Симфония Аристократов

– Она больше не дышит, – голос сестры был еле слышен, он был сдавлен горем, которое ей только что пришлось пережить. Их любимая мать умерла на ее руках. Она долго сражалась со своей болезнью, но не смогла ее победить.

Александр упал на колени, рядом с сестрой, немыслимая боль парализовала все его мышцы, он ничего не чувствовал, только большую пустоту в груди. В глубине он был зол на мир, на судьбу, что преподнесла им такие страдания. Умерла та, которая дала ему жизнь, и делала все, чтобы он не чувствовал себя так плохо на этом несправедливом свете. Как же он хотел в тот миг быть одним из тех, кто был в высшей касте. Тогда бы ничего этого не случилось, все было бы совершенно по-другому, ведь там, в тех кругах, все желания исполняются в тот же час, по крайне мере такие рассказы он слышал в детстве.

Глухие всхлипы вывели его из раздумий, он посмотрел на свою сестру. В тот миг он понял, что Валери еще сложнее, чем ему. Он собрал последние силы и обнял ее. Тело девушки постоянно потряхивало, и всхлипы доносились каждую секунду. От девичьих слез его темно серая роба стала мокрой, но он не обращал на это внимание. В эту минуту он осознал, что теперь он один с сестрой, и только он в ответе за нее. Мысленно юноша пообещал себе, что во, чтобы то ни стало, он поменяет их положение, и неважно каким способом и как дорого это будет ему стоить.

Эта картина пронеслась перед глазами Александра, пока он ехал в повозке вместе с сестрой на сиротское распределение. Уже прошло пару месяцев, с тех пор как останки их матери сожгли, а прах развеяли по ветру, над зеленеющими полями долины.

Тогда чуть ли не сразу в их дом заявились коакторы. В тот миг он понял, какая судьба теперь будет им уготована. В Дивисе дети, оставшиеся без родителей, поступали на службу в поместья и дворцы господ или в бордели к иностранцам. Коакторами, чаще всего были наемники из других стран. Это были мужчины и женщины, облаченные в темно-зеленые костюмы, приходившие в семьи, где умерли оба родителя, и проводившие отбор детей, тех, кто больше всего подходит под критерии прислуги в домах господ или для второй работы. Ты должен был быть здоров, не уродлив, физически силен и быстр. Довольно простые критерии, но тем не менее не все проходили, так как из-за сложившихся обстоятельств в селеньях у слабых родителей, было не самое сильное потомство.

Александра и его сестру Валери, решили отобрать на первую работу, что стало надеждой на лучшую жизнь в глазах юноши. Несмотря на то, что родители детей умерли относительно рано и не славились отменным здоровьем, оба ребенка выросли довольно крепкими и складно слаженными людьми, больше подходящими для работы на господ, чем на отправку за Темпоморье.

Обоих привезли в сиротский корпус, и сразу повели проводить все процедуры очищения. Проверки здоровья, приведения в опрятный вид, проверка манер, если таковые вообще имели место быть, все это делалось только по меркам высшего общества. Только после всех этих приготовлений брат с сестрой увидели друг друга в новом обличии.

– Ты теперь такой взрослый, – улыбнулась Валери брату, как только их глаза вновь встретились.

Александр высокий, в меру крепкий, юноша, облаченный в костюм цвета слоновой кости, производил приятное впечатление. Его костюм не был похож на привычные высшему обществу костюмы. Он состоял из прямых брюк плотного кроя, и пиджака, который был всегда застегнут. Это был двубортный пиджак, с высоким горлом, имеющий серебряные пуговицы. Он был довольно несимметричным, низ левой стороны имел угловатую форму, создавая впечатление, что какой-то неумелый мастер неаккуратно его обрубил. Так же пиджак имел один карман, в котором всегда, как было объяснено, должен был лежать шелковый черный платок. Это разительно отличалось от одежды, которую люди носили в бедных селеньях. В Солуме по обыкновению мужчины носили темно-серые или коричневые робы, которые шились из довольно грубого сукна, а женщины носили длинные юбки до голени таких же цветов, и заправленную в эту юбку рубашку. Обычно все это носилось круглый год, а когда наступали холода, люди, старались укутываться больше материей, кто какую находил. Поэтому данная форма смотрелась, чуть ли не королевской одеждой для ребят. Также цвет слоновой кости, очень выгодно подчеркивал прямые темные волосы юноши, и его зеленые глаза. Эти глаза передавали, не по возрасту, серьезный взгляд, в их глубине можно было разглядеть боль, которая сформировалась на протяжении многих лет лишений, но, несмотря на это, они приковывали к себе взгляд, будто они рассказывали какую-то важную, хоть и горькую историю. Так же общую картину лица дополнял слегка вздернутый нос и небольшая ямочка на подбородке, которая добавляла еще больше мужественности Александру. Сам он был довольно хорошо сложен для своего возраста, в меру худой и в меру сильный, уже юноша, но еще не мужчина.

– Да ты только на себя посмотри, какая ты красавица, – Александр взял в свои руки холодную руку сестры.

На Валери же было бледно желтое платье ниже колена, с фартуком отделанным белыми кружевными оборками. Лиф платья был проложен китовым усом, и он становился настолько жестким, что корсет под него не пришлось надевать. А низ состоял из стеганой юбки. Она была сшита из атласа и белой шелковой подкладки, между которыми находился слой тонкой шерсти.

Ей тоже крайне шло новое одеяние. Цвет платья еще больше оттенял такие же темные, как и у брата, волосы и карие глаза, как у матери. Личико у Валери было аккуратное небольшое, с выраженными ямочками на щеках, и самой главной изюминкой – густыми соболиными бровями. Она всегда смеялась, что сумела включить в себя лучшее от родителей, а именно густые волосы от матери, а пышные брови от отца, что, собственно, так и было.

Обычно за новой прислугой приезжали прислужники господ. Они отбирали по требованиям своих хозяев персонал и тут же уезжали с ними. Со стороны это походило на лощеный невольничий рынок. По сути, так и было, юноши и девушки как товар, только в красивой обертке, а представители господ, покупатели. Если тебе довелось попасть в дом господ, то сам выйти ты из него не мог, если только господа сами того не захотят. Зато в отличие от жизни в селеньях, у тебя всегда будет над головой кров, еда и теплая одежда. Так казалось Александру, главное, что они станут жить лучше.

Их провели по длинному коридору в комнату, в которой, на обитом красным бархатом, диване, сидела женщина в черном строгом костюме. Это была высокая худощавая особа женского пола средних лет со строгим, даже надменным взглядом, и резкими чертами лица. Ее взгляд скучающе блуждал по скудному убранству комнаты, в надежде найти хоть что-то занимательное. В руках она то и дело вертела свою трость. Как только брат с сестрой вошли, ее взгляд быстро переметнулся на Александра и Валери. Несколько минут она сидела молча, въедаясь взглядом в прибывших, от чего становилось не по себе.

– Ну, наконец-то хоть что-то стоящее для графа Фуше, я уже думала, что вы разленились и вообще ни за что начали получать свои деньги, – голос женщины звучал приглушенно, и каждое слово было произнесено с расстановкой и тактом. Она спокойно поднялась и подошла к юноше. Ее темные глаза, словно искры, прожигали его кожу, настолько пристально она начала изучать будущий “товар”.

– Думаю, этот подойдет, – чинно произнесла мадам, и уже перешла к осмотру девушки, – А вот тут, – ее лицо сморщилось, будто она увидела что-то крайне омерзительное, – я думаю, эта нам не подходит, – заключила гостья, направившись к дивану. Голос ее был таким же строгим, как и взгляд, что отбивало любое желание спорить с ней.

В этот момент лицо Валери потускнело, она закрыла глаза и крепко сжала губы, и будто начала собираться с силами, чтобы что-то возразить, но тут услышала знакомый голос.

– Я никуда не поеду без своей сестры! – голос Александра прозвучал, так же строго, как и у женщины с надменным взглядом, – Мы едем только вместе, как брат и сестра, и никак иначе.

Как только эти слова слетели с уст юноши, к нему направился крепко слаженные коактор с дубинкой, чтобы преподать урок вежливости, и уже было занес ее, но не успел ударить, неизвестная гостья подняла руку, дабы жестом прекратить это.

– Пока не стоит калечить товар, – ее взгляд устремился на Александра и будто стал еще тяжелее и более испытывающим, – С чего ты решил, что тебя тут будут слушать?

– Вам же необходимы люди, раз вы сейчас здесь. Мы можем за себя ручаться, что будем хорошей трудовой силой, вы же прекрасно понимаете откуда мы? – в этот момент Александр чувствовал какую-то ранее невиданную уверенность в себе и своих силах, и был готов когтями вырвать им с сестрой место.

– Интересно. Прислуга, которая начинает перечить, еще даже будучи непринятой, наводит на мысль, вообще ее не брать, – задумчиво протянула женщина, и отвела взгляд от ребят, – Но думаю, мы тебя перевоспитаем, уж что поделать, у моего господина новая мания на темноволосую прислугу с зелеными глазами, а ее довольно трудно найти в наше время. Хорошо, это будет единственный раз, когда я пойду у тебя на поводу. Я возьму твою сестру тоже, но не думай, что это тебе так легко сойдет с рук в доме твоего хозяина! – в этот момент гостья встала с дивана и направилась к выходу из комнаты, – Заверните мне их, наша карета ждет у входа, – женщина двинулась по длинному коридору, скрывшись от глаз молодых людей.

– Сегодня твой счастливый день, – ядовито прозвучал коактор и толкнул парня к двери, – Пошевеливайтесь, долго они ждать вас не будут.

В тот момент у Александра что-то затрепетало внутри, он был счастлив, он был на ступень ближе к своей мечте. Быстрым шагом юноша со своей сестрой шел к выходу из сиротского корпуса, оставляя тем самым прошлую жизнь позади.

Прямо перед корпусом стояла бордовая, в меру роскошная, и в меру простая, карета, запряженная парой вороных жеребцов. Дверь была открыта, и оттуда просачивалась тонкая струйка дыма, словно маня забраться внутрь.

– Поторапливайтесь! – донесся знакомый строгий голос незнакомки из кареты.

Брат с сестрой быстро подоспели к дверям. Как только они присели на атласные сиденья, коактор закрыл дверь, а загадочная женщина постучала своей тростью по потолку. Послышалось фырканье лошадей, и карета тронулась. Александр уже хотел начать разглядывать более детально ту, которая их забрала, как женщина заговорила, периодически поднося трубку к губам и затягиваясь:

– Я надеюсь, что мы не потратим много времени на бессмысленные разговоры – кто, откуда, зачем? Я просто перейду к сути. Меня зовут Аполлин, и я представляю интересы графа Фуше. Особо много об этом человеке вам знать не стоит, только о его желаниях и прихотях. Как вы можете предположить, вы будете выступать в роли прислуги в его родовом поместье. Через пару лет наследник вступит в свои права, поэтому штаб должен быть укомплектован и обучен. Скоро работы в этом доме прибавиться, – Аполлин не смотрела на своих слушателей, а все вглядывалась в мелькающий пейзаж за окном и иногда выпускала облака дыма, – Так, о чем это я? А! Вашим главный управляющим буду я. Все поручения поступают только через меня, вы сами не сможете говорить ни с хозяевами, ни с их гостями. Для этого вы, конечно же, пройдете процедуру surdus-muta. Не переживайте, – в этот момент женщина наконец-то удостоила своим взглядом Александра и Валери, – Я постараюсь сделать все быстро. Вам выдали сразу форму семьи Фуше. Эти остолопы всегда так делают, думают, раз покажут товар в нужной обертке, он точно уйдет, но они никак не поймут, с кем действительно имеют дело. Так вот, как только мы приедем в поместье, вас отведут в процедурную, где мы все сделаем. После этого вы сможете начать свою работу, и, конечно же, вам все покажут и расскажут на месте, – Аполлин жестом резко остановила запал вопросов Александра, который хотел узнать как можно больше, о своем новом этапе жизни.

Всю оставшуюся дорогу путники провели в молчании. Валери постоянно теребила своими маленькими руками оборки своего платья, иногда поглядывая на Аполлин, а Александр все время смотрел в окошко, в котором проносились поля, деревья, где-то пробегающие дикие животные или мирно пасущийся домашний скот. В один момент рядом с ними пронеслась серая, словно дождливое небо, карета, в которой смеялись двое юношей, и мрачно сидели двое мужчин с волосами, собранными в хвост. На миг парню показалось, что эти мужчины чем-то напоминает ему их спутницу, но он решил пока сильно не задумываться на этот счет, ведь он совершенно еще не понимал, как устроен тот мир, в который они направляются.

Через какое-то время карета свернула с прямой дороги, на менее ухабистую, и понеслась по дубовой аллее. Сей пейзаж поражал своей красотой, что Александру поневоле даже захотелось выглянуть в окно, чтобы лучше разглядеть эту живописность, что, собственно, он и сделал, но долго он не смог этим наслаждаться, его одернула довольно грубо Аполлин:

– Веди себя достойно, не забывай, что теперь ты представляешь интересы уважаемой семьи, и не может делать то, что тебе заблагорассудится. Причем мы почти приехали в поместье, так что приготовьтесь.

В этот момент ребята почувствовали, как карета замедлила ход, и будто обогнув какое-то препятствие, она плавно повернула и остановилась.

– Приехали, – безэмоционально отчеканила Аполлин, и открыла дверцу, тем самым, чуть не снеся подбежавшего лакея, – В следующий раз будешь быстрее, – женщина смерила строгим взглядом слугу и направилась к поместью, – Следуйте за мной! И не отставайте! – кинула она напоследок ребятам, которые сразу поняли, что приказы эта женщина раздавать умеет.

Перед взором Александра предстало величественное здание, окрашенное в ярко-желтый цвет. Это было монументальное сооружение – пышные картуши над оконными проемами, можно было разглядеть белоснежные барельефы во фронтонах, кованные узорчатые золотые решетки украшали балконы, а всю эту картину завершали белые русты и пилястры, словно сошедшие с древних картин. Все было в меру величаво, не было ничего лишнего или же недостающего.

При виде этого внутри Александра, будто что-то надломилось, он вспомнил их бедную лачугу, покосившеюся от времени. Юноша сжал кулаки и посмотрел на свою сестру. Валери была так же поражена, как и Александр, она тоже сжала свои небольшие кулачки, и не моргая смотрела на величественное здание, но не прошло и пары секунд, как она отошла от своего оцепенения.

– Пошли, – голос девушки прозвучал в этот момент как никогда уверенно, она протянула руку брату и сделала свой первый шаг.

Александр только кивнул. Они взялись за руки и направились к главным дверям поместья.

Внутри дом графа Фуше представлял собой некое подобие леса. Все вокруг было погружено в зеленый мрамор разных оттенков будто густая листва деревьев, а темная мебель, мелькавшая то тут, то там, выглядела, словно могучие стволы растений. Брат с сестрой, следуя за Аполлин, прошли по коридору первого этажа к дальнему крылу поместья.

– Тут будут ваши комнаты, – женщина распахнула одну из многочисленных дверей в коридоре, – Сейчас вы можете расположиться. Скоро вас позовут для выполнения surdus-muta, после этого вы сможете приступить к выполнению своих обязанностей.

Брат с сестрой только кивнули, сейчас они были не в силах говорить, ступор от всего, что окружало их вокруг, овладел и юношей, и девушкой, все это было так ново и так необычно, что захватывало дух. Аполлин только хмыкнула и удалилась, оставив Александра и Валери перед дверьми их комнат.

Что представляло собой крыло для слуг. Это было несколько длинных коридоров светло-зеленого цвета, с вереницей дверей. Все это были комнаты прислуги, которой было безмерное количество. Каждое утро и вечер это крыло гудело, словно меленький улей. Выполнив все поручения господ, такие же сироты как Александр и Валери стремились поскорее в свой уголок, не забыв, перемолвится словечком с кем-нибудь по дороге. Сами комнаты были небольшими, так чтобы было удобно одному человеку. Маленькое окошко озаряло светом и так белоснежную комнату, в углу одиноко стояла кровать, заправленная зеленым одеялом, а рядом стоял небольшой столик и такой же небольшой платяной шкаф, всю картину дополняла шторками огороженная ванная часть. По сравнению с условиями жизни брата и сестры этот островок благоустройства был для них словно бесценное сокровище. Довольному виду Александра мог позавидовать кот, слизавший всю сметану на кухне, пока кухарка отвлеклась на подгорающий пирог.

– Что ж, такое будет начало нашей новой жизни, – Валери потрепала брата по плечу и зашла в комнату, – А теперь братец, мне нужно разобраться, что к чему здесь и подготовиться, – и девушка закрыла за собой дверь.

Юноша был немного удивлен таким поведением сестры, она как-то очень быстро адаптировалась под новые условия, хотя он сам был словно зверь, которого привезли на новые просторы – с одной стороны все поражает и будоражит сознание, но с другой пугает и не дает покоя. Покачав головой, Александр зашел в свою новую обитель и упал на кровать, закрыв глаза. Он провалился в беспокойный сон, весь этот новый странный день успел его вымотать.

Пелену сна прервал настойчивый стук в дверь. Александр открыл глаза, на мгновение он не мог понять, где он находится, но быстро промотав в голове ход дня, он вернулся в реальность – он в поместье графа Фуше. Протерев глаза, юноша встал, чтобы открыть дверь, в которую все еще так же настойчиво стучали.

– Так и мертвого поднять можно, – с этими словами, парень открыл дверь.

Перед ним стояла девушка, довольно низкого роста, но при этом обладавшая довольно крепким телосложением.

“Отсюда и такая сила,” – пронеслось у парня в голове.

– Так я думала, что ты умер, – беспечно пожала плечами служанка, – Меня зовут Акселл, и мне необходимо сопроводить тебя в процедурную для…

– Surdus-muta, – продолжил за девушкой Александр, – Хорошо, Акселл, веди меня, – молодой человек поправил слегка волосы, которые сбились во время сна, и закрыл за собой дверь, приготовившись следовать за служанкой.

Их путь пролегал через все крыло для слуг, и продолжался уже по большим подвальным помещениям, к которым вела темная лестница, навевавшая на мысль, что ведет она в загробный мир.

– После этой процедуры, тебе определят к одному из хозяйских господ, и ты сможешь начать выполнять свои обязанности. У нас тут так заведено, что каждому господину свои слуги, мы не выполняем все вместе поручения, Аполлин объясняет это тем, что тогда бы здесь был бы хаос, хоть она сама и любит хаос, но хозяин у нас перфекционист и лелеет нежное чувство к порядку, поэтому пришлось ввести такое разделение.

Несмотря на довольно недружелюбный вид, Акселл оказалась болтушкой, вставить слово или вопрос было крайне сложно, поэтому Александр решил, что просто будет слушать этот монолог, пока она не приведет его в назначенное место, да и узнать о жизни в поместье ему было необходимо.

– Аполлин знает обо всем и всех в любое время, она просто фантастична, она все успевает, и поэтому будет требовать от тебя того же. Хотя у нас быстро все этому учатся и находят с ней общий язык. Но на мой взгляд, она все равно чересчур хладнокровна, – Акселл пожала плечами.

Подвальные помещения представляли из себя, довольно просторные комнаты, вымощенные красным кирпичом. Здесь было прохладно, и немного пахло затхлостью, везде стояли запасы вина и продовольствия, но Александр с Акселл быстро минули все эти стеллажи и подошли к массивной двери.

– Здесь, мне придется тебя оставить, – Акселл похлопала по спине юношу, – Но не переживай, мы скоро еще встретимся, – с этими словами девушка открыла дверь и не дожидаясь ответа, подтолкнула парня внутрь.

Это была довольно мрачная комната, как и многие в этом подвале, множество свечей было расставлено по периметру, дабы озарять хоть каким-то светом весь мрак, присутствующий тут. В середине стоял, словно дольмен большой серый стол из камня. Это было странный представитель мебели, красивые белые ножки, словно древние арки, поддерживали неотесанный большой камень, это очень сильно отличалось от всего, что уже довелось встретить в этом доме. Рядом со столом, как ни в чем не, бывало, стояла Аполлин в том же самом костюме, в котором Александр увидел ее впервые, только на этот раз без пиджака, словно лекарь она заворачивала рукава своей белоснежной рубашки и поправляла черные перчатки на руках.

– Я думаю, мы можем приступить, – размеренно, как и всегда прозвучал голос женщины. Блики от свечей из небольшого очага за ней, создавали причудливые тени на ее лице, она жестом указала на стол, – Приляг сюда.

В этот момент по телу юноши пробежал холодок, но он решил собрать всю мужественность в кулак и лег на холодный стол. Даже несмотря на слои одежды, можно было ощутить весь холод этого мертвого камня, словно ты лег нагой на лед. Этот холод обжигал кожу и пронизывал все клетки, словно острые стрелы, но Александр решил, что он будет стойким до конца, несмотря ни на что, и не издаст ни звука.

Аполлин легкими движениями рук расстегнула пиджак и рубашку юноши, затем она взяла с небольшого деревянного столика смотанную в несколько слоев тряпку и протянула своему подопечному.

– Вставь это в рот, поможет при процедуре, – ее голос звучал так спокойно и повелительно, что юноша, даже не раздумывая, выполнил указание.

С этого момента его взгляд был прикован только к лицу женщины. Через пару секунд Аполлин приложила свои руки на шею и лоб Александра:

– Datum est mihi audire vocem tollatur…

После этих слов юноша больше ничего не слышал, страшная непереносимая боль пронзила его горло и голову, он стиснул свои зубы, тем самым больше надавив на тряпку, которую ему дали. Его тело выгнулось в немыслимую позу само по себе, а два участка, на которых женщина держала руки, будто постоянно пронизывали иглы, по венам пробегал огонь, казалось, что будто кто-то пробрался вовнутрь и пытается выжечь горло изнутри, и пробить ему голову, с другой стороны, огромным стальным молотом. Но Аполлин этого не замечала, ее губы так же слаженно двигались, произнося слова, которых Александр не слышал, да и не понял бы. Он не знал сколько это продолжалось, может час, может больше, но для юноши это длилось как несколько столетий, пару раз он успевал отключать свою голову и включать ее снова. Тут главным рычагом была боль, он больше не был повелителем своей головы, единственное, что он мог представить, что больше никогда не увидит Валери, ведь такое пережить не каждому под силу. По окончанию всей процедуры, женщина взяла в руки раскаленный прут, на котором красовался странный знак, напоминающий трикветр, но заключенный в круг, края которого будто вплетались в окружность, тем самым создавая причудливый цветок. Доля секунды и вновь боль, но уже в области печени, эта волна боли снова выключила юношу, дабы уберечь его от страданий.

Глава 3

.

Top accumsan duo

Уже спустя несколько часов Ева с Максимилианом ехали по королевскому тракту в своей черной как смоль карете, запряженной парой белых породистых кобыл. Семья де Лафонтен всегда подходила ответственно к выбору своих лошадей. Когда-то Адели, мать Евы, сама разводила их в одном из семейных поместий, но вскоре ей это занятие надоело, тем не менее, вкус и умение отличать отменных лошадей от несносных передалось всем в семье де Лафонтен. Эти скакуны могли их отвезти на расстояние в 25 лье меньше чем за день, что было крайне на руку брату с сестрой, до поместья их подруги детства было не больше 15 лье, но деревушка, куда так хотелось попасть аристократке находилась чуть поодаль от их маршрута из-за чего необходимо было сделать приличный круг.

Ева постоянно ерзала на бархатном сиденье, в нетерпении ожидая наконец-то увидеть другой мир, отличный от ее обычной жизни. Она была так воодушевлена, что не могла спокойно смириться с мыслью, что ей так скоро удастся увидеть другие лица, другую жизнь, и может это поможет ей понять, чем именно она хочет заниматься в жизни, ведь это расширит горизонты. Над Евой тяготила сила предназначения, а точнее отсутствие понимания, в чем оно состоит. Поэтому эта поездка была для нее спасательным кругом в море жизни. Она всегда завидовала своему брату, так как у него в жизни все было предопределено, и не нужно было ломать голову, как построить свое будущее. Но в случае с Евой, было по-другому – второй ребенок в семье, так еще девушка, единственный вариант женитьба и воспитание детей, но не такую жизнь хотела себе Ева, уж точно не сейчас.

– Ну что сестренка, ты вся умираешь от нетерпения? – Макс взял у Амбрауза, сидевшего напротив, опиумную трубку из фарфора, – У тебя слишком большие ожидания, там нечего смотреть, – довольно безразлично протянул юноша и затянулся.

– В тебе мало оптимизма, – Ева отмахнулась от струи дыма, и отвернулась к окну.

– Милая, это называется реализм, – растянуто пролепетал Макс, делая новую затяжку дурмана.