Симфония Аристократов

– И зачем ты только травишь себя этой гадостью?

– Понимаешь, это помогает расслабиться, ты сама же прекрасно представляешь, сколько стресса может быть у наследника, и эта гадость, как ты решила выразиться, называется опиум. Новое слово в расслаблении, еще увидишь, это войдет в моду! – действие опиума уже сказалось на лице молодого человека. Приятная улыбка растянулась на немного смуглом лице, глаза заволокла легкая пелена, а тело приняло самую непринужденную позу.

Ева только хмыкнула, она прекрасно понимала, что в моду войдет опиум только благодаря ее брату, именно он и его друзья были главными законодателями моды в Дивисе, они гордо называли себя фастю. Любые заморские тенденции, зрелища, деликатесы и многое другое входило в общества, с подачи наследник герцога де Лафонтена и молодого Фуше. Одно из последних их нововведений был первый мужской клуб Дивиса. И что вы думаете, смогло ли это дело прижиться? Безусловно, это стало настолько популярным, что пришлось создать еще несколько и распространить их по всей стране. Правда к тому времени Максу уже надоела эта затея, и всем стал заниматься его друг наследник графа Фуше. Максимилиан вообще по своему обыкновению довольно быстро охладевал к какой-либо идее, человеку, ситуации. Так же они придумали среди общества лотерею, и, чтобы выказать уважение королю, решили назвать ее Королевской. Компания фастю любила всегда что-то изобретать или делать модным, и их достижения можно перечислять очень долго, но что самое главное, ни одно из достижений не обходило стороной Еву. Она всегда была в курсе событий и по желанию могла участвовать, что было великой привилегией, так как другие девушки из других знатных семей, да и вообще девушки, не имели такой возможности в этом мужском мире.

Девушка смотрела за проносящимися деревьями и полями, карета мчалась быстро, ведь дорога детям де Лафонтен предстояла долгая.

– Ты помнишь, что обещал рассказать мне о посвящении? – Ева отвернулась от окна, насытившись пейзажем, и посмотрела на брата, который уже успел найти свою нирвану и максимально расслабленно расположился на сиденьях кареты.

– Сестрица, не пытайся уличить меня в том, что я не держу своих слов, ты прекрасно знаешь, что Максимилиан де Лафонтен всегда выполняет то, что обещал, – парень попытался посмотреть на сестру строго, но в меру своего состояния, его взгляд выражал больше безразличие, чем суровость.

– Даже и подумать о таком не могла, – Ева подавила смешок и посмотрела на Амбрауза, – Я надеюсь, твой протеже не будет против этого экскурса в потаенные места устройства нашей страны?

Янтарные глаза Амбрауза на несколько секунд задержались на Еве, в этот момент ей стало немного не по себе, будто ее только что раздели, и увидели, все, что обычный человек не смог бы углядеть. Это чувство длилось недолго, мужчина перевел свой взгляд на своего господина. В этом взгляде читался вопрос, на что Макс только утвердительно кивнул.

– Если Ваша Светлость, считает это необходимым, то я не смею возражать, – голос Амбрауза звучал, как всегда спокойно, словно ему неподвластны никакие эмоции, и ничто не может вывести его из равновесия.

– Ну что ж, раз мы все решили, приготовься слушать занимательную историю, Ева, – Макс по обыкновению слегка потрепал сестру по голове, – Представь себе небольшую комнату, обрамленную колоннами, как наш кабинет для танцев, например. Все толпятся около колонн, по периметру, в причудливых масках, какие используют жители Винеты. Помнишь, нам показывала бабушка в книгах, такие белые, с золотыми губами и разноцветными полосами? Стоит легкий гул, ты единственный чье лицо могут видеть все. Стоит заметить, то это не очень приятное чувство. Ощущение будто ты имеешь меньше прав, чем все в этой комнате. Посередине перевернутая пентаграмма в кругу, увитом переплетением рун… в целом ничего необычного, – Максимилиан слегка усмехнулся, – По кругу стоят свечи, а также около колон стоят мраморные колбы, из которых словно змеи вьются клубы дыма или пара, я так и не разобрал, хоть и долго заворожено смотрел на это прекрасное действие, пока ждал всех приготовлений. Но это все только антураж, самое главное, точнее самый главный из присутствующих там это старейшина. Это человек, облаченный в зеленую мантию с зеленой маской, который проводит сей ритуал. Как только он появляется в комнате, воцаряется мертвая тишина. Движением руки он тебе указывает, что необходимо пройти в середину круга и лечь на спину, ногами на юг. Ах, да, главное мое упущение, ты без одежды, ну только набедренная повязка, мы же все-таки не варвары какие-то, – де Лафонтен сделал уже которую затяжку опиума, – Честно, я плохо помню, что там говорил старейшина, было очень много слов на оминемском или древнедевиском, я так и не разобрал, но после всего сказанного, я перестал видеть все вокруг, только кромешная тьма обволакивала меня. Я не слышал ничего, только мое сердцебиение, которое, к тому же, было не, как всегда, а в несколько раз медленнее. Я не знаю, сколько прошло времени, но вдруг я почувствовал, что кто-то наблюдает за мной, а точнее что-то, и тут передо мной образовалось синее облако.

– Ваша Светлость, я попросил бы, – Амбрауз в свойственной ему спокойной манере, прервал рассказ, что можно было бы посчитать верхом фривольности с его стороны, но Максимилиана это не особо заботило.

– Хорошо, хорошо, не облако, а сущность, – продолжил юноша, – Как ты уже догадалась, это был Амбрауз, правда не такой симпатичный как сейчас. Так вот после недолгого опроса, на подобии кто, что, зачем и почему, при каких обстоятельствах и прочее, мы приняли условия сделки, обсудили внешний вид и заключили ее! Правда потом последовало не очень приятное проникновение, как бы это ни звучало. Амбрауз пронзил мое тело меж ребер, последствия чего ты могла заметить с утра, теперь там шрам, как и у всех в принципе. Но ему было мало, и он решил поступить со мной как со всеми, и так же осветлил мне до серебреного цвета одну из моих прекрасных прядей, правда бесстыдник? – юноша театрально завел глаза, – А после всех этих манипуляций я будто бы пришел в себя, открыл глаза, все как в начале, но рядом со мной уже Амбрауз, теперь мой спутник на всю оставшуюся жизнь, пока не исполнит главное желание, – парень довольно потянулся, – Как то так, мой ангел.

Все это время, Ева смотрела, не отрывая взгляда, на своего брата, ее на самом деле поглотил рассказ. Она всегда улыбалась там, где это стоило делать, так же театрально закатывала глаза, как и брат, когда надо, в общем и целом, была самым прилежным слушателем. На минуту девушка задумалась, переведя взгляд на Амбрауза, тот лишь прикрыл глаза и сильнее откинулся на спинку сиденья.

– Звучит очень заманчиво, – резюмировала де Лафонтен, – Вот только интересно, почему все происходит именно так, почему мы должны делать такие ритуалы, и все ли их делают? – Ева будто задала вопрос в пустоту, потому что он не был адресован никому конкретно.

– Так все устроено у нас, ты же не задаешь вопрос, почему ты одеваешься в красивые платья, а не в лохмотья? – протянул Максимилиан, делая последнюю затяжку.

Сестра ничего не ответила на провокацию и прямое ускользание от вопроса, а просто шутливо ударила кулаком брата в плечо. Дальнейшая дорога, проходила в более обыденных разговорах. Наследник де Лафонтенов по обыкновению рассказывал сестре о своих приключениях в обществе, периодически доставая расспросами Амбрауза.

Деревушка Лоту находилась в сплошном окружении могучих черных гор, словно птица заключенная в клетку. Немногочисленные маленькие зеленые островки пастбищ мелькали между каменными грядами и затхлыми, серыми домами, которые местами поросли уже настолько зеленью, что порой казалось, будто те балансирует только на двух стенах, или на них напрочь отсутствует крыша. Это была одна из многих маленьких деревушек, где существовали люди противоположные, таким как семейство де Лафонтен. Там они волокли свое существование, потеряв уже надежду на лучшее будущее.

Исхудавшие жители, истощенные животные, разваливающиеся от ветхости постройки, это место было пропитано тоской. Попасть в Лоту можно было только по дороге, что пролегала через живописные ущелья, которую именовали Chemin battu. Этот путь был спасательным кругом для жителей, так как только благодаря ему, они могли функционировать как деревня, обмениваясь хоть каким-то своим урожаем, товаром на нужные им ресурсы. В горах было не так много возможностей для добычи нужных человеку вещей. Уклад в этой деревушке был прост, как и во многих деревнях Дивиса – крестьяне, несколько ремесленников, и все бедствовали, кто-то больше, кто-то меньше, но, тем не менее, они продолжали жить и выживать, создавая семьи, работая, голодая, радуясь мелочам, воспитывая детей и умирая.

Раз в пять лет, когда приходил Зимний шторм, путь в деревню Лоту приходилось забывать на время, дорога, пролегающая через ущелье, была полностью скованна снегом, и любые передвижения по ней были невозможны. Специально к этому времени, жители делали запасы и прятали их в свои семейные тайники, а те, кто не смог этого сделать или стали жертвой воров, которые беспощадно подчищали плохо защищенные запасы, умирали друг за другом. В такое суровое время в Лоту было еще более тоскливо, чем в обычный период. Безжалостный Зимний шторм, который длился шесть месяцев, не щадил никого, выживали только, те, кто располагал ресурсами, или мог их добыть. В зимние времена воровство считалось нормальной вещью, и соответственно, зная эти нормы жители подготавливались к этому времени все пять лет, чтобы хоть как-то выжить в еще более тяжелый сезон. Все тяготы жизни, потери, голод создавали атмосферу уныния в подобных местах, хоть и солнце было частым гостем в этой деревушке, оно только немного подбадривало местных жителей, по своей натуре довольно суровых и серьёзных. Вот только жизненные ненастья ко всему этому прибавили всплески агрессии, насилия и недоброжелательности, что не раз отмечали путники.

Ева ехала в своей безупречной карете, даже не подозревая, куда именно она направляется. Она безмятежно наслаждалась живописным ущельем, через которое пролегал их путь. Блики от лучей солнца на черных горах создавали прекрасную картину, достойную кисти художника. Золотистый свет будто просачивался через грубую породу, создавая впечатление золотых рек, спускавшихся с самой вершины к их ногам.

– Как же тут красиво! – заворожено воскликнула девушка.

– Тут с тобой не поспоришь. Правда в этом месте, красива только природа, а остальное, к сожалению, оставляет желать лучшего, – откликнулся Макс.

– Поэтому, Ваша Светлость, я должен просить вас держаться рядом с нами и далеко не уходить, – Амбрауз поддержал своего господина.

Через пару минут путники прибыли ко въезду в деревню. В этот момент Еву ждало ее одно из самых великих разочарований, которое настигает любого из тех, кто априори запасся слишком большими ожиданиями. Почему именно так? Еще в детстве всех детей пугали рассказами о других людях, с которыми не стоит никак связываться, так как они этого не достойны и могут принести только беды. Они являлись просто недостойными, ошибкой природы. Эти другие живут всегда в грязных, разрушенных селеньях. Там можно встретить много чудовищ и уродцев, которые могут только разрушить или лишить тебя жизни. В таких местах нет ни радости, ни счастья, только уныние и боль. В такие места не ездят дети из Сумитатума, им это запрещено законом, да и взрослые обычно стараются обходить такие места стороной. Обычно любые контакты с этим миром имеют только прислужники господ, в редких случаях сами господа, если только изъявят сильное желание. Ева была не тем ребенком, который верит всему на слово. Она всегда думала, что подобные сказки им рассказывают, чтобы дети лишний раз не тревожили родителей своим желанием, ехать в непривычную им среду. Она представляла себе эти селенья, совершенно по-другому. Там вечно пахнет свежеиспеченным хлебом, большие семьи всегда дружно трапезничают, все заботиться друг о друге, без какой-либо выгоды, и только счастье озаряет такие места, хоть может и не так пышно украшенные, но зато счастливые. В монстров и уродцев она не верила еще с детства, девушка думала, что встретить там можно только уж очень красивого коня или большую и дружелюбную собаку.

Карета де Лафонтенов очень причудливо смотрелась на маленьких улочках Лоту. Роскошно украшенная, запряженная отменными кобылами, она словно яркое пятно, что старалось показать во всю бедственное положение округи, катилась мимо угрюмых зданий. Неудивительно, что те немногие жители, которые осмелились выглянуть и посмотреть, кого занесло в это Естеством забытое место, смотрели косо или с неодобрением. Нищие в рубищах и язвах упрямо держались каждый своей территории, они стояли в проемах своих покосившихся домов, в запачканных лохмотьях, смотря с недоверием, на эту процессию. Ева выглянула в окно, чтобы осмотреться. Девушка улыбалась и пыталась сделать все, чтобы жители не воспринимали ее враждебно, ее даже не пугал их внешний вид. Ее лицо, будто солнце, сияло и озаряло все вокруг, но так казалось только ей. Все взгляды, которые Ева замечала, были полны озлобленности, печали, или безразличия. Но де Лафонтен не теряла оптимизма. Проезжая мимо небольшой площади, что скорее всего служила местом обмена товарами, и была импровизированным рынком, девушка спешно обратилась к Амбраузу:

– Нам нужно остановиться здесь.

– Вы уверены Ваша Светлость? – вопрос демона был обращен к девушке, но на самом деле предназначался хозяину.

– Более чем, – голос юной особы звучал уверенно, но от нее так же не скрылся легкий кивок со стороны ее брата, что обозначал согласие с этой незапланированной остановкой.

Прислужник постучал своей тростью по крыше кареты, и кучер остановил лошадей. Девушка сразу же вышла на улицу, не дожидаясь пока Амбрауз спуститься и подаст ей руку. Ее любопытство не могло ждать, ей так хотелось пообщаться с этими новыми людьми, понять их мысли, может быть даже разделить их.

Неподалеку стояла небольшая группа из мужчин и детей, которые уже собирали с обветшалого прилавка свой скудный товар, торговый день подходил к концу. Девушка решила попробовать пообщаться с ними, поэтому уверенным шагом направилась к ним, чем привела в ужас Максимилиана, который только вышел из кареты.

– Стой!

Но аристократка только цыкнула на брата, и не прекратила свой путь. Группа людей уже успела заметить приближающееся чудо, и бурно стала перешёптываться, ожидая, что произойдет дальше. Как только Ева поравнялась с толпой, она решила взять инициативу в свои руки и первой начать разговор:

– Как прошла сегодня ваша торговля? Надеюсь, что отлично, – ее взгляд пробежал по еще не убранному товару, если так можно было его назвать. Парочка сломанных гребней для волос, тарелки с отколотыми частями, лоскуты ткани, вот и все, что могли предложить эти люди.

– Не жалуемся. Вы что-то ищите? – сквозь зубы процедил один из мужчин стоявший за прилавком, остальные же закрыли собой свору детей.

– Ничего конкретного, но может быть я что-нибудь тут и найду.

– У нас для вас ничего нет, можете даже не искать, – зло откликнулся другой, чем немало поразил юную де Лафонтен, – Едете своей дорогой, вот и езжайте, не трогайте простой люд.

– Вас не учили разговаривать с дамой? – холодный, будто отменная сталь, голос раздался над ухом девушки, Амбрауз с Максом уже успели нагнать ее.

– Знаем мы таких господ и дам, сидите в своих замках, нажираетесь вусмерть, а потом потехи ради крадете наших детей, – толпа загудела словно улей, – Идите от сюда подобру-поздорову.

– Вы нас не так поняли, мы бы хотели вам помочь, – хоть и понимая всю напряженность обстановки, Ева надеялась ее сгладить.

– Ты что глухая! – рявкнул один из мужей, – Ничего нам от вашего скверного рода не надо, – его лицо налилось кровью, и он было занес уже руку, чтобы ударить девушку, – С таким отродьем говорить, что…

Он не успел закончить, не желавший слушать подобное в адрес своих господ Амбрауз ловко заломил ему руки, нагнул мужчину и пнул его в сторону братии, – Ваша Светлость, надеюсь вам достаточно? Не соизволите ли вы проследовать к карете, чтобы продолжить путешествие, я быстро преподам этим господам правила приличия.

Де Лафонтен метнула взгляд на демона, его глаза сузились будто у кошки готовой напасть на свою жертву. Она понимала, что он только, что спас ее, но с ужасом сознавала, что он может сделать с этими неблагодарными людьми, которые оскалившись начали направляться в их сторону, совершенно не обращая внимания, что их товарищу даже пальцем тронуть чужаков не удалось.

– Пошли, ангел, – тихо произнес Максимилиан и взял девушку под локоть.

Как послушная кукла она двинулась вместе с ним к карете, она не оборачивалась, но слышала позади себя крики и тяжелое сопение. Ева не хотела смотреть на то, как Амбрауз преподает уроки этикета этим простолюдинам. Как только они оказались внутри экипажа, Макс высунулся в окно и крикнул:

– Надеюсь ты закончил, мы тебя ждем!

Прошла доля секунды как демон был уже рядом с ним. Он был такой же опрятный, как и всегда, будто только что не дрался с кучкой мужчин. Карета тронулась, и до них еще доносились сиплые восклицания:

– Вот и убирайтесь отсюда со своим выродком!

Но никто внутри кареты не обращал на это внимание. В этот момент что-то внутри девушки сжалось, она отпрянула от окна и вжалась в кресло, ей стало очень горько от мысли, что, то, о чем говорили многие взрослые правда, что в такие селенья, лучше не ездить, ибо ничего хорошего тут не найдешь. Кучеру было дано указание двигаться к выезду из деревни, так как больше особо смотреть тут было нечего, как, впрочем, и изначально. Натянутое словно струны виолончели молчание пронизывало карету, никто не проронил ни звука. Тут карета резко затормозила, отчего девушку еще больше вжало в спинку кресла.

– Ну что там еще! – недовольно воскликнул Максимилиан, нарушив тишину. В целом, он за все время, пока брат с сестрой были в селении, не произнес ни слова, чтобы хоть как-то поддержать разговор, что очень было не похоже на него. Видимо, хотел, чтобы сестра сама могла прочувствовать всю плачевность этой стороны общества Дивиса.

Амбрауз выглянул в окно, чтобы проверить, что произошло, – Ваша светлость, там дети, – его голос был таким же умеренно спокойным, как всегда.

Даже несмотря на недавнюю сцену, любопытство взяло верх над Евой, и она решила выйти из кареты и убедиться, что все в порядке. Ступая по пыльной дороге, девушка обогнула карету и увидела мальчика и девочку, лет пяти. Мальчик помогал встать девочке. Оба ребенка были хрупкого телосложения, катастрофически хрупкого, они были настолько худыми, что походили на два маленьких скелета, никаких упитанных щечек, взбитых кудряшек, горящих глаз, как привыкла видеть Ева, никаких бантиков и рюшечек, только два грязных балахона, перевязанных грубой веревкой, которые болтались на них.

– Дети, что произошло? – девушка аккуратно подошла к детям, не желая их напугать еще больше.

Девочка боязливо покосилась на Еву. Для нее она была будто божество, такая светлая, чистая и лучезарная, ребенок не мог произнести и слова от смущения и испуга. Брат девочки оказался более собранным. Он нахмурил брови и обратился к юной особе:

– Мы засмотрелись на этих красивых лошадок, и они нас чуть не задавили, – голос малыша звучал непривычно серьезно.

– Простите нас, пожалуйста, – Ева подошла ближе к детям, – Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Вам точно необходим осмотр врача!

– Ева, что ты тут делаешь?! Тебе прошлого, что ли не хватило? – Макс уже видимо устал ждать свою сестру и сам вышел из кареты.

– Брат, мы чуть не задавили этих бедных детей, им нужна помощь, они наверняка сильно ушиблись. Это наш долг им помочь.

– Вот делать тебе больше нечего, – наследник де Лафонтен, был не в настроении помогать кому-то со стороны, да еще из Солума, к тому же опиумное расслабление видимо его еще не отпустило.

– Не переживайте, – девочка наконец-то отошла от оцепенения и пролепетала, – Мы сами дойдем, только не так быстро, – ее голос дрожал, хоть она и старалась не подавать виду.

– Не слушайте этого невежу, мы, конечно же, вам поможем, вы еще маленькие вот так просто гулять без мамы, давайте я вас отведу домой, – Ева была настроена решительно, нужно было помочь малышам, даже угроза ее платью и туфелькам от местной пыли и грязи, и недавнее столкновение с озлобленной группой жителей, не могли остановить ее, – Как далеко вы живете?

– Вон там, – мальчик уверенно показал на темно-коричневый ветхий домик, стоявший в самом конце длинной улицы.

– Думаю, в таком случае, мы можем и прокатиться, вы же не боитесь? – добродушно спросила девушка, указывая на свою карету.

– Ну не знаю, – боязливо протянула девочка, – Мы никогда не ездили на таких бочонках.

– Бочонках? – удивилась Ева, – Ах, это вы про карету, ну надо же когда-то начинать. Садитесь, не бойтесь, мы вас не украдем, – она подтолкнула детей к карете.

– Что ты делаешь? – Максимилиан будто отрезвел от своего забытья и прошипел сестре, – С какой стати мы должны везти этих грязных детей? И потом удивляешься, что местные остолопы говорят, что мы их крадем!

– Во-первых, когда ты стал таким снобом? А во-вторых, мы их чуть не сбили, поэтому будь человеком и предложи помощь, – в этот раз голос девушки звучал более чем уверенно, а взгляд не походил на ангельский.

– Ладно, – протянул брат, и пошел подсаживать маленьких пассажиров, точнее отдавать приказ Амбраузу это сделать.

Когда все устроились, карета неспешно тронулась. Маленьких дети выглядели очень ошеломленными, они просто не могли поверить, где они находятся, и постоянно вертелись, будто пытаясь запомнить и ощутить все вокруг.

– Дети, вы, наверное, голодны, не соизволите ли отведать булочек? – Ева открыла их походную корзинку и протянула две ватрушки брату с сестрой.

Дети, как и прежде с опаской протянули руки к еде, озаряясь по сторонам.

– Не бойтесь, они вкусные, – улыбнулась де Лафонтен.

Мальчик с девочкой, словно голодные звери принялись уплетать лакомство, но даже не это поразило Еву. Как только каждый из них добрался до половины ватрушки, они как один, сделав небольшое усилие над собой, отпрянули от угощения и бережно уложили половинки в карман своего одеяния. Аристократку это удивило, дети были очень голодные, это было ясно сразу, но они противостояли своему желанию и остановились.

– Вам не понравилось?

– Спасибо, мадам, все было очень вкусно, просто дома нас ждет еще мама и брат, мы хотели бы оставить им, – пролепетала девчушка.

– Не переживайте, мы и им еще дадим, у нас много. Ешьте, – от этой фразы Евы, Макс еще больше закатил глаза и уставился на унылые здания за окном.

Как только дети закончили со своим лакомством, карета остановилась. Они прибыли к этому грустному темно-коричневому дому, который одиноко стоял в конце улицы, увитый плющом. Амбрауз открыл господам дверь, а Макс, не без указа Евы, помог спуститься детям. Как только все вышли из кареты, в дверном проеме показалась женщина средних лет. Ее наряд нельзя было сравнить с одеждой гостей, застиранная серая юбка из грубого сукна, и вязаная накидка, пронизанная дырами, взгляд ее был поникшим и уставшим от жизни, но как только она увидела своих детей, в ней будто бы запылали остатки былого огня.

– Я вам их не отдам! – этот крик прозвучал так истошно и громко, что Макс, державший за руки детей, что для него было большим достижением, мигом же их отпустил.

– Да сдались они нам больно, женщина, – после легкого оцепенения, последовала реплика от юноши.

– Максимилиан, где твои манеры?! Прошу прощения, мадам, мы хотели привести к вам ваших детей в целости и сохранности, – Ева решила взять ситуацию в свои руки и направилась навстречу женщине.

– И почему я вам должна верить? С каких это пор вельможи подвозят нам подобных, без всякого злого умысла? – голос женщины все еще отдавал отчаяньем и злостью, она выпятила грудь вперед, будто готовясь к бою.

– Мама, мадам, правда, нас решила подвезти, да еще дала нам поесть, – решила подать голос девочка, подбежав к матери.

– Именно так! Мы засмотрелись на красивых лошадей этих господ и чуть под них не попали, и мадам с месье решили нам помочь и довезли нас, – брат поддержал сестру.

Долю секунды лицо женщины еще выражало недоверие, но вскоре ее взгляд немного потеплел, и она будто выдохнула, – Спасибо вам, они вечно что-то учудят.

Тут Ева ринулась к карете, будто что-то вспомнив, – Мы еще хотели бы вам оставить еды, – молодая особа уже доставала их корзину для поездки, – Правда тут не так много, но я надеюсь, что вам хватит пообедать, – она протянула аккуратную корзиночку, ломившуюся от булочек, сыра, варенья и вяленого мяса.

В этот момент взгляд матери детей стал будто стеклянным, – Зачем вы это делаете? Вы хотите над нами поиздеваться?! – ее голос опять приобрел враждебный тон.