Потревоженный демон

– А когда вы еще придете?

– А можно? – кокетливо спросила Ирина. – Мы тебе не надоели? Ребята шумные, а ты привык к тишине…

Это называется, напрашиваться на комплимент и признание в любви.

– Ну что ты! – бурно воскликнул Эмилий Иванович. – Конечно, приходите! Буду рад.

– Ладно, придем, – ответила Ирина. – Послезавтра?

– Послезавтра! – обрадовался Эмилий Иванович. – Жду!

– Будем!

– Я хотел спросить… – замялся Эмилий Иванович.

– Да? – подбодрила Ирина.

– Почему Пиноккио и папа Карло, лиса Алиса, кот Базилио?

– Почему? Эмочка, ты что, «Буратино» не читал? Это же классика!

– Читал, но у вас «Пиноккио», а там совсем другие персонажи. Там нет папы Карло. Папа Карло – в «Золотом ключике».

– А! Ну да. А мы их смешали – Пиноккио на английском звучит красивее, чем Буратино. Вообще это вроде капустника, все дозволено, понимаешь? Можем твою Тяпу задействовать, хочешь?

– Спрошу у Тяпы, – сказал Эмилий Иванович.

Ирина рассмеялась, поймала в зеркальце внимательный взгляд водителя и смутилась. Водитель, небритый вчерашний дядька, подмигнул и ухмыльнулся.

– Неужели так заметно? – подумала Ирина, вспыхивая.

Всю дорогу она невольно улыбалась. Вдруг ее обожгла мысль: а если Дельфин уйдет? Вернется домой к жене? Он ведь женат! И вечером она его уже не застанет? Она не знает даже номера его мобильника! Ирина невольно сглотнула…

Тут автомобиль зачихал и встал. После безуспешных попыток завести двигатель водитель объявил: «Приехали! Все! Еду в гараж». Пассажиры не двинулись с места, ожидая чуда. Потом кто-то сказал: «А деньги?» Водитель достал коробку с мелкими купюрами, и народ, недовольно галдя, полез из маршрутки, прихватывая бумажки. Ирина подумала, что это к лучшему, до библиотеки три квартала, можно подумать и еще раз перебрать в памяти…

Брать деньги из коробки она не стала.

Ирина шла мимо витрин, погруженная в воспоминания. Она снова вернулась к тому далекому сентябрьскому вечеру, когда Дельфин провожал ее домой, шагал рядом, молча, и плечи их иногда соприкасались. Она представляла себе, что пригласит его… легко и непринужденно спросит:

– Может, чай? Или кофе?

И он кивнет. Родителей нет, уехали на море. После семейных бурь и скандалов настал штиль, как оказалось, последний перед финальной бурей. Даже вспоминать не хочется! Ей тогда казалось, всем только и дела до их развода, она все время ожидала расспросов, дурного любопытства, косых взглядов. Но это потом, а сейчас… Квартира пуста, они будут одни. Можно включить музыку, он пригласит ее на танец… что-нибудь медленное – «медляк», – тягучее, сладкое, томительное. Он будет держать ее в объятиях, глаза утонут в глазах, сердце сойдет с ума, как в кино. А потом, потом… Тут фантазия трусливо буксовала.

Но он попрощался и ушел. Даже не постоял, как водится, у подъезда. Сказал: «Спокойной ночи», и был таков.

А если бы не ушел? Что дальше? Чай? Кофе? Музыка? Все как в кино. В кино все заканчивается постелью. Ей было шестнадцать, ему… он был взрослым мужиком, и бабы на него так и вешались. Фи, как грубо. Она не знала, как это бывает, а он знал. Он ее не захотел! Таков был печальный вывод: он ее попросту не захотел. Точка. Отвергнутая! Две недели она не появлялась на базе, стеснялась, ей казалось, что все уже знают – он довел ее до дома и ушел. Позор!

Сейчас она уже так не думала. Он вчера сказал: «Я боялся тебя! Ты была другая. Я не знал, о чем с тобой говорить. И я не представлял, что с тобой делать». Похоже на кодекс чести, не правда ли? Ее обдало жаром! Он поступил как взрослый человек, а она, сопливка, выстраивала какие-то планы… А дальше что? Ее захлестнуло запоздалое чувство благодарности за то, что было двадцать лет назад… или за то, чего не было. И за то, что было вчера. А что теперь? И почему вдруг? Она представила, что они вместе… новый виток, через двадцать лет. Видимо, в генетике женщины – потребность вить гнездо. Стоп, приказала она себе. Никаких планов. Может, вечером его уже не будет. Она вспомнила оставленный на тумбочке в прихожей запасной ключ. Черт! Не нужно было, он подумает, что это намек… А если даже намек? Она тряхнула волосами. Ну и пусть! Она сама ему скажет… Ирина замедлила шаг.

Тут у нее над ухом противно заверещали:

– Ирина Антоновна! Опаздываем! Совет в десять.

Ирина вздрогнула. Это была коллега из общего отдела Надежда Степановна, сующая нос во все щели. Ирина приняла независимый вид, но обмануть Надежду – пустой номер. Кроме того, проста, как правда, – что думает, то и говорит.

– Ты чего пешком? В городе ночевала? – Как бы с намеком на бурно проведенную ночь.

– Дома ночевала. Маршрутка сломалась около «Березки».

– А я-то думала… Девочки говорили, к тебе повадился очкарик из музея, говорят, клинья бьет!

Ирина пожала плечами и с трудом удержала улыбку.

– Что-то ты похудела, случилось чего? – Глазки горят, в голосе живой интерес. Любит страшилки.

– На диете.

– Ой, и мне надо! А ты на какой? Я тут прочитала про одну, говорят, офигеть!

И пошло-поехало.

Они промчались по пустым коридорам, влетели в директорский кабинет. Директор Петр Филиппович, не старый еще человек с озабоченным лицом, укоризненно покачал головой.

– Извините, маршрутка сломалась! – выпалила Ирина, плюхаясь рядом с приятельницей из статистики Алиной. Прошептала: – Привет! Давно начали?

– Только что. Объявил повестку. На тебя жалоба.

– На меня? – удивилась Ирина.

– Повторяю, – напомнил о себе директор. – Две жалобы, на читальный зал и на иностранцев.

– А на нас за что? – выскочила заведующая читальным залом Валентина Ионовна.

– За грубость персонала. Третья за квартал.

– Чернушкин? – догадалась Валентина Ионовна. – Он же псих! Пристает к Маше Хоменко, мстит. Звал в ресторан, она отказалась, так он жалобу. Что она, по-вашему, должна делать?

– А у нее нет парня, чтобы начистить ему морду? – спросил завхоз Павел Григорьевич, бывший военный, человек решительный и прямодушный. Правда, – пьющий.

Дамы хихикнули.

– Это не наш метод, – строго сказал директор.

– Ага, негуманно, – поддакнула заведующая научным отделом Евдокия Митрофановна. – Надо воздействовать добрым словом, мы в храме книг, не забывайте об этом.

Алина пихнула локтем Ирину и закатила глаза.

– А на меня за что? – спросила Ирина.

– А у вас, Ирина Антоновна, не отдел, а явочная квартира. Какие-то сомнительные личности, иностранцы, хулиганье, хипстеры какие-то, городские сумасшедшие. А теперь еще и шумные репетиции. Вы не могли бы репетировать в другом месте?

– Что такое хипстеры? – прошептала Алина.

– Могли бы, но тогда и премьера будет в другом месте, и радио, и пресса, – с удовольствием ответила Ирина.

Директор трепетно относился к материалам о библиотеке в средствах массовой информации, так как шла непрекращающаяся борьба за выживание.

Алина пихнула Ирину локтем и прошептала:

– Прошел слух, что у тебя с Эмилием роман, вас видели в парке.

– Роман? С Эмилием? – Ирина невольно рассмеялась.

– А чего, Эмилька – парень видный! – Алина хихикнула.

– Не нахожу ничего смешного, – обиженно сказал директор и постучал карандашом по графину.

– Вы обещали нам второй компьютер, – вспомнила Ирина. – Еще зимой!

– Пока ничего нет, но я помню.

– Толку-то, – прошептала Алина. – Слушай, а у него как с головой? У Эмильки?

– Нормально, ты чего?

– Давайте пригласим Чернушкина на очную ставку с читальным залом, – предложила Евдокия Митрофановна, – пусть выскажет претензии в лицо. Нам всем.

– И участкового позовем, – добавил завхоз. – Или санитаров. Но лично я начистил бы морду.

– Ты прямо светишься, – сказала Алина. – Неужели Эмилька?

– Нет!

– А кто?

– Потом!

– Значит, правда? – воспламенилась Алина.

– Правда.

– Это серьезно?

– Не знаю… Ничего не знаю. Потом.

Глава 7

Безутешная подруга

Разбудил Федора Алексеева телефонный звонок. Он застонал, не открывая глаз, захлопал ладонью по тумбочке. Это был капитан Коля Астахов.

– Ну? – буркнул Федор.

– Ты один? – спросил Коля.

– Ну?

– Ты чего? – поинтересовался Коля. – Головка бо-бо? Интересно, с кем? Неужели с Савелием?

Федор рассмеялся и окончательно проснулся.

– С Виталей Щанским, столкнулись случайно. Он и Коля Башкирцев шли обмывать покупку.

Виталий Щанский и Коля Башкирцев были местными художниками, друзьями и вечными соперниками – иногда между ними доходило до драки, потом они мирились и с удовольствием отмечали возобновление отношений, потом снова ссорились… и так далее. Таков был круговорот их отношений.

– Какую покупку? Тачку? – спросил Коля.

– Голодной куме просо на уме. Виталя купил по случаю два рисунка Тимофея Галагана, это наш местный художник, в тридцать седьмом был репрессирован и без следа сгинул. Почти ничего из его наследия не осталось, а тут всплыли вдруг эти рисунки, повезло, можно сказать. Они закупились и шли к Витале обмывать, а тут я. Кстати, который час?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Сноски

1

Little bird sang in December (англ.) – Маленькая птичка пела в декабре;

Twinkle, twinkle, little star (англ.) – Сияй, сияй, маленькая звездочка!

Англ. хрестоматийные стихи для детей.

2

Shut up! (англ.) – Заткнись!

3

Poor me, poor me! (англ.) – Бедный я, бедный!