Комната страха (сборник)

Пивоварова он выбрал по трем причинам. Во-первых, внутреннее убеждение, что бывший референт знает о случившемся больше, чем говорит, не оставляло Гурова. Во-вторых, выбыл из строя верный партнер Крячко, который по совету хирурга сидел дома и втирал в разбитое колено целебные мази. А в-третьих, вопреки первоначальному впечатлению, Гуров начинал испытывать симпатию к незадачливому референту, карьера которого оборвалась так внезапно и несправедливо. Действительно, с нынешнего утра Пивоваров уже не работал в министерстве и вообще нигде не работал. Гуров опасался, что высвободившуюся при этом энергию Пивоваров может теперь целиком направить на реализацию своего хобби, которое и до того подтачивало его благополучие.

Поэтому он не исключал того варианта, что на встречу Пивоваров не явится. Но опасения, к счастью, оказались напрасными. Едва Гуров появился на тротуаре, как из стоявшего на противоположной стороне улицы ярко-желтого «Фольксвагена» выскочил Пивоваров и замахал ему рукой.

Сегодня Пивоваров был в новом, песочного цвета костюме и розовой сорочке. Он был тщательно выбрит, а на носу у него сидели черные очки. Без них он теперь никуда не показывался.

– Лев Иванович, здравствуйте! – запыхавшись, выпалил он, перебежав через улицу. – Я уже здесь, как договаривались.

– Давно ждете? – сочувственно спросил Гуров.

Он был приятно удивлен – вопреки ожиданиям, от Пивоварова совершенно не пахло спиртным.

– А, ерунда! – махнул рукой Пивоваров. – У меня теперь куча времени. Некуда девать, сами знаете.

– Что же, выходит, конец карьере? – спросил Гуров. – И никакой надежды?

– В этой лавочке – никакой, – подтвердил Пивоваров. – По правде говоря, мы с шефом и так уже плохо ладили – вы знаете, – а после того как мы с вами у Ликостратова труп нашли, я вообще стал нежелательной персоной. С одной стороны, я шефа понимаю – зачем ему такие референты, которых за смертью посылать? Но, с другой стороны, сам виноват. Дружбу можно водить с кем угодно – главное, вовремя остановиться.

– Ну, вот он и остановился, – сказал Гуров. – Насколько мне известно, теперь ваш Валентин Алексеевич даже имени Ликостратова слышать не желает.

– А я хочу вас порадовать, – заявил Пивоваров. – Я уже созвонился с этой дамой, и она милостиво согласилась нас принять.

– Вот как? – удивился Гуров. – Не ожидал, что это так легко у вас получится.

– Сегодня она в хорошем расположении духа. Возможно, нам даже удастся разговорить ее, – заявил Пивоваров.

Глава 5

Дом, где проживала бывшая жена Ликостратова, располагался на обширной площадке, украшенной изумрудно-зелеными газонами. Ближайшим строением было здание школы, откуда доносились веселые детские голоса. Впрочем, едва лишь Гуров вышел из машины, как голоса эти начали стихать, а яркие суетливые фигурки, сновавшие вокруг школы, постепенно исчезли, словно растворившись в воздухе, – видимо, перемена закончилась.

Пивоваров подъехал следом, вышел и, озабоченно поглядывая по сторонам, запер машину. Потом кивнул в сторону дома.

– Четвертый этаж, – сказал он. – Маргарита Альбертовна Вагнер. Как пишут в газетах – черная и белая магия, гадание по картам Таро и приворот… Средневековье, конечно, но людям почему-то нравится.

Поднялись на четвертый этаж, позвонили. Гуров предполагал, что по закону бутерброда намеченная встреча вполне может сорваться и хозяйка найдет сто причин избежать неприятного для нее разговора. Но, видимо, Пивоваров знал, что делает. Гадалка была дома.

Их встретила яркая черноволосая женщина лет сорока, со жгучими восточными глазами, обладавшая специфической резкой красотой, – так иногда изображают в детских сказках злых волшебниц. Лицо ее было уже слегка увядшим, и она оживляла его чересчур ярким макияжем. В целом первое впечатление о ней сложилось у Гурова сложное – по своей воле он вряд ли стал бы искать общения с такой женщиной.

Кажется, она ждала именно их. Обожгла обоих понимающим взглядом и улыбнулась любезной, но абсолютно неживой улыбкой.

– Здравствуйте, Маргарита… Альбертовна! – как-то неловко пробормотал Пивоваров. – Вот привел к вам гостя, как обещал. Очень достойный человек. Профессиональный сыщик, ас своего дела.

– Я и сама вижу, какой это человек! – низким грудным голосом произнесла хозяйка, еще раз окидывая Гурова взглядом и многозначительно усмехаясь. – Мне объяснять не нужно.

«Начинается! – подумал Гуров. – Ворожба и чтение по линиям руки. Сама она видит! Хорошенькое начало!»

Однако вслух этого заявления он комментировать никак не стал – только сдержанно улыбнулся в ответ и поклонился. Маргарита Альбертовна величественным жестом направила их с Пивоваровым в соседнее помещение, которое оказалось большой и мрачной комнатой, оформленной, по мнению Гурова, вполне в духе черной магии, – здесь было совсем мало света и очень много тяжелых занавесей из фальшивого бархата. Мебель тоже была подобрана в соответствующем стиле – старинная, с пузатыми резными ножками. В медном канделябре на стене горели толстые ароматические свечи, распространявшие вокруг сладковатый дурманящий запах. Гуров невольно поискал по сторонам глазами – не найдется ли в этой мрачной обители чего-нибудь совсем уж экзотического – сушеных летучих мышей или человеческого черепа? Но если даже хозяйка и держала в доме что-то подобное, то сейчас все было надежно припрятано. Даже карт, по которым предсказывают будущее, что-то нигде не было видно.

– Прошу садиться, – сказала хозяйка. – Для посетителей у меня вот эти кресла. А я всегда сижу на своем троне…

Последние слова она произнесла с иронической интонацией, но, когда они все расположились в предложенном порядке, оказалось, что в самой выгодной позиции находится хозяйка. Она сидела так, что ее лицо почти полностью было закрыто зловещими тенями, а весь свет, который наличествовал в комнате, падал на лица гостей.

«Недурно! – подумал Гуров. – Этой даме в следственном управлении бы работать. Хватка у нее подходящая. И психолог она, видно, от бога».

– Я думаю, мы можем обойтись без вступлений и ритуалов? – с холодной усмешкой произнесла Маргарита Альбертовна. – Мы все деловые люди, верно? Вы хотели меня о чем-то спросить, господин сыщик?

– Можете называть меня Лев Иванович, – сказал Гуров. – Мне не очень нравится определение «сыщик», особенно когда это слово произносит женщина. А разговор пойдет о вашем бывшем муже, если Николай Иванович вас не предупредил.

– Мне не очень нравится говорить о своем бывшем муже, – в тон ему ответила Маргарита Альбертовна.

– Поймите, ваш бывший муж подозревается в убийстве. Кроме того, есть еще ряд обстоятельств, которые требуют объяснений. Вы долго были в браке с Ликостратовым?

– Более двадцати лет, – сказала хозяйка. – Я понимаю ход вашей мысли. Люди, так долго прожившие вместе, не могут не знать друг о друге всего. Так ведь?

– Ну, примерно так, – согласился Гуров. – В вашей семье все было наоборот?

– В нашей семье было по-всякому, – отрезала Маргарита Альбертовна. – В последние годы, как вы понимаете, мы все более отдалялись друг от друга. Сын давно вырос, стал самостоятельным…

– А чем, кстати, занимается ваш сын? – спросил Гуров.

От его внимания не укрылось, что такой несложный вопрос вызвал у женщины замешательство. Она напряглась, и взгляд ее метнулся в сторону помалкивающего в своем кресле Пивоварова. Маргарита Альбертовна словно искала у него помощи. Пивоваров заерзал и смущенно закашлялся. Гуров покосился на него.

Бывший референт даже в этом помещении, похожем на подземелье, остался в черных очках. Он сидел, положив ногу на ногу, и с деланым равнодушием что-то высматривал по углам. Интересоваться там было абсолютно нечем, но Гурову показалось, что Пивоваров просто старается лишний раз не смотреть на хозяйку. И правда, смотреть на ее черный неподвижный силуэт было не слишком уютно. Но Пивоварову, похоже, вообще не хотелось принимать участие в беседе. С одной стороны, это было вполне естественно, потому что беседа непростая, но, с другой стороны, он – организатор этой встречи и мог бы быть поактивнее.

Кроме того, по некоторым неуловимым жестам и неким едва ощутимым флюидам Гуров предположил, что между Пивоваровым и Маргаритой Альбертовной существует более тесная связь, чем просто шапочное знакомство. Он, конечно, мог и ошибаться, но ощущение этого не покидало Гурова с того самого момента, как они вошли в жилище гадалки.

– Мой сын занимается бизнесом, – ответила наконец хозяйка с некоторой досадой. – Что-то продает, что-то покупает. Я в этом не разбираюсь. Он очень часто бывает в разъездах.

– Вы не знаете, чем занимается ваш сын? – удивился Гуров.

– А вы не знаете современную молодежь?! – воскликнула Маргарита Альбертовна. – Из них лишнего слова не вытянешь. «Все нормально» да «не твое дело» – вот и весь разговор.

– Но вы же видитесь! Наверное, и с отцом он тоже видится. Как-то вы находите друг друга. Ваш сын сейчас, я слышал, в отъезде. Вы ничего не знаете о муже. Но о сыне вы что-то должны знать. Где он? Когда вернется?

– Он уехал – вот и все, что я знаю, – сказала хозяйка. – Примерно неделю назад. Сказал перед отъездом, что вернется дней через десять-двенадцать. Когда он возвращается, он мне звонит. А иногда забывает.

– А вы ему?

– Я не люблю навязываться, – гордо сказала женщина. – Даже собственному сыну.

– Но, по крайней мере, номер его телефона у вас есть? Тогда не откажите в любезности – позвоните ему на этот раз обязательно. Он возвращается поездом? Самолетом?

– Он всегда ездит на собственной машине. Предпочитает не зависеть от расписаний.

В голосе Маргариты Альбертовны явственно слышалось раздражение. Гуров чувствовал, что напряжение в комнате нарастает. От запаха свечей слегка кружилась голова.

– Может быть, гм… Нам стоит вернуться к началу разговора? – неожиданно вмешался Пивоваров. – Не хочу навязывать свою точку зрения, но что нам даст встреча с сыном? Раз он уезжал, все это для него будет неприятным сюрпризом. Может быть, стоит еще раз попробовать вспомнить, кому может довериться сейчас Сергей Степанович?

Говоря это, Пивоваров пялился через очки на Гурова, но говорилось все это для Маргариты Альбертовны – в этом у Гурова не было сомнений. В какую-то минуту она искала помощи у референта, и теперь эта помощь пришла. Пивоваров чувствовал, что разговор о сыне для хозяйки крайне неприятен, и переводил его в другое русло. Он словно хотел напомнить гадалке о том, что она должна была сказать с самого начала. Все это еще сильнее укрепило Гурова в мысли, что на самом деле взаимопонимания между гадалкой и референтом гораздо больше, чем они хотели продемонстрировать.

Слова референта заставили Маргариту Альбертовну взять небольшую паузу, а потом она вдруг сказала просветлевшим голосом:

– Наверное, я могла бы предположить, кому мог довериться мой бывший муж. Речь идет о женщине, которая сыграла роковую роль в нашей жизни. Проще говоря, Сергей Степанович изменял мне с ней. Я слышала, что они расстались, но, пожалуй, он мог обратиться к ней в трудную минуту. Ее зовут Плетнева Анастасия Владимировна. Я могу дать вам ее адрес. Но она проживает не в Москве, а в Подольске.

– Давайте адрес, – сказал Гуров.

Маргарита Альбертовна тихо поднялась и, качнув бедрами, прошла мимо Гурова к выходу. Дверь бесшумно закрылась за ней. Пивоваров заворочался в кресле и пробормотал извиняющимся тоном:

– Своеобразная женщина… Я знал, что с ней будет непросто. Но все же кое-что нам удалось узнать, как вы полагаете? Любовница – это реальный след.

– Жизнь покажет, – сухо ответил Гуров.

Неожиданное многословие спутника настораживало его. Бывший референт все более начинал казаться ему лицом заинтересованным. Этот факт требовалось осмыслить, но в душной атмосфере неуютного помещения думалось плохо. К тому же уже вернулась хозяйка и молча протянула Гурову сложенный вдвое листок плотной бумаги. Он заглянул в него – адрес был написан разборчивым, четким, практически мужским почерком. Профессиональный графолог, наверное, предположил бы у обладателя такого почерка сильный характер, но Гурову и предполагать ничего не нужно было – несгибаемый характер гадалки выпирал из каждого ее жеста, из каждой интонации.

– Спасибо, – сказал Гуров. – Мы проверим этот вариант. Как только появится ваш сын – дайте мне знать, Маргарита Альбертовна. Да и сами, если что вспомните или узнаете, сразу сообщите мне вот по этим телефонам.

Гуров положил на столик свою визитную карточку. Маргарита Альбертовна, не двинувшись с места, безразлично на нее посмотрела, а потом перевела вопросительный взгляд на Гурова. Высказанный вслух, вопрос этот мог звучать так: «Когда же ты наконец уберешься?»

Гуров поднялся и спрятал листок с адресом в нагрудный карман.

– Ну что же, пожалуй, мы с Николаем Ивановичем пойдем, – объявил он. – Кое-какое представление о вашем семействе я получил. Во всяком случае, у меня сложилось впечатление, что теперь я знаю, в каком направлении действовать.

Он с удовольствием отметил, что после этих слов на лбу хозяйки появилась озабоченная складка. Она явно пыталась сообразить, куда клонит Гуров и что такое стало ему понятно. Гурову это показалось забавным – предсказательница чужого будущего изо всех сил пыталась заглянуть в собственное, но ничего, кроме тумана, там не видела. Хорошо, что в этот момент поблизости не было клиентов, – худшей антирекламы и придумать было трудно.

Однако беспокойство Маргариты Альбертовны быстро сменилось радостным оживлением. Она с облегчением восприняла намерение Гурова откланяться и не имела никакого желания его задерживать.

– Вы идете, Николай Иванович, или у вас свои планы? – тут же обратился Гуров к Пивоварову, который явно замешкался и даже еще не поднялся с кресла.

– Нет-нет, я с вами! – Референт поспешно вскочил и присоединился к Гурову уже на пороге. – Задумался, знаете ли… Прощайте, Маргарита Альбертовна!

Пивоваров вдруг начал ощутимо нервничать. В нем не осталось и следа той флегматичности, которой он поразил Гурова при первой встрече и которой, по правде сказать, не замечалось в нем сегодня с самого начала.

Теперь же он просто напоминал Гурову до предела натянутую струну. Чувствовалось, что ему хотелось как можно скорее избавиться от Гурова. Он почти бегом выскочил из подъезда и устремился к своей машине. Гуров едва успевал за ним.

Впрочем, в последнюю минуту референт опомнился и обернулся к Гурову.

– Да, весьма своеобразная особа, – некстати проговорил он и криво улыбнулся. – Наверное, вы ругаете меня на все корки, полковник? Но, может быть, действительно стоит съездить в Подольск? По-моему, в этой идее есть резон…

– Обязательно съездим, – благодушно сказал Гуров. – Прямо сегодня и отправимся. А вы сейчас куда, Николай Иванович, в центр?

– Пожалуй, нет. Мне сейчас нужно… Одним словом, тут рукой подать – нужно родственника навестить в больнице. Так все недосуг было, а теперь времени у меня навалом, да и рядом вот оказался… Заскочу сейчас в ближайший супермаркет, возьму каких-нибудь фруктов. А вы, значит, сейчас в Подольск?

– Ну, не совсем сейчас, – пожал плечами Гуров. – Сначала наведаюсь в главк, обсудим ситуацию. Кстати, возможно, экспертиза что-нибудь уже подкинула…

– Вы разберетесь! – нетерпеливо сказал Пивоваров и почему-то посмотрел на часы. – Я уверен, что вы разберетесь, Лев Иванович! Может быть, прямо сегодня и разберетесь. Приедете, допустим, в Подольск, а Ликостратов там!

– Вашими бы устами… – проворчал Гуров. – Хотя в жизни всякое случается. Если по-вашему получится, с меня бутылка коньяка.

– Если уж так случится, – с наигранным весельем сказал Пивоваров, – разопьем эту бутылку вместе. Непременно!

– Заметано! – кивнул Гуров. – Ну, давайте тогда до встречи!

Они пожали руки и разошлись по своим машинам. Выезжая в переулок, Гуров увидел, как Пивоваров махнул ему рукой и поспешно развернул «Фольксваген» в сторону улицы Лобачевского. Гуров медленно повернул в противоположную сторону, проехал метров пятьдесят и остановил машину у тротуара. Затем он вышел и размеренной походкой вернулся туда, откуда они только что с Пивоваровым выехали.

Чтобы не мозолить глаза, Гуров занял наблюдательную позицию под большим деревом неподалеку от школы и стал ждать. Почему-то именно сейчас у него вдруг возникло желание закурить, и Гуров пожалел, что не имеет обыкновения носить с собой сигареты. Желание затянуться сигаретным дымом приходило к нему нечасто – только в те моменты, когда головоломка, которую подбрасывала жизнь, оказывалась неожиданно тверже, чем ожидалось вначале. Что-то подобное Гуров испытывал и сейчас, после встречи с гадалкой. Никаких реальных фактов у него не было, но он чувствовал взаимопритяжение между Маргаритой Альбертовной и Пивоваровым. Они были связаны между собой незримыми, но прочными нитями, которые при желании можно было пощупать. На протяжении всего разговора от них исходили явственные вибрации. И эта подсказка Пивоварова о любовнице. Он, конечно, ни слова не сказал ни о женщине, ни о населенном пункте, но складывалось впечатление, что без его суфлирования Маргарита Альбертовна просто опустила бы этот текст. А произошло это по одной причине – эта железная женщина слишком разволновалась, когда речь зашла о ее сыне, начала говорить чепуху, неловко выкручиваться. Гуров никогда не поверил бы, что мать может не знать, чем занимается ее ребенок. Тем более такая женщина, как Маргарита Альбертовна. Значит, или бизнес у младшего Ликостратова не слишком почтенный, или Маргарита Альбертовна изо всех сил старается не выдать местонахождение своего отпрыска, а заодно и бывшего мужа.

Гуров все более склонялся к мысли, что и убийство в гараже Ликостратова, и его бегство, и отсутствие в Москве его сына, и странная забывчивость и неосведомленность бывшей супруги – все это части одной и той же головоломки. Но фактов у него пока не было. И вернулся он к дому Маргариты Альбертовны, чтобы получить хотя бы один такой факт. Если ощущения его не обманывают, факт, как говорится, должен иметь место. К тому все шло.

Гуров был уверен, что Пивоваров тоже вернется, чтобы обсудить с Маргаритой Альбертовной ситуацию. Предлог с больным родственником звучал уж слишком по-школьному. Не исключено, что Пивоваров придумал его в последнюю минуту, чтобы поскорее избавиться от Гурова. В таком случае слишком долго тянуть он не станет. Гуров был уверен, что в ближайшие двадцать-тридцать минут его подозрения будут или опровергнуты, или получат подтверждение.

Ярко-желтый «Фольксваген» появился на горизонте через пятнадцать минут. Пивоваров подъехал не со стороны проспекта, а через проходной двор и остановился за шестиэтажным домом, чтобы не привлекать к себе внимания. Он вышел из машины, озабоченно оглянулся по сторонам, ничего подозрительного не заметил и быстро направился к дому, где жила бывшая супруга Ликостратова.

«Если ты и навещал больного родственника, – с иронией подумал Гуров, – то проделал это в хорошем темпе, Николай Иванович! Интересно, что ты сказал бы сейчас, приди мне в голову тебя окликнуть? Впрочем, голова у тебя работает, какую-нибудь чепуху ты бы придумал. Забытый портсигар или еще что-нибудь…»

Но Гуров не собирался выдавать своего присутствия. Ему был важен факт возвращения Пивоварова, но извлекать из него пользу немедленно он не собирался. У него родилась другая идея.

Дождавшись, когда Пивоваров войдет в подъезд, Гуров достал мобильник и набрал домашний номер Крячко. К его удивлению, телефон молчал. Немного подумав, Гуров потревожил телефон в собственном кабинете и с огромным облегчением услышал голос друга.

– Черт возьми, Стас! – сказал он с усмешкой. – А я в полной уверенности, что ты лежишь дома, задрав ноги к потолку! Что ты делаешь в моем кабинете?

– В нашем кабинете! – поправил его Крячко. – Обрадовался, что сплавил меня на больничный?

– Так ты до главка на одной ноге скакал? – поинтересовался Гуров.

– На своей тачке доехал, – ответил Крячко. – Почти без происшествий.

– Значит, ты машиной управлять можешь? – с надеждой спросил Гуров.

– Ну как сказать? – отозвался Крячко. – На газ жму свободно, а вот с тормозами, конечно, проблемы.

– Ну так я тебе такую работенку подкину, что на педали сильно жать не придется, – пообещал Гуров. – Ты сейчас на Мичуринский подъезжай, где эта дама, Вагнер, проживает. Есть у меня мыслишка, что с ней не все ладно. Ну это я тебе на месте объясню. Посидишь, посмотришь, что она предпринять захочет.

– А она захочет?

– Сдается мне, что обязательно захочет, – сказал Гуров. – Но тут есть еще один человек, за которым понаблюдать нужно. Захвати там парочку ребят – пусть они за Пивоваровым сегодня походят.

– Ага, – сказал Крячко. – Значит, Пивоваров тебе по-прежнему не нравится? Даже в его новом качестве?

– Я сам пока не пойму, что у него за качество, – сказал Гуров. – Но, по-моему, качество это довольно неважное.

– Ага, – снова сказал Крячко. – А сам ты каким благородным делом собираешься заняться?

– А я собираюсь навестить одного человека в Подольске, – объяснил Гуров. – Но предупреждаю, что в Подольск меня эта парочка подбила ехать, а посему подозреваю, что это просто попытка выиграть время. Так что, если возникнет необходимость, звони и возвращай меня в любой момент, понял?

– Так, может, проще не ездить? – спросил Крячко.

– А мы, оперативные работники, простых путей не ищем, – пошутил Гуров. – Чем черт не шутит – вдруг это след? Одним словом, ты подъезжай поскорее – мы тут на месте все обговорим.

– Мне время нужно ребят для «наружки» подобрать, – сказал Крячко. – А потом я быстро подъеду. На тормоз жать не буду, так в один момент доберусь.

– Ну, ты очень не увлекайся – тормозни все же напоследок, – сказал Гуров.

Глава 6

Гуров предполагал, что поездка в Подольск – всего лишь попытка госпожи Вагнер на какое-то время от него избавиться, но насколько нелепой и циничной окажется эта попытка, даже он предвидеть не мог.

Он приехал в этот город под вечер, чтобы быть уверенным, что Плетневу удастся застать дома. В Москве за эти часы ничего необычного не произошло. Оперативники, которые помогали Крячко вести наблюдение, сообщили, что Пивоваров пробыл у гражданки Вагнер около получаса, а затем сразу же поехал к себе и больше никуда не выходил. Еще они сообщали, что Пивоваров выглядел крайне озабоченным, а на Тверской по пути домой заскочил в рюмочную и выпил сто пятьдесят граммов водки. На дальнейшем движении это никак не сказалось – видимо, референт не впервые употреблял за рулем и был в этом отношении крепок.

Гражданка Вагнер также не проявляла никакой активности, никуда не выходила и никого не принимала. В каком-то смысле надежды Гурова повисли в воздухе. Свидетели вели себя странно, но не более. Возможно, осторожничали, а возможно, уже решили свои проблемы с помощью телефонных звонков – никто ведь не прослушивал их телефонов. Гуров держал в уме и третий вариант, допуская, что ни Пивоваров, ни Маргарита Альбертовна ни в чем не виноваты. Но держал он его скорее про запас, для очистки совести, не слишком в него веря. Если эти двое ни при чем и ничего не знают, то почему они так подозрительно себя ведут?

Визит в Подольск еще более укрепил Гурова в его подозрениях. Он без труда нашел адрес, который дала ему Маргарита Альбертовна, позвонил в квартиру и приготовился к не слишком приятному разговору с незнакомой женщиной. Но встретил его мужчина.

Это был угрюмый здоровяк-брюнет лет сорока пяти. Волосы на его голове, жесткие как проволока, начинали расти едва ли не от бровей. Глубоко посаженные черные глаза смотрели подозрительно и недобро, и в них горел какой-то неугасимый шальной огонек, который крайне не понравился Гурову. Одет был хозяин в черный засаленный свитер и мятые тренировочные брюки.

Дома он был не один – об этом свидетельствовал шум, доносившийся с кухни, – звон посуды и бубнение нескольких голосов, не слишком трезвых. От хозяина тоже немного припахивало водкой, и Гуров понял, что разговор предстоит куда более сложный, чем он даже предполагал.

– Ты к кому? – без обиняков спросил брюнет, нависая над Гуровым, который и сам имел рост далеко не маленький.

– Извините, Плетнева Анастасия Владимировна здесь проживает? – совершенно миролюбиво спросил Гуров. – Мне очень нужно с ней поговорить.

Эти вежливые слова произвели на хозяина примерно то же действие, что и красная тряпка на племенного быка. Он втянул носом воздух, сжал до хруста кулаки и надвинулся грудью на Гурова.

– Ты, убогий! Быстро сделай так, чтобы я тебя больше никогда не видел! А то я тебя так разукрашу, что мама родная не узнает! Ну!..

Гуров достал из кармана удостоверение и сунул его под нос грубияну.

– Уберите ногу, я испорчу вам дорогой ботинок! – многозначительно сказал он. – Я из милиции.