Полная версия
Военный прогресс: социально-философский анализ
При детальном рассмотрении прогресса человечества в целом на первый план выходит поступательное ускорение развития. Исходя из данных о хронологической продолжительности последовательно сменяющих друг друга эпох, обнаруживающей ускорение ритма истории, и следует рассматривать проблему военного прогресса в обществе. В частности, развитие военной техники сопровождало человека практически с момента его появления в природе и со временем развитие переросло в конкретизированный «технический прогресс», а затем и в «научно-технический», пройдя путь восхождения «от простого – к сложному». Преувеличением будет отождествлять технический прогресс с общественным прогрессом, измеряя последний количеством выпущенной бытовой техники, поскольку это является неправомерным распространением одной отдельно взятой стороны явления на все явление в целом.
Научный подход выводит на первый план вопрос о том, существует ли на сегодняшний день реальный прогресс, единство которого обеспечивалось бы человеческой деятельностью. Если признать, что всемирно-исторический процесс складывается естественно исторически и не нуждается во внеисторической силе для поддержания своего единства, встанет вопрос о его человеческом содержании и смысле: существует ли всемирно-исторический субъект, для которого была бы значима всемирная история в ее целостности. В этом случае проблема общественного прогресса превращается в проблему гуманизации всемирно-исторического процесса, наполнения его человеческим содержанием, и отпадает надобность искать смысл в заоблачных далях.
Неадекватная оценка военного прогресса связана также с тем, что линейно-прогрессивная схема общественного прогресса, принятая в западной системе ценностей часто не выдерживает критики, если учесть неоднозначность военного прогресса. Это связано со следующими обстоятельствами.
Во-первых, революционная смена социально-экономических формаций как результат перехода количественных показателей накопившейся энтропии в новое качество, предполагает определенный уровень военного прогресса, независимо от того, происходило ли реальное военное вмешательство.
Во-вторых, помимо институционального переворота, который может быть спонтанным, революционные преобразования, как правило, растягиваются во времени, когда многое решает именно определенный уровень военного прогресса.
Мерой социального прогресса становится экономический рост, а система промышленного производства теперь определяет общественное устройство. Общество и личность представляются в терминах и категориях пользы, интереса, целерационального действия. В постиндустриальном обществе, где человек, его личность и культура не защищены от логики рынка и технических средств, материальные блага стали преобладать над культурными услугами. Включение общества в систему рыночных отношений глобальной экономики, развитие и внедрение информационных технологий приводит к переоценке духовных ценностей, утрате высших идеалов культуры. Ситуация, сложившаяся на сегодняшний день, показывает, что человек в повседневной жизни стал руководствоваться «престижными» ценностями, придавая второстепенное значение традициям, религиозным, нравственным и эстетическим нормам»21.
Кроме того, экономический критерий прогресса не является всеохватывающим. Таким критерием может быть общесоциологический, сущностный и общий для всех сфер общественной жизни, в частности, и для определения уровня духовности общества. Тем не менее, такой критерий может быть очень абстрактным – это сам человек, точнее, уровень развития личности. Этот критерий предусматривает высокий уровень гуманизации общества, достижения личностью социальной свободы, т.е. ликвидации вековой отчужденности между личностью и обществом (государством). На этом основании возможно определение эмпирически-конкретных факторов общественного прогресса. Определение показателей прогресса может быть прагматическим и локализованным. Например, показатели общественного прогресса могут быть дифференцированы по сферам: экономической, технической, экологической, политической, культурной и т.п. Все показатели, которые фиксируют движение общества вперед и не являются показателями регресса (упадка, деградации), могут рассматриваться как эмпирические свидетельства общественного прогресса.
Одним из основных догматов европейской цивилизации является положение о том, что искусственное, сотворенное наукой, лучше естественного, данного природой. Именно на этой основе сформулировано положение о человеке как о завоевателе природного мира. Отсюда страх перед разнообразием окружающего мира и стремление к замене эволюционно возникших способов самоорганизации природного и социального миров бюрократической организацией22. В то же время военный прогресс в коллективистском обществе является следствием гармонии природного и социального миров в своем космическом совершенстве. Таким образом, принципиальная характеристика его состоит в естественным гармонии: общественного, естественного и космического.
Понятно, что объективные условия деятельности людей постоянно расширяются, претерпевают качественные изменения, обогащаются за счет ассимиляции результатов человеческой деятельности, все вновь и вновь изменяемых, совершенствуемых и заново создаваемых предметов второй «природы», за счет очеловечивания природы естественной. Развивается производство, создаются новые производственные мощности, производственные, социально-бытовые и культурные объекты. Являясь результатом субъективного, деятельности человека, они становятся объектами для новых поколений людей, включаясь в систему детерминации их дел и поступков, их целей и намерений, их деятельности во всем ее многообразии. Исходя из этого, источник общественного прогресса – собственные потребности и интересы людей. Общественный прогресс – не только объективная, но и относительная форма развития. Противоположностью общественного прогресса является общественный регресс. Там, где не появляется возможности для развития новых потребностей и их удовлетворения, линия социального прогресса прекращается. В прошлом нередко наблюдались случаи социального регресса, гибели сложившихся ранее цивилизаций. Следовательно, социальный прогресс в мировой истории совершается зигзагообразно. Таким образом, реальная канва истории предстает как переплетение и взаимодействие двух факторов – субъективного и объективного.
Концепция естественно-исторического процесса смены общественно-экономических формаций фиксировала общие черты, присущие развитию человеческого общества, показывала единые и повторяющиеся изменения конкретных социальных организмов (стран, народов). Такого рода униформистская конструкция (линия) общественного развития, согласно которой все народы «обязаны» проходить весь этот путь в своем движении к подлинной истории человечества – коммунизму – вызывает критику ряда ученых. Они считают, что формационная теория построена с учетом достижения такого будущего состояния общества, которое по существу является утопией, что эта теория не учитывает многоликость и многовариантность общественного развития различных стран и народов, что она чрезмерно жестко привязывает изменения истории к смене форм собственности, якобы, игнорируя роль факторов культуры в этом изменении.
Говоря о военном процессе, под которым понимается деятельность отдельных людей, их групп, классов, партий и т. п. в истории, нужно указать на самую существенную особенность социального действия. Она состоит в адаптивно-адаптирующем характере деятельности человека, с помощью которой он активно изменяет среду в соответствии со своими целями и потребностями, образуя «вторую природу», мир культуры или «неорганическое тело человека». Эта искусственная среда обитания характеризует любую из историко-культурных форм, а ее создание является итогом творческого развития орудийного характера деятельности. В свою очередь, орудийная деятельность стимулирует становление и развитие сознания, придает ему целенаправленный характер в отличие от генетически определенной животной целесообразности. На этой основе формируется субъективность человека: она возможна только в процессе совместной, коллективной деятельности, когда появляются солидарность и альтруистическое поведение, которое у животных имеется только в виде предпосылки.
Важной составляющей военного прогресса в интересующем нас комплексе приоритетов техногенной цивилизации является особая ценность научной рациональности, научно-технического взгляда на мир, ибо научно-техническое отношение к миру является базисным для его преобразования. Оно создает уверенность в том, что человек способен, контролируя внешние обстоятельства, рационально-научно устроить свою жизнь, подчиняя себе природу, а затем и саму социальную жизнь. Именно это ложное представление о своем всемогуществе, характерное для субъектов глобализационного давления, формирует иллюзию безнаказанности за военные преступления, что корректирует формы военного прогресса в двадцать первом веке. В частности, предпочтение отдается тем видам вооружения, которые приносят максимальный эффект, не взирая на потери среди мирного населения и т.п. Однако устойчивость подобных отношений гарантировалась, скорее, не рационально, а иррационально – русским этническим архетипом, неосознаваемой и генетически наследуемой ментальной структурой. Ведь в исторической ретроперспективе слишком хорошо заметно, что эксплуатация русских этнических ресурсов превосходила все мыслимые и немыслимые размеры.
Принципиальным фактором рационализации военного прогресса является наука. Интенсификация процесса превращения науки в непосредственную производительную силу увеличивают ее значение как решающего фактора и стимулятора технического прогресса. Преобразующая роль науки не ограничивается рамками техники и технологии производственной деятельности. На научной основе решаются проблемы развития общественных отношений, движения общества к социальной однородности, формирования нового человека, подъема образования и культуры, совершенствования планирования и управления экономическими и социальными вопросами и т.д.23.
Однако четкого разделения рационального и внерационального начал в военного прогрессе не существует, поскольку он в отечественной традиции имеет диалектический базис. Постепенно в общественном продукте наряду с военной техникой стала увеличиваться доля продукции тяжелой промышленности, возобновился и начал расширяться нормальный кругооборот общественного воспроизводства, а национальный доход во все больших размерах стал направляться не только на обеспечение военных расходов, но и на увеличение накопления в народной хозяйстве. Перераспределение ресурсов в пользу военного производства, перестал играть роль главного источника военных затрат, которые теперь обеспечивались за счет созданного слаженного и быстро растущего военного хозяйства, что явилось предпосылкой для подъема экономических сил страны в заключительный период войны24.
Согласно марксистской точке зрения, способ производства не является единственным фактором, обусловливающим прогресс. Развитие, изменение способа производства есть база, определяющая прогресс общества. Но неверно сводить все только к технике: главной движущей силой исторического развития марксистской теории, выделив шесть ее основных постулатов: 1) единство исторического процесса и неизбежность прогресса; 2) объективность процесса, его независимость от воли и сознания людей; 3) стадиальность этого процесса, прохождение человечеством в целом ряда «научно» установленных стадий (формаций); 4) экономоцентризм, представление о производительных силах и производственных отношениях как о движущих силах прогресса и факторах, определяющих все остальные проявления нашей жизни; 5) классовый подход к анализу всех послепервобытных обществ, преимущественное внимание к проблемам эксплуатации и любым формам протеста; 6) насилие как основной метод решения социальных проблем и основной механизм прогрессивного развития. Все эти элементы влияют и на протекание военного прогресса.
Анализ указанных работ и статей дает основание сделать следующие выводы:
1. Если проблемы, связанные с понятием «прогресс» в значительной степени поставлены и предложены пути их решения в современных условиях, то сущность военного прогресса в свете глобальных изменений последних десятилетий изучена недостаточно.
2. Неоднозначность протекания глобализационных процессов, с одной стороны, и возрастание проблемности понятий «прогресс» и «регресс» в свете решения проблем гуманизации и гуманитаризации общества, с другой, предполагает более пристальное внимание именно к проблемам, связанным с социальным прогрессом вообще и военным, в частности.
3. Требуется конкретизация и классификация проблем, связанных с военным прогрессом для более четкого определения дальнейших путей развития мирового сообщества в условиях усиливающихся универсалист-ских тенденций, в первую очередь глобализации, что приводит к игнорированию социокультурной самодостаточности субъектов мирового сообщества и росту военной угрозы.
4. Имеет место определенная недостаточность комплексных исследований, посвященных философскому рассмотрению глубинного взаимовлияния социального, научно-технического и военного прогресса, так как в исследованиях нередко проявляется отсутствие системного подхода, а также заметно одностороннее освещение идеологического фундамента конкретного типа общества.
Можно сделать вывод, что социально-философские аспекты военного прогресса пока не освещены в достаточной мере.
Концепции социальных изменений имеют различные формы, но в общем они также стремятся доказать, что исторические преобразования не имеют общей поступательной характеристики.
Обобщая основные подходы к определению военного прогресса, можно сделать вывод, что военный прогресс является важной и актуальной социально-философской проблемой, решение которой обеспечивает должный уровень защищенности от внутренних и внешних угроз личности, общества и государства. Кроме того, военный прогресс обладает важным праксиологическим качеством и имеет тесную связь с общечеловеческим прогрессом и общественной практикой.
Таким образом, можно заключить, что военный прогресс – это такой способ обеспечения устойчивого развития общества в условиях внешних угроз, когда они нейтрализуются военными средствами.
Существует зависимость между нарастанием военных угроз и характером военного прогресса: определенность военных угроз должна быть адекватна определенности военного прогресса, способная в необходимой мере предупредить наступление военного конфликта.
1.2. Основные типы военного прогресса
В процессе раскрытия содержания понятия «военный прогресс», выявляется специфика западной и отечественной традиции, в соответствии с концепцией о двух типах обществ: потребления и созидания. В каждом отдельном случае параметры военного прогресса задаются содержательно, посредством господствующих форм опыта и знания, получаемого на основе этого опыта, и адекватных стандартов естественности, социальности. Поэтому специфика общества определяется посредством различения стандартов естественности, духовного опыта и традиций познания.
Сущностные характеристики науки в их глубоком, категориальном выражении до сих пор не были актуализированы под специальные и масштабные исследования современных проблем философии науки.
Исследование военного прогресса имеет, на наш взгляд, две слабые стороны:
1) во-первых, они (представления) длительное время были подчинены концептуально-идеологическому противостоянию материализма идеализму и потому значительно упрощали (уводили в сторону от строгой теории) исследовательскую ситуацию в области философии науки. И этот груз теоретического прошлого сказывается на современном мышлении;
2) во-вторых, в силу стремительно усложняющихся социокультурных параметров современной науки на первый план в качестве «инновационных» предметных областей исследования вышли науковедение и методология науки. И несмотря на то, что в действительности науковедение и методология науки соответствуют всего лишь уровню бытия и уровню существования науки, они все же подменили собой подлинно философский уровень исследования науки, хотя в определенной мере и были связаны с ним»25.
Теоретические философские ошибки этих концепций кроются в идеализме и метафизике. Они не рассматривает материальных основ общества, не исходят из объективных исторических законов, не анализирую существо социальных отношений. Те допущения прогресса, которые касаются каких-то периодов цивилизаций или отдельных общественных явлений сводятся ими, как правило, к развитию духовных явлений. А. Тойнби, например, в основу развития цивилизации кладет религию. Движущей силой общества не признается производственная и революционная практика народных масс. Гносеологические ошибки в такой трактовке человеческой истории заключены в непонимании диалектической связи особенного и общего в историческом развитии, в абсолютизировании специфического, свойственного отдельным народам26. Естественно, что военный прогресс требует особого методологического подхода.
Для понимания сущности военной стратегии можно выделить по крайней мере два типа общества, различая традиционный и техногенный типы общества. Такое понимание оснований типов общества предполагает целый ряд следствий:
1) в той мере, в какой биологические программы не отделимы от надбиологических, тип общества невозможно произвольно изменить;
2) чем более существенную роль в жизнедеятельности общества играют биологические программы, тем более консервативным оказывается общество и тип этого общества нельзя изменить, не спровоцировав переход его от состояния нормы в вырожденное состояние;
3) чем более существенную роль в жизнедеятельности общества играют надбиологические программы, тем более чуждо оно консервативности. И попытки реализовать в нем программы консерватизма в политической и других сферах жизнедеятельности не могут спровоцировать в нем переход от состояния нормы к вырожденному состоянию общества;
4) единство биологических и надбиологических программ не может не повлечь за собой социализации биологических программ, в свою очередь надбиологические программы не могут избежать влияния со стороны реализации биологических программ;
5) в случае, когда в совокупности программ жизнедеятельности общества доминируют надбиологические программы, влияние биологических программ на надбиологические минимизируется. В жизнедеятельности общества становится все более заметной тенденция обособления двух типов программ друг от друга;
6) когда в совокупности программ жизнедеятельности общества доминируют биологические, социализированные программы, становится заметной тенденция укрепления связи и биологических, и надбиологических программ;
7) две противоположные друг другу тенденции предполагают свои стандарты естественности: соответственно в плане первой тенденции – естественное право и естественное состояние в гоббсовском смысле – состояние вражды, война всех против всех, а в плане второй тенденции – любовь к ближнему своему, добродетельное состояние общества.
Тем не менее через идеи западников в общество созидания были привнесены основания ценностной духовности либерального и консервативного содержания. Славянофильская же аргументация об особенностях русского прогресса вообще и военного, в частности, далеко не всегда достигала цели.
Оптимальный уровень военного прогресса связан с необходимостью выработки системы правовых норм, которая предохраняла мировое сообщество от глобальных войн. Тем не менее, даже неукоснительное соблюдение всех норм международного права не способно снять проблему насилия в эпоху глобализации. Данной эпохе присущ новый тип войны – т. н. «тотальная война», которая не укладывается в правовые рамки ограничений на применение насилия по причине неадекватности международного военного права в силу отставания юридической науки от военной практики современной ситуации, когда стало возможным использовать в качестве оружия все компоненты и возможности техносферы, имеющие мирное исходное назначение27.
Проблема безопасности оказывается первичной и наиболее фундаментальной для смены типа дальнейшего развития страны и цивилизации в целом, что также чрезвычайно актуализирует вопросы, связанные с военным прогрессом. Необходимость вести войны либо с целью включения других наций в свои цели накопления ресурсов, либо с целью защититься от такого включения, провоцирует совершенствование вооружений, совершенствование своих возможностей в деле уничтожения противника.
Существующие на сегодняшний день подходы к определению прогресса не учитывают многообразие человеческого опыта в условиях глобализации, что предполагает формирование более основательного методологического базиса, который и будет проанализирован далее.
В данной связи важно различать прогрессивно-поступательное развитие общества, развитие не прямое, противоречивое, включающее в себя и элементы отступления, и тупиковые линии истории отдельных народов, и саму идею вершинности в истории. Если признать прогрессивно-поступательное развитие в истории, то вершин в ней не было и не будет, что в значительной степени связано со спецификой военного прогресса.
Важно не смешивать ни одну из двух указанных версий метафизики с диалектикой, посчитав достаточным определить, например, одну из версий диалектическим идеализмом Гегеля, а другую диалектическим материализмом Маркса, в котором диалектика Гегеля оказывается перевернутой с головы на ноги.
В органистической модели общество предстает как целое, определенная система, структурированная особым образом на части, к которым оно полностью не сгодится. При этом понимании человек реализует себя в зависимости от места, занимаемого им в обществе и участия в общем процессе. Отношения людей определяются не договором или контрактом, а согласием членов общества, в котором учитываются объективные закономерности исторического развития. Например, К. Марксом была разработана концепция материалистического понимания истории, суть которой составляет положение о способе производства, который складывается объективно, т.е. независимо от воли и сознания людей. С точки зрения марксизма, производительность труда – это важнейшее, самое главное для победы нового общественного порядка. Но этот критерий – экономический, он отображает уровень развития продуктивных сил, а не общественных отношений, тем более – не общественного порядка. Для марксистов данный критерий является единственно правильным, так как марксизм строится на принципах экономического детерминизма. Однако данный подход к исследованию военного прогресса не может быть применим в полной мере, поскольку экономический критерий, как показывает история мировых войн, при всей своей важности, все же не может быть определяющим.
Раскрытие, развитие и всемерная организация коллективистских форм жизни, выступающих в качестве объективной диалектики жизни общества России. Коллективизм, в основе которого лежит диалектическое противоречие единого и многого, характеризуется в рамках понятийного аппарата, связанного с фундаментальной категорией «совершенства» (совершенство общественных отношений, усовершенствование общественной жизни и т.д.). В данной связи естественное состояние коллективистского общества России раскрывается в таких космических оформлениях социального совершенства, как организация, стройность, упорядоченность, диалектическое противоречие (единого и много – общества и личности; культуры и цивилизации; смуты и порядка и т.д.). Система управленческих решений, направленных на совершенствование форм коллективистской организованности общества России предстает как основной антиэнтропийный вклад в его социальные нестроения.
Принципиальное значение для анализа военного прогресса имеет концепция Н.М. Чуринова, в которой разрабатывается двухпроектный подход к анализу социальных процессов, а также анализируются виды социального прогресса28. Согласно концепции Н.М. Чуринова, «…имеют место две основные идеологические культуры (метафизическая и диалектическая); если идеологии-репрезентации – это идеологии игры (И. Хейзинга, Х. Ортега-и-Гассет, Г. Гессе), символической вселенной (К. Леви-Строс, Э. Кассирер), полового инстинкта (З. Фрейд), потребности (К. Маркс, Ф. Энгельс) и т. д., то идеологии-образы общественной жизни – это идеологии, центром внимания которых являются законы общественного развития, законы диалектики: это особая идеологическая культура, несовместимая с плюрализмом»29. Соответственно, в системе каждого единства теории и истории формируются собственные, аутентичные проектам науки типы социальных проектов, идеалы истинности (образ или репрезентация-фикция). Одно единство отображает естественноисторический процесс, другое – репрезентирует его.
Существует три основных научно-концептуальных подхода в рамках теоретической разработки понятия «военный прогресс».
1) Основан на принципах неономиналистской версии в метафизической методологической традиции и раскрывается в либеральной концепции управления обществом;