Сон рыжего кота

Ночью пошел дождь. От ветра ветки дерева стучали в стекло. Они извивались, сплетаясь зелеными листьями, распластываясь узором по стеклу. Из затейливого узора в туманной дымке проступало лицо девушки. Зеленые глаза смотрели на Сергея, они были полны любви и нежности, неземной любви и неземной нежности. Ему улыбались её розовые губы. Она сомкнула тонкие пальцы в замок и закинула за голову, а он взял её за талию и закружил, то ли в танце, то ли в полёте. Ямочки на щеках, светлые рыжеватые волосы, разметавшиеся по плечам – всё это было для него, любимого и единственного…

Мокрые брызги с её волос попали на лицо Сергея. Он проснулся. Кот Рыска, мокрый, прилизанный дождем, отряхивался на подушке Сергея. Светало. Сергей встал закрыть дверь. Дождь стихал. Последние серебристые капли стекали с листьев яблонь. За деревьями угадывался восход солнца. Спать не хотелось. Сергей вытер мокрого кота полотенцем, взял на руки и погладил, от кота пахло мокрой шерстью и травой. Кот звонко замурлыкал, подставляясь под руку, потом спрыгнул на пол и стал старательно вылизывать рыжую полосатую шкурку.

Сергей подобрал Рыску котенком на улице в такой же дождь. Сергей услышал какой-то писк у забора, когда возвращался однажды домой. Это оказался котёнок, маленький мокрый комочек. Сергей забрал его домой. Он сам возился с котёнком, мыл его, кормил, лечил глазки. Котенок оказался рыжим с яркими полосками. Отъевшись, котёнок вихрем носился, не уставая, по комнате, играя с любым предметом, попадавшимся на пути. Само прилипло к нему имя: Рыска. Оксана не любила кота, и кот платил ей тем же. Котёнок рычал на неё, поднимал шерстку и воинственно выгибал спинку, когда она близко подходила к нему. «Это не Рыска, а какой-то Рембо», – обижалась Оксана.

Кот свернулся калачиком, пристроившись на кресле, и вскоре заснул. Над ним висел портрет Наташи. А видят ли коты сны? Сергей натянул холст на подрамник…

Рыжий полосатый кот вспрыгнул на подоконник. Лучи осеннего солнца согрели его, он был теплым. Кот посмотрел на улицу, на желтую кленовую аллею. Солнце светило почти в упор, кот щурился, но упорно вглядывался вдаль. На дальнем конце дорожки, вымощенной золотыми листьями, показалась неясная фигура. Но кот знает, чувствует, что это – Хозяин. Он очень добрый, но ходит всегда один. Сквозь ветки и листья его фигура кажется такой же золотисто-желтой, как вся эта осенняя аллея. Он подходит ближе. Неясная фигура раздваивается. Мужчина и женщина, держась за руки, неспешно идут к дому. В лучах закатного солнца длинные волосы женщины светятся золотом. Кот понимает, что Хозяин нашел добрую Хозяйку. Он не видит её лицо, но хочет сам себе его вообразить. Кот свернулся клубочком и закрыл глаза…

«Вот как-то так», – Сергей обозрел свою картину. – «Сон рыжего кота».

Звонок в дверь вернул его из мира фантазии.

– Привет, отпускникам!– Борис с пакетами прошёл на кухню. – Пивка взял, рыбки. Отметим твой отпуск! Хлеб, надеюсь, есть у тебя?

– Наверное, нет.

– Краской пахнет. Картину писал? А ел когда последний раз? Дойдешь, за здоровьем следить надо. Покажи свой очередной шедевр.

Борис задавал вопросы и сам отвечал на них. Он привычно прошёл в кабинет.

– Ух, ты! Просвети: это символизм или импрессионизм?

– Не знаю, наверное, модернизм. Какая тебе разница?

– А как называется?

– «Сон рыжего кота».

– Ну, котяра твой на картине, как живой, обознаться невозможно. А кто эта красавица, чье лицо сияет на фоне неба? Расплывчатое лицо, нематериальное. Мечта? Богиня? Мираж? И это она же идет внизу по аллее? С кем это она за ручку, с тобой? Ну и сюжет ты придумал! И все это снится коту? Нет, наверное, это тебе снится кот, и девушка, и свидание.

Борис умолк и задумчиво постоял перед холстом с непросохшими красками.

– Слушай, а может тебе специальность поменять? Бросить программирование, и писать свои картины. В этом «Сне» есть что-то позитивное, светлое.

– Борька, я же непрофессионал, картины пишу для себя, порыв души, понимаешь? Есть порыв – есть картина. А когда нет, что я кушать буду?

– Кстати о еде. Сбегаю я в магазин за хлебом, и посидим. У меня к тебе предложение есть, интересное, обсудим.

Борис умчался в магазин. Сергей включил чайник, достал пустую хлебницу. Они познакомились с Борисом ещё в «абитуре», когда они поступали в институт. Борис всегда был любимчиком девушек. Высокий, спортивный, он мог за десять минут очаровать любую девушку. В любой компании он был своим. Улыбаясь белозубой «голливудской» улыбкой, Борис сыпал анекдотами в тему, был прекрасным рассказчиком, и баек на любой случай жизни имел предостаточно, что обеспечивало ему сногсшибательный успех.

Сергей трудно сходился с людьми, больше молчал и слушал, чем говорил сам. Друзей у него было немного, но именно Борис стал одним из них.

Учась на пятом курсе института, Борька вдруг не на шутку влюбился. Избранница Бориса не отличалась классической красотой лица. Невысокая ростом, черноволосая, черноглазая, Галина, покорила красавца спортсмена своей грацией, изяществом. Галина занималась бальными танцами. Борис увидел её на каких-то студенческих соревнованиях и пропал. Галя училась на экономическом факультете, но была наслышана о донжуанской славе Бориса. Она упорно избегала нового поклонника. Борька пропадал у экономистов денно и нощно, одаривал свою избранницу цветами и прочими знаками внимания и наконец, девушка поверила в серьёзность его намерений.

Именно ради того, чтобы поразить Галину, Борис притащил Сергея на литературный вечер, устраиваемый на экономическом факультете кружком любителей поэзии, куда ходила Галина. Темой вечера была «Неувядаемая лирика Сергея Краева».

Оксана была подругой Галины. Познакомившись с Сергеем, она воскликнула: «Неужели вы родственник самого Сергея Краева?» Светлые холодные глаза Оксаны взглянули на Сергея с любопытством.

Они стали встречаться. Инициатива исходила от Оксаны. Он тихо плыл по течению, особо не сопротивляясь. Позже он привязался к ней. Она проявляла к нему участие, в котором он сильно нуждался в то время.

Оксана была дочерью декана экономического факультета – Дениса Михайловича Петренко. Семья Петренко переселилась в Россию с просторов Запорожской сечи еще в начале прошлого века, но свято чтила свои семейные и национальные традиции. На праздники и печальные события в дом Дениса Михайловича съезжалась вся многочисленная родня. Дружно помогали всем миром тем, кто оказывался в стесненных обстоятельствах. Весело, с неизменной горилкой и салом, гуляли на свадьбах и крестинах.

Денис Михайлович негласно был главой многочисленного клана Петренко.

Сначала Оксана познакомила Сергея со своими родителями. Сергея пригласили на обед. Мать Оксаны накрыла обильный стол. Подала традиционный борщ, вареники. Она держалась в тени своего мужа, молча улыбаясь и одобряя все сказанное им.

Денис Михайлович между делом расспрашивал Сергея о семье, доме, родственниках, о знаменитом прадеде. В конце обеда, поднявшись из-за стола, изрек: «Что ж, коли любите друг друга, то совет вам да любовь».

В гости к деду «на сговор» семья Петренко прибыла в расширенном составе: кроме родителей Оксаны приехали два её дядьки с женами и два взрослых кузена. Они привезли с собой выпивку и закуски. Тетки Оксаны быстро накрыли стол. Денис Михайлович, похожий на крутолобого бычка, обошел весь дом, любовно потрогал стены, двери. «На века делали», – довольно произнес он, – «а с ремонтом поможем, и еще век дом простоит».

Свадьбу играли перед дипломом. Дед не смог подняться, чтобы присутствовать на событии. Он сказал тогда Сергею: «Хорошо, что ты не один останешься. Родни у них много. Она неплохая, может быть, у вас и сладится. Кто знает?»

Но что-то не сладилось у них с Оксаной. Оксана по настоянию отца поступила в аспирантуру, защитилась. Детей они так и не завели. Сначала она училась, готовилась к защите диссертации. Затем с головой ушла в работу. Ребёнок стал бы ей помехой в карьере.

У Сергея была своя жизнь. Он работал программистом, затем они с Борисом открыли свою фирму. В свободное время он писал картины маслом. Картины писались под настроение. Сюжеты сами находили Сергея. Борис утверждал, что в каждой картине Сергея заложен глубокий смысл. Знакомые с удовольствием покупали картины. Но некоторые, особо любимые картины, Сергей не продавал. Друзей не продают, а они были его друзьями.

Борис, наконец-то, принес хлеб из магазина. «Ну и продавщица у вас в магазине, языкастая, палец в рот не клади, но хорошенькая…»

Борис порезал хлеб, рыбу, разлил пиво.

– Я, собственно, к тебе по делу, – начал он. – Моя вместе с твоей свалили отдыхать. Ты в курсе?

– Понятия не имею, мне давно не докладывают, с кем и куда.

– Куда? По святым местам! Угореть можно! Что им стукнуло в голову? А может, это сейчас модно?

– Пусть едут, куда хотят. Посещали стриптиз-клубы, почему бы не посетить святые места?

– Не богохульствуй. Да Бог с ними, как говорится. Главное, они уехали. Почему бы и нам с тобой не посетить какие-нибудь места. Я знаю такое райское местечко! Есть одна база отдыха, неподалеку. Домики в лесу, кухня – пальчики оближешь, домашняя. И рыбалка! И девочки отдыхают! Не небесные девы, а очень телесные и темпераментные. Поехали?

– Я готовлю новое издание книги своего дела. Обещал издательству. У меня сроки.

– А кто не дает тебе взять с собой ноутбук? В тиши и тени деревьев оно еще лучше навеет!

– Уговорил, поехали.

Место, выбранное Борькой, оказалось действительно райским. В сосновом лесу рассыпались домики из светло-желтого бруса с островерхими красными крышами. Вспомнилось детство. У Сергея была книга сказок Шарля Перро с яркими иллюстрациями. Домики, казалось, выскочили в реальность из той давней любимой книги. Чистая речка огибала полукругом территорию базы отдыха. С одной стороны – оборудованный шезлонгами и зонтиками пляж, с другой – идеальное место для рыбалки. И прямо напротив пляжа – административное здание со столовой, кухней и залом для развлечений.

Сергей сидел на террасе, развалившись в кресле, бездумно созерцал плывущие по лазурному небосводу белые островки облаков, вдыхал всей грудью сладкий запах сосны на солнце. На ближайшей сосне ссорились две сороки, только их трескучий разговор и нарушал непривычную тишину. Раскрытый ноутбук, забытый, лежал на столе.

– У вас не найдется открывалки? – низкий женский голос прозвучал с другой стороны террасы.

Сергей повернул голову. У перил, разделяющих террасу на две половины, стояло очаровательное создание со стеклянной бутылкой в руке. Аромат духов был сродни её голосу, он притягивал, завораживал.

– Почему-то в моем номере нет открывалки. Может быть, есть у вас?

На голос незнакомки мгновенно отреагировал Борис. Пружинящей походкой он вышел из комнаты, улыбнулся соседке, взял бутылку из её рук и небрежно сорвал пробку о перила.

– Какие красавицы у нас в соседях, вам не скучно здесь? – начал свою песню Борис.

Сергей отвернулся, приёмы обольщения приятеля уже набили ему оскомину.

– Я просила только открывалку.

Взметнулись черные локоны, застучали каблучки о деревянный пол террасы, хлопнула дверь.

– Что, не обломилось? – подразнил друга Сергей.

– И не очень-то хотелось время зря тратить. Смотри, какие цыпочки пошли на пляж, а улыбаются как! Ты как хочешь, а я пойду, позагораю.

Борис с видом кота, идущего на охоту, отправился вслед двум смеющимся загорелым девушкам.

Сергей сел за компьютер. Краем глаза он видел, как черноволосая соседка прошествовала в сторону административного здания. Ему почему-то было приятно, что она не ответила на заигрывания Борьки.

В столовой за ужином Сергей сразу нашёл её глазами. Она сидела сбоку от него. Её профиль четко выделялся на фоне бордовых занавесок. Черные волосы она заколола вверх, но отдельные непослушные пряди выбивались из прически, мягкими завитками падая ей на плечи. Она повернулась и что-то долго объясняла официанту. Из-за громко вопящего телевизора Сергей не мог слышать их разговор, но он смог рассмотреть её лицо. Тонкие брови вразлет над темными глазами, тень густых ресниц на белой коже щек, правильной формы классический нос, крупные губы – Сергею нравилось смотреть на неё.

Когда она встала из-за стола, Сергей вышел за ней на улицу.

– Меня зовут Сергей. Можно вас проводить?

– Вы же мой сосед, нам по пути. Вам никто не запрещает идти рядом, дорожка широкая.

– Как вас зовут?

– Наталья Николаевна.

– Вас назвали в честь Натальи Николаевны Гончаровой?

– Нет, меня назвали в честь моей героической бабушки.

– «Моя бабушка курит трубку, трубку курит бабушка моя…»

– Напрасно вы иронизируете. Моя бабушка была врачом, воевала. Бабушка прожила интересную и долгую жизнь. Она умерла в возрасте 98 лет. Мне было 9 лет, когда её не стало, но я прекрасно помню её рассказы. Я хочу написать книгу о ней. Вместе с нашей страной она прошла нелегкий путь: от первой мировой войны до распада СССР.

– Сколько же вам лет? Должно быть за пятьдесят, но вы выглядите значительно моложе.

– Ах, да, я сказала «бабушка». Так я её называла. На самом деле она доводилась мне прабабушкой.

– А мой прадед погиб молодым в первую мировую. Но остались его стихи.

– Хорошие? О любви?

– Они несовершенны, но искренни. И они – о любви. Он сильно любил одну девушку. Его возлюбленная пережила его. Она погибла в Великую отечественную войну. Как и ваша бабушка, она была врачом. Их госпиталь разбомбили, несмотря на то, то на задании висели белые флаги с красными крестами.

– Мы пришли, до свидания, Сергей!

– Спокойной ночи, Наталья Николаевна!

Евгения.

Я степенно, не оглянувшись, вошла в свой номер. Закрыла дверь и вприпрыжку побежала в спальню. Я прыгала от радости: «Получилось! Получилось! Он заметил меня!»

Я приехала на базу отдыха два дня назад. Первый день отлеживалась, приходила в себя после бурных объяснений со своим Доставаловым. Вчера осмотрелась. Ничего интересного: две семейных пары, третьи – любовники, несколько юных легкомысленных девиц, из одиноких мужчин один – лысеющий ловелас с большим пузом, другой – невзрачного вида мужичок моего возраста, шумная компания студентов и, как везде в подобных местах отдыха, группа одиноких женщин-охотниц с цепкими голодными глазами.

Эти двое появились вчера утром. Я сразу обратила на них внимание. Один, я назвала его «спортсмен», кот ещё тот. По нему видно, приехал на охоту, оторвавшись от жены и деток. А второй, «писатель», сидел полдня за компьютером, что-то сочинял. Я наблюдала за ним из-за двери. У меня глаз намётан на мужиков: одинокий, серьёзный. Мне нравилось на него смотреть. У него приятное лицо, не красавец, как «спортсмен», но меня заинтересовал.

Я придумала номер с бутылкой. Но «писатель» не успел отреагировать, как выскочил его приятель и попытался ко мне приклеиться. Приятеля пришлось послать подальше, мне такие коты не нужны.

Я сходила к Лариске на разведку. Бориса, который «спортсмен», Лариска знала хорошо. Как точно я определила с первого взгляда, рентгена не надо: женат, двое детей, приезжает на базу отдыха расслабиться. Про второго Лариска ничего не могла сказать, он здесь первый раз. Я узнала только его имя: Сергей Краевский. Я где-то слышала это имя. Наверное, действительно, он – писатель. Лариска пообещала расспросить невзначай Бориса.

Я попросила Лариску пересадить меня за другой столик в столовой, чтобы сидеть к Сергею в профиль. В профиль я красивее выгляжу, у меня красивый точеный нос, высокий лоб, и не видно, что рот великоват. Мне не нравится форма моих губ. Я, конечно, их обвожу и подкрашиваю, чтобы скрыть недостатки, но что-то хищное остается. Хищницу я должна пока спрятать внутрь как можно глубже. А перед этим писателем предстать милой, «белой и пушистой». Красотой Бог меня не обидел. Должен Сергей хотя бы взглянуть на меня для начала, а я уж постараюсь показать себя во всей красе. Пусть сделает первый шаг мне навстречу. Сделает один шаг – пойдет и дальше.

На ужин в столовую я пришла заранее. Я сидела спиной к входной двери, но почувствовала, когда они вошли в зал. Может это судьба?

Они сели за столик. Я подняла руку и подправила заколку. Несколько прядей выпали из прически. Чувствовала, чувствовала на себе его взгляд, казалось, он мне жёг кожу на щеке и открытом белом плече. Я специально долго разговаривала с официантом, чтобы Сергей меня хорошенько рассмотрел. И он заговорил со мной! Теперь дело техники, близко не подпускать, но и не спугнуть.

Я сбросила одежду и встала перед зеркалом. Хороша, хороша чертовка! У меня при карих глазах светлая кожа. Волосы я, конечно, подкрашиваю в более тёмный цвет, чтобы подчеркнуть белизну и безупречность кожи лица. И фигура у меня то, что надо! Ноги стройные, длинные, бедра соблазнительные, талия, как у артистки Людмилы Гурченко. Грудь небольшая, но высокая. Вчера, пока отлёживалась, смотрела по телевизору всё подряд, и в какой-то сельскохозяйственной передаче рассказывали, как правильно выбирать корову. Именно такой формы вымя должно быть у коровы, чашечкой, чтобы корова оказалась молочной. Я слышала где-то раньше, что «молочность» передаётся по материнской линии. Мамы нет в живых, спросить не у кого, как у женщин в нашем роду по этой части?

Мне невыносимо захотелось иметь ребёнка, маленького ребёнка, чтобы прижать его к себе, почувствовать его запах. Чтобы держать ребёнка на руках, кормить его грудью. И у ребёнка должен быть нормальный отец, а у меня муж, порядочный, не такой, как мои те придурки. Сергей определенно подходил на роль отца моего ребёнка.

Не зря говорят, «с кем поведешься – от того и дети». Глупо было бы иметь сына от Пашки или Гриши. Господи, как вспомню, так вздрогну.

Пашка Хвостенко, «Хвост» – веселый парень, выпить не дурак, гитарист и бард, легкий на подьем, абсолютно несерьезный в отношении к жизни. Мама чуть не на коленях меня умоляла не спешить с замужеством на первом курсе пединститута. Куда там! Как можно упустить такого парня в нашей женской группе. Чернобровый, сероглазый, копна волос, гибкий, подвижный, сейчас я бы сказала, «вертлявый». Девчонки даже дрались за него. В сексе он был опытный, что меня, дуру, не насторожило. Если замечал, что я заскучала, для него не было невозможных поз. Мне это очень даже нравилось. Но жизнь наша, увы, состояла не из одной постели.

С моими родителями он не смог ужиться даже месяц. Ночные посиделки с гитарой на кухне, когда всем завтра вставать в 7 утра. Потом сон до обеда и пропуски занятий. Авральная сдача зачетов, а я за одни сутки пишу за него реферат. Курение в комнате, потому что лень выйти на площадку. Или вышел, как был, в одних трусах, и напугал пожилую соседку. «Жарко же!» Куда он девал стипендию, не знаю, мы её не видели, зато ел за двоих, даром что худой. Родителей моих он называл «тесть» и «тёща», причем, на «ты». И считал, что живя в нашей квартире, он вообще ничего не обязан делать. Какой ремонт? Какая картошка? Если дома что-то планировалось, он охотно оставался в общаге на выходные, ходил на танцы, играл в карты, выпивал, дрался.

В жизни не видела, чтобы мои родители относились к человеку с такой ненавистью. Пашка, при всей его легкости, платил им тем же. Он даже сочинил песню, «а я купил бы бэтээр, и написал эсэсэсэр, и свою тёщу десять раз бы переехал». Народ умирал со смеху, а я дала Пашке пощечину. Мы сколько-то дней не разговаривали, сидели врозь на занятиях. Потом он извинялся, каялся. И мы еще несколько раз переспали, когда родители были на работе. И я в весеннюю сессию чуть экзамен не завалила. Короче, на втором курсе мы уже развелись. А на третьем он ушел в академотпуск, и с тех пор я его не встречала. Кажется, он бросил институт.

А на четвертом я с тоской подумала, что останусь без мужа на всю жизнь. Учеба – дом, дом – учеба, кругом одни девушки, жениха взять негде. Тут и замаячил мой второй муж, Гриша, Григорий Альбертович Стародубцев. Я как-то разоткровенничалась с мамой, мама поговорила со своей коллегой. У коллеги нашелся племянник, единственный сын вдовой сестры. Старше меня на десять лет, полнеющий, лысеющий, но очень интеллигентный и воспитанный. Работал в НИИ младшим научным сотрудником. С мамой на двоих – двухкомнатная квартира улучшенной планировки. Условия для семейной жизни есть. Мама, Галина Тимофеевна, старше сына на 35 лет, учительница музыки, на пенсии.

Знакомство устроили в театре Оперы и балета под предлогом дня рождения маминой коллеги. Именинница купила билеты и пригласила сестру с племянником, маму со мной, двух подруг для вида. Отмечать начали в буфете бокалами легкого вина, там нас всех и представили. Внешне Гриша оказался гораздо лучше, чем на фотографии: живой лукавый взгляд, обаятельная улыбка, остроумный собеседник. Одет скромно, но элегантно, пиджак и галстук носит так естественно, как будто родился в них. Мне показалось, что Гриша тоже одобрил мой наряд, туфли, прическу. Начался спектакль. Естественно, места у нас с Гришей оказались рядом, причем, довольно далеко от прочей компании. Григорий Альбертович, как воспитанный человек, завел светскую беседу. Я заранее изучила содержание оперы, прочитала статью о композиторе, и вполне смогла соответствовать. В антракте мы прогуливались в фойе, он говорил мне комплименты.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.