно струны,

Спрятанного в тьме органа, коготками как безумный.

И мелодия смятенная летит дорогой млечной…

Волны смоют ее пеной, обращая в бесконечность.

«Море, море, головокруженье…»

Море, море, головокруженье

Волн твоих бегущих неустанно!…

Неподвластно мысли притяженье

И непостижимо и желанно…

Я с морем целовалась вдохновенно

И шум его перекричать пыталась,

Но не могла, как не старалась,

А море заливало меня пеной

И ласковой волною обнимало,

И, торопясь, бежало на край света…

А с края этого я вместе с ветром

За волнами вдогон бежала!

Но море с шумом мне мешало,

Сбивало с ног и увлекало в бездну,

И к берегу тревожно возвращало…

А я ему: " ЛЮБЛЮ-Ю-Ю…!" кричала,

И голос, множась, превращался в пену…

С ладоней, как из раковин двух белых,

Солено-горькая лилась прохлада

И превращалась в брызгов миллиарды…

И брызги поднимались прямо к небу,

Слетали вниз к губам, лицу и телу,

В который раз окутывая пеной…

И море целовалось вдохновенно!

«Надоели бичеванья нудной праведницы ночи…»

Надоели бичеванья нудной праведницы ночи,

Что жила лишь ожиданьем, что жалела себя очень…

Сердце крохами дарила, а брала и того меньше,

Все исправить я решила непременно в этот вечер.

Платье красное надела, подвязалась лентой алой,

Оттолкнулась и…взлетела вместе с ветром буйно-шалым

Без тревог, без сожаленья душу выплеснуть до звона…

Всем глазам на удивленье стала легкой и свободной.

Подлетел бес ошалело: «Ах, отрада, я с тобою…

Только если ты посмела, не ищи себе покоя…

Да слова здесь бесполезны, дай-же руку, моя донна!"

И пошел крутить над бездной

Танго в ритме чарльстона.

Я кружилась и смеялась, песни пела и кружила

Все, что в жизни мне досталось, все, что помнила, любила.

Над сияющей пустыней душу черту продавала,

Только он души не принял:

Мол, грехов в ней больно мало…

«Ах, ты так…Так к черту робость!»

И потерею не маясь, полетела душа в пропасть,

На осколки рассыпаясь,

В даль – далекую звездою, не достать и не вернуться,

А осколки надо мною то ли плачут, то ль смеются…

До сих пор покой не знаю, по ночам меж звезд гуляю…

А осколки все летают, песнями в тумане тают.

«Увы, как же все оказалось непросто…»

Увы, как же все оказалось непросто…

За плотным туманом мой крошечный остров…

Маячит несмелым осколком зари…

Но мимо веду я свои корабли.

Там всюду жасмины, и воздух так сладок,

Спасеньем от жажды там пьется прохлада,

И сердце не знает дороже земли,

Но мимо веду я свои корабли.

Там всем я понятна, и без стеснений

Там можно присесть, окунувшись в колени,

И помолчать или петь что попало,

Но там я, увы, никогда не бывала…

Наверно жасмины уже отцвели…

И мимо веду я свои корабли.

«То всего лишь дуновенье ветра…»

То всего лишь дуновенье ветра

Из весенних полудетских снов,

Лишь щемящее прикосновенье

Терпких призрачных оков…

То ли осень обманула время,

То ль весна вернулась впопыхах,

Отчего такое сожаленье

В ненаписанных стихах…

Ах, какое странное блаженство

Мудрости идти наперекор,

Сознавать тщету и безнадежность,

Но твердить желанный вздор…

Перепутав грань весны и лета,

Сходя с ума от осени,

Расплескал багульник первоцветом

Лиловым с просинью…

«Ты и я… я и ты… – летящие миры во Вселенной…»

Ты и я… я и ты… – летящие миры во Вселенной,

Ищем мы, друг друга ищем мы,

Пусть будут искания наши благословенны.

Ты во мне…я в тебе…пытаемся сердцем понять сердцевину,

От моего тепла уходишь ты…

И каждый не познан, распят наполовину…

Ты и я…я и ты -познавшие и позабывшие счастье,

В счастье не веришь ты, и сил нет сойти с пути,

Но разорвать оковы планет не в твоей власти.

Я – женщина, корнями проросшая в землю,

Листвой восходящая к звездам…

Любовью увенчена, любовью развенчена,

В цветенье белом моем пронзительны весны.

Я – памяти долгий урок и путь твой тернистый,

И горечи полный глоток и желанная пристань.

Но кто ты? Мужчина взирающий так на меня благосклонно…

О чем же молчишь ты? Какие тобой управляют цари и законы?

Твой разум меня предавал и слово студило,

И в замках кирпичных твоих душа зависала бескрыло…

Но вновь и опять сквозь весны душа пробивалась,

Я в мыслях летела к тебе и из зим возвращалась.

Ты и я…Я и ты,бредущие по нескончаемым верстам Вселенной

Ищем мы, друг друга ищем мы…

Пусть будут наши искания благоскловенны.

Да, вновь безумны ветра и холодны зимы…

Прими меня, милый, прости меня, милый, пойми меня, милый…

«Cлава Богу!..»

Слава Богу!

Я воскресла от объятий диких роз,

Убежавшая невеста мира хаоса и грез…

Слава Богу! Отыгралось полугорькое вино,

Поотбила крылья радость о закрытое окно…

Как легка и неранима я теперь и холодна.

Пролетайте, ветры, мимо – чаша выпита до дна.

Чаша выпита, но влажный, терпкий привкус на губах,

И звенит, звенит протяжно нить в потерянных мирах.

И пускай закрылись дверцы к тем мирам,

                       В том далеке

Слава Богу! бьется сердце, то,

Что помнит обо мне…

«Танго вновь кружит, а, может, кружит…»

Танго вновь кружит, а, может, кружит:

Три шага вперед, поворот налево,

Немного надежды, немного лжи,

Отчаянья море: "Не плачь королева!".

Ваш неоконченный роман,

Душ зависания и скольженье

Сердца твердой коркой от рваных ран,

Что там предвидится в продолженье?

Только весна на пороге и шепчет вновь: "Здравствуй!

Свое горемычное счастье отпразднуй,

Забудь, что тебе злые вьюги напели,

Поверь перезвону летящей капели.

Поверь перезвону летящей капели,

Забудь, что тебе злые вьюги напели

И не пристало, тебе, королеве,

Вытри же слезы, на самом деле"

Танго все кружит, летят года,

Короткие встречи и расставанья,

А ты снова ждешь, как всегда ждала

О, как ты устала от ожиданья.

А, может, сама себе уже лжешь,

Не слыша мелодии в нотной гамме

Только вот вряд ли уже разберешь,

Кто прав, кто виновен в этой драме.

Аккорды затихли, брошен смычок,

Цветов не дождетесь и с вас довольно,

Вам преподали старый урок

Забыли опять ненароком и больно.

Но бьется мелодия больно в груди,

Привычное танго у края оврага

"Пожалуйста, за руку переведи,

И даже не надо белого флага"

Только весна на пороге и шепчет вновь: "Здравствуй!

Свое долгожданное счастье отпразднуй,

Забудь, что тебе злые вьюги напели,

Поверь перезвону летящей капели.

Поверь перезвону летящей капели,

Забудь, что тебе злые вьюги напели

И не пристало, тебе, королеве,

Вытри же слезы, на самом деле!"

«Сжигай мосты, моя отрада…»

Сжигай мосты, моя отрада,

Сжигай мосты, так надо, надо.

Сжигай, пусть не дрожит рука,

Да так, чтоб все наверняка…

Сжигай, чтоб жарче разгорелось,

Чтоб долго помнилось и пелось!

Пусть плещут искры на ветру

Ликуя, празднуя Свободу!

Души забытую сестру

Впусти с просторов небосвода.

Впусти, ей так давно хотелось

К тебе спуститься на плечо,

Пока ты в униженье грелась…

Cжигай скорей, ну, что еще?

Зачем? Не смей от счастья плакать!

И не смотри больной собакой…

«Распахните, распахните настежь свои окна…»

Распахните, распахните настежь свои окна…

И вдохните, и вдохните аромат ночной,

Удивитесь, удивитесь – мир из звезд весь соткан,

Насладитесь, насладитесь звездной тишиной…

Кто-то там, в ночи, расплескал лучи

По кромешной мгле солнечным ковшом.

Был он добр и смел и душою пел,

"Да, ты прав, Малыш, чудно хорошо!"

Распахните, распахните свое сердце настежь,

И поверьте удивленно в детства чудеса,

Вдруг услышав как тихонько,

             да, как первый ландыш,

Переливчато смеется каждая звезда!

«Я счастья сокровенные мгновенья…»

Я счастья сокровенные мгновенья

Возьму в ладонь.

(Их было так немного,

Едва ли горсточка в ладошку наберется)

На нить их нанизаю, как придется,

Шутя венком надену, и к дороге.

Прохожий обернется изумленно,

Как будто вспомнит, и понять не сможет:

Возможно это я, а может

Девчонка из-за забывшегося лета,

Cкользящая над травами неслышно…

Вдруг ветер тихо травы заколышет,

Венок мой заискрится странным светом,

Затрепетает всеми лепестками,

И я запахну морем и лугами,

Разбуженной росой в лучах рассвета,

И шумом наступающего лета,

Опавшею листвой шуршащей вяло…

Мой встречный, одинокий и усталый,

Подумает, вновь уходя в ненастье:

"Ах, Боже мой, какое счастье!"

«Однажды, однажды вечером сонным…»

Однажды, однажды вечером сонным,

Когда неожиданно кончится ливень,

Я страх позабуду, и стану свободной,

И стану прекрасною, юной и сильной.

И крылья расправлю, все белые крылья,

Что так давненько без дела дремали,

Их шумом вспугну косяк голубинный

И зерна им брошу, чтоб вдоволь клевали.

Вспугну на окошке твоем приунылом

Усердно расшитую бархатом осень,

И крикну тебе:"Не бойся, мой милый,

Давай полетаем! Ты только не бойся!"

Но страхом наполнены серые очи,

И слышит меня, и, как-будто, не слышит…

– Ты, знаешь, я как-то летаю не очень…,

Земля понадежней, когда она ближе.

А я засмеюсь:

– Что ж жаль, хоть и знаю…

А я не боюсь вот прогулок под ветром,

А я знаешь, милый, летать обожаю,

Ты тоже любил, да забыл видно это…

Закрой же окошко…жена молодая

Уже навострила ревнивые ушки.

Ты здесь оставайся, а я полетаю…-

И смех полетел с тополиной макушки.

И, завернувшись в листвы покрывало,

Я бесконечно и славно кружила,

И тихо смеялась, наверное, знала,

Как мне безумно завидует милый.

Радость лета

Зазвенит, зазвенит синева зеленым цветом,

Напоит, напоит радужной росой рассветы,

Раздробиться в траве миллионами искринок,

То на крыльях стрекозинных Лето-Радость к нам летит…

Синеглазая, босая, долгожданная такая

Лето-Радость, Радость-Лета,

Вся из солнечного света.

И лягушки в прудах переходят на романсы,

Мошкара до утра до упаду кружит в танце.

Шелест трав, щебет птиц, мотыльков порхает свита:

"Здравствуй, здравствуй, синьорита!

Радость-Лета без границ!

Из дождей в ладонь летящих,

Из ветров листвой шумящих,

Из ромашек, маргариток,

Здравствуй, здравствуй, синьорита!

Синеглазая, босая, долгожданная такая

Лето-Радость, Радость-Лета,

Вся из солнечного света!»

«Снова под Рождество лампочек фейерверк…»

Снова под Рождество лампочек фейерверк,

В ступе с Бабой-Ягой слышен нахальный смех.

Кощея зеленый глаз следит в темноте за тобой,

Белочки перепляс…

И хочется чуда, хоть вой!

Снова звучит танго,

И кружит толпу зевак,

Здесь затеряться легко,

И танцевать просто так…

Искриться над елкой снег,

То рыжий, то золотой,

Пары веселый смех

И хочется счастья, хоть вой!

«Неужели все напрасно…»

Неужели все напрасно…

Неужели я исчезну…

Буднично и беспристрастно

Упаду в немую бездну?.

Будут вечера пьянящи,

И никто-никто не вспомнит

Лепестков из рук летящих

Писем мной приговоренных.

Но по мне не плачет бездна,

Да и я ее не стою,

Стану я одной прелестной

Невидимкою шальною.

Обращусь волною грубой,

Бесшабашною и смелой,

И сухие ваши губы

Обожгу соленой пеной.

Ветром стану я беспечным,

От смущенья не растаю:

Всех парней красивых встречных

Обниму и обласкаю…

И какой-нибудь бродяга,

Голову задрав, заметит,

Что в сиянье звездном мрака

Вроде звезд побольше светит…

«Не сокрушай меня…»

Не сокрушай меня, не сокрушай меня

Молчанья холодом, упреков камнепадом…

Как трудно шла к тебе душа моя,

Не прогоняй с тропы во тьму ее,

                    не надо…

Не разрушай во мне,

            не разрушай во мне

Мой замок, трепетный и робкий,

Что, затаившись в суете,

Ткала из нежности осколков.

Не заставляй, не заставляй жалеть меня

О днях былых, о том, что не случилось,

И греться у далекого огня,

И в мыслях проклинать твою немилость.

Хочу, чтобы Добро назвалось именем твоим…

Как жизни время быстротечно,

Как трудно подниматься из руин,

Чтоб вновь к тебе идти навстречу.

«Нежданно, неверно покатятся звезды…»

Нежданно, неверно покатятся звезды

С полночного неба,

К утру обратятся в злаченые росы,

Смешаются с пеной.

На мокром песке останутся знаки,

Их смоет волною прибрежной.

И будут смеяться от счастья две чайки

Неверно и нежно.

Пускай я не сбудусь,

Но я не забудусь,

Я в память ворвусь к вам

Запахом моря, и яростью пенной, и шумом прибоя,

И горькою влагой на мокрых ресницах,

И вам не укрыться от воспоминанья,

От встречного ветра бьющего шквально,

И справиться с этим не хватит дыханья,

И сердца не хватит, чтоб расплатиться…

Лишь ночью глубокой вдруг вздрогнут ресницы,

И что-то приснится

Неверно, непрочно…

А впрочем, а впрочем, а впрочем,а впрочем

Не стоит пугаться неясного сна…

Ведь счастья случилось так мало, так мало,

А сердце сгорело как будто дотла.

«Нам тяжкой долей выпало прозренье…»

Нам тяжкой долей выпало прозренье…

За чью-то боль безмерную чужую,

За горечь прошлых поколений

Своею горечью плачу я.

И меркнет свет, по нервам бьет бравада,

Как плохонькая приторная повесть,

За ложь обозванную правдой

Моя в стыде сгорает совесть.