Стальной ворон

Мадам Нидлз подхватила накидку за рукава и легонько встряхнула. Только краешек ткани коснулся кромки света, как вся накидка нырнула в воображаемый столб. Сноп искр! Накидка засверкала и рассыпалась, а луч стал заметно ярче.

– Раз! – Марта громко хлопнула в ладоши. – И два!

Женщина исчезла под столом, а когда вынырнула, свет окрасился в невообразимо густой синий. После того, как платье тоже растворилось без следа, мадам Нидлз снова дернула рычаг, и столб пропал.

– Многие вещи не хороши и не плохи сами по себе, – Марта протянула девочке масляную лампу. – Все зависит от способа приложения. Поднимайся. Мария, наверное, уже места себе не находит. А я останусь здесь. Сегодня слишком ясно.

– Я… без лампы попробую, – решилась Эмьюз.

– Так правильнее, – подбодрила портниха и потушила фитиль.

Глава 4. Всё начинается с малого

– Скажи на милость, принцесса, отчего ты битый час торчишь в чулане? – Росарио перестала стучать и покрутила дверную ручку. – Сама заперлась или замок заклинило?

– Сама. – Девочка отложила дневник и поднялась на ноги. – Это самое темное место в доме. Хочу потренироваться.

– Похвально, – согласилась тетка. – Может, заодно поснимаешь там паутину? Или пусти меня.

– Я поснимаю, только чем? – Эмьюз поспешно сунула плашку в нагрудный карман сарафана.

– Веник в углу, за сломанным стулом, – ответила Тэсори. – Я закончила с твоей комнатой. Прочла письма?

– Нет. – Забытая почта совершенно вылетела у девочки из головы.

– Это невежливо, – наверное, Росарио хмурилась.

Легкие шаги удалились.

Старенький веник пах сыростью и сам порос паутиной. Не откладывая работу на потом, Эмьюз прикрыла нос и рот ладонью, чтобы не наглотаться пыли. Тоненькие липкие сети легко наматывались на куцую щеточку, а обиженные пауки прытко прятались по щелям. Отчистить низкий потолок чулана оказалось достаточно просто, учитывая новые возможности. Поставив веник на место, девочка вернулась к дневнику.

Даже если плашка и была опасна, то никак себя не проявляла. Только предостережение ее прежней хозяйки будоражило воображение. «Вдруг Леди Фолия на самом деле сошла с ума из-за этой гадости?», – Тень поежилась. – «Способы уничтожения разные встречаются. Тронься умом я, вреда никому не причиню. Что я могу? Ничего. А вот как спятит дядюшка Джулиус!.. Подумать страшно».

Она не могла забыть отвратительные когти, напитанные ядовитым сиянием. Этот ужас преследовал девочку в ночных кошмарах. Эмьюз надеялась, что больше никогда не увидит их снова.

Единственное, что Тень знала наверняка, – таскать плашку в кармане не дело. Требовалось срочно приспособить под нее какое-нибудь место. Бросить тяжелый кругляш в камин показалось слишком рискованно: неизвестно, как плашка поведет себя тогда. Скормить Синему? Опять же, где гарантия, что добрый монстр не пострадает? Пусть Эмьюз ни разу за свою коротенькую жизнь не брала в руки иголку и нитки, она твердо решила сшить для опасной вещицы крошечный мешочек и носить его на шее рядом с Орином. Собственно, над проектом «сумки для тайны» девочка и просидела столько времени в пыльном чулане.

Снова шаги. Не говоря ни слова, Росарио сунула под дверь два конверта.

– Я сняла паутину, – утрированно бодро отрапортовала мисс Варлоу.

– Тебе там не душно? – участливо поинтересовалась та.

– В самый раз, – заверила Эмьюз.

Тетка мученически вздохнула.

Какие-то несчастные письма совершенно не волновали, когда речь шла о благополучии человека, которого девочка успела записать в близкие. Но для очистки совести следовало прочесть хотя бы надписи на штемпелях.

– Иеремая Ханниган! – Она недоуменно хлопала ресницами. – А здесь? Боббертиджис Вбочкуплюхл! Ну и новости…

Эмьюз озадаченно потерла лоб.

Оба письма на поверку оказались приглашениями. Иеремая звал девочку на свадьбу, а Боб на свою помолвку. «Одна дата! И там, и там», – мисс Варлоу побледнела. Она выскочила из чулана, как чертик из коробочки.

– Росарио! – Но никто не ответил.

Обежав дом и не обнаружив тетки, Эмьюз вылетела на улицу.

– Письма были важнее, чем ты рассчитывала? – Женщина-птица деловито примерялась к кустам жасмина с садовым секатором.

– Увы. – Девочка старалась всем видом показать, что ей не до шуток.

– Ты меня пугаешь, – предупредила мадам Тэсори. – В чем проблема?

– Двое моих друзей приглашают на очень важные мероприятия, – она протянула тетке конверты. – Я не хочу между ними выбирать! У обоих торжеств назначена одна дата.

Росарио пробежала письма глазами и смерила Эмьюз сочувствующим взглядом.

– Прежде чем паниковать, всегда дочитывай до конца, моя милая, – назидательно произнесла она. – Потому что место для этих событий тоже одно назначено. Только расслабляться рано.

– Почему? – Зыбкая радость увяла.

– Насколько мне известно, – начала тетка, – Вбочкуплюхлы и Ханниганы не переносят друг друга. Причину уже не помню, но это было что-то смешное. Карлики народец принципиальный и дотошный во всем. Раз они пригласили, значит, коротышкам не безразлично, в числе чьих гостей ты явишься на праздник. И тут ровно два решения. Одно благоразумное, другое логичное.

– Хорошо. Мне что делать? – бесцветным голосом спросила Эмьюз.

– Придумай достойную причину и откажи обоим. Поступишь благоразумно, – улыбнулась Тэсори. – Но пропустишь море интересного. Сделай выбор в пользу одного из семейств – и увидишь оба события. Разве не логично? Я, например, предпочитаю Ханниганов. Судя по всему, намечается нечто незабываемое.

– А если просто принять два приглашения? Не порвут же они меня, в конце концов! – всплеснула руками девочка.

– Тебя нет, но друг дружку запросто, – беззаботно парировала Росарио.

– Фигура речи? – с надеждой уточнила мисс Варлоу.

– Отчасти.

Новая дилемма поставила Эмьюз в тупик. Как будто плашки мало было!

– Возьми меня с собой, – вдруг попросила тетка.

– Я пока склоняюсь к благоразумному решению, – грустно сообщила девочка.

После всего, что они пережили с Иеремаей, предпочесть ему Боба – нелепо! Но на другой чаше весов – поход к Каменной Деве. Едва ли Боббертиджис станет помогать Эмьюз, если та выберет Ханниганов, да и сам нагловатый рыжий карлик вызывал симпатию. А уж стать причиной ссоры в самый счастливый день для Иеремаи и Роззи бедняжка совсем не хотела.

– Главное, не торопись, – посоветовала Росарио. – У тебя есть время на раздумья. А я могу разведать обстановку. Узнать, что да как. Наш портняжка, между прочим, тоже Ханниган. И тоже Иеремая. Такие приглашения, принцесса, с неба не падают.

– Ты сделаешь это для меня? – мисс Варлоу умоляющие уставилась на тетку.

– Не только для тебя, – подмигнула Тэсори. – А теперь не мешай.

– Не трогай жасмин, – запротестовала девочка. – Он такой красивый.

– А станет еще краше, – возразила та.

– Ну, пожалуйста!

– Договорились, но только в том случае, если ты станешь встречаться со своим приятелем на скамейке перед домом, – тетка лукаво улыбнулась.

– С каким приятелем? – насторожилась Эмьюз.

– Молодой человек с собакой заходил недавно. Я сказала, что ты практикуешься в умениях Тени, – заметив, как позеленела девочка, Росарио ехидно добавила: – Досадно, если я нечаянно ввела его в заблуждение.

– Нет-нет, все верно. Гримм не обиделся? – пролепетала мисс Варлоу.

Ситуация веселила и расстраивала одновременно.

– Думаю, что нет, – сжалилась мадам Тэсори. – Я позволила молодому человеку навестить нас вечером.

– Ффух! – выдохнула Эмьюз.

Новости сыпались на бедняжку, как из рога изобилия.

– У тебя случайно нигде не завалялось лишней ткани и иголки с нитками? – как бы между прочим бросила девочка.

– Положим, завалялось, но тебе они на что? – Росарио подняла брови.

– Робин спросила, умею ли я с ними обращаться, а мне нечего ответить, – подготовленная заранее речь звучала вполне естественно.

– Швейные принадлежности в тумбочке у моей кровати, там же ножницы, – охотно сообщила тетка. – Осторожно, они острые. Обрезки ткани на верхней полке в матерчатом мешке. Стремянка лежит в чулане.

– «Индекстрэ» не поможет? – удивилась Тень.

– Какое еще «индекстрэ»! – мадам Тэсори закатила глаза. – Ты этот мешок раньше не видела никогда и понятия не имеешь, где он точно лежит.

– А полки где? – спохватилась Эмьюз.

– Убийственная невнимательность. – Росарио недовольно поцокала языком. – И чулан, и полки суть один очень большой стенной шкаф.

– Спасибо!

– Постой, – окликнула та. – Пришло время очередного правила Тэсори. На этот раз под номером семнадцать. Итак: «Количество взятых иголок должно совпасть с количеством вернувшихся на место».

– Это про шитье? – не поняла девочка.

– Нет, про рассеянность, – рассмеялась тетка.

* * *

Провалявшись в постели до обеда, Клаус так и не заснул. Мысли вертелись чумным хороводом в тяжелой голове.

Покойный Натан предостерегал от обманчивой «отеческой заботы» Сэра Коллоу. Куда там! К ведерку для бумаг участия больше. «Его предыдущий связной был лучше меня. Вот Сэр и дорожил им, пока тот устраивал». – Мальчишка спустил на пол босые ноги. – «Я докажу, что достоин. Если чего-то не умею – научусь. Коллоу станет меня уважать».

Честолюбивые мечты будоражили кровь. Отчего-то хотелось непременно заслужить место, доставшееся ни за что.

Перспектива вступления в Орден стала манить Клауса как раз после начала новой жизни. Нет, мальчишка и раньше грезил службой, но не в тех масштабах. Иногда он даже подскакивал среди ночи с ощущением, словно наверняка знает, зачем должен стать частью Ордена, но вместе со сном рассеивалась и данная им мудрость, оставляя лишь слепую уверенность. Желание стать лучшим не позволяло расслабиться. Кого-то, может, и привлекало бессмертие, только для Клауса самым важным было отнюдь не это. Для себя он определил все как стремление превратиться из нуля в единицу.

Размышления оборвал стук в дверь.

– Молчи, если хочешь, – без особой надежды на ответ произнес Карл, – но с завтрашнего дня ты принят на практику в Отделение Ордена под начало к старшему офицеру. Из тех, что производили арест.

– Мы, кажется, обсуждали, чем заканчиваются попытки выбирать за меня? – фыркнул мальчишка.

– А я тут и ни при чем, – возразил он. – Так распорядился Коллоу. Танцор, видимо, считает, что у некоторых слишком много свободного времени. Думал, новость тебя обрадует.

– Пока не особо, – отозвался раздосадованный Клаус. – Смотря чем придется заниматься.

– Все начинается с малого.

Мальчишка не представлял, с каким лицом явится в участок, к тому же что-то подсказывало, что Сэр всего-навсего нашел очередной способ избавиться от «обузы».

Самые неприятные предложения – не предполагающие отказа. Разве интересно торчать в ленивом городке? Охранять никому не нужные развалины или пугать школьников лекциями об опасности окон перехода?

– С малого? – проворчал Клаус, натягивая брюки. – Но не с ничтожно малого же?!

Он пребывал в полной уверенности, что подобная практика никак не поможет заслужить уважение. «Ищи положительные стороны», – подбодрил внутренний голос. – «Ты получишь официальный повод реже общаться с Карлом – уже хорошо. Кто помешает выяснить личность Танцора, пренебрегающего таким потрясающим домом? Так, для себя. Вдруг удастся найти с ним (или с ней) общий язык и получить разрешение шататься по яблоневому саду и окрестностям без риска попасть за решетку? А ведь это еще неизвестно, положены ли практиканту деньги за работу…». Плюсы множились.

Мальчишка терялся в догадках, когда Сэр Коллоу умудрился произвести на Карла впечатление настолько, что тот беспрекословно согласился с его решением. Поражало то, с какой легкостью господин добивался от людей, чего хотел. Тут определенно было чему поучиться.

Идея отправиться в штаб ОПОв прямо сегодня, не откладывая в долгий ящик, возникла сама собой. Не помешает лишний раз продемонстрировать рвение, даже когда его нет.

И снова Карл не возражал.

– Выясни расписание работы и обязанности, которые станешь выполнять, – как-то слишком ласково посоветовал он. – Сначала ни от чего не отказывайся. Ты студент, и смотреть на тебя будут соответственно. Они профессионалы. Не спорь с начальником, он в любом случае окажется прав, а ты попадешь в неловкое положение.

– Прекрати, – холодно отрезал Клаус. – Я раньше обходился своим умом и теперь прекрасно справлюсь. Между прочим, ни в этой жизни, ни в прошлой особого карьерного роста за тобой не замечал. А раз мы еще поругаться не успели, добавлю: без обид.

– Все-таки ты жестокий, – обреченно вздохнул Карл.

– Какая жизнь, такой и я, – парировал мальчишка и вышел на улицу.

Над головой висело жаркое летнее солнце, а где-то в вышине ветер гонял белые облачка. Не лучшее время для полетов, зато для пешей прогулки в самый раз. Этот маршрут Никодемас знал с детства. Сколько раз он прибегал поглазеть на фасад здания, где, как тогда представлялось, происходят загадочные вещи и работают люди, совершающие подвиги. Клаус же не верил в героев и с наслаждением препарировал все загадочное, до чего дотягивались руки. Реальность неумолимо вырвала с корнями глупые детские фантазии, сохранив только воспоминания о том, что они когда-то были.

Как ни старался он растянуть удовольствие от прогулки, ноги сами ускоряли шаг, стоило только зазеваться.

Сообщив суровой женщине за окошком цель своего визита, Клаус получил весьма информативный рассказ о том, где находятся искомые офицеры.

– Хорошо, что меня уже оповестили, не пустила бы. – Она протянула листок, похожий на квитанцию. – Сюда нужно внести имя и дату, а на обратном пути отдать мне. Так у нас положено.

– Ясно, – кивнул мальчишка, складывая бумажку пополам и засовывая в карман.

В тишине мрачного коридора звук шагов разносился зловещим эхом. Запертые двери с табличками, приглушенные голоса за ними – обычная атмосфера учреждения. Мутно-синие стены, увешанные самодельными пособиями; длинный стенд с физиономиями разыскиваемых преступников; план экстренной эвакуации здания в строгой черной рамке под стеклом.

Остановившись у входа в нужный кабинет, Клаус постучал.

– Никак соскучился? – ехидно осведомился Митчелл, пропуская мальчишку в комнату.

– Где твой начальник? – игнорируя первую реплику, спросил тот.

– Занят важными делами, как и я, – выплюнул молодой офицер. – Это представительство Ордена, а не проходной двор. Зевакам тут делать нечего. Кто тебя впустил вообще? Проваливай, хватит отвлекать людей от работы.

Одарив Митчелла презрительным взглядом, Клаус пододвинул себе стул и сел.

– Ты туговат на ухо или на голову болен? – неприятный тип побагровел. – Сказано же четко и ясно: про-ва-ли-вай. Повторить по буквам или на бумажке написать? Здесь серьезное учреждение, посторонним шататься не положено.

– Чего ж сам не работаешь, а слюной брызжешь? – Клаус прекрасно понимал, что дело может запросто кончиться потасовкой, но не мог отказать себе в удовольствии. – Мне, как практиканту, ты подаешь весьма дурной пример.

– Практикант, значит. – Митчелл переменился в лице. – Тогда засунь свою наглость поглубже и займись чем-нибудь полезным. Папки сшивать – как раз по уму работенка, профессор. Продолжишь выпендриваться, быстро отсюда вылетишь.

– Не помню, чтобы поступал к тебе в подчинение, – резонно возразил мальчишка. – Я пришел к твоему начальнику. Хватит щелкать челюстями. Если воображение позволяет, сделай вид, что меня нет.

– Не зарывайся, сопляк. Я таких, как ты, на завтрак, обед и ужин ем, – предупредил тот.

– Тогда дистрофическая худоба вполне объяснима, – многозначительно кивнул Клаус.

Митчелл вскипел мгновенно. Он был готов броситься на непрошенного гостя с кулаками, но дверь в кабинет распахнулась, и на пороге появился второй офицер.

– Ты почему бездельничаешь? – строго спросил он. – Документы сами себя не подошьют.

– Меня отвлекли, – попытался оправдаться парень, только его слова начальника не впечатлили.

Пожилой офицер покачал головой.

– Сынок, а ты что здесь делаешь? – заметив Клауса, удивился он. – Тебя я ждал только завтра.

– Простите, если помешал, сэр, но завтра мне уже нужно приступить к работе, так что проинструктируйте меня сегодня. – Мальчишка поднялся на ноги и коротко поклонился.

– Похвальная заинтересованность, – согласился тот. – Я сейчас занят. Не возражаешь против разговоров на ходу?

– Никак нет!

Насколько скользкий Митчелл раздражал, настолько нравился его начальник. Мужчина чем-то напоминал Клаусу его родного деда. Возможно, строгостью осанки или манерой держаться: вроде простой, а сразу ясно, что человек серьезный.

– Сам чем заниматься хочешь? – прямо спросил он.

– Беда в том, что я не знаю, – честно признался мальчишка. – Назначение стало настоящим сюрпризом. Не представляю, с какой целью господин направил меня к вам.

– Из рекомендательного письма я тоже толком ничего не понял, – кивнул офицер. – Осмотрись, выбери, что интересует, от этого и станем отталкиваться. Рисковать, само собой, я тебе не позволю, а все остальное – пожалуйста.

– Рисковать? – переспросил Клаус. – Не думал, что в нашем городке что-то происходит.

– Лучшая похвала из возможных, – улыбнулся мужчина. – На самом деле, происходит и еще как. Только сегодня утром изловили одну… жуткую тварь. До сих пор не можем вычислить, откуда свалилось эдакое счастье. Вы уже расчеты подобные проходили?

– Обижаете, сэр. – Больное самолюбие жалобно заскулило. – Вы наверняка пользуетесь сводными таблицами в последней редакции. Мой дедушка – составитель. Было бы стыдно не уметь по ним считать.

– Меня зовут Эдвин Баркли, – он осторожно толкнул скрипучую дверь. – Теория без практики – набор букв. Верить людям на слово – отличная черта, но проверить все равно не мешало бы.

Большая комната не выглядела такой просторной, какой являлась. Тихо гудела аппаратура, не отличимая от виденной на подстанции. Оплетенная зелеными стеблями лиан, расползавшихся из многочисленных кадок и горшков, она казалась обломками исчезнувшей цивилизации. В нос ударил приторный запах старушечьих духов. Клаус невольно поморщился.

– Ну что, девочки? Есть новости? – Мистер Баркли пригладил волосы и подкрутил усы.

«Ему-то они «девочки», а мне самые настоящие бабушки», – подумал мальчишка, заметив четырех пожилых женщин, сгрудившихся у стола.

– Мы-то посчитали, Эдвин, теперь вот ошибку ищем, – вздохнула та, что сидела к вошедшим лицом.

– Это у вас глаз замыленный, Эдна, – предположил мистер Баркли. – Я тебе помощника привел.

– Так представь его. – Приятная, хоть и костлявая, старушка сняла тяжелые очки.

– Клаус Раббе. Мне парня сам Мастер Тени направил, – похвастал офицер.

– Какая умничка! – восхитилась Эдна.

«Кто умничка-то? Я или Мастер?», – мальчишку едва заметно передернуло. – «Лишь бы сюсюкать не начали. Зря книги трогал – похоже, Коллоу из-за них разозлился, и это зверское наказание». Он чувствовал себя вороном в курятнике.

– Позвольте мне взглянуть на ваши расчеты, – попросил Клаус.

– Сколько угодно, дорогой. Подойди ближе, не бойся, – старушка поманила его к столу.

– Ладно, Эдна делом занята, а остальные почему не на местах? – осведомился мистер Баркли. – Вдруг что случится? Возвращайтесь к работе.

Пожилые женщины безропотно разбрелись по углам и принялись таращиться в пыльные мониторы.

Он не представлял, как станет искать ошибку в чужих записях, особенно не разбирая почерка, только самолюбие требовало непременно справиться. «Проще все заново пересчитать». – Мальчишка подобрал сборник таблиц с константами и первый лист.

Беглого взгляда хватило, чтобы успокоиться.

– Тут точка в дроби пропущена, – сообщил Клаус. – С нее все и пошло неверно. Константу записали не так.

– Как неловко, – расстроилась Эдна.

– Ничего, это не ваша вина. Пора экземпляр книжки обновлять, скоро не то, что точки, цифры различать перестанете: сотрутся, – ободрил он.

Работа спорилась. Если раньше Клаусу казалось, что он способен считать в уме очень быстро, то теперь мальчик осознал настоящее значение слова «очень». Бойкая сухая старушка, глазом не моргнув, делила и умножала любые числа с поразительной точностью.

– Спасибо за помощь, – с улыбкой произнесла она.

В выцветших голубых глазах поблескивал живой огонь гибкого интеллекта. Пусть старость помешала разглядеть какую-то глупую точку, но опыт творил чудеса.

– Это вам спасибо. – Клаус с удовольствием вернул Эдне любезность.

– Раз отличился, может, хочешь взглянуть на зверушку, которой обратный билет домой обеспечил? – Эдвин по-дружески похлопал мальчишку по плечу.

– Безусловно, хочу, сэр, – встрепенулся тот.

– Тогда идем, – мистер Баркли кивком указал на дверь.

– А это не опасно, Эд? – робко поинтересовалась старушка.

– Не опаснее, чем поход в зоопарк, – возразил он.

«Если у нас так часто что-то происходит, отчего в участке, грубо говоря, три калеки?», – размышлял Клаус. – «Или я не всех видел? Запертых дверей-то вон сколько, за ними тоже люди…». Он не решался задать свои вопросы вслух, чтобы ненароком не обидеть мистера Баркли.

– Веди себя тихо, – предупредил пожилой офицер перед началом крутого спуска. – Зверь находится в пределах аркана щита, но уснул совсем недавно. Силища невообразимая. Специалисты с ним уже закончили, но нам еще нужно придумать, как выдворить тварь восвояси без жертв. Поэтому будить зверюгу не рекомендую.

– Вы хотите сказать, это какой-то неизвестный вид? – Изображать безразличие не получалось.

– Сынок, у нас по три раза на неделе неизвестные виды косяком прут, – усмехнулся Эдвин. – На одном этом чуде паразитов тьма и все науке неизвестные. Думал, мы ловим только то, что крупнее крысы? Ничего подобного. Самые опасные, как правило, те, кого без приборов не засечь. Зверь, который сегодня попался, обычный хищник со своими повадками и привычками. Не разумнее собаки. А чем от него заразиться можно, станет понятно только завтра. Специалисты говорят: молодой самец. Нам крупно повезло, что он сытый.

Спуск закончился площадкой с глухими металлическими воротами, залитыми безжизненным светом белых ламп.

– Всех трансумов держат в условиях строгого карантина. – Мистер Баркли приложил ладонь к красному кругу, выступавшему из металла. – Сейчас войдем, и ребята нас продезинфицируют.

– Ясно. – От волнения вспотели руки.

Клауса будоражило и восхищало буквально все: от звука, с которым открылись и закрылись неподъемные створки, до приятного запаха волны горячего сухого воздуха, растрепавшего волосы. Сердце колотилось так часто, что грозило выпрыгнуть наружу.

За вторыми воротами у длинного окна толпились люди в белых халатах. Они переговаривались вполголоса и тоже не скрывали волнения.

На ватных ногах мальчишка приблизился к стеклу. По ту сторону находился просторный ярко-освещенный ангар, посреди которого возвышался золотистый пузырь. Даже с приличного расстояния тварь, заключенная в нем, казалась мохнатой горой.

– Достаточно ошеломлен, или посмотрим поближе? – тихо спросил Эдвин.

– А можно подойти ближе? – Клаус закашлялся.

– Можно, – подтвердил мистер Баркли.

– Тогда чего мы ждем?

Он снова вернул себе сдержанность, но какой ценой! В ушах звенело, а дышать становилось все тяжелее с каждым шагом. Дверь и боковой коридор – как в полусне. Снова дверь. И вот уже те, в халатах, с завистью смотрят на мальчишку сквозь окно.

– Какой красивый! – выдохнул Клаус, приблизившись к сфере вплотную.

– Запомни раз и навсегда, сынок, – прошептал Эдвин, – дикий зверь остается диким зверем, каким бы красивым ни был.

Но мальчишка не слушал. Он заворожено таращился на живую гору. Больше всего монстр напоминал гигантскую кошку с бородой и коротким хвостом. Его горбатая спина медленно ходила вверх и вниз. Зверь лежал на животе, опустив массивную голову между лапами. Густая шерсть, покрывавшая все тело, отливала серебром. Монстр ворчал во сне и облизывал широкий серый нос розовым языком. Клаус обошел сферу кругом и вернулся к голове.

– Какого цвета у него глаза? – зачем-то спросил он.

– Желтого, – мистер Баркли нахмурился. – Налюбовался?

– Нет, – честно признался мальчишка. – Уже пора на выход?

– Пора, – подтвердил тот. – Сейчас сюда установку для рентгена подтянут.

В дверях Клаус обернулся.

– До свиданья, страшный зверь, – улыбнулся он.

– Лучше «прощай», – покачал головой офицер.

Мальчишке не терпелось добраться до дома и поделиться последними событиями с господином Отто. Клаус уже предвкушал, с каким воодушевлением дед станет расспрашивать об увиденном в мельчайших подробностях.

– Когда его вернут в родной мир? – Потрясающий кот безраздельно владел мыслями мальчика.