Нарисованная реальность. Путь к неизбежности

– Теперь она действительно просто человек. Она отказалась от крыльев и своего бессмертия, когда пропала Селена. Она должна была воспитывать ее дочь, и она справилась с этой задачей. У нее все получилось замечательно. Вот только одного она не сделала…

– Чего же?

– Она не смогла лишить тебя твоих сил. У нее просто не поднялась рука.

– Моих сил? Каких еще сил?! – округлила глаза Мила.

– Ну, ты ведь тоже фея. Я думал, что ты поняла это.

– И как я это должна была понять, если мне об этом мире только сегодня рассказали?

– Ты видишь странные сны, ты видела бегающие тени, и, наконец, ты дочь верховной феи Священного леса! Как у тебя не может быть силы? У тебя она с рождения. Правда, пока у тебя лишь часть этой силы. Большую ее часть ты обретешь в день своего семнадцатилетия. Это как рубеж совершеннолетия.

– Наверное, я больше ничего сегодня не хочу слышать, – в конец ошарашенная, Мила поднялась из кресла и решительно шагнула к двери. – Мне надо домой, или я с ума сейчас сойду.

– Я провожу тебя, дитя, – встал следом Яшман.

– Меня зовут Милена, – сверкнула она глазами. – Повторяю в последний раз.

                                   * * *

Все следующее утро Мила не выходила из своей комнаты. Она злилась. Злилась на Амелию за то, что она никогда ничего не говорила ей про ее происхождение, на Джона за то, что он вообще ничего не говорил про маму, про их знакомство и все остальное. Она долго думала и решила принять предложение Яшмана. По дороге домой он предложил ей свою помощь в подготовке к «церемонии силы», как он выразился. В дверь постучались, прервав ее мысли. Мила молчала. В комнату заглянул Джон.

– Привет. Как ты?

– Никак, – сухо ответила Мила. – Я бы хотела сегодня побыть одна.

– Кто же тебя так обидел?

– Никто. Ты что-то хотел?

– Я – нет. Но к тебе гости.

– Гости? – удивилась Мила.

Джон открыл дверь шире и пропустил вперед молодого человека. Мила открыла от удивления рот. Это был Родерик.

– Можно? – спросил он с улыбкой.

– Конечно, проходи, – засуетилась Мила. Джон, довольный, вышел из комнаты. – Я совсем не думала, что ты захочешь прийти ко мне в гости.

– Как ты? – спросил он.

– Нормально. А что?

– Да так. Я думал, ты лежишь с температурой.

– Ты о чем? – Мила ничего не поняла.

– Я о твоей вчерашней прогулке в тапочках. Ну и компанию ты себе выбрала для этого!

– Ты видел меня вчера? Но, где?

– Я возвратился к вам за дядей и увидел, что ты подходишь к дому вместе с этим подозрительнейшим стариком. Я был весьма удивлен, что ты вообще с ним знакома.

– Да, мы познакомились случайно, – опустила глаза Мила. Внутри все переворачивалось от одного его взгляда, от каждого слова, даже просто от одной мысли о нем.

– Я бы не советовал тебе с ним общаться, – серьезно сказал Родерик. – Он – опасный человек.

– Откуда ты знаешь? Вы знакомы?

– Да. Я его давно знаю. Не давай затуманивать себе голову. Если тебя что-то интересует, лучше спроси у меня. Я тебе все расскажу и помогу, если это потребуется.

– Родерик, – тихо сказала Мила. – Боюсь, что здесь ты мне не поможешь. И говорить на эту тему я больше не хочу.

Он отвернулся от нее и посмотрел в окно. Серое небо навевало тоску, солнца не видно. Мила молчала, не зная, что еще ему сказать. Вот он, сидит рядом, протяни руку, и ты почувствуешь его, но в тоже время он был каким-то далеким, как будто летал сейчас в облаках. Мила вздохнула и тоже посмотрела в окно. Душа надрывалась от крика. Хотелось рыдать во все горло. Обида смешалась с непониманием. Она никак не могла осознать того, что происходит. За окном опять пошел снег. Крупные хлопья заляпали стекло, отгораживая ее комнату от остального мира. Мила подтянула колени к груди и обняла их руками, будто пыталась сжаться в комок. По телу пробежала дрожь, когда на ее руку опустилась теплая ладонь.

– Ты можешь позволить мне одну вещь? – спросил Родерик.

– Какую? – посмотрела на него Мила.

– Позволь мне общаться с тобой. Защищать тебя. Ты же такая неуклюжая.

– По-твоему, я нуждаюсь в защите?

– Боюсь, что в следующий раз, когда ты встанешь на стул, ты разобьешь себе голову, – улыбнулся он.

Мила слегка улыбнулась. Это правда, неуклюжести ей не занимать.

– У тебя здесь столько рисунков, – разглядывая стены, сказал Родерик. – Это ты рисуешь?

– Да. В основном, это то, что я вижу во снах. Вот сейчас я как раз заканчиваю один портрет. Хочешь посмотреть?

– Конечно, – оживился Родерик.

Мила достала из-под подушки свою большую тетрадь с рисунками и открыла ее на последней странице. Там был портрет Дженнифер. Тот, который она рисовала в кафе, Мила уже давно отдала, но она решила сделать такой же для себя, на память. Она протянула тетрадь Родерику. Худенькая девочка с голубыми волосами радуется каплям дождя. Распустившиеся на дереве синие цветы поражали своей натуральностью. Бледная кожа казалось, порвется, если просто коснуться ее пальцем.

– Еще будет черный фон, – сказала Мила. – Что-то вроде ночи.

– Где ты это видела? – не отрываясь от картины, спросил Родерик.

– Это моя одноклассница. Конечно, она так не выглядит, но я ее вижу именно такой. Тебе не нравится?

– Это поразительно, – прошептал он. – Это очень красиво!

– Спасибо, – смущенно улыбнулась Мила.

Родерик молчал, разглядывая портрет. Его глаза были взволнованно распахнуты, дыхание несколько убыстрилось. Потом он повернулся к ней и утопил ее в своих глазах. Мила даже подумать ни о чем не могла. Она вся была там, в нем.

– А у тебя еще есть какие-нибудь рисунки, вроде этого? – спросил он.

– Да, – тихо ответила она. – В тетради.

– Можно посмотреть?

– Конечно.

Он отвернулся обратно к тетради и стал пролистывать ее. Мила сидела, не шевелясь и практически не дыша. Она следила за каждым его движением, замечала каждое сокращение лицевых мышц. Она хотела запомнить все. До самой последней мелочи, до последней веснушки. Родерик листал тетрадь, и, вдруг остановился на одной странице. Левая бровь нервно поползла вверх, и это смутило Милу. Она с трудом оторвалась от него и взглянула в тетрадь. Там была открыта страница, на которой был ее последний рисунок, сделанный в Нью-Йорке: глаза парня, которого она видела во сне.

– Что это? – не отрываясь от листка, спросил Родерик.

– Я видела этого юношу во сне, – ответила Мила. – А что?

Родерик повернулся к ней лицом и внимательно на нее посмотрел.

– Ты ничего не замечаешь?

– Ты о чем?

Он поднял тетрадь на уровень глаз. Мила перевела взгляд с лица Родерика на рисунок, потом обратно. Она прикрыла рот рукой от удивления.

– Это же ты, – прошептала она. – Но как?

– Это надо как раз у тебя спросить. Когда ты это видела?

– Еще до приезда сюда. За пару дней. Я не понимаю…. Я уверена, что тебя я раньше не встречала. Я бы запомнила.

– Интересно, – опять посмотрел на рисунок Родерик. – То есть, кроме глаз ты ничего не видела?

– Я видела деревья, бабочек, лето, и еще звук.

– Какой звук? Ты его отчетливо слышала?

– А я его не слышала, – испуганно взглянула на него Мила. – Я его видела, чувствовала. … Это как по воздуху проплывают тонкие волокна, пронизанные светом. Они проходили сквозь меня, оставляя внутри приятное тепло и чудесную музыку. А потом из них появился юноша, который позвал меня. Но я видела только его глаза, которые заворожили меня. Проснувшись, я нарисовала их. А теперь получается, что это был ты…. Я не понимаю.

– Звук, – тихо проговорил Родерик. – Я совсем забыл, мне надо идти, прости. Можно, я тебе позвоню?

– Конечно. Записывай номер.

Родерик вбил в контакты ее номер и быстро вышел из комнаты. Мила сидела на кровати и смотрела в тетрадь. Она и не поняла сразу, что это он. Только сейчас она начала вспоминать свой сон. Детали в ее мозгу прорисовывались, как на фотографии. Вот она стоит посреди леса, окруженная листвой и бабочками. Она вдыхает воздух полой грудью, наслаждаясь каждым запахом. Ноги ощущают мягкость травы, руки скользят по нежным листьям. Солнечный свет пронизывает воздух, ласкает кожу. Тут она что-то почувствовала, что-то, что заставило ее открыть глаза. Вокруг нее в воздухе кружили какие-то тонкие волокна, они пели, но песню их нельзя было услышать. Они были неощутимы, прозрачны, невесомы. И песня их была такой же. Они проходили сквозь нее, оставляя внутри тепло и наполняя душу светом, а уши – звуком. Тут где-то в стороне Мила краем глаза заметила, что эти волокна соединяются, создавая пятно света. Пятно становилось все больше, образовывая какую-то фигуру. Постепенно, свет приобрел четкие очертания и потемнел, превращаясь в человека. Он был слегка странным: бледная кожа, черные волосы и завораживающие глаза, в которых хотелось утонуть. Парень открыл рот и позвал ее.

– Милена, – пронесся мимо нее шепот юноши. – Очнись, Милена. Я жду тебя. Я ищу тебя…

Мила шагнула к нему, и он растаял в светящихся искрах.

Она очнулась от звонка телефона. Смс. «Пожалуйста, не говори никому о том, что ты видела. Обо мне. Я очень тебя прошу. Родерик». Мила выключила телефон и легла на кровать. Как же все резко изменилось. Когда же она все поймет? Когда все встанет на свои места? Это так тяжело, когда не с кем поделиться. Ей захотелось плакать. И не просто плакать, а кричать о том, что ее раздирает изнутри. Она сдерживала себя из последних сил. Тут ей стало очень холодно. Она свернулась калачиком на кровати и обхватила себя руками, но теплее не становилось. В голову лезли странные мысли, по комнате гулял сквозняк. За окном шел снегопад…

Воскресный день тянулся долго и нудно. Делать было нечего. Калеб со своими друзьями отправились в соседний город, и будут только вечером, у Дженнифер уборка дома, а Каспер на тренировке по шахматам. Мила лежала и думала, о том, что говорил ей Родерик. Почему он так не любит Яшмана? Конечно, Яшман не из самых простых и понятных людей, но ведь он добрый и хороший. Он поможет ей стать тем, кем она должна быть. Мила взглянула на часы. Еще три часа до встречи с Яшманом, а делать нечего. Она решила пойти в ванну, хоть немного согреться.

Выйдя из душа, Мила не спеша высушила волосы и собралась. Еще немного и можно выходить. Взяв тетрадь, она начала делать набросок портрета Каспера, который она ему обещала подарить. Мила видела его обычным человеком, ничем не примечательным, кроме глубины его задумчивых глаз. Они навевали печаль. Мила нарисовала овал лица, несколько раз стирала и рисовала его опять. «Вроде, похоже», – взглянув издалека, подумала она и принялась за глаза. Она истерла бумагу уже почти до дыр, но у нее ничего не получалось. Вроде бы и форма правильная, и зрачки на месте, но в них нет жизни. А ведь у нее всегда получалось передать жизнь в своих рисунках. Целый час она только рисовала и стирала, потом опять рисовала и снова стирала. Наконец, откинув в сторону карандаш, она встала и отправилась вниз. Время уже было выходить.

– Ты куда? – спросил ее Джон.

– Я пойду к Кэти, – соврала Мила. Она не хотела рассказывать никому о своем новом знакомом.

– Может, хотя бы поешь? Ты же сегодня так и не пообедала.

– Нет, спасибо. Я думаю, Кэти напоит меня чаем, – и, одевшись, Мила вышла на улицу.

Погода билась в истерике, снегопад сменялся моросящим дождем и наоборот. Вот и сейчас, холодные брызги неприятно падали на лицо, пронизывающий ветер грозил обветрить влажную кожу. А еще кругом стоял густой туман…

– Этот дождь окончательно испортил погоду, – пробурчала Мила, идя по дороге. – На улице и так уже темнеет, а еще этот туман. Эх, сейчас бы под одеяло, да с кружечкой горячего шоколада…

Она прошла уже половину пути, когда почувствовала, что за ней кто-то следит. Она стала оглядываться, но никого не видела. На улице уже практически стемнело, когда она подошла к воротам дома Яшмана. Она постучалась в дверцу в заборе, которую нашла только на ощупь, и она сразу открылась. Еще раз оглянувшись, Мила увидела пробегающую тень. Испугавшись, она быстро вошла во двор. Когда калитка за ее спиной закрылась, она облегченно выдохнула. Дверь в дом отварилась, и на пороге появился Яшман. Он приветливо улыбнулся и пошел ей навстречу.

– Я так рад, что ты пришла, – слегка поклонился ей старик. – Пойдем скорее в дом. У нас впереди много интересного!

Мила кивнула, и они пошли в дом.

– Мерзкая погода, – проговорила Мила, садясь на диван.

– Мерзкая? А, по-моему, прекрасная! – сел напротив Яшман. – И к тому же, весьма удивительная. За последние два столетия такого здесь никогда не было. Наверно, это природа просыпается. Бунтует.

– Может быть, – неуверенно сказала Мила. Она до сих пор не верила в происходящее. Как будто она попала в сон. Но она не очень хотела просыпаться. – Может, начнем?

– Да, да, конечно. Итак, начнем с истории. Все началось давным-давно, когда людей еще не существовало вовсе…

– Мистер… Яшман, – перебила его Мила. – А можно мне сразу современную историю. У меня не так много времени. Всего два месяца.

– Да? А когда у тебя День рождения?

– Пятнадцатого мая, – ответила Мила.

– В день, когда начинают петь соловьи, – задумался Яшман. – Да, времени маловато. Но без краткого экскурса в историю все же нельзя. И давай без «мистеров», мне как-то не ловко. и на «ты». Все таки, я твой подданный, а не наоборот. Я не буду грузить тебя информацией о сотворении мира, о том, как появились люди. Мы коснемся только мира сидов. Изначально существовало шесть Богов: Бог Холода, Бог Жизни, Бог Смерти, Бог Начала, Бог Солнца и Бог Хаоса. После сотворения мира сидов, они разделили его на шесть примерно равных частей, в каждой из которых правили их жены, так как сами спуститься на землю Боги не могли: королева Хольда в Холодном краю, королева Парадиз в Восточном королевстве жизни, королева Мелузина в Западном море скорби, королева Маб в Южном царстве мудрости, королева Фейя в Священном лесу и Темная леди в Подземном мире соответственно. У каждой королевы родилось по дочери от Богов, и все они были великие феи с огромной силой, кроме Дианы – дочери королевы Фейи и Бога Солнца. У нее не было никакого дара магии, ни единой искры… Ей пришлось добиваться признания самой. Она стала повелительницей охоты, защитницей слабых. Каждая королева жаждала сохранить свой трон, поэтому более не имела детей, чтобы не создавать себе же конкуренцию. Но королева Фейя не считала, что дети – это угроза. У нее было семь дочерей: Диана – охотница и воительница. Морфея – властительница снов, по ночам она приносила в дома мир и покой. Атана – справедливейшая, умнейшая из сестер, к ней за советом приходили тысячи сидов по всему миру. Геба – вечно юная и прекрасная, правда очень гордая и непреступная, она несла людям молодость и легкость. Церера – фея плодородия, она наделяла землю силой. Венера – фея влюбленности, ветреная и взбалмошная, она приносила людям счастье, сама страдая от одиночества. У нее была самая большая свита во всем королевстве. Ее многочисленные нимфы и эльфы, влюбленные в нее до сумасшествия, следовали за ней постоянно. Но она всегда жаловалась, что никто из них не понимает ее. Самая младшая и самая загадочная из всех, Селена —Мелодия Священного леса. Венера и Селена были очень близки. Вообще, у Селены было очень много друзей, ведь ее улыбка могла растопить самое холодное сердце.

Я служил при дворце. Моя магия позволяла защищать замок. Мы жили в этих лесах многие столетия, не зная горя и печали. Феи помогали хорошим людям и карали неблагодарных. Помимо фей в мире сидов живут так же и сами прекрасные сиды – носители магии, но пользоваться ей они не могут. Магия содержится в их крови, поддерживая жизнь. Если извлечь магию из крови сида, он станет простым человеком.

– Значит, если добавить магию в обычного человека, он станет сидом? – перебила Мила.

– Нет, человека сидом не сделать. Так можно только убить. Тем более, как ты думаешь впихнуть в человека то, чего не можешь осязать? Это же не таблетку принять. – усмехнулся маг. Мила потупила удивленный взгляд. – Ладно, это уже алхимией попахивает, а мы здесь лишь историей занимаемся. Помимо сидов есть еще эльфы – производная фей и сидов. Они так же разделяются на пять подвидов: фиолетовые, голубые, белые, золотые и темные.

– Почему только пять? А где же шестой вид?

– Дело в том, что шестого вида никогда не существовало. Королева Хольда первой издала закон о запрете феям строить семьи с сидами, а в последствии и с эльфами, чтобы уберечь чистоту крови и магии. В остальных государствах такого закона не было, и появилась новая раса – эльфы, которые поделились на пять подвидов. Каждый подвид отличался небольшими внешними особенностями, такими как цвет глаз и волос, и отличительными чертами характера: суровость, доброта, жестокость, мудрость и меланхоличное всепрощение. В результате, этот закон приняли все, кроме Темной леди, сыном которой был первый в истории и самый опасный на свете темный эльф.

– Стоп, стоп! – подняла руки Мила. – Что-то я не поняла ничего… Ты говорил, что у каждой королевы родилось по дочери от одного из Богов, так? Откуда же тогда взялся сын от сида???

– Ох, по-моему, я зря этот разговор вообще затеял…

– Ну, раз затеял, то объясняй теперь.

– Не все королевы одинаковы, и уж точно не все добрые. Темная леди поглотила силу своего мужа – Бога Хаоса – и стала единоличной правительницей Подземного царства. Ее сила стала на столько велика, что сложно себе представить. Но так как сила Бога не может находиться в нашем мире, Темная леди не может подняться на поверхность и теперь вынуждена постоянно находиться в своем царстве. От одиночества и печали, она решила второй раз выйти замуж, на этот раз за сида, и не обычного, а золотого сида, принадлежащего самым первым поселенцам, в крови которых была самая большая концентрация магии. От этого союза родился мальчик – первый в мире эльф. И это был темный эльф. Во истину, удивительное создание: два метра ростом, заостренные уши, холодные черные глаза и невероятная волна силы! Я видел его лишь однажды и очень давно. Он стал королем темных эльфов. Через несколько веков, у Темной леди родился еще один сын, который мало чем уступал своему брату. В последствии он женился на сестре королевы Хольды, принцессе Айсзед, в качестве подтверждения союза между Северным королевством и Темным миром.

– Но ведь королева Хольда запретила браки между эльфами и феями. Почему столько противоречий?!

– Это не просто эльф. Это темный эльф с королевской кровью. Его нельзя ровнять со всеми.

– Есть еще один момент, которого я никак не могу понять, – опять заговорила Мила. – Почему никто не помог, когда началась война? Почему ни одна королева не послала на выручку свои войска?

– Все случилось так внезапно… – развел руками Яшман. – Они бы просто не успели.

– Прошло уже двести лет, и они все никак не успевают?! Ни у кого не появилось и малейшего желания помочь? Отвоевать Священный лес обратно?!

– Королевы никогда особо не ладили между собой. Хотя все они являются сестрами…

– Ну, вообще… Чем дальше, тем страшнее… Теперь они еще и сестры!

– Не по крови! По природе.

– Это не важно, – отмахнулась Мила. – Почему нельзя было помочь?

– Гелло – это итог союза Хольды и Темной леди, и этот союз силен. Никто не решился пойти против него. Тем более, что королевская семья до сих пор жива. Есть свод законов, нарушать которые не может никто. За этим строго следить Королева Маб.

– Королевская семья жива?!?

– Ты – жива. Ты – королевская семья.

– Ой, ладно. Сейчас ум за разум зайдет уже, – потерла она виски. – А где живет эта королева Маб? Может, с ней можно поговорить, попросить о помощи?

– Ее дворец находится в Южном царстве мудрости. Поход в этот край может занимать несколько месяцев. И путь найти очень непросто. Да и приблизиться ко дворцу практически невозможно, если ты – незваный гость. У них на страже великая древняя магия.

– С учетом современных средств передвижения, любое расстояние можно преодолеть в предельно короткий срок. Неужели нельзя до них долететь?

– А ты забавная, – улыбнулся Яшман. – Ты не понимаешь, что они живут в другом мире?

– Начинаю понимать, но это дается с трудом, – она потерла глаза тыльной стороной ладони.

– Этот мир лишь оболочка, – обвел он руками комнату. – Лишь тень нашего настоящего мира. Там, где мы жили, никогда не бывало холодов, там все всегда счастливы, молоды и здоровы. Это мир фей и прекрасных сидов, эльфов и мистических для этого мира созданий.

– Но как же туда попасть? И как тогда все эти феи, мамины сестры помогали людям? И зачем?

– Они были для людей чем-то вроде божеств. А попасть в тот мир из этого может только обитатель мира сидов. Но он может провести с собой кого-нибудь из смертных. Там время останавливается, и человек больше не стареет. Он всегда будет таким, каким он попал в этот прекрасный мир. Но если он захочет вернуться обратно, то, как только его нога коснется земли, его тело состарится ровно на столько, сколько он отсутствовал.

– А если я попаду в этот мир, то никогда больше не смогу вернуться?

– Ты – будущая фея. Ты можешь жить в любом мире. До определенного возраста ты будешь взрослеть, а потом перестанешь и останешься такой навсегда.

– Вот с этого момента поподробнее, – пискнула Мила.

– Если говорить проще, то ты – бессмертна! В каком бы мире ты не осталась, ты будешь жить вечно.

Вечно… Это слово громом прокатилось в голове Милы.

– Как это вечно? А как же мои друзья? Близкие? Что будет с ними?

– Они состарятся и умрут, как все обычные люди, – пожал плечами Яшман.

– Очень мило. И до какого же возраста я буду взрослеть?

– До оптимального, для твоего тела. До того, в котором ты достигнешь максимума своей силы. Обычно, у фей это где-то лет восемнадцать – двадцать. У магов гораздо больше, как ты можешь видеть по мне.

Мила опустила голову и задумалась. Когда ты столько лет живешь, как нормальный человек, когда ты каждый день ходишь в школу и общаешься с такими же людьми, как и ты, трудно поверить в то, что древние сказки и легенды – это не вымысел, а твой новый мир. Когда на твои хрупкие, еще неокрепшие плечи ложится такая ответственность, ты невольно хочешь избежать ее, ведь ты – просто ребенок, который хочет счастья. Но когда ты начинаешь понимать, что от твоего решения зависят многие жизни, твой мозг начинает бунтовать. Он делится на два фланга: один во весь голос кричит «Бросай это все и беги отсюда», а другой тихо, но настойчиво повторяет «Ты должна. Ты справишься». Что делать?

– А что, если я не хочу всего этого? – тихо заговорила Мила, отвернувшись от мага. – Что, если я не стану принимать эту силу? Могу ли я остаться такой, какая есть и жить со своими близкими дальше?

На лице Яшмана промелькнула мрачная тень. Видимо, подобные вопросы ему совсем не нравились. Подумав с минуту, он заговорил опять.

– Нет, ты не можешь не принять свою силу, но в последствии ты можешь от нее отказаться в пользу кого-нибудь другого. Ты можешь пожертвовать своим бессмертием и отдать его простому смертному, но неизвестно, что с ним сделает твоя сила, ведь его тело, его эмоциональное состояние не подготовлены для подобного. Его может просто разорвать на части, захватив с собой еще полквартала.

Мила испугано посмотрела на Яшмана. Да это какой-то замкнутый круг! От безысходности у нее перехватило дыхание. Неужели ничего нельзя сделать? Она не была готова ко всему этому, и никогда не просила даже чего-то отдельно напоминавшего это.

– Значит, у меня нет выбора? – голос Милы звучал так тихо, что она сама себя едва слышала. – Это неизбежно?

– Боюсь, что это так и есть, – кивнул Яшман. – Но ведь это не так плохо, как ты думаешь! Ты будешь всегда молода и красива, ты сможешь объехать весь свет, не задумываясь о будущем. А если нам повезет, то ты обретешь свою истинную семью.

– О чем ты? Ведь никого не осталось…

– Я так не говорил. Я сказал, что скорее всего верховных фей нет среди живых. Но королева Фейя все еще среди нас!

– Что?! – Мила с шумом втянула воздух. – Как это?

– Она заточена в золотое зеркало, которое стоит в тронном зале Мраморного дворца. Когда пришел Гелло, она отослала своих дочерей в страну над облаками. Сама же она не могла покинуть свое царство. Чтобы выжить, ей пришлось самой себя заточить в зеркало своей души. Она и сейчас там.

– Откуда ты знаешь? Прошло столько лет…

– К нему никто не может прикоснуться. Я сам помогал ей его создать. Оно сейчас является источником светлой энергии в Священном лесу.

– Почему вообще все это произошло? Почему этот князь Гелло решил напасть на Священный лес? Должна же быть какая-то причина?!

– Ты права, причина есть. И она весьма тривиальна, – Яшман вдруг замолчал.

– И какая же? – не вытерпела Мила.

– Любовь, – слабо улыбнулся маг. – Он влюбился в одну прекрасную фею, которая не ответила ему взаимностью, отвергла его предложение руки и сердца.